***
Нет, Ханако совсем не обижается. Когда они уже ближе к закату прибыли к дому Урокодаки, мужчины в маске тенгу, Танджиро, выдохшийся после долгого бега, уже несколько раз извинился. Девочке просто казалось, что путешествовать днем с корзиной — плохая идея. Не потому что она не могла заснуть и несколько раз ударилась головой. Урокодаки отвел Танджиро на вершину горы; он сказал, что это будет своеобразный тест. Ханако от нечего делать уложила спящую сестру на футон, который им одолжил Урокодаки. Ей все еще нужно обдумать и запланировать ее дальнейшие действия. Да, она определенно сильна: демоническая кровь давала ей силу, намного превосходящую силу обычного человека, однако этого было мало. Немного страшно было думать о том, какая разница в силах у нее с истребителем демонов. Она же не знает их уровень. Но они наверняка должны быть достаточно сильными, чтобы пройти… как его там? Последний экзамен? Хотя она встречала только столпов (Гию) и, в случае Урокодаки, бывших столпов, а их сила не идет ни в какое сравнение с силой рядового мечника. Где тогда в этой иерархии стоит Ханако? Во время стычки с демоном в горном храме она была в ужасе, считая, что она слишком слаба, чтобы находиться рядом с братом и сестрой. Однако же теперь у нее появилось время вздохнуть спокойно и обдумать все варианты. Ее брат силен, и его сила будет только расти. Не появляться из ниоткуда, а развиваться благодаря усердной работе над собой. Возможно ли и ей подобным образом натренироваться и стать сильнее? Но с чего тогда начать? Рука машинально тронула бамбук, закрывавший рот. Если бы она знала как, она бы могла спросить Урокодаки. Ее достоинства — скорость и ловкость. Сосредоточиться для начала на них? Девочка не была уверена, что боевой стиль Урокодаки ей подойдет, но, по крайней мере, она смогла бы изучить основы… Дверь распахнулась, и Ханако, слегка вздрогнув, обернулась. На пороге стоял именно тот, о ком она и думала. Мужчина тихо вошел и сел на другом конце ковра, постеленного в комнате. — Если твой брат достаточно силен, — начал Урокодаки, зажигая огонь, — он вернется до рассвета. Когда огонь был разведен, Ханако подвинулась ближе к нему и слегка протянула к теплу руки. Да, она привыкла к холоду, но приятные мурашки, которые после себя оставляло тепло, ее успокаивали. — Подойди, — поманил ее мужчина. Ханако послушно подползла к Урокодаки, который осторожно поднял ее лицо за подбородок. Его рука была сморщенной от возраста, но в ней все еще чувствовалась сила. Ханако осознала его намерения, когда другая его рука потянулась к бамбуку. Девочка дернулась и прикрыла рот ладошкой. Она затрясла головой, чувствуя бегущие по спине мурашки. Когда она попыталась отодвинуться, Урокодаки притянул ее обратно и слегка поругал за это. — Успокойся. Я выну бамбук изо рта, потому что он постоянно давит тебе на десны, — объяснил мужчина, но не стал трогать своеобразный кляп, ожидая разрешения Ханако. Девочка не двигалась с места. — Ты меня не укусишь, — успокоил он. Как вы можете быть уверены? — хочется спросить Ханако. В его голосе звучит уверенность, и она не знает, настоящая или поддельная, чтобы ее переубедить. Но почему-то ей хочется ему верить. Бывший Столп Воды верит ей, пусть даже она не доверяет сама себе. Ханако, немного подумав, все же медленно опустила руки, будучи готовой в любой момент снова закрыть рот. Кивнув, Урокодаки осторожно развязывает и убирает ото рта треснувший побег, за которым тянется противная нить слюны, смешанной с… кровью из десен. Девочка чувствовала небольшое покалывание в деснах и одеревенение челюсти — верный признак того, что бамбук она грызла слишком долго. Сердце тревожно забилось, когда Урокодаки вновь открыл ей рот, чтобы вынуть отколовшиеся куски, но Ханако крепко зажмурилась и приказала себе успокоиться. Она прекрасно понимала, что, случайно сжав челюсти, она может с легкостью откусить мужчине палец, и это пугало. — Ну вот, все готово. Она ощутила легкое прикосновение к волосам и открыла глаза. Слегка разработав челюсть, девочка пробежалась языком по зубам и стерла остатки слюны на подбородке рукавом. Было приятно снова иметь возможность спокойно открыть рот, но без бамбука ей было страшно. Она прижала руки ко рту и посмотрела на бамбук, сделанный для нее Гию; да уж, после того, как она чуть не перекусила его напополам, она вряд ли сможет снова его носить. Ханако повернулась к Урокодаки, ожидая, когда тот поймет причину ее неуверенности. — …Ты не можешь говорить? — спросил он. … О боже, она и забыла, что может разговаривать. Разве это не прекрасная возможность узнать о тренировках? Ханако, убрав руки ото рта, слегка разработала челюсти и широко открыла рот, что сделало ее немного похожей на рыбу. — А, — хорошее начало. Она взволнованно замахала руками. — Т… тренировки, — да, именно так. — Я… хочу тренироваться. Она почувствовала себя глупой. Как можно забыть, что ты умеешь говорить? Язык лежит во рту мертвым грузом, словно не хочет вернуться в правильное положение, из-за чего слова получаются несколько шепелявыми, с растянутыми гласными. В любом случае, она ведь донесла свои мысли? Похоже, что Урокодаки удивился ее внезапному желанию. — Ты хочешь тренироваться? Она тут же кивнула. — Братик и… сестренка… очень сильные, — медленно сказала она, глотая слюни. — Я тоже должна быть сильной. Ч…чтобы быть с ними рядом. Урокодаки задумчиво хмыкнул. Поднявшись, он зачем-то отошел к шкафчикам. — Но разве твоей демонической силы недостаточно? Ханако вздрогнула. — Нет, — она сказала это очень тихо, словно стесняясь собственной слабости. Она снова вспомнила демона из храма. В лучшем случае она мешалась у него под ногами, не в силах нанести большого урона. Она вспомнила невероятную силу Мудзана. — Я… — голос подвел ее, и на глаза навернулись слезы, — я ни… ничего не могла сделать. Мужчина снова уселся перед ней, и в его руках она разглядела полосу красной ткани с цветочными узорами. — Чем сильнее ты будешь, тем большую угрозу в тебе будут видеть истребители демонов, — предупредил Урокодаки. В его голосе слышалась четкая уверенность. Ханако выпрямилась. — Пока что они не могут и не будут доверять тебе. Чем больше у тебя будет силы, тем больше они будут нервничать. Ханако словно облили холодной водой. Она это понимала, и все же… — Но я… — начала было она, но решила сменить тон. Мужчина явно ждал не этого. Ханако прокашлялась и сделала глубокий вдох. — Я к этому готова, — твердо ответила она. Урокодаки одобрительно (по крайней мере, ей так показалось) хмыкнул. — Ты и твоя сестра другие. Это мне сказал Гию. Вы воспротивились своим природным инстинктам ради защиты семьи, — сказал он. Сердце Ханако кольнула вина. Она опустила голову и прикрыла глаза, пытаясь отогнать ощущение руки матери на губах. — Это… — все тело противится ее словам, пытается заставить ее молчать, — не совсем так. Урокодаки тут же насторожился, но ничего не сказал, терпеливо призывая ее продолжать. — К-когда я проснулась, я-я попыталась… я чуть было не… — в горле стоит ком. Ханако все время заикается. Когда на ее плечо ложится теплая рука, она немного успокаивается и продолжает: — Я… я попыталась съесть, — она прикрыла рот, от своих ли слов или от рвотного позыва, пришедшего с ними, сама не знала. — М-маму, — с тихим писком закончила она. Урокодаки терпеливо слушал, успокаивающе поглаживая ее по руке. Ханако не понимает, почему он это делает, когда он должен приставить ей меч к горлу. — Ты сказала почти, — напомнил он. Ханако кивнула. — Я-я ничего не могла с собой поделать. Словно… словно это была не я, — слова вылетели изо рта прежде чем она смогла обдумать, что говорить дальше. Как будто прорвало словесную плотину. — Я-я взяла ее руку и п-попыталась… Воздуха не хватало; Ханако сухо всхлипнула и чуть не задохнулась. — Ты попыталась, — произнес Урокодаки. — Что тебя остановило? Ханако сделала вдох и задумалась. — Я хотела остановиться, а потом… я услышала голос братика. И… и внутри как будто что-то оборвалось, — Ханако закрыла глаза. — А потом… я проснулась. Бывший столп погладил ее по плечу, и она смогла окончательно успокоиться. — Ты очень близко подошла к точке невозврата, — прошептал он. — Поэтому ты боишься вынимать бамбук? Потому что хочется кусаться? — Я не хочу никого ранить, — тихо шепчет Ханако. Сама мысль об этом приводит ее в ужас. Она больше не боится ни темноты, ни зимы, ни смерти. Теперь ее единственный страх — она сама, отсутствие самоконтроля, мысли о том, что, потеряв себя, она может навредить кому-то. От этого страх парализует все тело. — Но ты ведь этого не сделала. Слова вырывают ее из мыслей. — Но… — Урокодаки тут же ее прерывает. — Ты никому не навредила, — повторил он. — Крик брата не остановил бы голодного демона. Ты сама остановила себя. — На сердце от этого становится немного легче, и она поднимает голову, встречаясь взглядом с мужчиной. — Но ты должна это запомнить. Не забывай, кто ты и на что способна. Не позволь этим мыслям взять над собой верх. Ханако кивнула, и ее губы слегка дрогнули. Урокодаки внезапно поднял забытую полоску ткани на уровень глаз. — Это пока что будет твоим новым кляпом. — Если честно, он не думал, что ткань ей понадобится, но это успокаивало и ее, и тех истребителей демонов, с которыми она еще встретится. Как и ожидалось, Ханако послушно закусила ткань и позволила ему завязать узел на затылке. — Если твой брат вернётся до рассвета, я подумаю насчёт твоих тренировок, — медленно сказал мужчина. Ведь не мог же он пообещать тренировать девочку, если Танджиро не сможет показать себя. Но для Ханако и этого уже было достаточно. В ее глазах зажглись благодарность и непролитые слёзы, и она бросилась на мужчину, крепко обнимая его за плечи. Бывший столп, хоть и удивился такому неожиданному объятию, но принял его. Рядом с Урокодаки она чувствовала себя в безопасности, но не так, как рядом с братом и сестрой или Гию. Саконджи напоминал ей папу или кого-то другого из той жизни, которую она не слишком помнила. Он был для нее словно дедушка. Когда ее брат наконец вернулся перед самым рассветом, Ханако (которая так и не смогла дождаться Танджиро, хотя очень старалась не уснуть) спала, свернувшись рядом с сестрой. Урокодаки обернулся на спящую Ханако и вздохнул. Она очень странная для демона. Бросается на других, будто не замечая разницы между людьми и демонами. В ее красных глазах ясно видна нежность, словно они семья; словно он, человек, которого она встретила буквально вчера, уже стал ее семьей. Урокодаки думает, что Ханако слишком доверчивая. Когда он отвернулся, ему в голову пришла мысль. Дыхание Воды Ханако не подойдет.укрытие
7 мая 2020 г. в 09:38
Примечания:
У главы есть новые фан-арты, посмотреть которые можно, перейдя по ссылке в комментариях переводчика.
Когда битва закончилась, в воздухе повисла тишина, и из-за этого возникло странное ощущение нереальности. Недзуко, не особо погруженной в свои мысли, достаточно того, что мальчик и девочка — ее старший брат и младшая сестра – в безопасности. Мир перед ней словно в тумане, как будто она находится во сне, и она знает, что что-то внутри тянет ее еще глубже; она не пытается проснуться. Она доверяет себе и знает, что есть причина, по которой она ходит во сне.
Разум не в силах выдавать осознанные мысли, только обрывки идей и чувств; глаза Недзуко расфокусированно смотрели куда-то вдаль, и очнулась она только тогда, когда Ханако взяла ее за руку и повела прочь. Старшая внимательно наблюдает за младшей, не выпуская ее из виду; на мгновение в ее голове вспыхивает: «Младшенькая и совершенно беззаботна, и легко пугается; ужасная комбинация». Однако мысль быстро исчезает, оставляя после себя лишь странную необходимость присматривать за сестренкой.
Ханако присела на корточки и начала копать, не замечая, что пачкает свое кимоно. Яма довольно большая и глубокая, из-за чего Недзуко внезапно вспоминает заснеженные могилы. Старшая отворачивается всего на мгновение, но за ее спиной откуда-то раздается низкий старческий голос, обращающийся к ее брату. Сестры не слышали, как мужчина подошел, но Недзуко не волнуется. От старика в маске тенгу не пахнет враждебностью. Его запах сильный, но не жестокий — в нем ясно различаются доброта и волнение.
Он не враг, поэтому Недзуко снова отворачивается к сестре, которая уже было приступила ко второй могиле, но тут на горизонте забрезжили первые солнечные лучи. Старшая знает, что Ханако тоже это чувствует, потому что рыть она начинает энергичнее, но Недзуко не позволит доброте сестры стать причиной ее смерти. Она поднимает запачканную в грязи и земле девочку на руки и несет ее, словно котенка, в дом, не обращая внимания на хлюпающую под ногами кровь. Старшая перевернула корзину, которую Танджиро уронил неподалеку, и посадила Ханако внутрь.
Ханако широко распахнула глаза; она замерла, вцепившись пальцами в край корзины и немного царапая солому. Недзуко знает, что такая реакция у нее на запах, витающий в воздухе, потому что он напоминает сестренке о неутоленном голоде. Как только они ступили на территорию храма, старшая заметила, как напряглась младшая. Она хорошая девочка, вспыхивает в затуманенном разуме Недзуко, и она успокаивающе поглаживает Ханако по голове. Младшая не дергается, не злится; ее недовольство вполне ощутимо, но девочка никак его не озвучивает. Ханако ребячлива и без проблем может озвучить свои мысли, но сейчас она всего лишь обозначила границы того, что ей не нравится. Девочка всего лишь напоминает всем, что она думает по этому поводу.
Недзуко думает, что, как бы кто ни старался, они не смогут заставить Ханако замолчать.
Позаимствовав валявшееся в углу комнаты одеяло, Недзуко закуталась в него и, уменьшившись, забралась в корзину к своей сейчас крошечной сестренке, накрыв и ее и тем самым обеспечив дополнительную защиту от солнца. Ханако слегка поерзала, но быстро нашла удобную позицию и уютно устроилась в руках сестры. Она тот человек, который все время ищет тактильного контакта со своими близкими.
В голове вспыхивает воспоминание о теплом летнем дне. Такео, вздыхая от жары, лежал на животе, прижимаясь щекой к прохладному деревянному полу, а Ханако, используя спину брата как подушку, решала какую-то головоломку. Недзуко помнит, как энергичный даже в такую жару Шигеру прыгнул на них. Такео разозлился — не так, как злятся на врагов, а по-доброму, всего лишь пригрозив кулаком. Ханако смеялась до слез.
А затем и это воспоминание рассеялось, когда Танджиро на восходе солнца заглянул в храм и с облегчением выдохнул, увидев, что они в безопасности. Он мягко улыбнулся и начал объяснять, что он теперь будет тренироваться под руководством того самого старика в маске тенгу. Ханако понимающе хмыкнула и задумалась над чем-то своим. Танджиро же накрыл сестер крышкой и осторожно надел корзину.
Ханако удивленно пискнула, когда Танджиро буквально сорвался с места. Корзина подпрыгивала при каждом движении, и ей пришлось упереться рукой в стенку, чтобы не удариться. Она издала негромкое ворчание, из которого было понятно, что ей не нравится такой способ передвижения.
Но Недзуко не возражала. Она… слишком устала, а покачивания корзины ее даже успокаивали, погружая все глубже и глубже в собственные мысли. Что-то внутри шептало ей: чтобы она могла остаться с братом, она должна была кардинально измениться.
Поэтому Недзуко позволяет глазам закрыться.
Она тут же погружается в сон.