Реки времен

До самого обеда Драко так и не смог выдавить из себя ни одного тезиса. Единица укоризненно чернела на пергаменте и, казалось, вот-вот заговорит: «Лентяй и бестолочь! Не можешь какие-то несчастные тезисы написать!» Голос единицы представлялся по-настоящему строгим, а не таким смешным, как у Пенелопы Кристал, но он должен был звучать моложе, чем, например, голос МакГонагалл. В конце концов, Драко вспылил, смял пергамент и бросил его в корзину для бумаг. Часы пробили полдень, Драко встал и вышел прочь. Он так и не сказал Пенелопе, что отправляется к МакГонагалл после обеда, потому тихо стукнул в дверь её кабинета и аккуратно приоткрыл её. Пенелопа сидела за своим столом и роняла слезы на пакет с сандвичами. — Что случилось? — Драко вмиг стало некомфортно. Он ненавидел женские слёзы, потому что никогда не знал, связано их появление с ним или нет. Даже если причина кроется в чём-то другом, только подай голос — и тебя тут же приплетут. Не спросишь, в чём дело — тоже плохо: окажешься бесчувственным чурбаном. В случае Драко было проще, он, как и остальные военные преступники, уже три года был повинен во всех бедах людских, так что от одного раза хуже бы точно не стало. — Пенелопа, — снова позвал он. — В чём дело? Кингсли опять что-то хочет? Она покачала головой. — Это из-за меня? Прости, у меня и правда не хотят складываться слова для отчета. Я доделаю, не переживай. И с чего он вообще решил её утешать? Неужто программа социализации принесла первые плоды? Пенелопа сорвала с одного из сандвичей оберточную бумагу и бросила Драко. Тот поймал пергамент и с удивлением обнаружил, что это газета. «Поздравляем Перси и Одри Уизли с бракосочетанием», — озадаченно прочитал он. — Серьёзно? Ты рыдаешь из-за Уизли? — Одри Холт! — прорычала сквозь зубы Пенелопа. — Будь ты проклята, дорогая подруга! — Эй! — Драко обошел стол и потрепал ее по плечу. — Он не стоит твоих слез. Смотри. Он скомкал газетный лист, подбросил вверх и поджег заклинанием. Промасленная бумага вспыхнула и рассыпалась черными хлопьями пепла. — Вот и нет больше ни Перси Уизли, ни Одри Холт. А ты есть. Пенелопа всхлипнула и принялась убирать пепел с сандвича. — А теперь по поводу меня. Я вчера договорился с МакГонагалл, что она поможет мне с повторными исследованиями песка. Нужно досконально всё проверить, прежде чем собирать экспериментальную модель. И уж тем более прежде, чем экспедиция Кингсли начнёт масштабную разработку месторождения. — Что? — Пенелопа, похоже, забыла, что у неё сердце разбито. — Да, Кингсли собирается добывать этот песок постоянно. Уже распорядился, чтобы Отдел Международного магического сотрудничества начинал подготовку к переговорам с Бразилией. — А у нас ещё гиппогриф не валялся! — И поэтому мне поможет МакГонагалл. Мы вчера договорились, что я появлюсь в школе после обеда. Она уже ждёт, так что я пойду. — Да, хорошо, — растерянно пробормотала Пенелопа. — Я после обеда загляну к Кингсли. Мне кажется, он слишком уж увлекся и теперь форсирует события. — Надеюсь, он тебя послушает, — выдохнул Драко и вышел. На сей раз он решил не перемещаться сразу в кабинет к директору, а заглянуть для начала в Хогсмид и немного перекусить. Сутки, проведённые впроголодь, давали о себе знать. Мадам Розмерта смерила его недоумённым, даже в некоторой мере озадаченным взглядом, но порцию горячего рагу всё же принесла и быстро вернулась за стойку, откуда стала с опаской наблюдать, как Драко ест. Не то чтобы это портило аппетит — его сейчас, похоже, ничего не могло испортить — но всё равно было слегка некомфортно. Драко быстро доел, расплатился и вышел на промозглый октябрьский ветер. «Если что и было хорошего в Бразилии, так это погода, — думал он, подняв ворот мантии повыше. — Зато поел. Вряд ли МакГонагалл распорядилась бы подать мне обед». Двери замка были приоткрыты, словно приглашали войти, и Драко не стал сопротивляться. Он преодолел уже половину пути до директорского кабинета, когда услышал знакомое бормотание. Профессор Трелони шла навстречу. Драко, погруженный в свои мысли, этого даже не заметил. Благо, она явно ничего не видела вокруг себя, увлеченная созерцанием трефовой семёрки. Именно это и помогло Драко: он прытко юркнул в узенький боковой коридорчик и затаился в надежде, что Трелони не услышит его дыхание. «Докатились, — думал он, прижимаясь спиной к стене. — Прячусь от этой старой мыши, как первокурсник от Филча после отбоя. Интересно, хоть у кого-то хватило духу сказать, что она чокнутая, а ещё лучше — запустить в дальний угол её дурацкий хрустальный шар? Вроде, я слыхал что-то подобное на третьем или четвёртом курсе». Попытка вспомнить, с чем связан этот инцидент, снова обернулась провалом. Трелони уже давно ушла, а Драко так и стоял, застыв на месте от внезапно нахлынувшей паники. Он не мог сказать, что до экспедиции жаловался на память, а теперь — пожалуйста. Он бы долго мог так простоять, если бы не мысль об экспедиции, вернувшая его к реальности, в которой Кингсли жаждал поскорее отправить группу в Бразилию, Маховики нужно было запустить в производство разве что не вчера, а МакГонагалл согласилась помочь с экспериментами над песком. Драко почти бегом бросился в кабинет директора. МакГонагалл ждала, сложив руки перед собой на столе и задумчиво глядя на контейнер с пробами. Драко её поза показалась напряженной, и он постарался придать лицу извиняющееся выражение. — Простите за опоздание, мэм. Кингсли немного задержал меня. Он хочет как можно скорее отправить в Бразилию масштабную экспедицию для разработки месторождения песка и просил меня разработать меры безопасности. И ведь он даже не врал. Так, немного поменял события местами — но не врал. — Разве можно так торопиться? — МакГонагалл негодующе хлопнула рукой по столу. — Мы ещё не выяснили окончательно, тот это песок или нет, не создали экспериментальную модель Маховика, не… — Он уже поручил Отделу Международного магического сотрудничества подготовку переговоров с Бразилией. Конечно, я сказал ему, что ещё рановато об этом думать, но кто такой я и кто Кингсли. — Не переживайте, мистер Малфой, я с ним поговорю, — в её голосе звучала некоторая угроза. Драко крупно передёрнуло. — Давайте вернемся к пробам, — выдавил он. Однако этому пожеланию не суждено было сбыться. Стоило открыть крышку контейнера, как раздался стук в дверь, и в кабинет ворвались две худенькие растрёпанные девчонки. — Профессор МакГонагалл! Профессор Трелони упала с лестницы! Ей, кажется, нехорошо. МакГонагалл вскочила со своего места. — Ведите, — коротко отчеканила она. Девчонки тут же выскочили, она бросилась следом. Драко последовал за ними, не желая оставаться в директорском кабинете, и уж тем более — терпеть профессора Дамблдора, безмолвно взиравшего со своего портрета. Трелони обнаружилась на площадке между вторым и третьим этажами. Она распласталась на камне пола, устремив остекленевший взгляд в потолок и, похоже, не дышала. — Сивилла, — МакГонагалл присела рядом и вцепилась в ее руку, нащупывая пульс. — Сивилла, очнись. Девочки, позовите мадам Помфри. — Агнесс пошла за ней, — пискнула одна из них. Трелони вдруг захрипела, резко села, обвела собравшихся невидящим взглядом и открыла рот. — Была та, что допустила ошибку и есть тот, кто может её исправить. Он вернётся к началу, а оттуда — к началу начал. Время рушится, время погибает. Только один знает, только один может вернуться и спасти, вернуться и остановить. Цена велика, но он готов заплатить её. Время гибнет, время рушится. Из ее рта лился добрый десяток голосов, глаза бешено вращались. Вряд ли кто-то посмел бы обвинить Драко в том, что у него на спине выступил холодный пот. Девочки стояли, раскрыв рты в немом крике. — Время рушится, — в последний раз прохрипела Трелони и стала заваливаться на бок. МакГонагалл успела поймать её и аккуратно уложила на ступени. — Что это было? — спросил Драко и обнаружил, что его голос слегка дрожит. — Пророчество, мистер Малфой. Настоящее пророчество. К сожалению, мне придётся снова отложить наши эксперименты, но обещаю, до конца дня я поговорю с министром о его поспешных инициативах. Драко кивнул, запустил руки в карманы и медленно побрел вниз. Возвращаться на работу не хотелось: в кабинете было некомфортно, Пенелопа переживала личную драму и вполне могла начать бросаться на каждого, кто дышит громче, чем предписывает «Вестник колдомедицины». Драко тянуло на поле для квиддича, хотелось посидеть на скамье, посмотреть на кольца, привести мысли в порядок — а то и вовсе бездумно пялиться в небо и предаваться воспоминаниям, которые еще не стали жертвой парадоксальной забывчивости. Однако же улица встретила его таким пронзительным шквальным ветром, что ностальгию как рукой сняло. Крепко стискивая зубы от холода, Драко доковылял до границы антиаппарационного барьера и аппарировал домой. После обеда, который заботливый домовик едва ли не силой скормил Драко, тот отправился в свою комнату. «История Хогвартса», принадлежавшая неизвестному, всё так же покоилась на столе и вряд ли собиралась убегать. Справедливо рассудив, что книга может ещё денёк подождать, Драко рухнул на кровать и отключился. Когда он проснулся, часы показывали половину второго ночи, а в голове набатом стучал вопрос: «Кто такая Гермиона Грейнджер?»