Devil's dance floor

«Мы ещё встретимся, опальный принц». Брошенная Хеймдаллем фраза не давала трикстеру покоя. Страж Радужного моста всегда был вещью в себе — даже Один не всегда понимал его мотивы, но Локи надеялся, что их встреча состоится при иных остоятельствах. Пошевелив затёкшим плечом, он вновь посмотрел на смертную. Осунувшаяся, бледная, с бессмысленным остекленевшим взглядом — сейчас она больше напоминала сломанную куклу, чем человека. Лишь редкие едва заметные вздрагивания от порывов сквозняка показывали, что она ещё жива. Трикстер не мог понять, зачем она выгораживала его, перетягивая вину на себя: со стороны Джин это было глупо. Теперь за свой необдуманный поступок ей предстоит расплатиться сполна. — И всё же, — заметив, что на неё смотрят, хрипло проговорила Джин. — Ты виновен? — Нет, — немного раздраженно ответил трикстер. — Едва ли не впервые я не виновен, но поверить в это Всеотец не хочет, — усмехнулся Локи. Она медленно наклонила голову, принимая его ответ. — Значит, вот как оно бывает… Бог лжи и обмана провел самого себя, — через некоторое время произнесла Джин и рассмеялась нервным, надтреснутым смехом. Лафейсон не ответил, и подземелье вновь погрузилось в тишину. *** Время тянулось бесконечно долго. Сейчас ей даже начало казаться, что не так страшна казнь, как ей ожидание. Секунды складывались в минуты, а минуты в часы, приближавшие её конец. Всеотец был жесток, дав ей возможность прожить до утра. Наверняка прошло не так много времени, а она уже была готова сунуть голову в петлю. Чтобы отвлечь себя от томительного ожидания, Джин пыталась сосредоточиться на приятных воспоминаниях, но каждый раз назойливый стук капель воды вырывал её из зыбкого марева прошлой жизни. В памяти послушно всплывали картины — вот она заканчивает школу, впервые садится за руль, пробует очередной кулинарный шедевр Эмили, но это не приносило желаемого облегчения, словно из них кто-то убрал все чувства. Будет казнена на рассвете. Она всё ждала истерики, но вместо этого на неё опустилось оцепенение. Эти четырнадцать часов грозили превратиться в самые долгие в её жизни. Трикстер молчал, демонстрируя неодобрение, — глупо было пытаться исправить ситуацию, признав за собой часть вины. Впрочем, наверное, если бы он попытался заговорить с ней, было бы ещё хуже — Джин требовалось время, чтобы смириться с мыслями о скорой смерти. Внезапно раздался хлопок и послышались шаги. Сидящий неподалёку Локи встрепенулся и начал вглядываться в темноту, стараясь рассмотреть посетителей. С трудом сбросив оцепенение, Джин тоже напрягла зрение, силясь рассмотреть посетителей, но было слишком темно. Машинально отметив тяжёлую поступь одного из людей, она откинула голову на каменную стену, ожидая, когда неизвестные подойдут достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть. Прошло совсем немного времени, и в скудном свете появилась фигура громовержца. Немного поодаль, морщась от сырости, шла Джейн Фостер. Остановившись перед камерой Джин, Тор некоторое время рассматривал её. — Пришёл позлорадствовать, брат? — выплюнул Локи. — Или это экскурсия для мисс Фостер, чтобы она не перечила Всеотцу? Джейн опасливо покосилась на трикстера. Она боится его, внезапно поняла Джин. Боится, пускай даже он сидит за решёткой и совершенно не представляет опасности. — Локи всё равно не казнят. В нём течёт кровь царей. Поменяй свои показания, — вплотную подойдя к её камере, негромко произнёс Тор. — Скажи на Камне истины, что была околдована и тебя помилуют, — он внимательно вглядывался в Джин, ожидая её реакции. Склонив голову на бок, она некоторое время бездумно рассматривала громовержца. Всего одной фразой он дал ей надежду и тут же её убил. Казалось, Джин вновь погружается в оцепенение. — Не выйдет, — усилием воли вернув себя в реальность, наконец произнесла она. — Ведь правда в том, что я действительно помогла Локи избавиться от браслета. Наступило неловкое молчание. Громовержец не ожидал такого ответа и теперь замер, растерянный. Он всё рассматривал Джин, силясь найти ту же манеру поведения, какая была у его двоюродного брата и не находил. Перед ним была растерянная, всклокоченная смертная, которая не выглядела опасной. Взгляд мисс Фостер скользнул с трикстера на неё. Джейн… презирала её? Определённо. — Всё… будет хорошо, — наконец произнёс Тор. Даже самый большой оптимист не поверил бы тону, каким это было сказано. С каждой минутой Джин всё больше казалось, что она словно зверь на выставке, на которого можно прийти и посмотреть, показать своё презрение или высказать пустые слова утешения. Она беспомощно посмотрела на Локи. — Если это всё, что ты можешь сказать, то можно уходить, — трикстер понял её безмолвную просьбу. Вышло грубо, но внимание Тора переключилось на Локи. Громовержец нахмурился. — Так действительно будет лучше, — негромко сказала Джин, заставив мисс Фостер скривиться. Уходящий Тор выглядел раздосадованным, но Джин облегчённо вздохнула. *** Прошло ещё некоторое время, и вновь послышался щелчок. Вздрогнув, Джин повернула голову в сторону звуков. Она ждала, что её четырнадцать часов вскоре истекут, но сердце всё равно предательски ухнуло вниз. Однако эти шаги были едва слышными, практически невесомыми — едва ли стражник мог быть их обладателем. Фригг. Здесь, посреди грязи и сырости, правительница Асгарда с её роскошным шёлковым платьем и изящными украшениями выглядела странно, почти неуместно. Подол платья намок практически мгновенно и с каждым шагом всё больше вымазывался в грязи и пыли, но она не обратила на это внимания. Кивнув Джин, Фригг негромко поприветствовала Локи. Трикстер оживился и подошёл поближе к решетке, бросив пару резких фраз. Покачав головой, она вновь что-то сказала — Фригг говорила тихо и слов было не разобрать. Она проговорила с сыном достаточно долго. Периодически она повышала голос, и тогда до Джин доносились обрывки фраз — правительница Асгарда обещала попробовать переубедить Одина, заставить его смягчить свой приговор, но Локи лишь качал головой. Оба понимали, что Всеотец чем-то обеспокоен, и, чтобы он смягчился, нужно время. Несколько раз Фригг бросала на Джин полные сочувствия взгляды, но она не реагировала, пребывая в безмолвном оцепенении. Даже назойливая боль в спине отошла на второй план. Мысли всё чаще соскальзывали на скорую казнь. Сколько времени у неё осталось? Она могла бы спросить об этом правительницу асов, но услышать точное количество часов было ещё страшнее. Уходя, Фригг бросила на неё ещё один преисполненный сожаления взгляд, но так ничего и не сказала. Джин была благодарна ей за это. *** Должно быть она задремала, потому что резкий толчок заставил её вздрогнуть. Открыв глаза, Джин уставилась на Лафейсона, будто тот был призраком. — Как… — начала было она, но трикстер резко поднял её на ноги и, приказав поторапливаться, практически выволок её из камеры. Только теперь она заметила ещё одно действующее лицо — тот самый странный человек из тронного зала. После суда она так и не удосужилась спросить у Локи имя человека с золотистыми глазами. — Хеймдалль, — коротко представился он и поспешил куда-то в другую от входа в сторону. — Нужно торопиться, стража уже что-то заподозрила. Ловкие пальцы провожатого быстро нашли нужный камень, и уже через несколько мгновений они шли по полузаброшенному потайному ходу. Каждый шаг давался Джин всё тяжелее, но трикстер не давал ей ни малейшего шанса замедлиться. Проход вывел их в сад. Где-то неподалёку слышались перекрикивания стражи: отсутствие пленников было замечено. Из чернильного небо выцвело до светло-синего — до рассвета оставалось всего несколько часов. Осматриваясь по сторонам, Хеймдалль повёл пленников куда-то вглубь сада. — Куда ты нас ведёшь? — напряженно поинтересовался трикстер, зорко глядя по сторонам. Мимо прошло несколько стражей, и им пришлось резко присесть, чтобы не выдать своего местонахождения. Джин едва не зашипела — её спина не была готова к таким резким остановкам. Стоило страже скрыться за углом, как они продолжили путь. — До Радужного моста не добраться, — отрывисто бросил Хеймдалль. — Но из Асгарда можно выйти ещё одним способом. С каждой минутой стражников становилось всё больше. Казалось, они были повсюду, и всё чаще Хеймдаллю приходилось резким движением останавливать их. Кольцо сжималось, и в сердце Джин закрадывался страх. Их могли поймать в любой момент. — Почему ты нам помогаешь? — после очередной остановки спросила Джин. Каждый раз она боялась выдать их всех прерывистым вздохом, но пока ей удавалось сдерживаться. — Я обещал опальному принцу встречу, — ответил Хеймдалль, всматриваясь в даль. — Ты предвидел, что всё сложится именно так уже тогда? — резко спросил Локи. Вероятно, трикстера очень волновал этот вопрос: раньше Джин не замечала, чтобы он кого-то перебивал. — Вероятностей много, но в моём видении всё было несколько иначе, — нехотя ответил Хеймдалль. — Тебе ли не знать, что не всё можно предсказать, — немного помолчав, добавил он. Джин хотелось спросить, что ждёт их дальше, но она отчаянно боялась получить ответ. Саду не было конца, и с каждым шагом он становился всё более густым. В молчании они дошли до неприметной арки, сплетённой из густых лиан. На некоторых стеблях виднелись отметки, словно кто-то пытался их срубить, но так и не преуспел. По лицу Лафейсона пробежала едва уловимая тень. — Так вот куда ты нас отправляешь, — трикстер был явно не в восторге. — Другого пути нет, — на этот раз Хеймдалль обернулся, чтобы взглянуть на Локи. Даже подойдя вплотную, Джин так и не увидела каркасов, которые бы придавали арке форму. Это было странно, но спросить она не успевала — их заметили. Словно в замедленной съёмке она наблюдала, как несколько людей бегут в их сторону с мечами наперевес и приказывают оставаться на месте. Они стремительно приближались. — Быстрее! — рявкнул трикстер и указал на арку. — Нас всё равно нашли… Джин не успела договорить: устав ждать, Лафейсон потащил её за собой под арку. Погружаясь в молочно-белый туман, она успела увидеть, как к Хеймдаллю подбежала стража, и он покорно протянул руки. Один из стражников вплотную подошёл к арке, но к ним так и не попал. Раздосадованно сплюнув, он развернулся к Хранителю Радужного моста. Кажется, они хотели надеть на него цепь, но этого Джин уже не увидела: туман быстро скрыл картинку. Ещё некоторые время она видела тягуче-белую дымку, а затем на них опустилась тьма.