немогувыброситьтебяизголовы. 震 | гром; дрожь, трепет. 脳震盪 (nōshintō, букв. сотрясение мозга) симптомы: проявление зависимости, галлюцинации, бред, агрессия, проблемы с оценкой расстояния.
— Сукхара, какого черта творится с Коротышкой? — Да, что происходит с Омой? В последнее время он ведет себя странно: еще более странно, чем обычно. Он чертовски меня пугает. — И то, что ты держишь Ому в своей комнате… подозрительно. Их голоса кружились, смешиваясь с шипящим эхом. Кокичи толкнул дверь в комнату Шуичи. Но во всем общежитии никого не было. Шуичи тоже нигде не было видно. Возможно, детектив проснулся и пошел завтракать без него. Самым логичным решением было пойти в свою комнату, попытаться привести себя в порядок и пойти в кафетерий. Но, оу— в общежитии была кровь. Беглый взгляд вверх и вокруг подтвердил, что в общежитии нет никого: ни живого, ни мертвого, ни наверху, ни внизу. Парень сбросил одеяло и захлопнул дверь ногой. Кровь вела за пределы общежития. Может, кто-то тащил труп. Может, кто-то просто убегал. Есть только один способ это выяснить. Кокичи изо всех сил старался держаться в тени коридоров и двора, но — как бы ему ни было неприятно это признавать — он уже не так легко держался на ногах, как раньше. Если где-то рядом ходил убийца, то со всеми его неуклюжими шагами и прятками от солнечного света, Кокичи был так же хорош, как очередное красное пятно на земле. — …ма. Парень резко повернул голову, что было плохой — очень плохой — идеей. Он почувствовал, как что-то встряхнулось у него в голове, и он чуть не упал от головокружения, вызванного этим простым действием. Его встретил взгляд Маки, скрестившей руки на груди и стоящей над ним так, словно он зашел на ее личную территорию или что-то в этом роде. — Ома, — вздохнула девушка. Она покачала головой, прежде чем продолжить свой путь в кафетерий. Кокичи оторвал от нее свой взгляд прежде, чем тот стал считаться пристальным, и снова уставился в землю. Кровь исчезла. Оу. Оу. — Я вижу, что здесь происходит, Харукава-чан. — И единственное, что я вижу, это чудилу, ползающего по траве, — она даже не взглянула на него и не сбавила шаг. Кокичи медленно поднялся на ноги и последовал за ней. Шуичи в кафетерии не было. — Где Харукава-чан прячет Сайхару-чан? — …Что? — Маки села за свое обычное (обычное?) место за столом. — Эй, не садись! Я задал тебе вопрос! — Кокичи помахал рукой перед лицом девушки. Она не вздрогнула и даже не моргнула. — Где Сайхара-чан? Он особенный человек, знаешь ли, поэтому есть не так уж много мест, где он может быть так рано утром. Я знаю, что ты его где-то прячешь, Харукава-чан, просто скажи мне. Маки снова сложила руки на груди. — Я не знаю. Я не сторож Сайхары. — Ох. Теперь я действительно понимаю, что здесь происходит, — Кокичи выпрямился и отодвинулся от лица Маки. — Ты убила Сайхару-чан, не так ли? — От этих слов у нее дернулась бровь. — Я… просто это проигнорирую, — она крепко закрыла глаза. — Сегодня утром ты ведешь себя еще более невыносимо, чем обычно. В кафетерий вошли Кайто и Химико. — Я, — Химико подняла палец вверх, — чувствую какое-то напряжение в атмосфере. И, — она указала в сторону Кокичи и Маки, — отсюда излучаются его высокие частоты. — Кайто пожал плечами и сел рядом с Маки, напротив стороны, где стоял Кокичи. — Ома и Харумаки — напряженные люди, поэтому они делают напряженным все. Особенно когда они вместе, — Кайто снова пожал плечами и скрестил руки на груди. — В этом нет ничего нового. — Тогда хочешь услышать кое-что новенькое? — Кокичи поставил ногу на стул перед собой и оперся на него локтем. — Угадай, угадай что. — Ома, еще чертовски рано для твоих странных игр и этой дурацкой жуткой улыбки, я еще даже не позав— — Харукава-чан убила Сайхару-чан~. Маки начала заметно злиться. — Он лжет. — По крайней мере, ее голос оставался спокойным (пока что). — Как и всегда. — Ну, если Сайхара-чан не мертв, тогда покажи мне, где он. — Я уже сказала, что не зна— — Хммм, все еще не знаешь, где он? А как насчет вас двоих? — Кокичи метнул взгляд между Кайто и Химико. — Тоже без ответа? Так и думал. — Теперь была его очередь присоединиться к «Команде Скрещенных Рук». Несмотря на то, что в кафетерии находились двое из трех самых громких людей в Академии, погруженные в напряженную, жгучую атмосферу, которую могло вызвать только безумно-дикое заявление, все было тихо. Все они словно играли в гляделки, и никто не осмеливался отвести взгляд или даже совершить такой дерзкий поступок, как, например, моргнуть. — Значит, вы оба тоже участвуете в заговоре, — пробормотал Кокичи, не сводя глаз с Кайто и Химико. Он чувствовал, как гнев, подобного которому он никогда раньше не испытывал, бурлит в его венах. И прежде чем дымящаяся, ядовитая кровь смогла устремиться вверх, в его сердце, переполнить его рот и излить еще больше слов, о которых он неизбежно пожалеет позже, кто-то прочистил горло у входа в кафетерий. — Эм… Неужели Гонта и Сайхара-кун прерывают важную встречу? — Шуичи вышел из-за спины Гонты, нахмурив брови и опустив губы вниз — типичное сопровождение его расстроенного и растерянного взгляда. Кокичи шумно вздохнул. — Сайхара-чааан, где ты был? — Ох, я, эм, пошел на склад за лекарствами, — он поднял три белых пузырька с таблетками, — и Гонта-кун мне помогал, но так как я не нашел тебя в моей ком… то есть, в общежитии, мы пошли тебя искать. — Отлично, — Маки снова закрыла глаза. — Теперь, когда вы его нашли, заберите его отсюда. Он действует мне на нервы. — Думаю, он уже истратил мой последний гребаный нерв, — пробормотал Кайто. — Эм, что-то случилось? — спросил Шуичи. — Ома, черт возьми, несет полнейшую чушь и обвиняет нас в том, что мы убили тебя и все такое. Вот что, мать твою, происходит! — Мне, эм… — Шуичи начал складывать лекарства в карманы. — Мне просто нужно, чтобы Ома-кун что-нибудь съел, а потом я заберу его от вас. П-Простите. — Шуичи, не надо гребаных извинений, — фыркнул Кайто. — Это Ома все— Внезапно Кокичи топнул ногой по сиденью стула. — МОНОКУМА-ЧАН. — Медведь выскочил мгновенно. — Вы звали? — У меня есть супер-пупер-мега-важный вопрос. — Ох? Ну так выкладывай, пока я не умер, дрожа в предвкушении! — Может…? — Может что?! Ну же, выкладывай! — Но… — Цумуги, должно быть, проскользнула в столовую всего несколько минут назад. — Ты не дал ему закончить свой вопрос… — Может ли еда быть отравлена? — Да, я просто трепетно ждал и ждал, когда один из моих замечательных учеников позовет меня, чтобы задать еще более замечательный вопрос своему директору! Может ли еда быть отравлена— погоди, что? — Может ли еда быть отравлена? — повторил Кокичи. — Может ли еда быть отравлена? Эммм… — Монокума поднес лапу к своей полуулыбке и склонил голову набок. — Скорее всего, нет, и это разочаровывает, потому что было бы интересно, если бы кто-нибудь подсыпал немного чего-нибудь в еду и напитки, — Монокума испустил то, что можно было истолковать только как мечтательный вздох. — Вот это бы и вправду был мой день! Эй, кто-нибудь из вас сделает шаг вперед и наконец заставит своего директора гордиться? Вы же знаете, что будет, если вы это сделаете! Кокичи отвернулся от робота. — Могу ли я этому доверять? — Шуичи пару раз моргнул, прежде чем медленно кивнуть. — Да… ты не должен полностью доверять Монокуме, но, Ома-кун, еда правда не отравлена, — Кокичи кивнул в ответ и направился на кухню. Монокума исчез, не сказав больше ни слова. — Ладно, Шуичи, какого хрена тут происходит? Почему Ома ведет себя более странно, чем обычно? — Все взгляды были направлены на детектива. Было бы так легко полностью во всем признаться, просто сказать всю правду о том, что происходит с Кокичи. Гонта, вероятно, мог догадаться, что здесь что-то не так, после того, как они вместе искали лекарства, но он не задавал никаких вопросов и не вмешивался в ситуацию. У Мию и Киибо был шанс понять это, если они очень много думали о своей недавней встрече с Кокичи. Маки, без сомнения, должна была знать, что с ним что-то случилось; она была там и своими глазами видела последствия падения. Даже сейчас Шуичи чувствовал ожог, который появлялся под ее тяжелым взглядом. Но он решил, что, пожалуй, лучше оставить все как есть. Он не должен был рассказывать о состоянии Кокичи без его согласия, и скорее всего, он захотел бы сохранить это между ними, а не делиться этим со всеми остальными. Шуичи не забыл, с какой неохотой парень согласился на его просьбу присматривать за ним. Если он не хотел, чтобы это делал кто-то один, то присутствие всех остальных тоже не казалось логичным путем. — Ничего страшного, Момота-кун, — легко улыбнулся детектив. — Я-я уверен, что к завтрашнему дню Ома-кун вернется к своему обычному состоянию. — Говоря о дьяволе, из кухни вышел Кокичи. Не удостоив больше никого взглядом, он направился к выходу. — Ну же, Сайхара-чан, — он поднял руку вверх и дважды щелкнул пальцами. — Мне нужно, чтобы кто-то сопровождал меня на случай, если один из этих кровожадных идиотов попытается убить меня или кого-то еще и оставит меня без алиби. — П-простите за… неудобства? — Крикнул Шуичи, когда Кокичи схватил его за рукав. Он услышал, как Цумуги пробормотала: — Твои извинения — это вопрос?***
— Ома-кун, — Шуичи отдернул свой рукав от рук Кокичи, как только они оказались вне пределов слышимости. — Почему ты обвиняешь Харукаву-сан в моем убийстве? Ты же знаешь, что мы друзья. — Аах, Сайхара-чан звучит так страшно! Знаешь, на самом деле, фи— ты говоришь так, будто пытаешься казаться моим отцом или что-то вроде. — Ома-кун, пожалуйста, ответь на вопрос. — Ладно, ну и что, что ты и Харукава-чан друзья? Друзья причиняют друг другу боль. Разве до этого друзья не делали тебе больно? (Акамацу? Акамацу? Акамацу?) — Это было даже не утверждение, а откровенный вопрос. Провалы в памяти Кокичи были отвратительны. — Но поскольку мы с Сайхарой-чан не друзья, мы не причиним друг другу вреда! Разве это не здорово? — Ома-кун… ты хорошо себя чувствуешь? — Просто превосходно. О, Нам нужно сделать крюк. Мне нужно срочно забрать кое-что из лаборатории Ирумы-чан. Подожди здесь. Сидеть. Ждать. Хороший песик! — Чт… — Кокичи закрыл дверь перед Шуичи. — С-Стой, стой, эй! Мы вроде как здесь заняты! — Кокичи спокойно ждал, покачиваясь взад-вперед с пяток на кончики пальцев, пока Мию не выругалась, выпрямляясь и вставая вместе с Киибо на ноги. — Чего ты хочешь, Ома Кокичи? — Я уже хочу забрать свои заказы. Я знаю, что сделать что-либо не занимает у тебя так много времени. — Ох, ты хочешь забрать свои заказы? Вот только проблемка: ты дал мне кучу неразборчивого дерьма, так что я ни хрена не могу для тебя сделать. — …Что? — У тебя вата в башке?! Ты буквально выдал мне кучу тарабарщины на этих бумагах, и что, черт возьми, я должна с этим делать? — О чем ты говоришь? Эти чертежи не могли быть более четкими. — Ты издев—? Посмотри на это дерьмо, — Мию взяла какие-то бумаги с соседнего стола и сунула их в лицо Кокичи. — Ты буквально начеркал четыре листа бумаги, подсунул их под мою дверь, вместо того чтобы отдать лично, и ожидал, что я с ними что-то сделаю? Пффф, — она фыркнула, рассмеялась и бросила бумаги на пол. — Какого хрена с тобой происходит, тупица? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — Кокичи указал на лист бумаги, который упал обратно на стол. — Они не могли быть начерчены яснее. Да это самые лучшие чертежи, которые ты когда-либо получишь. — Ома-кун, — Киибо все еще сидел, сложа руки, в углу лаборатории, — мне придется согласиться с Ирумой-сан. Эти бумаги заполнены бессмысленными линиями. — Во-первых, Киибейби, ты не человек, поэтому твое мнение не имеет значения — ни сейчас, ни когда-либо. Во-вторых— — Эй, заткнись уже! — Мию попыталась от него отмахнуться. — Я устала с тобой разговаривать. Ты вот-вот заставишь меня потерять часть моих драгоценных, золотых, великолепных клеток мозга. Возвращайся ко мне, когда не будешь рисовать, как ребенок, который только что научился держать карандаш. — Я вернусь. Завтра утром. И лучше бы все было сделано. — В-В-Воу. Э-Эй, ты не должен из-за этого с-становиться таким ж-ж-жутким. И вообще, какого хрена ты так злишься в последнее время? Ооу, — она слишком легко переключилась между чрезмерной самоуверенностью и трусостью, — ты злишься, потому что до сих пор не смог снять напряжение? Злишься, потому что Сукхара не позволит те— — Я думаю, Ирума-чан должна замолчать. — А я думаю, что Ирума-чан попала почти в яяяблочко! — Мию уперла руки в бока и громко торжествующе рассмеялась. — Только Ирума Мию, Грудастый Гений, может заставить любого девственника кончить в штаны и трястись от страха, даже не пытаясь! — И-Ирума-сан и Оума-кун, не могли бы вы перестать спорить? — Да, Ирума-чан должна последовать совету Киибоя, — Кокичи хлопнул дверью, выходя из лаборатории. Шуичи исчез. Тревога взмыла вверх и прижала его сердце прямо к груди. — Сайхара-чан! — окликнул он. Шуичи нигде не было видно. Он ушел. Они уже схватили его. Они— Чья-то рука схватила его за плечо. — Ома-кун? У-успокойся, я уже здесь, — он слишком быстро убрал руку. — Прости. Подошел Гонта-кун и кое-что мне дал, — он указал на другую руку, где держал небольшую тарелку с бутылочкой, внутри которой была какая-то жидкость, похожая на сироп. — Может, ты лучше ляжешь спать и немного отдохнешь или поможешь мне? — Сайхара-чан предлагает мне только два варианта? — Да. — Тогда я лучше пойду спать. — Тогда почему ты ходишь за мной по пятам? — Хм? Кто за кем ходит по пятам? — Шуичи щелкнул языком и покачал головой. — Фу-фу-фу… ты говоришь совсем как Момота-чан, прекрати! — Значит, ты можешь пародировать людей, а я нет? — Я пародирую только не противных, не скучных людей. — Конечно. Говоря о Момоте-куне, когда я вчера вечером ходил на тренировку с ним, Харукавой-сан и Юмено-cан, мы обсуждали возможность, что Монокума заменит мотив, так как мы его уничтожили. — Какова официальная вероятность того, что это произойдет, по мнению Абсолютного Детектива? — Я не уверен. Вспоминая предыдущие мотивы, у нас было ограничение по времени и Привилегия Первой Крови, затем видео-мотивы и сейчас это ключ-карта, точнее то, что от нее осталось. Суть всех мотивов заключается в чувстве паники. Первый заставлял волноваться о временном лимите и гонкой к тому, чтобы стать первым и получить «награду», второй вызывал желание воссоединиться с близкими снаружи, а третий, скорее всего, давал право что-то увидеть. Единственное место, о котором я могу думать, — это потайная комната в библиотеке, но, на самом деле, это может быть что угодно. — Оо, значит, если Монокума-чан даст еще один мотив, он будет еще хуже, чем предыдущий, да? Потому что мы уничтожили его, да? И потому что все становится только хуже, да? — Нет, это неправда. Я не думаю, что кто-то из нас способен на убийство. — О, неужели? — Теперь пришло время для Кокичи, чтобы все сломить его безумным умом. — Харукава-чан в буквальном смысле Абсолютный Убийца — она может нанести удар в любой момент, потому что владеет искусством убивать. Ирума-чан, Юмено-чан и Широгане-чан — змеи. Киибум странный и сейчас в его распоряжении множество оружия в его исследовательской лаборатории. А Момота-чан и Гонта сильные, ненадежные и тоже могут нанести удар в любой момент, потому что могут использовать свои кажущиеся «надежными» личности и отношения со всеми, чтобы выйти сухими из— Кокичи чуть не врезался в спину Шуичи. — Гонта-кун попросил помочь ему покормить бабочек, — пробормотал детектив. Похоже, ему не нравилось, куда клонится их разговор. Он переложил бутылку с тарелки в другую руку, когда они подошли к какой-то клетке, устроившейся на низко свисающих ветвях дерева. Рассмотрев ближе, стало видно, что это было не что иное, как вольер для бабочек. Шуичи беспокойно возился с клеткой, стараясь не уронить то, что держал в руках. — Он сказал мне, что кормит их сам, потому что не хочет выпускать их в Академию. — Вау. Как интересно. Шуичи, наконец, удалось открыть вольер. Бабочки казались достаточно довольными, чтобы не вылетать, а просто трепетать и слегка подергивать крыльями. Стрекотание, крылья, насекомые, жуки. Исследовательская Лаборатория Абсолютного Энтомолога. Заперто. Рой. Жужжащие. Летающие. Нападающие на нос, рот, глаза. Невозможно дышать. Ничего не видно. Жуки. Повсюду. Удушают. Кокичи почувствовал, что его сейчас вырвет от этого внезапного воспоминания. — Одну секунду, Сайхара-чан. — На всякий случай он ушел от Шуичи так далеко, как только его могли унести ноги. Блевать на глазах у всех в зале суда — это одно, но делать это исключительно на глазах у Шуичи — значит фактически заставить его запереться в своей комнате и никогда больше оттуда не выходить. Итак, Кокичи укрылся в каком-то случайном кустарнике, чтобы вызвать рвоту. Даже если бы его стошнило, в его желудке не было ничего, кроме кислоты. Он даже не смог заставить себя что-нибудь съесть, когда пошел на кухню после того, как Монокума и Шуичи пообещали, что еда не отравлена. Еда не успокаивала его. Доверять всем становилось все труднее и труднее. Он действительно медленно уми— — Харумаки, давай просто спрячем новый мотив, который дал нам Монокума. Кокичи так быстро втянул в себя воздух, что едва не задохнулся. — От Сайхары и Омы? — Да, а от кого еще, черт возьми, мы можем его скрывать? Еще мы должны придумать план, где мы оба сможем сбежать. — Тогда я что-нибудь придумаю. — Отлично, потому что я оставляю это на тебя! — Ну конечно же… Это просто еще один бред. Просто еще один бред. Он огляделся вокруг. Никого не было. Маки и Кайто, конечно, были идиотами, но Кокичи знал, что они, по крайней мере, достаточно умны, чтобы не строить планы в открытую.***
На дворе стоял полдень, так что Кокичи не мог воспользоваться предлогом, что было «слишком рано» или «слишком поздно» для того, чтобы смотреть на захватывающие дух вещи. С пальцев Шуичи капала жидкость, которая наверняка была внутри бутылочки, и как минимум шесть бабочек были практически приклеены к его левой руке, а на правой было около восьми. Он улыбнулся, увидев приближающегося Кокичи. Если сейчас не может быть «слишком рано» или «слишком поздно», чтобы чувствовать, как трепещет его сердце, то какое оправдание он может придумать? — Я случайно пролил медовый сахар на руки, — Шуичи слегка пошевелил рукой, но бабочки остались невозмутимы. Кроме того, из вольера вылетела еще одна и присоединилась к тем, что сидели на правой руке детектива. Калейдоскоп причудливых узоров усеивал бледные руки Шуичи прекрасными красками. И то, как солнечный свет заливал золотом все вокруг, и — о Боже — он был еще хуже, чем камин. Шуичи выглядел поистине ангельски. От мягких изгибов его улыбки до легкого румянца, который ложился на его щеки и нос, потому что снаружи было прохладно. Это не должно быть законно. Кокичи может охватить сердечный приступ еще до того, как сотрясение сможет что-то с ним сделать. — Эй, Ома-кун, — Шуичи развел руки в разные стороны, чтобы еще раз убедиться, что бабочки не собираются никуда улетать в ближайшее время, — Гонта-кун и мухи не обидит — в буквальном смысле — и не обидит ни одной живой души. Момота-кун полон решимости помочь всем нам выбраться отсюда, и он больше всех расстраивается, когда кто-то умирает, но всегда пытается скрыть это за его «героической» маской. Я верю в нашу с Харукавой-сан дружбу, и я верю, что она не станет рисковать нашими жизнями ради побега. И я чувствую то же самое в отношении Юмено-сан, Широгане-сан, Киибо-куна и тебя тоже, — Шуичи протянул ему руку. Кокичи не знал, что делать. Что делать со словами Шуичи, или с его протянутой рукой, или с его глупой головой или с чем-либо еще? Были вещи, к которым Кокичи никак не мог привыкнуть, например, прикосновения Шуичи. В тот момент, когда их кожа соприкоснулась, бабочки поспешили обратно в свою клетку. Парень позволил себе слегка нахмуриться. — Похоже, бабочка-чан любит меня не так сильно, как Сайхару-чан. — Ч-Что? — Смех детектива был очень мелодичным. Звучало ли это слащаво? Абсолютно. Но это была чистая правда. Говоря о сладости, Кокичи собрал нектар, уже капающий с кончиков пальцев Шуичи, тем же пальцем, которым коснулся его костяшек его рук. Тыльная сторона его ладони была прохладной, но пальцы и сама ладонь были достаточно теплыми. — Ты только что уважительно обратился к бабочкам? — Я просто веду себя вежливо. — Это… — Шуичи покачал головой. Существует более миллиона слов, которые могли бы заполнить эту пустоту. Кокичи облизал подслащенный мед, который он собрал с пальцев. На вкус он был… не так уж и плох. Хотя послевкусие определенно было чем-то средним между горечью и сладостью. Шуичи переплел их пальцы после того, как он как следует закрыл вольер. (Они держались за руки без всякой причины, почему жизнь вдруг стала такой приятной?) Держать липкую от нектара руку хуже, чем потную? Возможно. Променял бы Кокичи это на что-либо в этом мире? Никогда. Особенно когда он наблюдал за тем, как Шуичи пытается слизать остатки меда с его свободной руки. — Тебе уже лучше, Ома-кун? Нет. Ответ был нет. Немного меда скатилось по нижней губе Шуичи, и он вытер его большим пальцем. Да — сердце Кокичи готово было выскочить из груди, и он, вероятно, был на грани того, чтобы впиться ногтями в руку детектива — ответом было большое, жирное нет. — Саи~ха~ра-чан, не задавай вопросы, на которые уже знаешь ответ. Я чувствую себя прекрасно! — Эй, Шуичи, это ты? — Парни тут же опустили руки. Конечно, именно Кайто должен был все испортить. — О, так ты с Омой? Ну же, — Кайто обнял детектива за плечи, — ты весь день его обхаживал, так что теперь наша очередь! — Шуичи бросил на Кокичи извиняющийся взгляд, прежде чем его увели. Кокичи снова остался один.