Противоположност притягиваются

Проснулась я из-за того, что кто-то прыгнул мне на живот. С спросонья попыталась согнать ту тварь,что мешает мне спать. Этот кто-то зашипел и болько цапнул за руку, но с меня так и не свалил. Боль позволила начать моему мозгу хоть немного анилизировать ситуацию. С трудом приоткрыв левый глаз, я увидела наглую морду рыжего кота, улегшегося у меня животе. До меня наконец дошло, что я не дома, так как домашных животных у меня не было. Кот в это время перелез ко мне на грудь улегся там, мурча как трактор. Разлепив второй глаз, я огледела комнату в которой оказалась. Она была небольшой, с нежно-голубыми обоями, из мебели, кроме кровати, стоял так же стул и стол в углу комнаты, рядом было окно, задернутое шторами, в левом от меня углу стоял шкаф. Попытавшись втать, я резко приподнялась и села. Кот спрыгнул с меня и уселся рядышком, недовольно шипя что-то на своем кошачем языке. От моих резких действий замутило и казалось меня вырвет собсвенным желудком, комната закружилась, как если бы меня раскрутили на карусели, перед глазами замелькали черные точки. Я упала на кровать и закрыла глаза, чтобы переждать какое-то время и прийти в себя после слишком резкий действий. Вторая попытка была более удачной и я даже умудрилась встать на ноги, но, не упев сделать и шага, упала, больно ударившись коленями об пол. Меня опять замутило и накатила жуткая слабость. Дышала я ртом, так как нос был забит, и то хрипела как последняя ворона. Все силы уходили на поддержание сознания в робочем сотоянии. Вытянув ноги, я обокотилась об бортик кровати. Чувствовала я себя словно меня выжали как лимон, а потом еще и ногами попинали. Но мое тельце решило сделать все еще хуже. Я, согнувшись в три погибили в приступе сухого, раздирающего и без того ноющее горло и легкие, кашля, пыталась схватить ртом хоть капельку живительного воздуха. В глазах опять потемнело, но кашель все никак не отступал. Через несколько секунд, показавшихся мне часами, я смогла отдышатся. Я закрыла глаза и откинула голову на кровать. С детства ненавижу болеть. Каждый раз простужаясь, я не ограничивалась общим недомоганием, насморком и кашлем, как большенство. Нет болела я обязательно с высокой температурой, дерущим горло кашлем и жуткой слабостью, из-за которой я валялась без сил в кровати, почти не вставая. Стоит признать, что простужалась я редко, благодаря хорошему иммунитету, но лучше уж легкая усталость, чем такое. Наверное я ненадолго заснула, ведь открыла глаза я только благодаря толчку в бок. Встав, я чувствовала себя лучше и решила найти хозяина дома. Последний раз я тут была года два назад, но на память пока не жалуюсь, так что как-нибудь доползу. Выйдя из спальни я свернула направо и пошла прямо, правда шла я с трудом, опираясь на стену, но все же шла. Дойдя до проема, за которым была гостинная, зашла в него. Как я и думала, Америка лежал на диване и тупил в телевизор, то и дело щелкая кнопкой пульта, переключая каналы. Я тихонечко съехала по косяку двери, усталость накатывала волнами, лишая остатков и без того скудных сил.Через какое-то время сознание опять поплыло и я начала проваливаться в сон. Меня подняли с пола горячие руки, обжигая своими прикосновениями голую кожу, и усадили, точнее уложили на что-то мягкое. Привозмогая себя, приоткрыла левый глаз, поняла, что лежу на диване. Я хотела встать, но была остовлена. - Лежи уж, - вроде тихо сказал Америка, но для моей больной головы это было, как гром средь бела дня, от чего я невольно сморщилась от боли. Сил на ответ не было, да и неоткула им было взяться, и я просто кивнула. Тело горело, казалось, что внутри горит пламя, больно обжигая своими языками, не подготовленный к этому организм. Дышать с каждым разом было все труднее, грудь словно сдавили, а легкие кинули в огонь. Создавалось ощущение, что воздух расколен до предела, от чего его становилось все труднее вдыхать. Мое воображение начало выдавать картины того, как меня заживо жарят на огне, сжигающем меня изнутри, но не наносящем никаких видимых повреждений. Моего лба коснулось что-то холодное, от чего стало совсемь чуть-чуть полегче, но оно бысто пропало остовляя меня на едине с костром. Соображать было все труднее, ведь мозг уже начал закипать от жара. Кажется еще немного и начнут плавится кости и кипеть кровь в сосудах. Редкие приступы кашля выбивали легкие из груди, раздирая их. Я хрипела, пыталась кричать, вырваться из обьятий огня, но он только больнее обжигал, продолжая мою пытку. Паника начала заполнять каждый кусочек сознания. Мне было страшно. Меня трясло, уже не только от лихорадки. На лоб легло что-то холодное и влажное, ослабляя пламя. Меня приподняли и приподнясли к губам стакан с чем-то холодным, заставяя это выпить. Это была вода со странным сладковатым привкусом. Огонь ушел, давая мне время передохнуть. Заснуть не получалось, как и окончательно проснуться. Так я и лежала между сном и явью до следующего прихода огня. Каждый раз, когда он начинал пожирать меня мне на лоб клали холодную тряпку, а к губам преподносили питье. Я не знаю через сколько, но мне удалось немного отдохнуть. Огонь окончательно отступил, оставив только слабость и боль, сковывающую все тело. Проснулась я не сразу, еще какое-то время просто лежа с закрытыми глазами. Рядом со мной кто-то лежал, щекоча размеренным дыханием правое ухо. Привстав на локтях, я открыла глаза и огляделась. Лежала я на диване в гостиной, в доме Соединенных Штатов, сам хозяин спал рядом, полусидя на стуле. Рядом лежали разбросанные пачки лекарств, пустая бутылка воды и таз с водой. Решив не будить парня, я осторожно попыталась встать, с какой-то стати решив, что чувствую я себя относительно неплохо. Мой собственный организм быстро опроверг это предположение, и я с тихим стоном рухнула назад. Комната завольсировала и смазалась. Америка, в это время продолжавший спать, встрепенулся. Все, решила я, писец подкрался незаметно, звездчатый продолжил дрыхнуть. С губ слетел тиихий выдох, и я вновь попыталась встать. Делала это, на сей раз, со скоростью улитки, но зато голова не кружилась... ну может совсем чуточку. Мысленно радуясь своей хорошей памяти, запомнившей где, что находится с последнего моего посещения, дошла до ванной. Умылась холодной водой, так как жар начал подступать к щекам, и посмотрела на себя в зеркале. Там отражалась болезнено-бледная девушка, с ярким, словно после мороза, румянцем, неестественно сверкающими глазами, под которыми залегли шикарные круги, которым позавидует любая панда. Кстати на счет глаз, я достала из внутреннего кармана толстовки коробочку для линз и сняла их, поражаясь, как они не слетели раньше и как я могла про них забыть. Глаза от этого сиять не перестали, но теперь болели меньше. Вернулась в гостиную за таблетками. Найдя среди них жаропонижающее, закинула в рот сразу две таблетки и запила их остатками воды. Спустя минут десять мне стало лучше и жизнь перестала казаться такой уж ужасной. Решив, что я готова к подвигам, отправилась на кухню. Дойдя,подошла к холодильнику и открыла его. Меня окатило потоком холодного воздуха, но я титаническим усилием отогнала мысль залезть в холодильник и открыть там новую страну, которую я бы назвала Морозом. Идея была забавной, но сейчас совершенно не нужной. Достала яйца и молоко, с твердым решением приготовить блинчики. Они были моим коронным блюдом и приготовить я могла их в любом состоянии. Спустя минут двадцать, десять из которых я потратила на поиск соли с сахаром, тесто было готово. Спустя еще пятнадцать, румянная стопка блинчиков стояла на столе. Решив, что в сухую не так вкусно, сварила яйца вкрутую, сделав из них гарнир. Замочила посуду, гадая что со мной сделает Америка за такое самодействие. Гадать мне было не долго, так как на кухню зашел сам США. С начала он удивленно посмотрел на меня, но потом заметил еду. Подлетев к ней как коршун, он начал быстро поглощать блины. Мне это напомнило, как отец поздно или наоборот рано, ближе к рассвету, возращался домой. Он так же налетал на любую еду, а только потом начанал разбор полетов. Мне стало смешно,что я начала тихонечко подхихикивать, не в силах сдержать смех. - Что? - мне сейчас показалось, или он вправду смутился. Я разлеглась за столом, положив голову на руки. Было так хорошо и тепло, что я невольно улыбнулась. Америка посмотрел на меня с сомнением и отодвинул тарелку. - Ой, да все с ними нормально! Ешь - хрипловатым голосом сказала я, все еще улыбаясь и внутренне посмеиваясь от недоверчивости Аме. Хотя его поведение можно понять. Мы никогда особо хорошо не общались и почти постоянно собачились. - А, почему ты тогда не ешь? - все еще с сомнением, спросили у меня. И в правду, почему? Я последий раз ела перед собранием, но сейчас голода совсем не ощущала. - Не хочу, - честно ответила, начав болтать ногами и напевать какую-то детскую песенку. Мерика доел блины, но в этот раз макая их в яйцо. Первый раз, когда он так сделал, стоило видеть его удивленное лицо, что меня опять пробило на тихое подхихикивание. - Спасибо - тихо прознес США, спустя пару минут. Я удивленно на него посмотрема, отвлекаясь от разглядывания обоев. - За что? - Ну за еду... - теперь я его совсем не понимаю. Ну приготовила, и что - Продукты все равно из твоего холодильника, к тому же я не очень уж и вкусно готовлю. Но если тебе уж так надо, то пожалуйста - начала говорить ему как маленькому, все еще не вникая за что благодарить. - Нормально ты готовишь. Вышло вкусно - пробормотал Америка. Я уставилась на него, как на восьмое чудо света, я ожидала чего угодно, но не этого. - Ну можешь считать блины компенсацией за то, что тебе пришлось мучится со мной, - улыбнулась я. - Мучится? - кажется мне опять удалось его удивить. - Ага. Ну тебе пришлось за мной приглядывать и лечить, так что, просто считай это компенсацией за потраченные силы и время - смущенно затороторила я. С детства замечала, что, когда сильно смущаюсь слова из меня просто вылетают, как из автоматной очереди. Аме уставился на меня и хотел уже что-нибудь сказать, но передумал. - Слушай... Извини, что напрягаю, но можешь подвести меня до остановки -он уставился на меня как на дуру, от чего я залилась краской. - Я просто до дома доеду. Не хочу еще больше надоедать тебе своим присутсвием. Ты и так очень сильно мне помог и у тебя наверное свои дела есть, а тут я... Я окончательно покраснела. Черт, черт, черт, как же стыдно. Дура, у вас никогда отношения не складывались, и тебе вообще повезло, что он с тобой еще нянчился. - Но если ты не хочешь, я могу и сама доехать - замотала я руками - Черт, в общем забудь... - Успокойся, я отвезу тебя к дому, а то твоё состояние совершенно не вызывает уверености. Не хотелось бы потратить свои силы в пустую - Америка встал и подошел ко мне. - Отвезешь? Спасибо! А, когда... Ой опять я со своми вопросами - с каждой секундой мне было все больше стыдно за себя. Он и так согласился меня отвезти и он сам решит когда это зделать. - Отвезу, но сначала - он положил свою руку мне на лоб - У тебя опять температура поднялась. Ляг на диван, я сейчас таблетки принесу. - Со мной вс... - не согласилась я - Легла. Быстро - строго произнес он тоном, не терпящим возражений. Пришлось подчиниться и пойти на диван. Спустя пару секунд Америка пришел с одеждой в руках. - Переоденься - он протянул мне вещи. - Зачем? - смутилась я - А затем, что твоя одежда все еще влажная от дождя. Так, что будь добра переодется - я почувсвовала как пылают уши и кивнула. США вышел, оставив меня на едине со своими мыслями. Из одежды, которую принес Мерика, я успела надеть только черную футболку с надписью NATO, когда опять накатила слабость. Я легла и прижала коленки к груди. Похоже жаропонижающие перестает действовать. Почему-то вспомнилось, как ругался отец, когда я заболевала, на мою отвратную восприимчивость к лекарствам. Например вместо одной таблетки, мне надо выпить две, чтобы они начали действовать, к тому же лекарства чаще всего воздействовали на меня не продолжительный отрезок времени, и меня опять надо было пичкать этой гадостью. Засыпая мне подумалось, что Соединенные Штаты Америки не такой уж и козел