Три м: манипуляция, месть, музыка

      Вспышка.       Мужчина в идеально уложенной форме вальяжной походкой прошёлся к главе стола. При каждом шаге слышался отчётливый стук берцев по полу. Чёрный галстук немного сдавливал шею, не позволяя расслабиться, изменить осанку, попросту уснуть на ходу. Немец медленно сел в своё кресло, сложив ногу на ногу. Он поставил локти на край стола, сложил руки вместе и подпёр ими подбородок, окинув внимательным пронизывающим взглядом каждого в комнате. — Благодарю за терпение, — слабо ухмыльнулся Рейх, из-за чего тонкая ткань новой маски немного деформировалась. — К сожалению, я не вижу ещё Японской Империи, Королевства Италии и Швеции. Япония-сан, милая, с Вашей матерью что-то случилось? — А? — девушка подняла взгляд от экрана телефона. — Не думаю. Она долго не могла выбрать платье… Наверное, придёт через несколько минут.       Рей слабо повёл бровью на данную наглость со стороны союзника и лишь поджал губы. — Милая Франция, не поведаете мне информацию о Королевстве Италия? — как можно дружелюбнее спросил он и немного наклонил голову набок. — Нет, — простодушно ответила та и даже не посмотрела на Рейха. — Я не его мамочка. — Да, конечно.       Немец тихо скрипнул зубами, понимая, что всё уже идёт не по плану. Он и так задержал собрание, чтобы убедиться, что дочери нет в доме. Какое же неуважение. Мысленные проклятия чуть приутихли, когда в коридоре послышались шаги. Мужчина взглянул на телефон и увидел сообщение от Бернарда: «Королевство Италия и Японская Империя прибыли».       Немец медленно выдохнул и встал, встречая знакомых, потому что лучшим другом назвать Италию язык не поворачивался, и улыбнулся. — Не переживайте, — тут же успокоил он, увидев, как женщина приоткрыла рот в оправдании. — Я всё понимаю. Поддерживать легенду о том, что мы здесь собрались ради моего дня рождения довольно сложно. Я предугадал опоздания.       Оба пришедших кивнули и направились к столу. Империя подошла к дочери, поправив ей ленты в волосах, и прошлась чуть ближе к Господину, но тут же нахмурилась. Королевство Италия, перекинувшись парой фраз с Реем, сел рядом с ним. С правой стороны. На место для правой руки, для преданного союзника. Дама поправила волосы и молча села рядом с дочерью, пытаясь не показывать эмоций.       Дресс-кода не было. В любой другой день почти все одели бы свою форму, но сейчас нужно соответствовать легенде. Японки пришли в ярких юкатах красного и розового цветов. Золотые ниспадающие с плеч узоры украшали рукава, а рисунки потемнее украшали боковые швы. Италия в свою очередь поправлял пиджак белого костюма, идеально уложенные волосы и почти незаметный флаг в нагрудном кармане рубашки. Он негромко отчеканивал носком белых длинных туфель, посматривая на Францию. На ней был пиджачный костюм подобного кроя. Чёрный, на удивление, подходил девушке ничуть не хуже, чем белый или красный.       Немец нервно поглядывал на экран телефона, продолжая выборочно отвечать на вопросы союзников. «Ну и где же Швеция», — пронеслось в его голове. — Да, Япония, — донёсся ещё один ответ. — Мой день рождения сегодня, и это правда. Но, хочу предупредить, я не праздную этот день.       Спокойный тон на заданный вопрос не соответствовал подрагивающим кончикам пальцев. Экран загорелся, и из коридора донеслись быстрые шаги. Двух людей. Рейх насторожился и встал, смотря на вход в комнату.       Шаги прекратились прямо за дверью, которая вдруг распахнулась, и тут же раздался громкий хлопок. В следующую секунду по воздуху уже летели разноцветные ленты конфетти и оседали на присутствующих. На пороге стояли две девушки. Швеция, которая решила особо не наряжаться и была в простых джинсах и чёрном худи, зато с съехавшим набок шлемом викинга, словно бравый завоеватель давно прошедших веков. В кулаке она сжимала «пушку» из-под конфетти, от которой всё ещё исходил лёгкий дымок, а второй рукой поддерживала большую коробку с не менее большим красным бантом. — Руки вверх, это поздравление! — Лучше было бы ограбление, — едва слышно прошептал Рей и посмотрел на дочь. — Можем устроить, я же знаю, где находятся твои мягкие игрушки и запасы кофе, — усмехнулась Германия, держа в руках коробку в красной обёртке с нарисованными щенками, которая сильно контрастировала на фоне белой рубашки. — А что за перформанс?.. — удивлённо прошептала Японская Империя и свела брови к переносице. — Понятия не имею, — прошипел Рей, завел руки за спину, сцепив ладони в крепкий замок, прошёлся к девушкам и осмотрел их. Свысока, как подобает фюреру. — Это ведь Ваших рук дело, Швеция? Не поверю, что Германия сама способна придумать что-то столь отвратительное.       Его голос продолжал быть спокойным, немного хриплым от сигарет и кофе. На фуражке висела розовая лента конфетти, которую немец удачно игнорировал. Глаза блестели в немой злости, а губы смыкались в тонкую линию. Германия на это лишь показательно закатила глаза, поправляя самый розовый из всех возможных розовых бант. — Конечно, идея была моя, но Герми тоже много приложила к этому, — Швеция хмыкнула и протянула увесистую коробку. — Злюка, не дуйся. И бери подарочек. — Останусь в стороне. Положите где-то за дверью. Германия, ты тоже можешь остаться там, — он изучил коробку и лишь после фразы посмотрел на брюнетку. — Поговорим об этом позже. — Я не собираюсь подчиняться. Или ты открываешь подарки, или я подключаю шантаж, — невинно похлопала глазками девушка, протягивая и свою коробку.       Рейх прикусил щеку и всё же взял обе коробки. Всё бы хорошо, но вдруг в комнате появился Кэкен, собачка Японии. Он немного испачкал чёрные брюки Германии, прыгая, будто пытаясь взлететь. В итоге пёс упёрся своим лбом о что-то твёрдое, как оказалось — о коробки с подарками Рейха, которые мужчина держал в руках.       От его внезапного появления Япония вскочила со своего места, хоть и поздно. Потенциальная энергия Кэкена превратилась в кинетическую, и тот удачно приземлился на землю всеми четырьмя лапками, запутавшись в конфетти радужного цвета. Немец едва успел удержать ненавистные подарки и перевёл взгляд на пса. «Валерьянкой тут уже не обойтись», — рассчитал мужчина и посмотрел на Японию в ожидании. — Ой... Кэкен! А ну успокойся! — Япония гневно, но в то же время и мило, нахмурила брови. Взяв пушистую бестию на руки, она положила его себе на колени и вернулась на место. Избавившись от конфетти, японка вывела пёсика из комнаты и сделала вид, будто ничего не произошло.       Швеция же спокойно прошла к свободному месту и развернулась на стуле к Рейху, махнув рукой: — Давай открывай уже подарки, мы ждём. Я что, зря возилась с упаковкой? Так старалась, на пальцах до сих пор скотч остался.       Немец зашипел и поставил коробки на стол. Показательно быстро, без особого желания, он снял обёртку, открыл крышки и осмотрел содержимое. На щеках появился красный след от злости. Первая коробка «порадовала» набором женских шпилек на высоком каблуке, а вторая была доверху набита «Растишкой». — Благодарю, — сквозь зубы процедил Рейх. — И не примеришь? — с ноткой обиды в голосе спросила немка. — Обойдусь, — шикнул тот и позвал Бернарда.       Андроида долго ждать не пришлось. — Господин, — дворецкий вошёл в комнату вместе с другим человеком, совершенно новым лицом здесь. — Карл Фишер вызвался помочь Вам. — Здравствуйте, — парень слабо кивнул, дёргая резинки и фенечки на левой руке. — Пускай, — прошептал хозяин дома. — Забери коробки.       Бернард кивнул и сразу же взял подарки, уходя из зала. Новоприбывший юноша аккуратно снял ленту с фуражки мужчины и сел на дальнее место.       Швеция вовсе не обращала внимания на напряжённую атмосферу и продолжала смеяться от выражения лица Рейха, чуть ли не падая при этом со стула: — Видел бы ты себя. Так покраснел, что стал похож на свой флаг! — Прекращаем этот фарс. Германия, искреннее спасибо за поздравление. Можешь идти и уговорить Бернарда не выкидывать йогурт. — А я хочу остаться, — настаивала девушка. — Это бессмысленно. А программу поменять я могу и через телефон. — Рей сел за стол и вновь сложил руки. — Доступ к системе андроида только у меня. — Что за андроид? — Швеция даже смеяться перестала от удивления, ожидая ответа от кого-то из них.       Мужчина выдохнул и скинул конфетти со стола рядом с собой. — Бернард — андроид. По сути, андроид-дворецкий. Мне удачно помог Корея. — А, да! Он мне рассказывал что-то такое, — подхватила Япония и быстро взглянула на Швецию. — Det var som fan¹… — пробормотала девушка, всё ещё недоверчиво обернувшись в сторону, куда ушёл дворецкий, и поправила шлем на голове.       Германия осмотрела всех вокруг и резко встала. Она молча вышла, сдержав колкую шутку насчёт этого змеиного гнезда. — Концерт закончился? — нараспев спросил Италия и посмотрел на Рейха. Улыбнувшись, Королевство убрал прицепившеюся на маску фюрера блёстку и сложил руки. — Да, конечно. Карл, включите презентацию, — доброжелательным тоном приказал главный, глядя на пришедшего после всех юношу.       Оба мужчины приподнялись. Человек прошёл к экрану на стене, который выглядел абсурдно среди изысканных декораций зала, а Рей наклонился к уху Швеции. — Может, мне Вас утопить, чтобы и Ваше лицо стало цвета собственного флага? — Долго придумывал? — девушка спокойно перевела взгляд на него, ухмыльнувшись. — Минут пять.       Немец выпрямился и прошёлся к экрану, но перед этим что-то напечатал на телефоне. — А теперь вернёмся к первой манипуляции.

***

— У кого-то есть вопросы? — У меня есть! — подняла руку Швеция. — Где моя выпивка? — Fröken², Вы ещё не отошли от прошлого раза, — констатировал Рей и прошёл к экрану. — Ещё вопросы? — Да! — вскочила Япония и приоткрыла ротик. — Пиз… — надвинула на глаза свой шлем и обиженно пробормотала под нос Швеция, за что получила ногой под столом от возмущённой Японской Империи: — Не при детях же такие слова! — М, ты про Рейха? Или каких детей? — спокойно парировала девушка и наклонилась под стол, поправляя сапог. — Что ты там под столом забыла? — возмутился КИ, которого случайно задели за ногу. — Ищу змею в сапоге, чтобы натравить против другой змеи. А ты что подумал, чёртов извращенец? — Швец выглянула из-под стола и вылезла наконец обратно. — Мы можем продолжить?.. — неуверенно спросила Япония и сложила руки вместе. — Да, конечно. Простите этих неразумных, — ухмыльнулась Империя, приподняв подбородок.       Девушка уже хотела задать свой вопрос, но, заметив прикованный взгляд немца к человеку напротив, замолчала. Фишер нервно поправлял волосы и, смотря в стол, пытался что-то нащупать в кармане. При паузе он застыл и аккуратно осмотрел всех, пытаясь не дрожать ногой в нервном тике. — Карл, дорогой, — бархатно прошептал мужчина и приблизился к сидящему. — Да, mein Führer³?       Юноша опустил взгляд, пряча его за тёмными кудрями, и задержал дыхание. А Рейх лишь ехидно усмехнулся и наклонился к его уху. — Как же тебе не стыдно, Карл.       Брюнет резко вскочил, рукой уже касаясь рукояти своего кинжала, но замер, как только встретился с алыми глазами напротив и ощутил направленный в солнечное сплетение ствол пистолета. — Как же тебе не стыдно… — шёпотом повторил Рей.       Его зрачки расширились, улыбка была видна и сквозь чёрную ткань. Он всё ещё как будто ожидал ответа, но Карл молчал. Звук выстрела, и тут же в комнате запахло порохом. Япония слабо вскрикнула от испуга, а когда заметила в глазах матери удивление, испугалась ещё сильнее. Даже Франция оторвалась от плетения косичек из конфетти и осмотрела удивлённых союзников, которые хоть и привыкли к таким резким убийствам, но не во время собрания.       Рейх лишь убрал пистолет обратно за пояс, проговорив: — Япония-сан, мне жаль, что Вам пришлось видеть смерть. — Всё хорошо, — дрожащим голосом уверила побледневшая девушка и медленно отошла к стене. — Предатели — не люди. Их нет смысла жалеть, спасать. Лучше сразу застрелить, — продолжая говорить спокойно, он опустился над трупом Карла и достал из уха наушник, а из кармана — передатчик. — Милая Германия, твоя наглость стоила чужой жизни, — произнёс немец в микрофон и раздавил в руке устройство прослушки.       Зал резко стал каким-то холодным, в каждом уголку витал морозный запах. Тишина давила на уши. А Третий Рейх прошёлся на своё место, улыбаясь. — Кэкен! — подозвал он пса и сложил ладони вместе.       Пёсик послушно прибежал и уселся рядом с креслом хозяина. За ним в зал зашёл и андроид. — Уберите труп, красный не подходит под сегодняшний декор.       Бернард кивнул и утащил покойника из комнаты, а Кэкен вцепился в медленно холодневшую ногу.       Рей осмотрел всех и приподнял бровь: — Япония, присаживайтесь обратно. Ничего такого ведь не случилось. Давайте продолжим.       Девушка похлопала ресничками и плавно, словно привидение, подошла к своему месту. — Задавайте свой вопрос, Япония-сан.       Союзница молчала, обдумывая произошедшее, и тихо вздохнула, посмотрев на маму. Та слабо кивнула и мягко улыбнулась, поддерживая. — Спасибо, Господин Рейх. Какие вопросы мы должны задавать? — Я могу спросить прямо: «Зачем он тебе?» — выкладывая из конфетти лебедя, предложила Франция. — Нет, — возразил Рей и посмотрел на беловолосую вновь. — Милая Япония, я думаю, нам всем стоит пойти и обсудить, а также отрепетировать вопросы, которые вы будете задавать. Швеция, с Вами я хочу поговорить после выполнения задания. Японская Империя-сама и Королевство Италия, вы можете уйти или поговорить между собой. Франция и Япония-сан, пойдёмте в кабинет.       Девушки встали вместе с немцем, задвинули к столу свои стулья и вышли в коридор. За ними поднялся и Италия. — Кхм, синьор, останьтесь. Нам есть о чём поговорить, — улыбаясь, сказала японка и остановила его.       Блондин приподнял брови и повёл головой, посмотрев на Японскую Империю: — Интересно… Хорошо.       Он сел на место, а вместо него из-за стола встала Швеция. Убрав руки в карманы джинс, она окинула многозначительным взглядом этих двоих. — Ну что ж, оставляю вас наедине. Голубки, — и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью с ухмылкой.       «Коньяком, видимо, тоже не обойтись», — подумал Рейх, поднимаясь по ступенькам. — Было бы круто, будь эти стены из шоколада, — подметила Франция и обогнала на лестнице Рея. — Разве? — ступив со ступени на ковёр, спросил хозяин дома. — Гензель и Гретель радовались, когда обнаружили сладкий домик. Так почему бы нам не радоваться шоколадному двухэтажному дому? — А Рейх тогда ведьма в этом пряничном домике? — вставила свою реплику Швеция, как только догнала их на лестнице. — Так, хватит, — прошипел тот, закрывая тему. Он был готов сорвать шлем с синеволосой и выколоть ей глаза этими рогами, но лишь улыбнулся и замедлил шаг у нужной двери напротив своего кабинета. — Сию минуту, мой не-господин, — девушка прошла мимо него к другой комнате, дверь в которую была приоткрыта, и спокойно проскользнула в кабинет Рейха. — Эй, я не разрешал, — резко обернулся он, пока девушки, смеясь, зашли в подготовленную комнату.       Возмущение осталось без внимания, а дверь захлопнулась прямо перед носом хозяина дома. — Швеция! — процедил сквозь зубы Рей и открыл дверь.       Девушка уже сидела в его кресле за столом, на котором стояла неубранная бутылка коньяка. Рядом лежал её шлем, а Швеция невозмутимо пила алкоголь из снятого рога, используя его вместо стакана. — Видимо, мне нужно вспомнить ещё и сказку о трёх медведях и Машеньке, да? — Тебе же папочка в детстве сказки не читал, откуда ты их знаешь? Тем более, русские, — она снова наполнила рог последним оставшимся в сосуде коньяком.       Немец немного сжал кулаки и добродушно ответил: — Я читал сказки на ночь дочери. Пройдёмте в комнату, нас заждались. — Так уж и быть, — девушка допила, утёрла рот тыльной стороной ладони, прикрутила обратно рог и надела шлем. Только после всего этого она проехала на стуле с колёсиками прямиком к Рею. — Встаньте, — приказал мужчина и выпрямился, провожая взглядом. — Смотри и учись, как нужно подкатывать, — притормозив рядом с ним на грани того, чтобы залететь в какой-то неожиданный поворот, Швец выделила интонацией последнее слово. Она твёрдо поднялась на ноги, несмотря на выпитый алкоголь, и похлопала мужчину по плечу. — Союз точно оценит, гарантирую. — Немедленно идите в комнату, Швеция. — Да иду я, — девушка фыркнула, проходя мимо него, покинула кабинет и вскоре присоединилась к Франции и Японии.       Рейх вздохнул, поправил перчатки, на которых остался след полумесяцев от ногтей, и поставил всё на свои места. Закрыв двери, он зашёл к союзникам. — Итак. Начинаем репетицию? — Я буду критиком, оценивающим ваши актёрские способности, — важно произнесла Швеция, поправив шлем уже раз в сотый, закинула ногу на ногу на стол и оглядела всех. — А меня Японская Империя задушит, если я положу ноги на стол, — пробубнила Япония.       И женщина бы определенно задушила. Сначала бы отчитала, как провинившегося щенка. А потом бросила в ближайшую стену. Именно это и должно было вот-вот произойти на первом этаже. — Спустите ноги со стола и не будьте необразованной и глупой псиной, не-многоуважаемый Италия. — Не делайте вид, что можете мне навредить, премного не-уважаемая Япония. — Делать вид? — резко ответила Империя, ударив кулаком по столу. — Всего лишь вид, — протянул тот, лишь поведя плечами. — Чем же вы столь недовольны? Неужели давно не танцевали с о-боже-как-же-я-его-люблю Третьим Рейхом?       Женщина встала со стула, выпрямилась и прошлась за спину к Италии, положив одну руку на голову мужчине, а другой надавливая на кадык: — Неужто вам захотелось станцевать с Господином? — А вы можете быть против? Отнюдь, — лишь широко усмехнулся тот, запрокинул голову и резко вырвался, вставая со стула.       Он спокойно опёрся на стол, задвигая один из стульев получше, и повесил синее конфетти на причёску Империи. Моментально женщина перехватила его руку, сжав пальцы и выгибая их назад. — Как же вам не стыдно причинять боль другим людям в этом неприкосновенном для вас храме имени святого Третьего Рейха, — чуть надул губки Королевство и вновь вырвался из женской хватки. — Зачем же вы так старательно высвобождаетесь от моих нежных прикосновений, дорогой Италия? — Япония мягко провела ноготком по щеке мужчины, усаживая его обратно в кресло. — Такому мужчине стоит задержаться на месте правой руки фюрера, ведь вы действительно достойны этого звания, — с издёвкой произнесла она. — Неужели вы так взбесились из-за того, что я сел на это место? Оно ведь и не ваше. Думаете, Третий Рейх готов был позволить вам сесть на место правой руки после той благополучной ссоры?       Италия лишь прищурил серые глаза и сложил ногу на ногу, пристально смотря на неё. — А вы чем лучше меня? Тем, что проиграли большинство боёв и на практике оказались самым слабым союзником Третьего Рейха? С каких пор вы суёте свой нос в наши с фюрером проблемы? — стиснув зубы и показав озлобленный оскал, бросила ЯИ. — Я лучше тем, что морально поддерживаю этого фюрера, — нараспев проговорил он и щёлкнул собеседнице по носу. — Ну что же мы такие злые?       Брови женщины приподнялись от наглости итальянца. Она еле сдерживалась, чтобы не сделать захват и со злорадством наблюдать за Италией, валяющимся на холодном полу. Или же пару ударов по лицу и паховой зоне, чтобы опустить его самооценку до уровня ножек стула, на котором тот сидел. — Вам идёт этот румянец злости. Подчёркивает ваш мерзкий характер, — говоря всё так же язвительно, Италия снова встал и прошёлся по залу. Тихо насвистывая, мужчина достал из вазы времён Германской Империи бутылку вина. — В отличие от вас, я знаю каждую часть этого дома. И вполне претендую на место с правой стороны от моего фюрера. — Буду знать, к какому навигатору обратиться в случае необходимости, — выдохнула женщина, успокаиваясь и убирая мусор из волос. — Вы думаете, этот светлейший позволит вам перемещаться спокойно по дому? Заметьте, он даже не удосужился выгнать меня с того места и усадить вас. Ему плевать на таких нерассудительных змей.       Италия спокойно сел на стол, открыл бутылку, отпил и просто лег на него, распластавшись. — Да как ты смеешь такое говорить?! — спокойствие женщины улетучилось так же быстро, как и появилось. Недолго думая, она схватила мужчину за волосы и ударила затылком об стол вполсилы. — Ай-ай-ай, — засмеялся тот и вылил на неё вино, испортив ткань юкаты. Японская Империя ещё раз нанесла удар, только уже по носу, отпустив волосы. — Мудак! — она начала ругаться на японском, рассматривая пятно на безнадёжно испорченной одежде. — Моё лицо! — Королевство резко поднялся и подбежал к небольшому зеркалу, которое, как и многие другие, висело между окон. — Моё прекрасное лицо! Да как вы только посмели, дьявольское отродье, осквернить своим ядом моё ангельское личико! — Ангел, который приземлился на стол лицом вниз, — цокнула Японская Империя и засмеялась от вида противника. — Тогда я Люцифер, — шикнул итальянец и прикрыл нос шёлковым белым платком. — Мне придётся целую ночь лежать в чертогах, чтобы залечить это! — Бедная особь павлина, только посмотрите. Потеряла одно пёрышко и уже начала рыдать своим жалким голоском. — Во-первых, павлиньи перья стоят дорого, во-вторых, у меня превосходный тембр голоса и, в-третьих, на столе остался отпечаток от моей головы, а в моих волосах теперь ещё больше красного! — Бедный стол, он не заслужил такого отпечатка на себе. — Бедная Япония, Рейх не заслуживает такого плохого подопечного, — перекривил её Королевство, подходя к своему вину. — Только попробуй, мразь! — оскалившись, женщина подошла к бутылке и, замахнувшись, стукнула ей по голове мужчины. — Муссолини тебе в мужья, Японская Империя. Я хоть женщин и не бью, — он потёр висок, — но вы доиграетесь. — Вы давно уже вывели меня из себя! — рыкнула она, подняв мужчину за воротник над полом. — О нет, я боюсь высоты, — с наигранным испугом вскрикнул Италия и несильно ударил ногой по колену соперницы.       Зашипев от боли, Япония швырнула Италию прямиком в окно, подходя к лежащему на полу мужчине. — Уже две ночи, — прищурился блондин в кровавом костюме, разминая шею. — Окно, вроде, треснуло. Какой ужас. — Как жаль, что не твой череп, — расплываясь в злой ухмылке, прошипела японка. — Как жаль, не смогу повеселиться больше. Прислушайтесь. Шаги позади. — Рейх, вот скажи мне, ты идиот? — донёсся со стороны лестницы голос Швеции. — Ты эти тупые вопросы ещё с похмелья придумывал? — Что не так? — уже поспешным шагом начал спускаться по лестнице Рейх. — Тот вопрос: «Как ты относишься к вредной еде?». Лучше заменить его на: «Зачем тебе слуги?». Послушайся моего совета, я хоть войны в своё время выигрывала, — она села на перила и съехала по ним, внизу ловко соскочив на ноги.       Уже у входа в зал немец резко обернулся и посмотрел на Францию. — Моя милая, всё же действуйте по совету Швеции. Не забудьте только.       Француженка кивнула и поправила волосы. — Можете идти к Турции. Франция, вы за старшую в этой ступени манипуляции, — добавил он и проводил взглядом девушек, когда получил утвердительный кивок от Японии. — Ха! Поняли, кто тут на самом деле босс, — Швеция достала из кармана худи очки-звёздочки ярко-жёлтого цвета и нацепила их на нос с победным видом. Распахнув дверь в зал, она остановилась на пороге. Посмотрела поверх очков сначала на Италию, потом на Японию, а после позвала, расплываясь в ухмылке: — Ре-ейх!       Тот обернулся, зашёл в зал и замер. — Чао, мой фюрер, — улыбнулся блондин, придерживая платок у носа, а ладонь — у затылка. — Оцените ужас этой ситуации от одного до десяти, — также протянула Швеция, посмотрев на немца и скрестив руки на груди. — Десяти здесь не хватит, — прошептал он и потёр виски. — Ну давай тогда от одного до ста. — Гуголплекс! — Рей сорвался с места и подошёл к двум союзникам. — Японская Империя, я жду объяснений. — Мой фюрер, у нас Италией произошли некоторые разногласия. — Как же интересно, — оскалился немец и перевёл взгляд на итальянца — А что Вы скажите? — Японской Империи не понравилось то, что я сел справа от вас, а не слева, мой фюрер. — Японская Империя? — усмехнулся Рейх и снова посмотрел на женщину. — Он не достоин места справа, — японка цокнула на Италию, скрестив руки на груди. — А Вы достойны? — нахмурился Рейх.       Женщина приподняла бровь и прикусила губу, молча отведя взгляд в сторону. — Уходите. Японская Империя, уходите сейчас же.       Бывший фюрер едва сдерживался, чтобы не повысить тон и не разбить окно окончательно. Лишь сжав кулаки и скрипнув зубами, он выпрямился. В голосе промелькнула нотка стали. Глаза залились кровью всех умерших от его рук людей, заставляя человека, попавшего под этот взгляд, отвести свой и задержать дыхание, пока внутри все сжималось от необъяснимого чувства ближайшей и неизбежной опасности. — До свидания, — японка развернулась и вышла из здания, закрыв за собой дверь. — Не забудь снова заблокировать его номе-ер, дорогуша! — добавила вслед Империи наблюдающая за этим Швеция, помахав ручкой на прощание. — Швеция, вы поможете с уборкой? — спросил немец и помог подняться Италии. — Только когда подаришь мне костюм горничной, — фыркнула девушка, поправила очки на носу и тоже направилась к выходу. — У меня может где-то и затерялся! — усмехнулся блондин и, уловив взгляд Рейха протянул:  — Ну, у каждого должен быть костюм горничной. И вообще, не осуждайте мои вкусы. — Пропустим, — сдержал смех за кашлем Рей.       Девушка вдруг подошла к Италии, протянула ему руку для жеста «дай пять» и добавила: — Приходи как-нибудь ко мне с костюмом, когда личико подправишь, будем Тик Токи пилить. — Договорились, — улыбнулся тот и едва коснулся её ладони. — У меня мало времени, вы закончили? — придерживая итальянца и не давая ему упасть, спросил Рейх. — Конечно, я ухожу и надеюсь, без меня тут никто не помрёт, — бросила Швеция, и в следующую минуту за ней закрылась входная дверь. — Ой, мой фюрер, — залепетал Королевство Италия, выходя из зала к мини-операционной, — простите её. Ну с кем не бывает. Взбесилась. Характер сложный и всё такое. А день рождения не первое и не последнее. Одно хуже, второе лучше. — Вы прекрасно знаете мои устои и принципы, — с явной усталостью Третий Рейх посадил мужчину на койку и снял маску, отложив её. — Дайте мне минуту, — прошептал он и отошёл к раковине, даже не посмотрев в зеркало, чтобы снова не увидеть те позорные шрамы.       Они должны были сойти на нет, стоило лишь Рейху выспаться. Поспать часов десять в полной тишине и восстановиться, но пока эта возможность исчезла так же, как и вода с ладоней. Около тридцати секунд он молча смотрел как холодная струя проскальзывает сквозь пальцы в перчатках. Прикусив губу, мужчина снял перчатки и умылся, смочив корни волос под фуражкой. — Анестезия или так? — не поднимая взгляд, немец надел уже латексные перчатки. — Давайте так, мне не привыкать.       Именинник кивнул и обработал нужные инструменты. Сняв форму и закатив рукава, Рейх подошёл к раненому. — Закрой глаза, вытяни руки и попробуй коснуться поочередно обеими руками кончика носа, — приказал он и положил аптечку на койку. — Оке-ей, — Италия медленно сделал всё, что ему сказали, и открыл глаза, улыбнувшись. — Ну как, док? — Сотрясения нет. Давай посмотрю раны.       Даже с лёгким облегчением немец выдохнул и включил поярче свет. Пытаясь не сделать больно, Рей изучил каждую царапинку и сел рядом. — Зашивать не нужно. Только наложить повязку и сделать репозицию носа. — Это хорошо или плохо? — Хорошо, Королевство Италия, хорошо.       Рейх чуть пошатнулся, когда встал на пол, и принялся останавливать кровь. — Вы бы поспали, фюрер, — чуть шипя произнес итальянец. — Времени нет. — Ну хоть в день рождение-то можно. — Этот день ничем не отличается от остальных. У меня должно быть три дня рождения. Я их праздную? Нет, — шикнул мужчина и сменил ватку. — Чисто из принципа взял за свой день рождения рождение Адольфа. — Хорошо, я вас понял.       Рей отложил вату и наклонился к лицу итальянца. Он чуть прищурился и потянулся к его носу. — Стойте! — вскрикнул Италия и посмотрел в карие глаза. — Мой фюрер, я…       Немец тут же остановился и вскинул бровь, подняв взгляд на глаза напротив. — А я вам тирамису принёс. Оно на кухне в холодильнике. Вот, теперь можете делать со мной всё, что хотите, — лучезарно улыбнулся блондин и закрыл глаза. — Благодарю, — усмехнулся Рей и резко вправил косточки обратно. — Какая-то неправильная благодарность, — заскулил Италия и опустил чуть влажный взгляд.       Рейх медленно вставил тугие ватные тампоны в носовые ходы и невесомо коснулся губами чужого виска: — Не скули. Сам сказал, что без анестезии. — Теперь не буду, — аж засиял от счастья Италия и встал. — Давайте я помогу с уборкой. — Да, секунду…       Третий Рейх быстро собрал всё, разложил по местам и оделся. — Тогда я не буду тревожить Бернарда, у него и так мало заряда, — уже закрепляя маску, раздумывал немец. — Конфетти легче будет убрать пылесосом, но сначала стоит собрать осколки и остатки вина. — Очень стратегический ход, мой фюрер. — Это уже похоже на театр, — лишь кинул Рей на эту похвалу и зашёл в зал. — Der Teufel⁴! — чуть ли не прорычал немец и подбежал к разбитому окну.       По другую сторону окна стояла, кто бы мог подумать, Швеция. Она не смогла спокойно уйти, обнаружив на улице у входа оставленные андроидом коробки с отвергнутыми подарками. И сейчас, прикусив от усердия кончик языка, она йогуртом вырисовывала на стекле улыбающиеся смайлики. В центре уже была выведена зеркальная надпись «С ДР». — Швеция, тебе лучше сейчас же… бежать, — аккуратно предупредил Италия, смотря как перчатки немца по швам трещат. Рейх стоял неподвижно, прожигая взглядом девушку за окном.       Та лишь широко улыбнулась в ответ, и развернулась к ним спиной, достав телефон. Второй рукой показала v-образный победный жест. Поймав в кадр Рейха, Италию и надпись на окне, Швеция быстро сделала пару селфи и рванула куда подальше от гнева именинника. — Мой фюрер… давайте я принесу успокоительное? — осторожно спросил Королевство и сразу об этом пожалел.       Третий Рейх словно с цепи сорвался. Упоминание успокоительных стало последней каплей. — Заткнись!       Он даже не посмотрел на блондина, только изучал надпись в надежде, что сможет её стереть взглядом. — Извините, — невнятно произнёс Италия и отошёл подальше. Он знал, на что Рейх способен в гневе. Однажды и ему пришлось ощутить на себе эмоции фюрера.       Весь 1943 год оказался тяжёлым для Италии: любые его советы народу были или ослушаны, или приводили к неудаче. Дошло до того, что он потерял не только захваченную территорию в Африке, а и собственную Сицилию. Надежды тускнели всё сильнее, и каждый приход к Господину заканчивался плачевно. А сентябрь 43-го запомнился КИ надолго.       3 сентября итальянское правительство заключило перемирие с США и Великобританией, ведь ранее, 25 июля, Бенито Муссолини был арестован, и уже все понимали: Италия капитулирует. Именно 3 сентября это и случилось. Италия помнил всё смутно. Криков вперемешку с ругательствами на немецком не было. Нагнетающее молчание и холодный взгляд смотрящего пугали больше. Хотелось умолять о том, чтобы Третий Рейх сказал хоть слово. Хотелось знать, чего ожидать.       Час неизменного положения в стойке смирно казался долгой пыткой. Италия забывал моргать, когда, всматриваясь в алые глаза, пытался понять хоть какую-то эмоцию. Мужчина чуть ли не вскрикнул, когда Рей надломлено засмеялся. Словно раненый волк, потерявший не только любовь своей жизни, а и всю стаю.       «И зачем ты мне об этом сообщил? — немец сидел в кресле, опираясь локтями о стол и опустив подбородок на сложенные ладони. Он наклонил голову, улыбнувшись, и продолжил, — Или ты думал, что расскажешь и спокойно уйдёшь?»       Королевство молчал. Он был уверен, что если начнёт говорить — сдержать слёз не удастся. Нервы сдавали.       «Какой же ты грубиян, не могу», — фюрер засмеялся и медленно подвёлся. Смерть приближалась, и это улавливало обоняние.       Блондин зажмурился, крепко сжав ладони в замок за спиной. До слуха доносился слабый треск и звон. Уголок пухлых губ вздрогнул, а глаза распахнулись, как только шею опалило дыхание сзади. Звон на миг усилился, и перед глазами заиграли тёмные огоньки. По бледной коже шеи потекла тёплая кровь. Кожаный ошейник с тонкими иглами вовнутрь сковал движения. Небольшой замочек был захлопнут, а ключ положен в карман фюрера.       «Походишь с ним пока», — прошептал на ухо Рей и пожал плечами, проходя к креслу. Сев на своё место, фюрер посмотрел на уже лежащего без сознания Италию и улыбнулся: «Спокойной длинной ночи».       Италия рефлекторно потёр шею и отскочил, услышав звук битого стекла. — Мой фюрер! — блондин подбежал к немцу и развернул его за плечи к себе. — Вы в порядке?       Рей молча смотрел в пол, снимая испорченную перчатку. Осколки окончательно разбитого окна немного поцарапали его руку. Стекло с йогуртом по большей части оказалось на улице, и лишь пыль и мелкие кусочки рассыпались по мраморному полу из эпоксидной смолы. — Третий Рейх, всё хорошо. Вы меня слышите? Всё в норме. Мы сейчас всё это быстренько уберём, — пытался успокоить Италия, поглаживая чужие плечи.       Рей вдохнул ещё глубже, успокаивая дыхание, и сглотнул: — Да-да. Вы правы. Сейчас уберём, и всё будет в норме, — немец отстранился и поправил фуражку, говоря уже прежним тоном, словно ничего и не произошло:  — Для начала соберём осколки не только вина, а и окна.       Итальянец кивнул, быстренько принёс мусорное ведро и наклонился над зелёным стеклом. Рейх сел рядом, помогая ему. В молчании они быстро собрали мусор и привели в порядок гостиную после «празднования» дня рождения и драки ЯИ с КИ. — Ну вот и справились вовремя, — улыбнулся Италия и выбросил резиновые перчатки. — На полу ни капли крови, но стол придётся сменить. — Это не проблема, — чуть заторможено ответил Рей и надел новые перчатки. — Господин Рейх!       Немец обернулся к вошедшей Японии и вновь выпрямился. — Ох, Япония-сан, Вы так быстро справились? — Да, Японская Империя помогла уйти, как только всё было сделано, — объяснила японка и протянула телефон. — И как же она помогла?       Мужчина приподнял бровь, забирая гаджет, и поднял взгляд на женщину в проходе. — Она просто сказала, что мне пора домой, — беззаботно ответила Япония и отошла. — А Франция осталась пока там, чтобы не было подозрений. — Прекрасно. Я благодарю Вас за работу. Можете вместе с Королевством Италия съесть на кухне тирамису, да, Италия?       Тот лишь грустно улыбнулся и кивнул: — Конечно, только я оставлю вам немного, мой фюрер.       Немец молча вышел из комнаты, уходя в кабинет и даже не посмотрев на Империю. — Дяденька Италия, а почему окно разбито? — уходя вместе с остальными из зала, спросила Япония. — Нужно было проветрить комнату, — парировал итальянец и ухмыльнулся ЯИ. — Японская Империя, зайдите ко мне сейчас, — не оборачиваясь, приказал немец и скрылся в коридоре второго этажа. Женщина молча пошла за ним следом.       Немец зашёл в кабинет, сел за стол и поправил фуражку. Расслабив спину, с тихим хрустом он повёл шеей и подсоединил телефон к ноутбуку с помощью переходника. Рейх написал краткое сообщение России: «Приветствую. Сможешь прийти через 15 минут? У меня есть для тебя важная информация». Получив согласие от парня, немец вышел из мессенджера. — Японская Империя, — уже тише подозвал Рей и включил ноутбук, когда увидел полоску света от коридора на полу кабинета. — Да? — спросила она, не поднимая головы. — Что Вы думаете по поводу сегодняшнего дня? — В целом он вышел достаточно насыщенный, а если говорить о недавней ситуации, я неправильно себя повела, — последнюю фразу она произнесла тише, чем остальную реплику, сделав в конце вид, что закашляла. — Хорошо, — он прищурился от вспышки голубого света экранов, из-за которого болезненно бледная кожа слегка светилась. — Какие планы на этот вечер? — Никаких. — Я хочу встретиться с Вами или у меня, или у Вас в это время. — Я была бы не против встретить вас сегодня у себя дома вечером. — Хорошо, — последний звук получился чуть громче, чем нужно, а мужчина вздрогнул. — Рейх, не выйдешь из своего логова на минутку? — уверенный тон Германии прервал не очень приятную тишину. — Да, конечно.       Он поднялся и подошёл к Империи, прошептав на ухо: — Закончите запись. Отрывки сохранены в папке «Музыка», программа открыта, сценарий в телефоне.       Та кивнула ему в ответ, не глядя в глаза и, сев в кресло, принялась за работу.       Дверь захлопнулась, и мужчина едва заметно сглотнул, посмотрев на дочь: — Да, солнце? — Давай без этого, Рейх. Почему Карл мёртв?       Он лишь усмехнулся и опёрся о стену. — Не строй наивную дурочку.       Девушка сложила руки на груди и похлопала ресничками. — О чем ты? — Германия, у меня нет времени продолжать этот цирк, не будь мягкотелой и отвечай за свои поступки. Ты виновата в смерти человека. Сглупила, думая, что сможешь обыграть меня. Глушитель связи я включил сразу же, как заприметил нервное движение руки этого мерзкого человека. Я не позволю прослушивать тебе мои разговоры. Не позорься. — «Виновата»? — Германия резко выпрямилась, чуть прищурившись и глядя на Рейха с неприкрытой ненавистью. — Не перекладывай на меня ответственность за свои поступки. Именно ты убил этого человека, — выпалила она, выделив голосом слово «ты» и ткнув в него пальцем. — Не я заставила тебя нажать на курок, не я веду себя так, словно убийство — это что-то нормальное и в порядке вещей. Ты сам себя слышишь?! Недавно у меня промелькнула мысль: «А вдруг он действительно исправился? Вдруг он стал другим человеком и с ним больше не будет страшно просто находиться рядом?». Боже, я полная дура, если даже всего на мгновение, но поверила в это. Ты — убийца. И уже давно не по локоть, а по самую макушку в крови, и ты никогда от неё не отмоешься. Ни-ког-да, — на лице Германии появилась злорадная, пугающая усмешка. — Ты сам это прекрасно понимаешь. Тебя запомнят как последнего подонка, и даже спустя сотню лет твоё имя не будет ассоциироваться ни с чем хорошим и светлым, я тебя уверяю.       Девушка замолчала и, не давая Рейху и шанса хоть что-нибудь ответить, быстрым шагом прошла по коридору и зашла к себе, закрывая дверь на замок. — Герми?.. — надломленным голосом подозвал мужчина, смотря на закрытую дверь. — Солнышко?..       Рейх сглотнул и зажмурился. — Идиот! — шёпотом закричал немец и ударил раненой рукой стену.       Боль снова стала спасением. Дала возможность мыслить и отложить проблему в дальний угол сознания. Времени осталось мало. Рейх немедленно спустился вниз, на кухню к остальным. — Королевство Италия, время на празднование закончилось. Вам двоим нужно уйти, сейчас же. Кэкена оставьте. Япония быстренько доела тирамису и посмотрела на пса, разрывающего пакет. — Кэкен, ты слышал? Остаёшься. И хватит грызть пакет, — приказала девушка и подошла к Италии. — Можешь идти, цветок сакуры, мама тоже скоро придёт, – слегка улыбнулся блондин. — Ладно-хорошо, — согласилась она, заметив взгляд бывшего фюрера. Поправив ленточки, Япония вышла из дома. — Я вроде приказывал уйти обоим, — прошипел немец, когда рука Италия коснулась его плеча. — Мой фюрер, что-то случилось? — Нет времени. — Да, конечно. Хорошего вечера.       Королевство Италия нервно сглотнул, снова немного потёрев шею, и вскоре догнал Японию. — Рейх, нет времени, — повторил себе мужчина и начал убираться на кухне. Кэкен сел рядом с хозяином, держа во рту полиэтилен. — Отдай, — приказал он и потянулся ко псу. Тот сначала замотал головой, но всё же разжал пасть. — Это вредно.       Немец выкинул остатки пакета и погладил собачку за ухом. Отсчёт в голове мужчины начался, давая понять, что остались считанные минуты. Он поднялся в кабинет и сходу подошёл к шкафу. — Вы закончили, Японская Империя? — Секунду, — прошептала женщина, прослушивая последние фрагменты и удаляя лишние. — Оставьте полностью чистую запись.       Рейх расстегнул шинель и сбросил её на диван. Помассировав виски, он прошёл к женщине и наклонился над ноутбуком. — Можете идти, но через чёрный ход. Благодарю за работу, — попрощался мужчина, уже слушая через наушник запись.       Империя, не желая отвлекать, кивнула и покинула кабинет.       С первого этажа раздался лай Кэкена, Рей мигом отсоединил телефон от ноутбука и спустился. Расстегнув верхнюю пуговицу белой рубашки, а телефон спрятав в кармане брюк, он открыл дверь ожидаемому гостю. — Здравствуйте, — неуверенно произнёс стоящий на пороге Россия. — Приветствую, Раша, проходи, — чуть поклонившись, Рейх позволил пройти юноше. — Разговор будет сложным, так что выбирай какой хочешь чай.       Парень слегка кивнул и прошёл в дом, невольно сглотнув от предчувствия этого «сложного разговора». — На твоё усмотрение. — Зеленый чай с мелиссой и медом сойдёт?       Немец закрыл дверь на замок и прошёл на кухню. Кэкен тихо зарычал на незнакомого юношу, но, стоило мужчине слегка топнуть ногой, как тот успокоился и сел рядом с хозяином. — Да, конечно, — Росс прошёл за ним, но остановился у дверей кухни, посмотрев с настороженностью на собаку. — Он больше не будет рычать на своих людей и уйдёт, да, Кэкен?       Пёс недовольно рыкнул, но вышел из комнаты и направился в ванную, ведь там хозяин приготовил вкусняшки.       Чайник был ещё горячий, а на столе стоял оставленный для Рейха тирамису. Он спокойно залил травы кипятком, а себе налил в кружку лаймовое маренго. — Это пёс Японской Империи, поэтому так и реагирует, — объяснил мужчина и спрятал бутылку обратно.       Росс усмехнулся нервно поправил воротник водолазки при упоминании ЯИ и всё же сел за стол. Обернувшись, Рей заметил чёрную свечку на кусочке десерта, вздохнул и вытянул её, выкинув на второй стол. — Может ещё что-нибудь к чаю? — аккуратно спросил мужчина и поставил на стол две кружки. — Не стоит, спасибо, — он взял свою кружку двумя руками, грея ладони, и кивнул на тирамису. — Ты свечку убирал… У Германии осенью день рождения, а сегодня, выходит, твоё?       Он поднял взгляд на Рейха, но тут же посмотрел в сторону, добавив тише: — Извини, если затронул не ту тему, ты, видимо, не очень рад празднику. — Есть такое. День тяжёлый. Но одобряю твою внимательность.       Он взял две чайные ложечки с тумбы и сел напротив, протянув одну блондину: — Угощайся.       Росс снова посмотрел на него и, отставив кружку, взял сначала ложечку, но после также отложил её. — Подожди-ка.       Парень решительно подошёл ко второму столу и взял с него ранее убранную свечку. Достав из кармана зажигалку, снова поджёг её и аккуратно поставил обратно в торт. — Не упускать же такой шанс задуть свечу и загадать желание, — слегка улыбнувшись, Росс сел на своё место.       Мужчина застыл, в удивлении смотря на огонь, и сжал ложку в руке. — Danke⁵… — неуверенно прошептал Рей и придвинул тарелку ближе. Чуть приспустил маску, задержал дыхание и поджал губы в раздумьях. — Желания ведь не говорят вслух, да? — Не говорят, а то не сбудется, — ответил Росс, наблюдая за ним. — Хорошо…       Несколько секунд, и мужчина задул свечу, едва заметно улыбнувшись. — Надеюсь, сбудется.       «И удастся помириться с Германией». — Обязательно, — пообещал Россия, обрадовавшись внутренне его улыбке. — С днём рождения, Рей. — Мне теперь и говорить новость неудобно, — усмехнувшись чуть шире, мужчина забыл о маске и остудил фитиль кончиками пальцев, чтобы дым не шёл. — Ой, — неловко засмеялся Россия. — Настолько плохая? — Не буду лгать, — улыбка Рейха исчезла на нет. — Плохая.       Парень прикусил губы и после серьёзно посмотрел на него: — Я тебя слушаю. — Всё же, начну издалека, — он отломил кусочек тирамису и съел его, подбирая слова. — Ты же понимаешь, что я взялся серьёзно за твоё состояние? — Да… — осторожно ответил Росс. — Я помню наш прошлый разговор. — И я знал о Турции. Нового человека для тебя. Достаточно важного. Я бы даже сказал, любимого.       Парень немного нахмурился и спросил не сразу: — А причём здесь она? — О ней разговор и зайдёт. Сядь рядом, — говоря спокойно, он достал телефон.       Россия молча поднялся из-за стола и пересел на стул рядом с Рейхом. Тот включил телефон и задержал взгляд на всплывающем окне сообщений. Этот телефон был одним из немногих, на котором не было важной информации как и защиты.       «Моя Госпожа, — мужчина мысленно улыбнулся такому названию контакта и пробежался взглядом по самому сообщению. — Я жду вас в 21:30». Набрав краткое: «Хорошо», Рей открыл приложение с музыкой. — Извини, — прокашлялся немец. — Я продолжу. У Турции хорошие отношения с Японией, верно? Я, благодаря хорошим отношениям с её матерью, попросил Японию тайно звонить мне, когда может быть какая-то важная информация. Я достаточно сильный параноик и немного не доверял Турции. Ну и, как оказалось, не зря. Сам включишь?       Рей протянул телефон с открытой вкладкой и выпил с кружки алкоголь. Россия несколько удивился тому сообщению, но после слов Рейха было уже не до этого. Он взял телефон и, поколебавшись, всё же включил запись: « — Турция, правда или действие? — Ну… Давай правду. Я то знаю, какие у тебя действия. — Лучше бы ты действие выбрала. Хм. Хорошо. Я заметила, что ты с Россией начала часто общаться. Зачем тебе он? — Ну Япония… Я точно должна отвечать? — Да, или проигрываешь. — Хорошо. Мне не он нужен, а Союз».       Как только запись закончилась, Россия медленно отложил телефон на стол. Не смотря на Рейха, он протянул руку за чаем, отпил большой глоток, крепко держа ручку, чтобы рука не дрожала, и также сосредоточенно отставил кружку. — Не смей молчать, — прошептал с ноткой приказа Рей и аккуратно снял с него ушанку, погладив по голове. — Спрашивай, кричи, плачь. Пока я тут, ты будешь себя контролировать.       Не обратив внимания на его жест, Россия продолжал молчать почти не двигаясь, лишь сжав сильнее ладони. — Тишина убивает, – немец аккуратно взял обе его ладони в свои и попытался посмотреть в глаза. — Через меня она просто хотела наладить отношения с отцом, да? — тихо спросил юноша, так же смотря вниз, а руки слабо дрожали. — К сожалению, да, — чуть сжав его ладони, Рей присел рядом и посмотрел в глаза. — Мне жаль.       Встретившись с ним взглядом, Росс усмехнулся и заговорил прерывисто: — Я сам виноват… Сразу поверил и размечтался как ребёнок, словно можно было ожидать чего-то другого… — Можно было, но не в этот раз, — Рей медленно провёл по его щеке. — Сейчас будет больно, знаю. Потом отпустит. И ты сможешь извлечь из этого пользу для себя. А пока тебе больно, я постараюсь помочь. Ты примешь мою помощь?       Парень только зажмурился от касания и едва кивнул в ответ. Бывший фюрер аккуратно обнял юношу и прошептал: — Лучшее, что ты можешь сейчас сделать — заплакать. — Я не могу, — прошептал Росс, кусая губы и вздрагивая в объятиях. — Никого нет рядом. Дом пуст. Тебя никто не услышит. Плачь.       Тот отрицательно замотал головой: — Не нужно, всё хорошо. — Россия, — он обнял чуть крепче. — Я не СССР, плачь.       Эти слова стали последней каплей. Росс обнял Рейха в ответ, тихо всхлипывая, а по щекам уже текли слёзы. Мужчина аккуратно поглаживал его по спине, прижимая ближе и давая слезам впитываться в свою рубашку.       СССР никогда не разрешал плакать своим детям. Если к дочерям было ещё какое-никакое снисхождение, то сыновьям это строго запрещалось. Россия мало что помнил из своего детства, многое смутно, но тот принцип, что слёзы — это слабость, застрял крепко в сознании. Слабость, которую нельзя показывать, особенно, на людях. Но сейчас, когда не пришлось держать все слёзы в себе, стало намного легче и так спокойно в этих простых объятиях. — Будешь шоколадку с орехами? — слабо ухмыльнулся Рей, поглаживая по голове. — Угу, — пробормотал Росс, нехотя отстраняясь. — А какао? — говоря всё мягче, он привстал и повёл затекшей шеей.       Парень кивнул, выровнявшись и отерев уголки глаз. — Хороший настрой, мне нравится, — не сдержав улыбки, мужчина подошёл к плите и поставил греться молоко.       Он достал шоколад из полки, набитой сладостями и энергетиками, положил на стол молочный шоколад с цельными лесными орешками и принялся готовить какао. Росс слабо улыбнулся в ответ и отломил кусочек шоколадки. — Любишь зефир? — Ну… да. — Прелестно, — улыбнулся шире немец и выдавил взбитые сливки на напиток. Отставив баллончик, он высыпал на пену какао и кондитерскую посылку, добавил несколько небольших зефирок и вставил вафельную трубочку. Поставил на стол кружечку и продолжил:  — Guten Appetit⁶. — Ого, — Росс с детским восторгом посмотрел на какао, взяв кружку в руки, и поднял благодарный взгляд на Рейха. — Спасибо. — Это малость того, что я мог сделать, — парировал тот и, сев на место, допил маренго.       Парень отпил какао через трубочку. Оба сидели молча некоторое время, пока Росс не спросил: — Рейх, а вот та запись… когда это было? — Ох, — ковыряя чизкейк, вздохнул Рей. — Тебя всё ещё это не отпускает. Мне позвонили сегодня, приблизительно в двенадцать. Япония решила, что лучше всю игру показать мне. С ними ещё кто-то был, но голос я не очень узнал. — А больше ничего такого Турция не говорила? — Подобного, я не слышал. Разве что, назвала тебя ребёнком.       Россия немного обиженно поджал губы, а после съел зефирку, которую достал ложечкой: — Ясно. — Раш, слушай. Из-за этого случая нельзя переставать доверять людям. Людей много, и они разные. Кто-кто, а вот ты точно достоин любви и дружбы. — И чем же таким я достоин? — приподнял бровь Россия, посмотрев на него. — Начнем с того, что ты с рождения хороший парень, — он отставил пустую тарелку и грустно усмехнулся. — У тебя есть качества хорошего человека, которому, по канону, полагается хорошая компания. Ну и любовь. У таких как ты, всегда будет счастливый финал.       Росс отодвинул немного в сторону кружку и спокойно произнёс: — А у таких, как ты — нет?       Рей сглотнул и встал, забирая посуду. Он включил воду, помыл тарелку и посмотрел в окно. — Я думаю, тебе стоит отдохнуть, а лучше — поспать. Может, сыграть на гитаре. — Да, хорошо, — опустив взгляд, Росс встал из-за стола и взял с края ушанку, надев её обратно на голову. — Спасибо тебе.       Рейх обернулся и усмехнулся. — Отблагодаришь тем, что не нарушишь правила. — он подошёл к парню и продолжил тише:  — Но и я хочу сказать «спасибо» за поздравление. — Я постараюсь не нарушать, — посмотрел на него Росс и едва улыбнулся. — С днём рождения ещё раз и хорошего вечера.       Мужчина ухмыльнулся и вышел первым на улицу: — Если буду нужен — звони. Удачи тебе. — Хорошо, — парень вышел за ним и, попрощавшись, вскоре уже направлялся в сторону своего дома.       Рейх закрыл дверь и просто лёг на пол прямо в коридоре. — Тишина…       Он закрыл глаза и выдохнул, расслабляясь, но не отдаваясь мыслям.       «Отвратительный день», — скажет Рей. «У тебя каждый день отвратительный», — ответят его знакомые, если, конечно, не побоятся. К руке подбежал комочек шерсти и лизнул ладонь. Немец что-то невнятно промычал и отвернул голову от пса. Кэкен настойчиво потерся мордочкой об руку и вылез двумя лапами на грудь, тихо рявкнув. Мужчина сдался, посмотрел на питомца и погладил его за ушком. — Ты тоже решил меня поздравить? Или ждёшь ещё одну порцию еды за послушание?       Пёсик наклонился и лизнул щёку Рейха в ответ. — Ну эй, аккуратнее, — он слабо улыбнулся, но резко замер. — Маска…       Рей только сейчас понял, что так и не поднял маску за почти весь разговор с Россией. — Удивительно, — прошептал он, обнял пса, поглаживая его, и улыбнулся. — Ладно. Ты прав. С днём рождения меня.       Мужчина закрыл глаза в надежде, что на улице пойдёт дождь.       Первые капли дождя попали на нос, чем вызвали лёгкую улыбку на лице юноши. Россия поднял взгляд на серое небо, поправил ушанку на голове и зашагал дальше, пряча руки в карманах.       Он повернул за угол и приостановился, когда увидел невдалеке Турцию. Видимо, девушка возвращалась откуда-то домой. Россия резко развернулся и зашагал домой другой дорогой, чтобы не сталкиваться с ней. Но та заметила Росса и побежала за ним следом, окликая его по имени. Положив руку на плечо парню, она попыталась его остановить, так как он не отвечал. — Россия, всё в порядке?       Росс не обратил никакого внимания на её слова, молча сбросил ладонь с плеча и уверенно зашагал дальше. — Росс, что случилось? — она спросила это громче, не переставая идти за парнем следом. — Ничего не случилось, всё прекрасно, — бросил он, не оборачиваясь. — Тогда почему ты игнорируешь меня?! — она перешла на крик, чтобы её было слышно среди шума дождя.       Росс резко остановился, развернулся к Турции лицом и спокойно спросил, не обращая внимания на дождь: — А я разве должен отчитываться перед тобой? — Ч-что? Я не сказала ничего такого, почему ты так ведёшь себя? Я просто волнуюсь за тебя, вот и всё. — Не нужно за меня волноваться. Если это всё, я могу пойти дальше? — Что я сделала не так?! Почему ты так говоришь со мной? — Хватит уже притворяться, что ничего не понимаешь, — он лишь презрительно фыркнул. Девушка замерла в ступоре, не зная, что ответить парню. — Что?..       Росс решил не тратить время на дальнейший разговор, тем более, что дождь усиливался, и просто зашагал дальше. — Да о чем ты говоришь?! — Турция не отставала от парня. — Что ты делала сегодня днём? — резко спросил он, не отвечая на прошлый вопрос.       Тяжело выдохнув, девушка ответила: — Играла в правду или действие. — С кем? — немного помедлив, Росс приостановился и посмотрел на неё через плечо. — С Японией и Францией. — Значит, всё же правда… — тихо пробормотал он и пошёл быстрее, подходя уже к своему дому. — К чему сейчас были все эти вопросы?       Россия снова ничего не ответил, смотря под ноги, будто даже не услышав вопрос. — Ты можешь ответить мне нормально? А не молчать и задавать странные вопросы?! Почему ты снова ведёшь себя как ребёнок?! — она уже стала сердиться из-за поведения России.       Парень словно сорвался и подбежал к ней: — Я давно не ребёнок, и не тебе меня так называть, — он хоть и говорил тихо, но голос дрожал на грани эмоций. — И я не собираюсь больше быть твоей игрушкой, иди найди себе кого-нибудь другого, а меня оставь в покое.       Россия развернулся, не дожидаясь ответа, и через минуту захлопнул за собой входную дверь. Девушка вздрогнула от удара. — Р-Росс?.. Ответь мне, пожалуйста, открой дверь, и мы спокойно поговорим… Росс, пожалуйста, — дождь усилился, но девушка продолжала стоять, надеясь на ответ парня, которого так и не было. — Росс… Пожалуйста, ответь мне, — Турция прикрыла лицо рукой от капель дождя.       Продолжая стоять в молчании, она смотрела на дверную ручку в надежде, что парень всё-таки откроет. Злость, что резко вспыхнула в ней, стала утихать, оставляя место отчаянию и пустоте внутри. Она продолжала повторять в голове одно слово, тихо говоря про себя, едва шевеля губами: «Пожалуйста…».       Через несколько минут или, может, часов, девушка дернулась, возвращаясь в реальность, то ли от бешеного шума ливня, то ли от холода, и шагнула назад на дрожащих ногах. Она быстро двинулась в неизвестном ей направлении, вытирая слезы, которые беспорядочно падали на землю вместе с каплями дождя. Изнутри разъедала пустота, все предметы расплывались и смешивались в одно серое пятно.       Турция обняла себя обеими руками и случайно задела сквозь ткань рубашки ещё не зажившую рану на боку. Неосознанно она подвела ладонь под одежду и надавила на края. Боль вызвала старые воспоминания связанные с Россией, отчего становилась всё тяжелее и тяжелее. Ещё одно движение по ране ногтями, чтобы как-то заглушить душевную боль. По мокрой и холодной одежде стала стекать горячая кровь, впитываясь в ткань. Турция вскрикнула и упала на колени, не в силах больше стоять на ногах.       «Так мягко, — подумала девушка лёжа на траве, закрыв глаза от дождя и продолжая расширять ногтями рану, — и тепло». Перед глазами начало темнеть, а тело постепенно холодеть и избавляться от напряжения и навязчивых мыслей. Где-то вдалеке послышался собачий лай и чьи-то быстрые шаги. — Видимо, покурить я не успею, — раздался тихий мужской голос. Его обладатель сломал сигарету в ладони с глухим хрустом и похвалил собаку: — Умница, Кэкен.       Пёс в ответ радостно завилял хвостом, подбежал к девушке и стал трогать носом в её бок. — Дай я сам посмотрю.       Мужчина наклонился, присмотревшись к ране, тихо вздохнул и аккуратно подхватил девушку на руки. — И снова здравствуйте, Турция.       Девушка посмотрела на него мутным взглядом, не понимая, кто к ней обращается, и просто закрыла глаза. — Не тратьте силы, — успокаивающе прошептал он.       В это время Кэкен молча слизывал с травы капли крови, уже размытые дождём. — Кэкен, давай в дом.       Мужчина зашёл в дом и сразу же отнёс Турцию в мини-операционную. Рейх взял инструменты, осмотрел ранение более детально, вколол анестезию и начал обрабатывать, останавливать кровь, зашивать. — Выпить воды сможете? — спросил он, меняя перчатки и пряча лишнее.       Девушка молча лежала на операционном столе, пытаясь собрать в единое отрывки мыслей. Послышалось тихое шипение, и Турцию вновь взяли на руки, перенося на второй этаж. Тихий скрип двери, и красноволосую положили на кровать. — Я повторю снова вопрос: Вы сможете выпить воды?       В ответ Рейху последовало отрицательное качание головой. — Тогда капельница…       Рей прокашлялся и вышел из комнаты, оставив девушку одну. Дождь медленно затихал, растягивая на подсознательном уровне время. Дверь вновь открылась настежь, пропуская слабый холодный свет.       Немец принёс сменную одежду и штатив для капельницы с пакетиком коллоида на растворе желатина. Присев у кровати, он медленно начал расстёгивать короткую рубашку турчанки, предупредив: — Вам стоит переодеться в сухое перед тем, как я поставлю капельницу и уложу Вас в постель.       Девушка резко распахнула испуганные глаза, инстинктивно выхватив небольшой ручной кинжал из-за скрытого пояса, и вонзила мужчине в бок, упершись спиной в стенку и выставив руки с лезвием вперёд. Рейх отстранился, прикрыв ладонью рану, и зашипел. — Да что же за день такой, — мотнув головой, он поднял взгляд на неё и поправил мокрые пряди со лба. — Турция, Вы ранены. Я бы не советовал нервничать. Опустите кинжал и ложитесь.       Его взгляд встретили узкие зрачки карих глаз, в которых можно было увидеть злость и страх. — С какого перепуга ты стал мне помогать? — Не стоит опускать меня до уровня монстра, мне свойственна эмпатия. Конечно, Вы умереть не сможете, но и видеть страдание и слышать хрипы под окном дома не очень веселое занятие, — прокашлялся мужчина и сжал рану сильнее.       Турция шикнула на него, убрав окровавленный кинжал обратно в ножны и застегивая пуговицы рубашки. — Вижу, силы с адреналином у Вас появились. Попрошу переодеться, пока меня не будет, — с явной раздражительностью бросил Рей и вышел из комнаты.       Девушка взглянула на столик, где лежала аккуратная стопка одежды и, мешкая несколько секунд, всё же подошла к оставленной немцем одежде. Она сняла с себя мокрую рубашку вместе с бюстгальтером и надела футболку, принюхавшись к ткани: «Пахнет магазином и достаточно большая». Джинсовые шорты Турция сменила на чёрные пижамные штаны и, тяжело выдохнув, осмотрелась вокруг.       «Похоже на тюремную камеру бизнес класса», — подумала девушка, рассматривая интерьер комнаты. Чёрная кровать, рядом тёмный шкаф с тумбой, стены цвета слоновой кости, небольшой столик со стулом и деревянный пол. После осмотра она забралась обратно в постель, укрывшись с головой одеялом и повернувшись лицом к стене. — Я могу войти? — надломленным тоном спросил немец, постучавшись. — Да, — тихо ответила девушка, не высовывая голову из-под одеяла.       Рейх зашёл в комнату уже в сухой одежде. Сквозь тонкую белую рубашку была видна повязка, а в руках он держал ещё одну подушку. — Позвольте мне поставить Вам капельницу. — Делайте что хотите, — Турция посмотрела на мужчину, сжимая и перебирая ткань пальцами. — Хорошо, — он присел и взял руку девушки. Аккуратно положил её на подушку, затянул выше локтя жгут, обеззаразил зону спиртовой салфеткой и ввел катетер-бабочку.       Закрепив двумя кусочками лейкопластыря и открыв клапан на трубке, чтобы коллоид начал вводится, немец продолжил: — Что Вам приготовить поесть?       Турция болезненно шикнула и зажмурилась: — Без разницы.       Рей кивнул и вскоре вышел из комнаты. «Сам виноват. Не может быть что-то без оплаты. Давай, плати, Рейх», — нарекал себя мужчина, заходя на кухню. Он чертыхнулся и снял повязку, выкинув бинт с мыслью: «Плевать». Конфорка неприятно зашипела, когда немец поставил греться чайник.       «Может, надавить на неё этим? Она ведь поддаётся турецким традициям казни людей, эмоционально слабая. Сказать, что при агрессии может серьёзно навредить психике России и пусть вообще не лезет в это, забудет всё как сон. Она живёт чуть меньше чем я, пару недель для нас словно секунда, — думая об этом, Рейх начал разогревать бульон, который так удачно приготовил вчера. — Или, может, поставить за аргумент то, что это Россия такой ублюдок и решил свалить от неё просто так, ведь… влюбился в другую».       Стук в дверь заставил выронить нож во время нарезке мяса. Рейх прерывисто выдохнул и поправил маску. Накинув для приличия плащ и прикрыв кровавое пятно, он посмотрел в глазок у входа. — А тебе что нужно, — шёпотом прошипел он и открыл дверь, продолжив громче: — Приветствую, Союз. — У меня очень серьёзный разговор.       Тон русского внушал тревогу, и Рей впустил его в дом. СССР прошёл сразу на кухню, будто чувствуя себя как в собственном доме, и сел за стол. — Откуда рана? — Плевать, — отмахнулся немец и сел напротив. — Что случилось? Союз лишь закатил глаза и достал телефон. — Мне пришло странное фото. Я бы даже сказал, компромат. — У меня дежавю… — И не зря, Рейхи. Потому что это компромат, — он резко обернул экран и показал фото, которое сделала Швеция, — на тебя! Она выложила это в Твиттер пару часов назад, так что ты теперь популярен.       Рейх сначала даже облегчённо выдохнул, но сразу нахмурился и отошёл к доске, прошипев: — Ты ребёнок, Союз, ребёнок. — Судя по росту…       Рей не дал договорить, бросив и вправду сердитый взгляд на СССР. — Так откуда рана, не-ребёнок? — Какое же день рождения без драк, — парировал немец, наливая бульон в тарелку. — Если кратко, на втором этаже у меня девушка, Турция, раненая. Понимаешь абсурдность своего действия? Пришёл насмехаться надо мной, пока человек страдает. — Я уже думал, что кто-то смог пробраться сквозь терни к твоему сердцу, — широко улыбнулся Союз. — Но, если раненая, значит у нас появился ещё один убийца?       Немец несильно поцарапал металлическую доску ножом при последних словах знакомого и добродушно ответил: — Нет, она сама. У неё была рана раньше, ну и она её расширила. Ещё и под дождь попала. Ну и упала почти под домом. А когда дождь закончился? — Где-то минут пять назад. Хм, хорошо, я тебя понял.       Он забрал бумажку с холодильника, которую забыл тогда в складе. — Союз… — Рей сказал это почти шёпотом, делая чай с медом, лимоном и имбирём, — можешь помочь с ней? — Вау, тебе помощь нужна? Что-то новенькое. — Союз, я серьезно. Она может снова разорвать рану, а может вырвать капельницу или сбежать.       СССР лишь пожал плечами и взял поднос, а Рейх — чай и леденцы. Они вместе поднялись на второй этаж, не проронив ни слова.       Немец постучался в комнату для гостей: — Можно? — Да, — послышался ответ из-за двери. СССР зашёл первым, поставил на тумбу поднос с бульоном и посмотрел на девушку. — Здравствуй, Турция, — с лёгкой ухмылкой поздоровался он и подвинул стул к кровати, сев на него. — Ох, и ты тоже тут, — девушка перевела взгляд в потолок. — Ну здравствуй, Союз. — Привередливая Турция удосужится поесть? — Я не хочу, — девушка прикрыла глаза положила свободную руку на одеяло и укуталась сильнее, снова переминая пальцами ткань. — Так, смотри, — он продолжил уже шёпотом. — Тебе нужны силы, чтобы восстановиться и не заболеть. А для этого нужна еда. И, поверь, лучшее, что может делать этот коротышка — готовить. — Я всё слышу, вообще-то, — шикнул Рей и опёрся на стену. — И злой он сегодня только из-за днюхи. Пожалуйста, прими эти угощения так же, как раньше мои кредиты. — Очень крутой пример в конце, — Турция посмотрела пустым взглядом на мужчину рядом с ней. Подумав с минуту, она кивнула и вновь закрыла глаза. — Это не из-за тебя я буду есть, а только чтобы не подвести своих людей. — Вот и умница, — подмигнув, Союз встал и протянул тарелку с бульоном.       А Рей в то время взял подушку со шкафа, помогая девушке немного приподняться. — Ещё раз скажешь подобные слова вроде «умница», и следующий удар кинжалом будет предназначен тебе, — она тяжело выдохнула, взяла тарелку в руки и начала спокойно есть содержимое. — С такими темпами я запрещу Украине общаться с тобой, — в шутку ответил русский и сел обратно на стул.       Турция что-то пробубнила в ответ с набитыми щеками, но по лицу можно было понять, что шутка ей не очень понравилась. — Расспрашивать я не буду ни о чем, но один вопрос всё же задам. Турция, почему ты не восстановила рану изначально?       Девушка проглотила бульон и неспеша ответила: — Не захотела на это тратить силы. — Глупо, — шикнул немец и подошёл к окну. — На себя посмотри, — хмыкнул мужчина в ответ. — Сам такой же. — Я хотя бы повязки накладываю. — Мне они не нужны. — Ну да, заживёт как на собаке. — Мальчики успокойтесь, помада у меня, — вмешалась Турция, отложив пустую тарелку. — Я спокоен, — одновременно ответили оба и посмотрели на девушку. — Что вы так смотрите на меня? Помаду захотели? Сейчас у меня только чёрная с собой. Могу одному дать, а второму позже по почте отправить. — Не стоит. Пейте чай лучше, — на выдохе произнёс Рей, подошёл к капельнице и немного подкрутил колёсико на трубке, чтобы коллоид поступал быстрее. — Союз тебе пойдёт к лицу чёрный цвет, — с улыбкой произнесла девушка. — Не стоит отбирать мой цвет, ладно? — скрыв за этой фразой дрожь от воспоминаний, немец отошёл обратно к стене. — Мне всё же по душе больше красный, — парировал русский и поправил подушку под девичьей рукой. — Хорошо, — протянула она с ноткой издёвки. — Тебе когда и куда помадку отправить? — Помада не подойдёт мне, поверь. Лучше себе оставь. — Ну и ладно, — хмыкнула девушка, замолчала и задумалась. — Лучше Вам поспать. Я капельницу сниму. — Я не хочу спать и чувствую себя нормально. Я лучше пойду домой. — Нет. Вы останетесь и полностью восстановите силы. Пока рана не исчезнет, Вы не уйдёте. — Рейх, я понимаю, что ты включил заботливую няньку, но она сама должна решать. — Союз, а ты построй логическую цепочку и замолчи.       Девушка недовольно цокнула и отвернула голову от мужчин. — Я солидарна с Союзом. Как бы странно это не звучало. — Ничего не хочу слышать. Турция, Вы остаётесь здесь. Если надо, могу дать снотворное. — Нет, спасибо. Лучше себя подлатайте. — А вот сейчас я солидарен с Турцией, — усмехнулся СССР. — Хорошо. Тогда договариваемся так. Вы латаете себя, я — себя, и расходимся как в море корабли. — Допустим так. — Какие вы оба прекрасные дипломаты. Ну а я, значит, не буду нужен? — с неким сарказмом спросил русский. — Давай выйдем в коридор, — предложил немец и первый покинул комнату.       Союз вышел за ним и сходу спросил: — Что не так? — Можешь проследить, чтобы… — он устало потёр глаза и опёрся на стену. — Ах, ладно. Ничего. Благодарю за помощь. — Я бы мог попросить договорить, но учту твоё состояние.       Рей лишь хмыкнул в ответ и поднял взгляд. — Ложись и ты спать, — посоветовал СССР, спускаясь по лестнице вниз под взглядом немца. — И, знаешь, я до сих пор считаю, что красный и чёрный — неплохое сочетание.       Дверь тихо захлопнулась. Рейх замер, чувствуя, как ребра сжимают сердце. Как участился пульс, сдавило голову, задрожали кончики пальцев. «Ещё немного и я…», — мысли оборвались будильником с напоминанием. — Чёрт… — прошипел мужчина, понимая, что нужно идти к Японской Империи.       Он, так и опираясь на перила, начал листать контакты. «Германия, вот у тебя совести нет. Переименовала всех, пока я с Империей мирился, и теперь ищи иголку в стоге сена». Взгляд зацепил контакт под именем «Тайный любовник». — Или Союз, или Италия…       Рискнув, немец набрал номер и начал ждать. — Если это Союз, Германия, я не знаю, что с тобой сделаю…       Но страх не оправдался. Мягкий голос, скорее всего спросонья, поприветствовал: — Доброго вечера, мой фюрер. Я вас слушаю. — Королевство Италия, приветствую, — Рей потёр глаза и сел на пол, опершись на перила. — Я знаю, Вы залечиваете раны, но мне нужна помощь. Проследить, чтобы моя гостья выспалась и восстановила силы. Вы можете прийти ко мне сейчас?       Италия совсем тихо вздохнул: — Конечно. Буду через пять минут.       Гудки. Их ритм похож на шаги. Медленные шаги Германской Империи, когда ночью он проверял, спит его сын или снова читает с фонариком под кроватью.       Рейх носил чёрный цвет не просто так. Не просто так он вздрогнул при упоминании. Не просто так СССР сказал ту фразу. Чёрный цвет стал для Рея важным ещё в детстве, вернее, когда он был так называемой тенью. Это условное название детей у стран. Они появляются, когда у страны начинаются сильные проблемы с экономикой: смена режима, революции, череда серьезных митингов и т.д. «Тени» привязаны к родителям, получают от них первое имя и могут исчезнуть, если те справились и удержали пост. Германская Империя не справился. Первая Мировая война стала для него смертельной.       Маленький Рей помнит свою жизнь где-то с конца октября 1918-го. Ему удалось вспомнить только некоторые моменты с 1917-го, но только из-за того, что они связаны с одним важным человеком. 8 ноября оказалось пасмурным. Шёл неприятный и холодный дождь. Ещё и звонкий такой. Рейх тогда прикрыл уши подушками, чтобы поспать ещё хотя бы часок. Но дворецкий разбудил мальчишку раньше обычного. Сквозь тихие всхлипы от боли в голове, кареглазый рассказывал о научно-фантастической книге, которую прочитал ночью, а потом выпалил: «Бернард, я сделаю твою версию в виде андроида, когда ты умрёшь! Я не хочу чтобы ты умирал, ты слишком хорош и мил со мной. Это будет лучший андроид. Получше, чем в книге».       В ответ он получал лишь кивки и поникший взгляд жёлтых глаз. Что-то неладное Рейх заметил сразу. Его дворецкий всегда улыбался и разрешал поспать лишние десять минут, пока он одевал на наследника короткие гольфы. Сейчас Бернард ходил, как в воду опущенный. Мальчишка пытался допроситься у него ответа, но тщетно. Всё одно и то же: «Узнаете, если пойдёте со мной».       И Рей пошёл. Пошёл с паникой на душе и влажностью на глазах. Отец заболел уже давно, а хуже стало 29 октября, когда среди людей официально пошли слухи о том, что Империи конец. Парнишка сел на кровать рядом с отцом. Тело Империи покрылось чёрными трещинами. Наследник ненавидел чёрный. Слова отца он запомнил на всю жизнь. Они повлияли на него сильнее всех прочитанных ранее и позднее книг. Это был последний их разговор, ведь на следующее утро Империя умрёт.       «Рейх, — говорил мужчина хрипло, но твердо, — почему ты смотришь на меня так испугано? Неужели боишься чёрных трещин? — мальчик кратко кивнул и сжал кулачки. — Может ещё и темноты боишься? — снова кивок от сына. — Смешной. Чёрный — лучший из всех возможных цветов. Вернее… это отсутствие цвета. Белый — совокупность всех цветов, а чёрный — их отсутствие. Чёрный сложно испортить. Добавь к чёрной краске немного жёлтого — он растворится и почти не оставит следов. Добавь жёлтый в белый и получишь лимонный. Добавь в чёрный белый — это будет заметно лучше, чем другие цвета. Но если добавить в белый чёрный — заметно будет ещё сильнее. Белый легче осквернить, чёрный оскверняется лучше белым. Чёрный — зло, а белый — добро. Добрых людей осквернить легко: они ломаются, отдают себя, не всегда сильны и слишком эмпатийные. Злые люди не подпускают к себе близко, идут вперёд сами, не поддаются влиянию, остаются эгоистами. Добрый герой уничтожит кого-то ради мира, а злой — мир, ради кого-то. Но… зло слабее в конце концов. Зло проигрывает, гниёт. Ведь зло — отсутствие, а добро — совокупность. Когда полюбишь чёрный, полюбишь и спокойную тьму, ночь».       Бывший фюрер встряхнул головой, абстрагируясь от воспоминаний. Входную дверь открыли, и немец опустил взгляд на гостя. — Приветствую, Королевство Италия. — И снова доброго вечера, — с лёгкой усмешкой пролепетал итальянец и выбежал к нему. — Чем я могу помочь?       Рейх тихо хмыкнул и пошёл к коридору: — Вижу, Вы почти избавились от ран. — Да… — блондин побежал за ним. — Осталось только шрамы убрать. — Не знаю, когда уберу свои.       Рей по привычке поправил маску и остановился у комнаты гостей. — Там Турция, Вы должны проследить, чтобы она выспалась и проснулась без ран. А также вытащить капельницу, когда коллоид закончиться.       Италия шутливо отдал честь, кивнул и зашёл в комнату, поздоровавшись: — Приветик, раненая пташка.       Девушка встретила Королевство хмурым взглядом и отвернулась: — Почему сегодня так много мужчин, — пробубнила она под нос, скрывая волнение за красными прядями. — Я думал, у тебя есть гарем, — Италия улыбнулся шире и сел на стул. — Ха-ха-ха. Очень смешно. Во-первых, я с ними почти не разговариваю. Во-вторых, откуда ты знаешь об этом? — Я живу достаточно много лет, чтобы это знать.       Турция лишь цокнула в ответ: — Захотелось ко мне, пополнить состав? — саркастично сказала девушка, взглянув на Италию. — Ну… жить всё равно скучно, — парировал мужчина и закинул ногу на ногу. — Но здесь я для того, чтобы проследить за твоим сном, пташечка. — Не называй меня так. А то я и послать могу, — огрызнулась Турция, вытянув губы в тонкую линию. — Лучше пошли себя к Морфею. — Я не могу спать. — Снотворное? — протянул он и наклонил голову с ухмылкой. — Нет, не хочу. — Или снотворное, или сама. — Ты не поймёшь, — промямлила она под нос. — Скоро снимешь капельницу? — Ты из-за неё спать не можешь? — Италия посмотрел на капельницу, чуть удивлённо приоткрыв ротик. — Да? — Я хочу отвернуться к стене, а она мешает мне спокойно лежать.       Итальянец вздохнул и аккуратно вытянул иглу, заклеив пластырем прокол, и прокрутил колёсико, чтобы жидкость не капала. — Спите, я буду здесь до утра, так что принесу что-то по надобности, — уже другим тоном, более взрослым и спокойным, произнёс он и отсел к стене.       Дверь немного приоткрылась, и в комнату заглянул Третий Рейх. — Я пошёл. Италия, Вы знаете, что где лежит, и что делать при нужных случаях. Я на связи, — протараторил немец и закрыл дверь.       Блондин вздохнул, перебирая в руках край белоснежной длинной шинели. — Ничего не меняется… — тихо-тихо прошептал он и перевел взгляд на девушку, продолжив громче: — Спокойной ночи — Минус один, — она перевернулась на бок и уткнулась носом в стену, свернувшись в клубок. — Ты права… Но, знаешь. Третий Рейх хоть иногда и злой, но, поверь мне, он единственный, кто может решить проблемы других. Не злись на него. Всё же, он сделал хорошее дело, — Италия, встал, укрыл получше девушку и сел обратно, расслабившись и вздохнув. — Спи. — Спите, Турция, спите, — прошептал Рейх и, закурив, пошёл к дому Японской Империи.       На улице неприятная душная свежесть. Она давит на тело, связывает мысли в клубок. Никотиновый дым лишь на несколько секунд распутывал его. Мужчина выкинул сигарету, достал из внутреннего кармана чёрного сюртука флягу с энергетиком. «Если бы у меня был амфетамин…» — вздохнул этим мыслям немец и спрятал флягу.       Прокашлявшись, он нажал на звонок дома Империи. Через минуту дверь открылась, и в проёме появилась высокая фигура женщины. — Добрый вечер, мой господин, — она была в бордовом обтягивающем платье до колена с оголенными плечами из-за спущенных рукавов. — Позвольте войти, — улыбнулся мужчина и протянул коробку конфет с ликёром и вишней. — Я с подарком. — Да, проходите, — она взяла угощение из рук немца и направилась вглубь дома.       Он кивнул, поправил белую рубашку и зашёл за ней, закрыв дверь. — У Вас красивое платье. Цвета вина, — Рейх усмехнулся и снял сюртук. — Скорее всего, теперь я нашёл свой любимый сорт вина.       Женщина натянуто улыбнулась, пропуская его в зал. — Как Ваше самочувствие? — Всё в порядке. — Прекрасно, — улыбнулся Рейх и прошёл ближе к окну, поглаживая распустившийся цветок домашней сакуры в углу. Задвинув алые шторы, он обернулся к хозяйке дома. — Япония благополучно вернулась домой? — Да. С ней всё хорошо. — Королевство Италия не заходил? — спросил немец, отодвигая оба стула, и сел на один из них. — Нет, его не было. — Присаживайтесь, прошу.       Империя кивнула, присев на кресло рядом. — Хорошо. О чём вы хотели бы поговорить? — Я готов говорить обо всем, но… — он подпёр голову рукой и чуть закусил губу. — Величественная Япония, Вы же помните, что я делаю при малейшем нарушении дисциплины или приказа? — Да, помню. — Позвольте мне очистить свою душу и закончить дело, чтобы спокойно и на веселой ноте продолжить разговор.       Она пожала плечами в ответ: — Делайте, что пожелаете.       Рейх манерно встал и поклонился Империи, ухмыляясь сквозь маску. Он протянул руку, прикрыв глаза в ожидании. ЯИ покорно положила свою ладонь в его. Мужчина наклонился ниже, почти вставая на колено, и невесомо поцеловал костяшки изящных пальцев. Опустился поцелуями ниже, заведя вторую руку в карман брюк. Чуть задержал губы на внутренней стороне запястья и оставил небольшую меточку. Она же от таких действий прикусила щеку изнутри, тихо промычав что-то невнятное, но не сопротивляясь. Рейх ухмыльнулся реакции, поцеловал снова и резко поднял взгляд на женщину. Вытянув вторую ладонь из кармана и, сжав в ней рукоять серебряного кинжала, приставил его к запястью, прошептав: — Вы знаете, что говорить. — Мой фюрер, я осознаю свою ошибку, я не должна была сегодня так остро реагировать на слова Италии. Я виновата в сегодняшней драке и целиком и полностью принимаю наказание от вас. Мой фюрер…       Рей слабо кивнул, ухмыляясь шире, и сделал тонкий надрез поверх оставленного следа. Так, чтобы оставить шрам, но не нанося сильного урона. Он провёл подушечкой большого пальца по порезу, растягивая потëки крови, и встал. — Молодцы, — прошептал мужчина и спрятал кинжал, усаживаясь обратно на стул. — Так на какую же тему вы хотели поговорить? — она спрятала руку за спину. — Можно о Вашей дочери. Может быть, о искусстве или о нас, — последнее Рейх произнёс почти шёпотом и сложил ладони вместе у подбородка.       ЯИ покрылась лёгким румянцем, отведя взгляд на сакуру. — Последнее… — Хороший выбор, — он повёл плечами. — Сегодня я мог быть немного груб… Я прошу за это прощения и благодарю Вас за сдержанность. Я также допустил одну ошибку: не выключил телефон №4 и негласно позволил дочери изменить имена контактов. Россия, достаточно умный малый, хоть и покладистый, это увидел. Я предполагаю то, что нам придётся немного открыть наши отношения, ведь Вы подписаны у меня как «Моя Госпожа».       Женщина удивлённо посмотрела на немца, а её сердце начало биться сильнее: — Открыть? — Милая Япония-сама. Я уважаю Вас больше, чем любого другого человека в этом мире. Я чувствую себя спокойнее, когда Вы рядом. Мы оба уже не зависим ни от кого, кроме себя. Нам не мешает ничего. Абсолютно ничего. Величественная Япония, я не хочу менять имя Вашего номера. Я хочу чаще видеть Ваши глаза, улавливать аромат Вашего парфюма, замечать мимолётную улыбку. Японская Империя, я хочу, чтобы наши отношения перешли на новый уровень, но только с Вашего позволения.       Она задержала взгляд на карих глазах, после снова быстро отвела его, прокашлявшись, и ответила: — Я должна обдумать это предложение… — Да, конечно, — он положительно кивнул, продолжая говорить мягко и тихо. — А сейчас я Вас попрошу обработать порез, пожалуйста.       Япония молча встала и ушла к себе в кабинет за аптечкой.       «Что я творю…», — покачал головой немец и достал телефон. Рейх написал Королевству Италии без приветствия: «Уснула?»       «Да. Капельницу снял чуть раньше. Она не могла уснуть. Ей нужно было обернуться к стене», — незамедлительно ответил блондин. — И используйте бинт, пожалуйста, — чуть громче произнёс Рей. — Хорошо, — послышалось из соседней комнаты.       Женщина достала из нужной коробочки хлоргексидин с бинтами. Обработав рану, она обмотала кисть и закрепила повязку узелком. Укладывая аптечку обратно на верхнюю полку, ЯИ услышала непонятный грохот, на что сразу же крикнула: — Кэкен! Я тебе сколько раз говорила… — не успев закончить фразу, она зашла в зал, увидев лежащего на полу Рейха.       Тот неподвижно сопел, пряча лицо за волосами и покосившейся фуражкой. Всё тревоги и волнения этого тяжёлого дня под конец разом сказались на Третьем Рейхе, которому, кстати говоря, уже давно требовался здоровый сон.       Империя быстро подошла к мужчине и осторожно подняла его с пола, понеся в свой кабинет, что по совместительству являлся и спальней. Не обратив внимание на упавший головной прибор Японская Империя положила немца на кровать и укрыла одеялом, поправив подушку под его головой.       Наклонившись над ухом мужчины, она тихо произнесла: — Я согласна.