«Держаться за руки во время рассвета Держаться за руки во время расстрела»
Когда в городе жизнь полностью вступает в свои права, а по улицам уже во всю шатаются люди, будто бегают по муравейнику, Хёнвон добирается до нужной квартиры многоэтажки. Отыскав в карманах старшего ключи, что тот чудом не потерял по дороге, он вваливается в дом, таща на себе брюнета. Парень думает, что когда-нибудь пошлёт к чертям сборище этих алкашей, но после вновь смотрит на Шону и тяжело вздыхает, понимая, что от него точно уехать никуда не посмеет. Его привязанность оказалась сильнее. Сильнее чувства неприязни. Сильнее здравого смысла. Сильнее его самого. Хёнвон верхнюю одежду с себя устало скидывает, уже который месяц моля богов о никак не наступающей весне, и плетётся к залу, таща за собой старшего. -Ты ведь умный, Хёнвон? — бубнит по-прежнему пьяный в стельку парень в лицо Чё, а тот лишь от резкого запаха морщится. -Ну и? -Ну и скажи мне, что за ненормальная тяга у этих двоих? -Лишь избыток допамина, окситоцина и серотонина, а ещё смесь эндорфина и фенилаланин, — вздыхает блондин в ответ, бросая на небольшой диван тело. Шону взгляд тупит, на слова Хёнвона, ничего не отвечает, лишь глаза прикрывает. -Но из всего сказанного, тебе понятно лишь слово «избыток», — тихо добавляет он. Парень от Шону пару минут не отходит, вдоволь налюбоваться пытается, целует невесомо горячий висок, а после, заботливо накрыв, уходит на излюбленную кухню. Он думает много, от улицы глаз не сводит и пьёт, но на этот раз не обожаемый чай. Виски, стакан за стаканом, вливается в него, сжигая внутренности, но сам Хёнвон не чувствует ничего. Разве что боль, которая сжирает похуже любого алкоголя. Где-то на столе валяется распакованная пачка сигарет, а он думает про о том, что вся эта ситуация — сплошная ирония, а зависимости начинаются именно так. От сигарет, алкоголя, людей — не имеет значения. Его телефон от звонков Хосока скоро разлетится на части, или он сам разобьёт его о стену, считая каждый входящий. Пять пропущенных вызовов, два сообщения на автоответчике и где-то миллиард SMS, но ему сейчас есть дело только до полупустой бутылки и его, все ещё трезвого, состояния. Голова, на удивление, не хочет прекращать своё существование самоубийством, и руки к пистолету больше не тянутся. Парень тушит окурок, к Шону в гостиную проходит, пока в мыслях назойливо крутится их первый поцелуй. Худая рука по неволе зажата в широкой теплой ладони, а двое парней, до боли влюбленных в друг друга, мирно спят. Но сладкий сон, в котором Хёнвон решил спрятаться от невозможности жить, вскоре нагло прерывают настойчивым стуком. Чё игнорировать решает, но человек за дверью барабанить продолжает, взрывая бомбу за бомбой в голове парня. В подъезде нетерпеливый Минхёк уже десять минут никак не может достучаться до друга и в квартиру врывается сразу же. -Где Кихён? Ли в панике забегает в комнаты, параллельно поднимая и Шону. -Минхёк, что случилось? -Кихён пропал. Его нигде нет. Мы звонили, писали, а когда я поехал к нему, застал лишь погром, — поспешно отчитывается Минхёк, — Чжухон с Хосоком были у Гюна, он тоже пропал. Мы не знаем, что думать. -Как пропали? — поднимается с дивана старший, — Вы обыскали город? Шону надевает на плечи куртку, хватает ключи с тумбочки и, получив отрицательный кивок, уходит за пределы дома. Хёнвон по квартире круги наматывает, не в силах до Хосока дозвониться телефон к уху прижимает, а Чжухон, что подъезжает позже, забирает парней из квартиры. В машине на младшего обрушивается шквал вопросов, но ответов на них не находится и у него самого. В квартире Кихёна кавардак, двери нараспашку, а камеры в доме Има молчат, отображая гробовую тишину. О местоположение неизвестно ничего, а всё, что они знают — имя, которое мало что даёт без своего обладателя. -Это ведь сделал он, — заключает Чё. -Больше некому, — подтверждает Чжухон. Мобильник Шина по-прежнему недоступен и Хёнвон про себя тихо ругается, набирая снова. Минхёк на заднем сиденье дрожит практически, губы кусает и через зеркало в глаза младшего смотрит. -С ними ведь всё будет в порядке? — спрашивает он и сам не понимает, верить ли в свои слова. Никто не знает, где могут быть их друзья, и сколько времени потеряно. Счёт сейчас идёт даже не на часы, но в глубине сидит надежда, которая, по всем законам канона, их когда-то и погубит. -Мы спасём их, — уверенно отвечает Чжухон, давя на газ сильнее.***
//FlashBack\\
-Рассвет, — завороженно выдыхает Кихён, глядя на вид, что открывается из панорамных окон их дома. Краски на небе живописно сливаются, образуя воистину пленящее сознание зрелище. Оттенки красного и темно-розового проникают в чистое голубое небо, заставляют дыхание затаить, создают сочного цвета пелену, что отпечатывается в памяти, стоит ей раз явиться на глаза. В воздухе летают феромоны душной, но комфортной обстановки, их до неприличного много. Кихён закрывает глаза, делает глубокий вздох и крепче сжимает чужую руку в своей. -Не отпускай мою руку, — шепчет парень. Лицо Чангюна украшает улыбка, пока он оставляет воздушный и сладкий, словно рассвет за окном, поцелуй на макушке старшего.//The end FlashBack\\
В районе Каннам, где огромные дорогостоящие здания растут, словно грибы после дождливой ночи, располагается ещё не открытый для гостей банк компании KN. Убранству сооружения может позавидовать номер люкс самого дорогого отеля, а его владелец, что свободно расхаживает по коридорам, в городе имеет положение, готовое потягаться с полномочиями самого мера. Господин Ким, не торопясь, проходится по дорогой плитке мимо широких расписанных белым золотом колон, прямиком в массивные двери из лучшей породы дерева. Банк был подготовлен для высшего общества, обстановка в нём так и кричит об этом. В просторном зале, что освещается ярким холодным светом, его на коленях встречает слабый парень с открытыми кровоточащими ранами. Намджун находит ситуацию крайне романтичной, но, когда его взгляд наталкивается на лицо брюнета, похожее на кровавое месиво, мужчина морщится. -Здравствуй, Чангюн, — блондин довольно скалится, оглядывая лицо Има, но младший лишь отхаркивает кровь под ноги Джуна. -Что же ты так невежливо? Или жизнь того рыжего мальчишки совсем не дорога? -Не смей его трогать! -Я уже. За Намджуном следом входят люди в охранной обмундировке, двое из которых волочат по полу еле держащегося на ногах Кихёна. -Чангюн, Чангюн, — театрально вздыхает Ким, — Ничему тебя жизнь не учит. Ю, почти без сознания, бросают под ноги Гюна, и тот бы сорвался в ту же секунду, прижал старшего к груди, но дуло, направленное на него, полностью сковывает движения. -Я думал, после нашего инцидента, ты придёшь в себя, за ум возьмёшься, но ты лишь пропал на два года, а после вновь вернулся, — мужчина из стороны в сторону ходит, взгляды бросает то на Има, то на Кихёна, — Ты очень ненасытен. Надеюсь, что сейчас ты упьешься кровью этого паренька. Джун присаживается, голову Ю за рыжие пряди поднимает. Чангюн дёргается, но к нему приставляется ещё два ствола почти мгновенно. Он смотрит вниз, видит полумертвого Кихёна и выть хочет. Ему бы рвать на себе волосы, об пол головой биться, но парня в таком состоянии не видеть. Иму кажется, он слышит тихий стук чужого сердца, что скоро даст сбой, и именно сейчас понимает — зря вернулся. Никакие чувства, никакая боль, ничто не стоит жизни Кихёна, за которую он сейчас молится всем существующим богам. И даже его собственное существование не значит ничего. -Я убью тебя! — цедит парень, сжав зубы. Ким в ответ звонко смеётся, откидывая Ю подальше на запачканный кровью кафель, и белый пиджак поправляет. «И почему плохие персонажи предпочитают белый?» — раздумывает Кихён и сам себе себе усмехается. Он, истекающий кровью, еле дышащий, лежит под ногами человека, за которого сейчас готов положить свою жизнь, в самом прямом смысле, и рассуждает по поводу стереотипов о злодеях. Парень должен составлять план побега, но надежда на выживание в нём давно угасла. И он сам совсем не против этого. Умереть здесь, рядом с Чангюном, куда лучше, чем лишиться его вновь. Потому он лежит, бездействует и чувствует, как из него, вместе с кровью, жизнь вытекает. -Я был тебе старшим братом, — тяжело вздыхает Ким, — Я же всегда был рядом. -Наверное, тебе стоит умолчать о том, что ты хладнокровно убил моих родителей у меня на глазах, — зло выплевывает брюнет в ответ, но Джун лишь на лицо полуулыбку натягивает, проделывая тот же манёвр, что совершает обычно Им. -Родители.— тянет старший, — Очень сильное слово. Жаль только, что своим ты был нужен лишь как будущий глава. С твоей стороны очень самоотверженно мстить за них. -Я мщу за семью! За свой дом! За честь, что ты так грязно заляпал! Чангюн голос повышает, на ноги поднимается на пару секунд, но вновь падает от удара винтовки в солнечное сплетение. -А за что мстишь мне ты? — откашлявшись, спрашивает парень, но Намджун ответ давать не торопится. Ким долго разглядывает отражение в стеклянных вывесках, пока Кихён истекает кровью на руках у Гюна. -Держи меня за руку, — просит парень, пока Им размазывает слёзы и кровь по щекам, — Вечность моя, — улыбается следом Ю, привлекая все внимание младшего к себе. -Они сделали тебе больно, — парень хрипит, почти так же тихо, на слабую улыбку поцелуем в лоб отвечает, руку крепче сжимая. -Я убью их всех. Наблюдающий за раскрывшейся сценой Намджун, громко усмехается, отдавая своим верным псам новые поручение. -Будете держаться за руки до самой смерти? -До твоей смерти. -Ох, Гюн, я не убью вас прямо сейчас, не переживай. Согласись, было бы не прилично пачкать руки и мой костюм о вашу грязную кровь. Ким медленно опускается рядом с парнями, лицо Кихёна к себе разворачивает, но тот дёргается резко. -И, умирая, вы умудряетесь мне хамить, — ухмыляется блондин, — Лучше смотри мне в лицо. Хочу, чтобы ты запомнил его перед тем, как умереть. Мужчина выпрямляется, кивает охране и из здания выходит, не оборачиваясь. Его телефон звонит, на экране высвечиваются миниатюрный парень с улыбками вместо глаз, и Ким, широко улыбнувшись, отвечает на звонок. Чангюна отталкивают подальше под глухие крики, вырывая из его объятий старшего. Парень дерётся, уворачивается, но когда в артерию входит шприц с транквилизатором, обмякает в руках людей, что волочат его тело к выходу.***
На улице, несмотря на, практически, конец зимы, пробирает холодом. Выходить во двор без крайней необходимости не решается никто, все пьют горячий горький кофе, целуются и рассказывают забавные истории возле уютных каминов. Лишь в одном месте, исключая дом, может быть теплее, чем на улице, хотя мороз под теплую одежду пробираться не прекратит. На лестничной клетке парень с несезонным пальто на плечах отмеряет расстояние подъезда шагами, прижимая мобильник к уху. -Хосок, скажи, что вы нашли хоть что-нибудь, — умоляюще проговаривает медленно парень. -Минхёк, мы пытаемся, но сейчас по-прежнему глухо. Намджун хорошо заметает следы, — доносится уставший голос с другого конца, — Как только мы что-то узнаем, сообщим вам, — уверяет его Шин, но Ли молчит, звонок скидывает. Он знает — ни ему, ни Хёнвону ничего не скажут. Знает — их пытаются обезопасить. Но перспектива смерти собственных друзей его не устраивает абсолютно. Ли из небольшого окна в подъезде на заснеженную улицу смотрит, кольцо обручальное на пальце крутит, и, услышав зов друга, возвращается в теплоту квартиры. Хёнвон мониторит экран ноутбука битый час, все больше убеждаясь, что GPS, настроенное на телефоне Хосока — определенно хорошая идея. -Они выдвинулись с места, — сообщает парень, не отводя взгляд от электронной карты. -Скорее всего, это очередной неверный маршрут, — сжимает переносицу пальцами старший и рядом садится. Друзья не сводят с дисплея глаз чуть меньше получаса, а после, быстро поднимаясь с места, несутся к машине.***
Загородная земля встречает степной пустотой. Множество тёмных джипов тормозят друг за другом и остаются без движения, пока трое парней бродят по местности, пытаясь отыскать хоть что-нибудь. -Это уже который неверный путь, — заключает Чжухон, прекратив оглядываться по сторонам, — Здесь ничего нет, Хосок. -Есть. Нам нужно отъехать дальше, — Шин уверенно стоит на своём и в даль всматривается, — Этот человек прикормлен лично мной, он не мог ошибиться. -С чего ты взял, что он тебя не предаст. Возможно, среди людей Кима и нет никакого предателя. -Предатель есть везде. -Он прав, — доносится голос со стороны, — здесь в нескольких километрах есть недостроенный завод. Шону, подошедший вовремя, в деталях объясняет, прокладывая маршрут на карте, и, через десять минут блужданий, к нужному месту они все же подъезжают.***
Среди голых холодных стен заброшки, где через всевозможные щели сочится свет, доставляющий боль только распахнувшимся глазам, Чангюн в себя приходит не сразу, по сторонам оглядывается, но, стоит разбитой о камни голове помешать подняться с места, попытки прекращает. Парню больно абсолютно везде, буквально. Из головы и носа сочится кровь и тошнит так, что вырвать желудок хочется, но ничто его совсем не волнует. Он лишь еле переворачивает голову с одного бока на другой в тщетных попытках отыскать его. Чангюна время от времени вырубает, мир темнеет периодически, по всему телу слабость, но, несмотря на головокружения и невозможность устоять даже на четвереньках, Им выползает из полуразрушенного помещения. Брюнет стонет, за больные места хватается, вновь сознание теряет и в себя через пару минут приходит, начиная двигаться вновь. У порога соседней комнаты, где парень разглядывает родную рыжую макушку на полу, он падает без сил, прикладываясь итак разрывающейся головой о кирпичи. Он лежит так, кажется, слишком долго, но когда та жалкая капля силы возвращается вновь, все же доползает до лежащего посреди комнаты тела. Им своё дыхание задерживает, пытается уловить вздохи Кихёна, но старший дышит слишком слабо и редко, чтобы его можно было услышать. Чангюн падает на бок рядом, ладонь нащупывает и, выдыхая от теплоты близлежащего тела в шею парню, в небытие проваливается, улавливая медленное тиканье таймера, что перепонки разрывает.***
На пустыре медленно тормозит чёрная иномарка, дополняя ряд из массивных авто. Хосок примечает знакомую машину и к парням, что, ослушавшись, прибыли следом, спешит. -Хёнвон, вас не должно быть здесь. -Там мой лучший друг, и чёрта с два я буду отсиживаться без дела. Парни с вызовом смотрят друг на друга, ругаются прямиком при толпе. Старший хочет здесь же впиться в столь желанные губы, а после отправить в безопасное место, домой. Младший же яро пытается остаться, желает хоть чем-то помочь и, приметив наблюдающего Шону, окончательно убеждается в правильности своих действий. Где-то в стороне Чжухон отчитывает Мина за безответственность и неосторожность, но тот и отвечать не думает, кивает согласно, понимая, что младший не позволит чему-то плохому случиться с ним, ведь без него не сможет. Старший Ли это понимает и в глаза старается не смотреть, а когда Чжухон смиряет его злым взглядом, лишь обнимает, шепчет: «Я не хочу уходить», и, конечно, младший сдаётся, обнимая в ответ. Когда-то парень обещал подарить Минхёку все звёзды вселенной, чтоб никто не смел светить ярче его малыша. Блондин тогда отмахнулся лишь, говоря о том, что его мечта, вообще-то, простая семья. «Наша» — исправлял в то время Ли младший так же крепко, как и сейчас, сжимая руку. С другого конца поля что-то начинают кричать об обнаружении мин на территории заброшки, и парни летят к монитору ноутбука, после долго мечутся по территории, обдумывая дальнейшие действия. Минхёк от Чжухона не отходит, отпускать никуда не хочет, крепче термос с кофе от нервов и ветра сжимает. Хёнвон холода почти не ощущает, стоит, не в силах оторвать взгляда от пустого завода. Парень не замечает ни копошений рядом, ни движения вокруг него, из раздумий он выходит лишь почувствовав, как на хрупкие плечи ложится кожаная куртка. -Ты одет не по погоде, — ворчит Шону, в ответ получая полуулыбку, — Не стоило вам приезжать. -Там мой лучший друг, я не уеду даже если смерть будет угрожать мне. -Я тоже. Разговор прерывает поток холодного ветра, и слабый по природе Хёнвон не удерживается, падая назад, когда тёплые руки ловят его, прижимая к груди. -Мы идём внутрь. Мы втроём, — сухо бросает старший. Парня от услышанного, как от тока, передёргивает, он отскакивает от Шону, но тот лишь дарит спокойный взгляд. -Шону, это самоубийство! — восклицает парень, почти переходя на крик. -Их надо спасти. -Почему это должны быть вы? Вопрос зависает в воздухе, ответа так и не получив. Шону не ожидал его, как и сам Хёнвон. Он выпалил первое, что пришло на ум, отчаянно пытаясь защитить единственного человека, которого он по-настоящему… любит? -Шону, не смей! — Чё хватается за локоть парня, когда старший собирается отходить, не давая уйти. -Ты не можешь подвергать себя такому риску! Хёнвону уже плевать на холод — куртка с плеч слетела на землю. Плевать и на деструктивные чувства Шону к Кихёну, ради которых он готов умереть, буквально. Сейчас волнует лишь одно — жизнь самого нужного человека. -Ты не понимаешь, там Кихён. -Это ты не понимаешь! Там — заминированное здание, которое может взлететь на воздух в любую секунду. -Я должен его спасти! -Хватит, чёрт возьми, быть его героем! Пойми, ты — мученик в этой истории. -Мне плевать. Он вырывается, несколько шагов в сторону делает, но Хёнвон опережает, становится лицом к лицу и ладонями щеки парня обхватывает. -Мне тоже плевать. На то, что я тебе никто, на твою нелюбовь и даже на твою болезненную нужду в Кихёне. Но я хочу, чтобы ты кое-что утрамбовал в своей голове: ты — всё, что у меня осталось, и, если ты сегодня там умрешь, завтра в аду я задушу тебя во второй раз. Чё звучит жёстко, все точки над «i» расставляет, а старший лишь его имя шепчет, выискивая тревогу на дне зрачков. -Шону, я люблю тебя, — тихо произносит парень, будто говорит что-то незаконное, что-то, что скандируют антихристы на священных церемониях, — Прошу, останься со мной. Хёнвон медленно спускается ладонями вниз, обвивает худыми пальцами руки Шону, к себе притягивает и необходимый, как воздух, аромат вдыхает. Их чувства уже прибыли к своему закату, и сейчас поздно кричать о них. Каждый успел найти, подходящую или не очень, замену. Оба теперь могут быть счастливы порознь. Их любовь умирает, делает свои последние вздохи, но именно сейчас они оба говорят о ней вслух, так искренне и безнадежно, будто, отпусти они друг друга, небеса обрушатся на землю, и все семь морей выйдут из своих берегов. Их друзья уже давно в здании, но эти парни крепко сжимают друг друга, понимая, что ещё не поздно. Хёнвон хочет прикасаться, пока они вместе, пока не пробиты осколками мин и прошлых отношений. Шону хочет рядом быть, пока они ещё делают вздох, пока ещё что-то чувствуют. Младшему страшно, он дрожит, то ли от холода, то ли от ужаса. Он не боится, что здание всё-таки взорвётся и не оставит в живых никого в радиусе километров. Он боится того, что старший его вдруг отпустит. Но Шону держит крепко и молится Богу, в которого, в отличие от него, Хёнвон не верит, о спасении. Спасении их тел, сердец и душ.