Охотник на крыс

— Мне в наследство достался дивной красоты кубок, — Рокэ вытянул руку с бокалом, посмотрел невидяще: вместо невесомого хрусталя он любовался серебром и самоцветами, добытыми из недр памяти. — Карл Юбочник преподнес его на свадьбу маршала Алонсо и прелестной Раймонды Карлион. Тончайшая филигрань... А сколько оттенков эмали, — он зажмурился, будто смаковал «Дурную кровь» на языке. — Нигде после я не встречал подобного. Вообразите: вокруг граненой ножки отлиты фигурки людей, которые совокупляются в наипричудливейших позах. А сверху схожим образом изображены животные. Львы, собаки, лошади, единороги... — Какая непристойность! — Людовина Кракл, мягкая и белая, словно ягненочек, тряхнула головой, отчего кудряшки на ее висках подпрыгнули, закачались жемчужные серьги. — То-то ювелир натешился, изготавливая заказ, — хохотнул Анри Дарзье. — Вина, баронесса? Мы уже четверть часа не пили за здоровье ее величества. Людовина сморщила нос. Ничуть не обескураженный Дарзье подлил только себе и вернул кувшин на низкий столик черного дерева, вокруг которого разместилась их компания. — Раньше нравы были грубее, и дар короля приветствовали солеными шутками, — Рокэ, извиняясь, склонил перед ней голову. Недурна собой и, судя по слухам, сговорчива, но взгляд уж больно пустой. С такой заскучаешь, не дойдя до кровати. — Вы, конечно же, прячете его в старом шкафу, подальше от случайных глаз? — лукаво улыбнулась Элиза Фарнэби. — Боюсь вас разочаровать, сударыня, но кубок хранится в столовой на самом почетном месте, — в тон ей ответил Рокэ. — Всякий раз, когда у меня обедает дама или юная девица, я приказываю виночерпиям подавать вино именно в нем. Элиза поджала нижнюю губу. Обиделась, что не получила приглашения отобедать в гнезде порока, пока они были близки? Прошлой осенью Рокэ провел с ней пару ночей и расстался без бурных сцен, о чем до сих пор вспоминал с искренней теплотой. Кто мог предположить, что ее уязвит такая мелочь? — А вы шутник, — щеки Дженнифер Рокслей зарумянились. От нее пряно пахло виноградом и подвядшими розами, пышная грудь натягивала лиф платья при каждом вдохе. — Как же ваши гостьи утоляют жажду? Держу пари, у многих при виде столь откровенных сцен пересыхает во рту? — Кто давится и разливает вино, кто краснеет, но пьет... признаться, я давненько не принимал у себя дам. Рокэ смерил ее оценивающим взглядом. Хороша. Жаль, что Дженнифер всегда оставалась равнодушна к его комплиментам. — А кавалеров? — спросил Дарзье. — Я бы полюбопытствовал. Эмиль прыснул. — Согласитесь, виконт, без дам этакие вещицы теряют половину своей прелести, — Рокэ качнул бокалом, и рубиновая капля перетекла по донышку взад-вперед. — Чего вы там не видели? Совсем иное дело, когда рядом неискушенное существо, которому все в новинку. — Или искушенное существо, с которым вы еще чего-то не попробовали, — добавил Эмиль, отсмеявшись. — Прервите свое затворничество, герцог, — Дженнифер раскрыла веер из павлиньих перьев, чтобы остудить лицо. — Оруженосца вы уже взяли, начните давать приемы. «Взял», — взгляд Рокэ безошибочно нашел Ричарда Окделла у беломраморной колонны. Тот озирался, как воробышек перед стаей ворон — настороженно и задиристо. Гирлянда из королевских гвоздик свисала Ричарду почти до макушки, свет ближнего канделябра окрашивал русые волосы в цвета бронзы и старого золота, подчеркивал матовую бледность щек, тени у глаз. Следовало оставить его дома, — видно, слабость после воспаления еще не прошла. — Вам так не терпится полюбоваться кубком, графиня? — Людовина Кракл потеребила приколотую к рукаву лилию. Дженнифер не снизошла до ответа, она тоже рассматривала Ричарда. — Бедный мальчик совсем один. Герцог, вы не находите, что в этом костюме он очень напоминает кавалера с музыкальной шкатулки? Такой изящный, взгляните на его кисти и лодыжки. О, лодыжки Рокэ прекрасно видел. Как плотно облегал их голубой шелк чулок, как они плавно расширялись от колена и сужались к ступне, словно петельки в вензеле. Как вышитые серебром стрелки упирались в пряжки туфель. И надо всем этим — нелепые пуфы, словно у комедийной маски. — Я бы сказала, нескладный, — заметила Элиза Фарнэби. — Об изяществе можно будет судить лет через пять, а то и позже. Да и манер мальчику не достает. Слышала, он устроил переполох в будуаре ее величества? — Пустое, — усмехнулся Рокэ. — Ему почудилось, что под ноги баронессе Дрюс-Карлион шмыгнула крыса, и он решил с юношеской непосредственностью оповестить об этом меня, кардинала и кансилльера. Ее величество вовремя запрыгнула на туалетный столик, поэтому никто не пострадал. Он будто вновь услышал этот вскрик — Ричард забыл, что ему нужно следить за произношением, и мягкое, смазанное «Осторожнее, ваше величество!» обласкало слух акцентом, который давно запал Рокэ в душу. Кэналлийцы говорили на талиг — точно выстреливали каждым словом, отдавали приказ; надорцы напротив — перекатывали звуки во рту, как прибой сглаживает прибрежную гальку, терпеливо, размеренно. — Какой остроумный предлог задрать юбки понравившейся дамы, — заухмылялся Эмиль. — «Крыса, сударыня! Нет? Как нет? Я же видел, она забежала вам под подол. Наверное, показалось. Ну-ну, обладательнице самых очаровательных ножек в Золотых землях не пристало сердиться на смиренного раба своей красоты». Мальчик далеко пойдет. Сценка была разыграна с неподражаемым артистизмом, и даже строившая из себя святошу Людовина Кракл не удержалась от смешка. — У меня создалось впечатление, что он смутился куда сильнее обеих дам, — разгневанное лицо Катарины, осознавшей, что она выставила себя не страдалицей, а визгливой дурочкой, Рокэ теперь числил среди своих самых приятных воспоминаний. — Герцог, как вы позволили ему одеться по моде наших дедов? — Анри Дарзье озвучил мысль, которая явно посетила не его одного. Рокэ пожал плечами. — Молодой человек убедил портных, что в этом ему будет лучше всего. Кто я такой, чтобы спорить? — А мне нравится, — решительно объявила Дженнифер Рокслей. — Раз уж наш разговор касается столь откровенных тем, позволю заметить, что в широких штанах, по крайней мере, сразу заметно, симпатична ты кавалеру или нет. А с нынешней модой на бриджи из лосиной кожи нам только и остается, что мучиться неизвестностью. Людовина Кракл прикрыла рот рукой, словно боялась, что оттуда вырвется что-то неподобающее, — например, взвизг ужаса. Эмиль в восхищении поцеловал Дженнифер запястье. — Вам не откажешь в житейской сметке, — усмехнулся он. — А знали бы вы, до чего неудобно в них влезать. — Герцог, нехорошо с вашей стороны бросать мальчика на произвол судьбы, — Дженнифер мягко высвободила руку. — Он ведь никого не знает при дворе. Вы должны ввести его в общество. Представить знакомым. — Мальчик еще не оправился от болезни, я отпустил его домой сразу после церемоний, — объяснил Рокэ. — Ума не приложу, почему он еще здесь. — Вы жестоки, герцог, — Дженнифер стукнула веером по краю столика. — Ему любопытно! Или... вдруг он боится заблудиться в коридорах и смущается попросить вашей помощи? Вот и ждет, пока вы сами не отправитесь домой. — Ему ужасно не повезло заполучить в эры такого невежу, — Людовина улыбнулась, не размыкая губ. — Жаль, что граф Рокслей договорился с Приддами, уж вы, Дженнифер, обязательно взяли бы мальчика под свое крыло. — Случайно не так, как брала под крыло юного виконта Валме и покойного графа Васспарда? — спросил Дарзье. — А почему нет? — Дженнифер с вызовом вскинула брови. — Приняв покровительство, мальчик не раскаялся бы, ручаюсь. Кто бы представил нас друг другу? Герцог, не окажете ли любезность?.. — О нет, — улыбнулся ей Рокэ. — Я сегодня побуду невежей до конца и сообщу вам, графиня, что, узрев супругу Человека Чести в шлейфе винных паров, мой оруженосец может составить о ней слишком превратное впечатление. Дженнифер не слушала: лишь уловив, что ей отказали, зашарила взглядом по залу. — Я вижу графа Васспарда, он-то нас и познакомит. Она поднялась легко, будто ничего не пила, и, шурша юбками, направилась к наследнику Придда. Решительно взяла его под руку и подтащила к Ричарду. Юнцы смерили друг друга неприязненными взглядами, но, так или иначе, знакомство герцога Окделла и графини Рокслей состоялось. — Дженнифер рискует войти в историю, как «Ворота Роз», — процедила Людовина Кракл. — Она пропускает через себя всех, кто приезжает с севера. — А как же Валме? — спросил Дарзье. — А он сделал круг, потому что ворота Лилий в тот день были закрыты, — ухмыльнулся Эмиль Савиньяк, покосившись на рукав Людовины. Рокэ поднял бокал и посмотрел сквозь него. Плечи Дженнифер, ее прическа с вплетенными розами и зарумянившийся профиль расплылись, над хрустальной кромкой склонилась голова Ричарда, который что-то увлеченно рассказывал. Рокэ качнул бокалом, салютуя ему через половину зала, а затем резко опрокинул себе в рот последнюю каплю.