***
Ночь была безлунная, и лишь бледное свечение звёзд скупо освещало дорогу, по которой быстро шагала тёмная фигура. Пряча от пробирающего ночного холода нос в воротник свитера и ладони не только в карманах штанов, но и рукавах, он будто какими-то рывками метался по улице. То разворачивался и шагал обратно, то останавливался на месте, то вновь шёл вперёд. Нет, не потому, что не знал, куда идти, а как раз-таки наоборот, от осознания этого. Россию всё ещё мучили сомнения, хотя где-то внутренне он понимал, что уже принял решение. Но тогда к чему все эти колебания? Он сам не знал. Не знал, что скажет, когда придёт, что он может услышать – ничего. Наверное то самое незнание и повлияло на то, что парень шёл до нужного дома около получаса, хотя на самом деле он находился не так далеко. Вот он и перед дверью. Осталось только постучать и… ждать ответа? Вроде, совсем не трудно. Но почему же руки так дрожат? Или это от холода, да-да, конечно, так и есть. Парень вздохнул, прислушиваясь к доносившейся из дома тяжёлой музыке и, наконец-то решившись, трижды постучал и тут же буквально отдёрнул руку. Музыка затихла, и её заменил грохот посуды с быстрыми шагами. Двери открылись почти сразу же, и хозяин дома остановился чуть ближе к гостю, чем стоило. — Ох, прости, Раш. Что случилось? — немного отошёл он, обеспокоенно осматривая на парня. Тот вздрогнул, увидев чётко выделявщиеся на бледных щеках Рейха тонкие порезы, что являлись продолжением губ, и наложенные поверх них аккуратные швы. Росс отвёл взгляд и несвязно ответил: — Я пришёл извиниться… и поговорить. — Это очень похвально. Проходи в зал, я вернусь к тебе через минуту, — он отошёл, впуская парня. Взяв себя в руки, Росс переступил порог дома, оказавшись в прихожей. Он осмотрелся, так как во время своего прошлого пребывания здесь он почти не обращал внимания на интерьер или что-то в этом роде. Единственное, что при взгляде на чёрную плитку пола на какую-то долю секунды парень совершенно отчётливо увидел следы крови. Мотнув головой, Росс быстро зашагал в сторону зала и вскоре оказался в комнате. Остановившись у дверей, парень сразу же мог увидеть не только гостиную, но и кухню, вход в которую находился с противоположной стороны. На столе он заметил тарелки с вкусностями в виде пряников и шоколада, а также ещё недоделанный чизкейк, который, вероятно, готовил Рейх, когда Росс пришёл. Его размышления были прерваны хлопком по плечу, что заставил парня резко обернуться. Поняв, что это Рейх, — хотя, кто это ещё мог быть, — он более-менее успокоился. Теперь не было видно ранений — футболку заменила рубашка, воротник которой скрывал порезы на шее, а длинные рукава — раны на предплечье и запястье. На лице появилась маска, а также привычная фуражка. — Присаживайся и поговорим, хорошо? И да, прости за тот внешний вид, — спокойно произнес Рей и заглянул в глаза парня. — Тебе не стоит извиняться, это ведь всё из-за меня… — Росс вновь отвёл взгляд, не в силах смотреть ему в глаза. Даже в оправдание сказать было нечего. — Ничего, забыли об этом, хорошо? — непринужденно спросил он, проходя к кухне. Юноша кивнул в ответ и, немного поколебавшись, всё же присел на одно из кресел. — Ты любишь сладкое? — донеслось от кухни. Росс обернулся в его сторону, находясь в рассеянности от неожиданного вопроса, и лишь что-то невнятно пробормотал в ответ. — Сделаем вид, что да, — тихо засмеялся немец и зашёл в зал с подносом. Подойдя к столу, выставил на стол два бокала вина с вкусностями со стола и законченным чизкейком. — О чём ты хотел поговорить? — он сел в кресло. Не смотря на ни самого собеседника, ни на стол, а куда-то всторону и нервно перебирая пальцами от того, что некуда было деть руки, парень произнёс с неуверенностью и даже с вопросом в голосе, сомневаясь, правильно ли подобрал слова: — О том, что со мной происходит?.. — Хорошо… — Рейх взял бокал. — То, что с тобой происходит было ожидаемо. Я наслышан о твоём прошлом. Эмоциональное выгорание, поиск заглушения ментальной боли физической. Если изучить последнее, можно понять, что такой человек, как ты, будет искать новые способы. Я объясню. Мужчина отпил, откинувшись на спинку кресла: — У тебя есть проблема. На психологическом уровне. Но ты не решаешь её сразу же и рационально. Ты ищешь способы не обращать внимания на неё. До, так скажем, нашего знакомства, ты использовал лезвие, верно? Но выйдя на новый уровень проблем… Ты нашёл в себе новую сторону — огромная проблема, с которой сталкивается каждый. Тебе не хватает селфхарма. Новый уровень проблем — новый уровень забвения. И ты нашёл этот новый уровень — причинение физической боли другим. Явление уже не столь частое, но существующее. У тебя может возникнуть вопрос: почему именно сейчас? И я дам ответ. Ты нашёл друга, очень близкого друга, а вернее подругу. И это впервые за долгое время твоей жизни. Представь, какой выброс дофамина и эндорфина почувствовал твой мозг. Дофамин — нейромедиатор, если кратко, он передает мозгу ощущение удовольствия, счастья, ну и боль блокирует. А эндорфин, он похож на первый нейромедиатор, но отличается тем, что является ответом человека на окружающую среду и проявляет чувство влюблённости. У каждого человека есть две стороны. Ребёнок рождается с чувством эмпатии и морали. В 95% дети выберут игрушку, что помогла, что сделала хорошее дело. Но с каждым годом ребёнок, как губка, вбирает в себя все стороны социума и окружение. Портится, загрязняется, медленно стирает черту хорошего и плохого. Абсолютно каждая жизнь не обошлась без зла, Росс. Абсолютно каждая, но ведь не каждый назовет себя плохим человеком. Россия молча слушал его, думая над каждой из фраз, что и правда раскрывали для парня его состояние. После слов о влюблённости, он лишь прикусил губу, понимая, что Рейх говорит о Турции, тогда как сам Росс ещё не знал, была ли это простая симпатия или что-то большее. После некоторой паузы, он негромко заговорил: — Я понимаю, но… — только тут он смог посмотреть на собеседника. — Я боюсь, Рейх. Я боюсь причинить кому-то боль. На себя мне уже всё равно. Я не хочу, чтобы другие страдали от того, что я не могу контролировать себя. — Давай посмотрим на эту ситуацию от третьего лица, договорились? Так мы добьёмся большей рациональности, — ответил немец, сложив ногу на ногу. Росс лишь кивнул головой и, чтобы хоть каким-то образом унять волнение, протянул руку за своим бокалом, сделал небольшой глоток разбавленного вина и тут же поставил его на место. — Хорошо. Есть условный парень. И есть три точки. Прошлое, настоящее и будущее. Они взаимосвязаны. Прошлое парня было, ну, как сказать, разнообразным. Нельзя сказать что плохим, нельзя сказать что и хорошим. Мир не делится на мифическое чёрное-белое, все стороны имеют оттенки, но не об этом, — он с пониманием оставил бокал и выпрямился. — Его прошлое оказалось тяжёлым, проблемы в семье, с самим с собой, с привычками и с социумом. Парень закрывался в себе, мало кому доверял. Оставался наедине с гитарой, играть на которой научил отец. Юноша губил свои эмоции, закапывая их глубоко внутрь себя. – Вот скажи мне, Раш, что может случиться, если постоянно запихивать в мешок вещи, но никогда не вытаскивая их? — Рано или поздно в мешке закончится место?.. — неуверенно ответил после небольшой паузы. — И он порвётся. — Верно. Всё верно. В нём закончится место, он порвётся и все вещи одновременно рассыпятся. Вторая точка — настоящее. Парень, вместо того, чтобы научиться просить о помощи, и не только физической, находил другие способы не допустить разрыва. Сначала прогулки, потом алкоголь и сигареты, а позже парень начал калечить себя. И как только его мозг посетила мысль: «Наконец-то станет лучше», — он обламывается, так как эмоций внутри него теперь слишком много и мешочек… рвётся. – А теперь будущее, — неизвестная нам третья точка. И оно полностью зависит от настоящего, как и настоящее от прошлого. Простая логика. И парень может вновь выпустить лишь малую часть всего и наполнять мешочек снова и снова, в ожидании нового взрыва, или может чистить содержимое мешка регулярно и не допускать этого. Слегка дёрнув скулой, Рей встал и, обойдя Росса, стал позади него у окна: — Какой вариант лучше выбрать этому юноше? Парень обернулся вполоборота в сторону Рейха, уже примерно понимая, к чему тот клонит: — Второй. — Ты готов к этому? Ты и вправду хочешь этого? Хочешь исправить ошибки того парня? — не оборачиваясь к нему, отчеканил мужчина. — Я… — парень сомневался, был ли он готов и получится ли что-то, но, как только в сознании появился вдруг образ девушки, он ответил уже без колебаний. — Да, я хочу всё исправить. — Хорошо, — Рей подошёл к нему сзади и почти невесомо положил ладони на его плечи. — Во-первых, об этом никто не должен знать, ты знаешь отношение твоего отца ко мне. Хорошо? Юноша снова вздрогнул от этого прикосновения, сдержав первоначальный порыв сорвать его руки. — Да, конечно. — Спасибо, — чтобы избежать лишних нервов России, немец сел обратно в кресло. — Во-вторых, мы расставляем персональные приоритеты: никакого причинения себе боли, никакого алкоголя, попытки уменьшить, а то и бросить курение. Вторые приоритеты: считай меня лишь человеком, который будет помогать, не обращай внимания на моё прошлое, поверь, я сам сожалею об этом; рассказываем друг другу только правду; и ты следуешь моим советам. Времени понадобится много. Рейх протёр глаза и взял блокнот, который лежал рядом с креслом, и начал записывать заметки. — Это и не два и не пять разговоров, Раш, — он поднял взгляд на него и вздохнул. — Также стоит взять не только конечную мотивацию. А и временную. Кнут и пряник нам не подойдёт. Но подойдут методы вознаграждение после хороших действий, или наказание за плохие. Тебе выбирать, Россия, но второе более эффективно. «Не два и не пять разговоров… хах, что бы это ни было, я увяз в этом надолго, — мельком подумал Россия, уже думая над тем, как придётся выкидывать дома алкоголь, сигареты и лезвие, чтобы и соблазна не было. — Но это для моего же блага. Да, я знаю, а в первую очередь для блага тех, кто мне дорог» — Ну раз второе более эффективно по твоим словам, то пусть будет так. — Хорошо, есть у тебя ещё вопросы ко мне? — Наверное, нет… Спасибо. — Хорошо. Тебе нужен отдых, — Третий Рейх встал и едва подошёл к нему. — Но на улице уже слишком поздно и холодно. У меня есть комнаты для гостей, останешься у меня и рано утром вернёшься к себе. Договорились? — Я бы не хотел причинять тебе лишние неудобства, и так их от меня слишком много, — произнёс Россия с неловким смешком и поднялся на ноги. — Ну, с таким ответом мне остаётся лишь настаивать, — слегка пожал плечами Рейх и включил свет в коридоре с помощью телефона. Посмотрев на него, парень вздохнул, но всё же ответил, решив не затягивать спор: — Хорошо, я останусь. — Смотри, поднимайся на второй этаж, дверь в комнату уже открыта. Я принесу нужные вещи. Если нужно умыться — следующая дверь по коридору – ванная, — сказал он и пошёл в коридор, зайдя в одну из комнат. Следуя указанному пути, Росс в свою очередь поднялся по лестнице и сразу же заметил нужную ему комнату. Мельком оглядев простой интерьер, на который почти не обратил внимания, парень сел на край кровати, упираясь локтями в колени и сложив ладони замком, задумался. Всё происходящее и даже то, что он сейчас находится в этом доме, казалось каким-то ненастоящим, фальшивым. Сам Рейх согласился ему помочь, да к тому же разъяснил всё, буквально расставив спутанный клубок страхов, опасений и предположений России по полочкам. Рей и правда понимал его и даже внушал этим доверие. Но нет… слишком всё странно, даже если забыть то, кем Третий был раньше. Или, может, Россия просто не привык доверять кому-то? Но уже не было ни сил, ни желания думать об этом. Тем более, длившиеся весь день кошмары наяву и во сне, эмоционально опустошили его. Хотелось просто забыться… и всё. А остальное — потом. Размышление парня прервал стук в дверь и тихое: — Можно? — Да, да, конечно… — рассеянно проговорил Росс, подняв взгляд в сторону входа и выпрямился, усталым движением убрав со лба волосы. Рей спокойно вошел, держа в руках сменную одежду, что идеально подходила под размер парня, аптечку и плеер с наушниками. — Эта комната тебя устраивает? — пройдясь к прикроватной тумбе, мужчина положил все вещи на неё, рядом со светильником и книгой «Портрет Дориана Грея». — Да. Спасибо, — уже на автомате ответил парень, наблюдая за его действиями расфокусированным взглядом. — Я сейчас принесу тебе выпить что-то на ночь, а ты переоденься. Свитер влажный. Чаю или молока? — Чай, если можно, — Россия поднялся на ноги и сразу взял стопку с одеждой с тумбы. Немец кивнул и вышел из комнаты. Проводив Рейха взглядом, вздохнул и положил чистую одежду на кровать. Стянул через голову свитер, заменив его на футболку, также переодел джинсы на свободные штаны. Свою же одежду юноша аккуратно сложил, повесив на спинку кровати. Снова постучавшись заранее и получив одобрение, Рей зашёл в комнату с кружкой зелёного чая с медом. Благодарно кивнув, Росс принял протянутую кружку, сев обратно на кровать, отпил немного. — Стоит перебинтовать, — прошептал мужчина, смотря на предплечье и запястье парня. — Позволишь? Парень только сейчас понял, что из-за коротких рукавов теперь видны все его шрамы и порезы. Чуть сильнее сжав в ладони ручку кружки, произнёс как можно более непринуждённым тоном: — Разве стоит? Ерунда, просто царапины. — Есть частые случаи смерти от обычных, небольших царапин. Мне вновь приходится настаивать. Посмотрел на Рейха, выдержав небольшую паузу, после отставил кружку на тумбочку и выдохнул: — Хорошо. Раз ты считаешь это нужным. — Вообще, — он подошёл к аптечке и медленно начал доставать нужное. — аптечку я взял для того, чтобы дать тебе успокоительные на ночь. Но понадобилась и для этого. Взяв в руки все нужное, Рейх подошёл к парню и опустился на колено: — Всё же, твои мысли, — он едва касаясь свежих увечий, провёл ватой с обеззараживающим. — Насчёт того, что тебе плевать на свою боль, омерзительны. Стоит знать себе цену. При прикосновении к ране парень непроизвольно сжал пальцы, напрягая руку, пытаясь унять эту непонятную дрожь. «Чёрт…» — подумал, следя за действиями мужчины, лишь тихо фыркнул после его слов. Рейх сделал небольшую паузу, надевая перчатку из тонкого латекса. — Я вижу, ты использовал пероксид водорода, плохое средство, лучше не стоит. И лишняя боль, да и заживляет дольше, — проговорил, уже нанеся подушечками пальцев лечебную мазь на кровоточащие порезы. — Вот это для того, чтобы рана при заживлении не прилипла к салфетке. Посмотрев в сосредоточенные на его руках глаза России, Рейх слегка прищурился и наложил медицинские салфетки на нужные участки. Придерживая каждую из них, обмотал предплечья бинтами, прикусив нижнюю губу от сосредоточенности. Закрепив каждый из бинтов, Рей выдохнул и встал, всё собирая. Росс осмотрел бинты и только сейчас спокойно расслабил руки, разогнув пальцы, и поднял взгляд на мужчину: — Спасибо. — Надеюсь, этого больше не повторится, — вздохнул он и закрыл со щелчком ящик с медикаментами, достав заранее успокоительное. — Здесь есть треки на разных языках, по большей части русские, надеюсь, не слишком плохо подобрал, — он указал на плеер. — Я уже почти забыл русский. Так, успокоительное: две таблетки, запей чаем. Рейх задумался, потерев виски: — Лучше ложись спать, но если вдруг что-то, я в соседней комнате. В шкафу есть запасной плед. Парень вновь кивнул в ответ, показывая, что понял его. — Спокойной ночи. Рейх ещё раз осмотрел все и остановил свой взгляд на России. Кивнул ему и вышел с комнаты, закрыв за собой дверь. Так ничего и не ответив ему, парень после некоторой задумчивости взял таблетки и выпил сразу обе. Отставив обратно пустую кружку, Росс выключил свет, уже в темноте надел наушники и включил плеер. Парень упал на кровать, вздохнул и, закрыв глаза, чуть повёл руками от непривычного ощущения бинтов. Негромко играла какая-то песня, но слова её постепенно ускользали от сознания Росса. Юноша и сам не заметил, как вскоре погрузился в сон. Когда Третий Рейх наконец-то зашёл в свой кабинет, он выдохнул и снял маску с легкой улыбкой на лице. Мужчина подошёл к столу, положил маску и взял дневник. Спокойно сев на стол, он вычеркнул несколько пунктов, а именно: «подготовится: одежда, музыка, таблетки, напитки, угощение, слова, комната»; «перебинтовать порезы»; «приготовить чай, добавив небольшое количество галлюциногенного препарата», и тому подобное. В личных дневниках, записях, документах и всём остальном, о чём не должен узнать никто, он писал собственным шрифтом. Использовал немецкий язык, просто заменив буквы совсем другими. Поэтому Рейх без переживаний отложил дневник и посмотрел на часы. «Опоздал на полчаса…» — подумал он и лёг на диван, окунаясь в мысли.Ящик Пандоры
6 ноября 2020 г. в 15:04
Жуткий кашель вдруг сдавил горло и лёгкие, перекрывая путь воздуху и не позволяя дышать. Парень широко раскрыл глаза, судорожно пытаясь сделать хоть вдох.
Мышцы рук свело крупной неудержимой дрожью, чуть ли не судорогами. Боль, что сопровождала возвращение в сознание, пронзила иглами мозг, не давая возможности думать. Нда, пробуждение не из лучших.
Кое-как поборов приступ, Россия отполз к стене, прислонившись к ней, так и оставаясь в полусидячем положении. Расширенные зрачки постепенно начинали возвращаться в норму, а размытые предметы вокруг — обретать чёткость. Но при этом голову не покидала ноющая тягучая боль. Парень с трудом соображал, как оказался на полу, глядя на упавший стул и опрокинутую бутылку на столе.
Потянувшись рукой, чтобы убрать с глаз повисшие пряди чёлки, он с удивлением заметил красные линии кое-где кровоточащих царапин на запястьях, которые, видимо, оставил сам же, и разодранные рукава одежды.
С трудом поднявшись на ноги, вздрагивая от холода, Россия добрался до раковины, всё так же опираясь при этом на стену. Вновь чуть ли не упав, он взял себя в руки и открыл холодную воду. Чувствуя, как раны начинают почти что гореть от ледяных струй, быстро умылся, растрепал мокрыми ладонями волосы и пару раз ударил себя по щекам, приводя в чувство.
Вдруг парень резко замер, сомкнув дрожащие пальцы на краях раковины и смотря прямо перед собой. Грудь часто вздымалась от жадно вдыхаемого ртом морозного воздуха, по лицу и шее стекали капли с мокрых кудрей, в ушах звучал приглушённый гул воды, бьющей из крана.
Медленно подняв одну руку, Росс провёл онемевшими кончиками пальцев по шее, словно боясь обнаружить и там недавно казавшуюся такой реальной рану, но почувствовал лишь пульсирование артерии под кожей и облегчённо выдохнул.
Выпрямившись, парень мельком бросил взгляд за спину. Подойдя уже более уверенным шагом к столу, взял в руку стеклянную бутылку с оставшейся на дне прозрачной жидкостью и резко бросил в стоящее у противоположной стены мусорное ведро.
Услышав сразу же последовавший за этим треск стекла, хрипло пробормотал под нос:
— К чёрту этот алкоголь.
Буквально через несколько минут Росс обессиленно упал на кровать в своей комнате. Сначала уткнувшись лицом в постель, а позже перевернувшись на спину от недостатка воздуха.
Посмотрел безразличным пустым взглядом на потолок и сложил на груди руки, невольно подумав: «Прям так и сдохнуть».
— Было бы неплохо, — вырвалось у него уже вслух вместе с появившейся на губах усмешкой.
Так как на однотонном потолке изучать было нечего, немного развернулся на бок, при этом, чуть не упал на пол, и посмотрел в окно. На улице уже постепенно сгущались сумерки.
Только сейчас Росс понял, что уже поздний вечер, а он почти весь день провёл в этом непонятном состоянии кошмара.
«Так вот, почему так холодно…» — подумал парень, но тут его внимание привлекло что-то лежащее сверху на шкафу. Росс нахмурился, пытаясь вспомнить, что закинул когда-то туда, наверх, но безуспешно. С его ракурса было видно лишь запыленный край какого-то тёмного чехла.
Так как вставать ну очень не хотелось, парень протянул одну руку в сторону шкафа, широко растопырив длинные пальцы:
— Иди сюда, я хочу понять, что ты такое.
Не дождавшись ответа или какой-либо другой реакции от неизвестного предмета, юноша раздражённо фыркнул и резко встал на ноги, отчего закружилась немного голова, но после, уверенным шагом он направился к шкафу и ещё через минуту, благодаря высокому росту, с лёгкостью достал то, что хотел.
Буквально сразу же, от поднявшегося облачка серых пылинок, Росс громко чихнул, но, не обратив на это внимание, сел обратно на кровать, только сейчас поняв, что у него в руках. Это не что иное как… гитара? Неужели его старая гитара, она жива ещё?
Он осторожно расстегнул чехол и окинул завороженным взглядом инструмент, проводя кончиками пальцев, на которых оставался слой пыли, по грифу.
Окончательно вытащив гитару из футляра, Росс положил её на колени и принялся избавляться от пыли, иногда непроизвольно касаясь пальцами струн и с лёгкой улыбкой слушая слетающие с них звуки. После стал настраивать струны, не думая зачем, как и что, руки словно сами всё помнили несмотря на столь долгое отсутствие практики.
Провозившись некоторое время, Росс зажал правой рукой некоторые струны и попытался сыграть хотя бы самые простые аккорды. Как же непривычно струны, казалось, резали пальцы при этих попытках, но парень упорно продолжал тренироваться, на ходу всё больше вспоминая.
Когда у него начало более-менее что-то получаться, а онемевшие пальцы — побаливать, Росс заиграл первую попавшуюся мелодию, которая постепенно приобретала краски и оттенки звучания, что вряд-ли можно было назвать светлыми.
Неожиданно может даже для самого себя, парень скорее проговорил нараспев, нежели пропел:
— Так сложилось, что я вышел вон из себя…
На губах появилась лёгкая усмешка от этой хрипотцы в голосе, что так сильно меняла его.
— Как ни крути, но дело так не пойдёт.
Надо бы собраться и, небрежно смеясь, сердце зашить, и с улыбкой вперёд.
Вырвавшийся у парня смех оборвал пение. Резко проведя по струнам, он наклонил голову набок, в задумчивости перебирая пальцами.
— А были бы и правда такие нити… Зашить к чёрту сердце, чтобы не умело чувствовать, исполняя лишь функцию кровообращения. Эта глупая мышца и была создана только для этого. Но нет же, нет, оно управляет даже разумом из-за эмоций, — по телу прошлась крупная дрожь, юноша облизнул пересохшие потрескавшиеся губы. — Боже, сколько проблем от этих эмоций.
Смотря безразличным взглядом куда-то прямо перед собой, Росс вновь заиграл после некоторой паузы, но совсем иначе. Он едва касался струн, из-под которых вылетали лёгкие мягкие звуки, что постепенно вырисовывали в сознании знакомый образ. Парень закрыл глаза, уже ясно видя её перед собой — очертания фигуры, лица, эти спадающие на лоб пряди волос, аккуратный изгиб губ, взгляд тёмно-карих глаз…
Вдруг правое предплечье пронзила резкая боль, что тут же сопровождалась глухим долгим звуком. Росс отдёрнул руку, прекратив игру, и сразу же увидел появившуюся красную полосу на бледной коже. Одна из струн, видимо, от старости, лопнула, да и ещё довольно удачно зацепила его по руке.
Россия отложил инструмент с мыслью о том, что всё могло быть и хуже, и поднялся на ноги, ища аптечку. Кое-как достав из коробочки вату и перекись, провёл по ране, что ещё и оказалась поверх другой, совсем недавно полученной, и тихо зашипел сквозь зубы от боли.
Мельком парень подумал о том, что следует заменить все струны. А ещё нужно будет обязательно хорошо забинтовать запястья, ведь если Турция при встрече увидит царапины, то опять устроит ему промывание мозгов.
Как жаль, что она так ушла тогда… Конечно, девушка бы не могла оставаться у него долго, но всё же. А может… Может, у неё и не было никаких «срочных дел»? Да, Турция просто не хотела общаться с ним. Хах, а парень ещё надеялся на хорошие взаимоотношения. Она, наверняка, даже видеть его не хочет.
Росс развернулся, придерживая правую руку, и взглянул прямо на своё отражение в висящем напротив, так некстати, зеркале. Как только юноша столкнулся взглядом самим собой, буквально за секунду в голове пронеслись эти самые образы, от которых так хотел избавиться.
Кинжал в спине, взгляд отражения, выстрел, осколки зеркала, удар по запястью, дорожки крови между чёрными плитками, «улыбка», фотография, несвязные обрывки разговоров и отдельные слова.
Россу на мгновение показалось, что он вновь окажется в беспамятстве, но сознание оставалось ясным. В какой-то момент эта волна даже прошла. Но тут за спиной раздался голос, проговоривший с насмешкой и упрёком:
— Россия, Россия, что же ты наделал.
Парень обернулся, увидев стоящего напротив него Рейха, что выглядел почти так же, как в недавнем сне — швы на щеках и рана на месте глаза, на плече выделялся силуэт ворона.
Сейчас Росс уже не испытывал страха, лишь какое-то притуплённое чувство.
— Иди к чёрту… — едва слышно пробормотал он.
Рейх в ответ лишь шире ухмыльнулся, наклонив голову набок и буквально одним движением оказался рядом с парнем:
— Я то уйду, не волнуйся. А что будет с тобой? — порывистым движением схватил Росса за подбородок, заставляя поднять безразлично опущенную голову и проговорил, выделяя слова. — На меня смотри, когда я говорю. Или что, боишься того, что сам сотворил? Полюбуйся, — с ухмылкой немец показал второй рукой на пустую глазницу со следами крови.
— Не трогай меня! — Росс ударил его по руке и, отстранившись, сделал пару шагов назад, смотря на Рейха, но стараясь избегать взглядом лицо.
— Россия, нужно смотреть своим страхам в глаза, иначе они ударят со спины.
— Просто уйди и оставь меня, — он развернулся к немцу спиной, показывая, что не собирается больше слушать.
— Пойми уже, — тот медленно подходил к нему, размеренно и чётко проговаривая. — Я — единственный, кто может помочь тебе. Контролировать себя. Ведь только я знаю, каково это.
Мужчина положил ладонь ему на плечо:
— Просто подумай над тем, что может случиться в следующий раз, когда тебя поглотят эмоции. Ты ведь не справишься с этим сам.
Росс замер на месте, внутренне желая сорвать эту ладонь со своего плеча, не слышать более ни одного слова, уйти куда угодно, но молча стоял, сжав руки в кулаки.
— На кого в следующий раз выплеснется твой огонь? А если это будет кто-то из твоих друзей? Родных? А может… — хмыкнул и наклонился к уху парня. — Возлюбленная?
Росс вздрогнул от этого слова и прикусил губу, но ничего не ответил.
— Подумай над этим. Вспомни, двери моего дома всегда открыты для тебя, Раш.
Когда парень нашёл в себе силы обернуться, в комнате уже никого не было. Лишь сквозь окно внутрь проникала темнота ночи, что уже полностью вступила в свои права, а полосы теней подло играли с сознанием, создавая непонятные образы.
Росс в задумчивости остановил взгляд на том месте, где совсем недавно стоял Рейх, и вслух вырвалась последняя произнесённая им фраза, что не давала парню покоя:
— Мои двери всегда открыты для тебя…