Советы давать легко, а следовать им же невозможно в принципе.
Теплый свет свечей, расположившихся по стенам паба и держащихся благодаря магии, дергался перед глазами, отражался в стеллажах с выпивкой. Барная стойка из темного дерева была хорошим напоминанием, что пару месяцев назад какие-то особо буйные посетители устроили дуэль: в чарах они были не сильны, поэтому быстро побросав волшебные палочки, продолжили выяснять отношения на маггловском уровне – кулаками. Помню, тогда впечатлительные зрители делали ставки и проставлялись друг перед другом, чтобы поджечь и так крутой вечер. После того как «Дырявый котел» перешел во владения Ханны Долгопупс, паб и гостиница приобрели достаточно привлекательный вид. Если в детстве, когда случалось, что родители брали меня с собой на Косую аллею, то я видел лишь обшарпанные закопченные стены, да подвыпившую разношерстную публику. Сейчас заведение представляло собой ухоженные помещения, выполненные в пастельных тонах и с деревянной мебелью, и находится здесь, особенно днем, было приятно. Единственное, что не смогла побороть тетя Ханна – посетителей. В основном по вечерам сюда приходили пропустить парочку стаканов огневиски, а днем только для прохода на аллею. На втором этаже есть комната «11», в которой много лет назад жил сам Гарри Поттер. Там ремонт даже не начинался и комната может считаться музеем отца. Ханна сдает ее в два раза дороже, чем все остальные: чувство, что на имени отца зарабатывают все, кто только может. Однажды я зашел в нее, чисто ради интереса, и даже разочаровался. Обычная комната гостиницы, сохранившая отблеск девяностых годов двадцатого века. Правда, раньше не было военных колдографий, газетных вырезок и сувениров, связанных с победителем Волдеморта. И в ней жил великий Мальчик-Который-Выжил? Согласно медной таблицы на двери, прямо под номером «11», Гарри Поттер жил и был счастлив. Я получаю кружку эля от бармена и собираюсь отпить, как рядом слышу очередной вздох и глухой смех, вперемешку с большим глотком огневиски. Мысли снова возвращаются в реальность и я закатываю в сотый раз глаза. – Я ей не интересен, – жалобно вздыхает, словно раненый зверь, пьяный, не соображающий ничего зверь, друг, а я готовлюсь к очередному кругу спринта: «Да перестань, будто в первый раз!». «Ты не понимаешь. Я люблю ее! А она нет». «Значит, сделай так, чтобы она любила». «Не могу, я люблю ее!». «Почему?». «Она особенная, я люблю ее, Поттер!». И так весь вечер. У Марка реально заклинило на девчонке, что он второй час подряд между перерывами выпить, как душевно больной бьется о барную стойку, доказывая всем, как же он любит ее. На нас даже завсегдатели паба, привыкшие к любым странностям посетителей, начали оглядываться, посмеиваясь. Когда друг решил, что он не достоин и должен как никогда заслужить ее, я всерьез решил отправить его в Мунго. Во избежание так сказать. Марка же просто переклинило на одном и том же, словно других тем и проблем в мире быть не может. – Слушай, заканчивай уже нытье, и пошли, Хиггс, – мне уже осточертело сидеть в пабе с отвратительным настроением. И душевные метания друга не добавляют приятного. Я бы с большим удовольствием остался дома с Роном, который именно сейчас имеет удовольствие смотреть квиддичный матч. Сегодня играют «Паддлмир Юнайтед» и «Пушки Педдл». И пусть исход игры известен каждому мало-мальски разбирающемуся в квиддиче волшебнику, я бы остался и слушал возмущение крестного. Уверен, если «Пушки» одержат разрывную победу я, как и Рон, и большинство фанатов и нет, упадут в обморок, как это сделал когда-то Рагмар Доркинс*. Но я здесь, в «Дырявом котле», рядом со мной пьяный друг, который порывается доказать зазнавшейся идиотке, что она потеряла. Нет, не потеряла, по мнению Хиггса, это он ее потерял. Еще чуть-чуть и я напьюсь не хуже друга. В самом деле, он страдает от отказа девчонки, а я буду страдать за тот бред, который творится у меня в семье. Отличное решение. – Скажи, Поттер, что я сделал не так? – вопрос Марка отвлекает меня от представления игры (я уже представил как охотник «Паддлмир» несется с квоффлом в руках и забивает гол, а вратарь «Пушек», как всегда в непонятках), и я устало упираюсь взглядом в слизеринца. Я всегда считал себя хорошим другом, но, блять, не настолько, чтобы выслушивать по десять раз одно и то же. Этот вопрос застает меня уже трижды за сегодня. Он что, решил поставить рекорд? – Хватит самокопания, дружище, – я понимаю, как трудно смириться с френдзоной, но что я могу еще ему сказать? Я даже не знаю, что между ними было, а он хочет моих ответов! – Забей и жди, когда она сама к тебе придет. Посмотри с другой стороны: почему ты должен что-то делать? Что ты уже сделал? И если ей не нужен ты, зачем тебе она? Марк, вокруг тебя полно девчонок, и большинство из них не привередливы в крайность. Ты можешь продолжать бухать, страдая, но ничего не изменится. Эта Натали не подумает прибежать и утешить тебя, сказав: «Прости, милый, я не разобралась в тебе сразу!». С каких, блять, пор ты считаешь себя недостойным чего-то? Иди, веселись, пей, гуляй, найди девушку и ходи с ней в чертово кафе, где работает твоя ненаглядная любовь! Злокачественная совесть твердит, что я и сам не всегда так поступаю, вообще-то никогда, если быть откровенным. Советы давать легко, а следовать им же невозможно в принципе. Да, будь я сейчас в такой же ситуации, может и жаловался так же, как и Марк, но… Да плевать! Я не за чтобы не считал себя в чем-то виноватым, особенно учитывая, что ни черта не было с девушкой. Правда, руки бы я тоже не сложил и добился бы этой зазнайки только из принципа. Может, это круто, конечно, когда девушка не преступна, но если она делает это для того, чтобы ты уделил ей больше внимания, это мерзко и глупо с ее стороны. Да, зная себя, я-то получу свое, но на большее рассчитывать ей не придется. И совсем другое девушки, которых я просто не интересую. Честно, я встречал не так уж и много, но это уже что-то. И вот за ними можно и побегать, и бросать их будет уже не так-то просто, как остальных. Потому что они знают себе цену, а не просто наклеивают этикетку. – Джеймс, я просто ее люблю. Вот есть она, и все, мне никого не надо больше, я никого не хочу, кроме нее. Звучит, эгоистично, собственнически, но так оно и есть. Натали красивая, не лишена ума и гордости. И я не могу понять, что с ней не так, и пока я не знаю ни одного ответа, я не могу слушать твои советы, друг. Почему ей даже не хочется ответить мне крошечной взаимностью? Друг убийственно опрокидывает в себя стакан и просит бармена повторить заказ. Терпеть не могу подобные разговоры. Я должен утешить человека, который не хочет слышать моих слов. Говорить легко, да, идти по советам трудно. Но что-то же нужно делать, а не запивать проблемы виски! – Да потому что не всем мы нравимся в этом мире! – я не выдерживаю и сильнее обычного отставляю кружку с недопитым элем. – Прими как факт. Есть люди, которые безума от тебя, есть, которые тебя ненавидят, призирают, мечтают закопать. И это нормально. Может, она уже давно любит другого, а ты страдаешь. Может, она замужем и любит своего мужа и у нее есть ребенок, а ты просто для нее мальчишка. Натали может быть стервой и шлюхой, ты даже не знаешь, от чего успел избавиться. Хиггс, насупившись, отворачивается к проходу в бар, и я не вижу, задели его мои слова или нет. Я переборщил, знаю, и лучше бы он считал так же, и уже врезал мне, потому что его молчание меня задевает больше. И пугает больше. Я знаю Марка Хиггса, как веселого и громкого парня, который всегда готов начать, или продолжить безумную идею. Обычно идея моя, а вот уже все исполнение на Марке и Терри. Как, например, мы втроем отправились в Запретный лес и зашли вглубь настолько, что забыли с какой стороны шли и нас искали профессора. Конечно, приятного в наказании было мало, но адреналин был хороший, что все было ни по чем. Или, как мы сбегали с уроков в Хогсмид. Или, как взрывали теплицы Невилла. Марк был тем, кто отбивал все здравые мысли Терри, как бладжеры, поэтому мы всегда на чем-нибудь попадались. Чем-то мне Марк иногда напоминал Ала, но эту мысль я отгонял, иначе запутаюсь окончательно. Проводить анализ умеют хорошо Роза и Альбус, а не я. И да, я хочу видеть веселого друга, несколько пофигистичного слизеринца, который может вскочить в любую минуту и начать драку на пустом месте, только из-за скуки. А не того Хиггса, что страдает из-за какой-то девчонки, готовый пойти и повеситься. И вот сейчас, когда Терри уехал с сестрой до начала учебного года, Марку реально нужно развеяться, а у меня нет ни сил, ни особого желания. Я ужасный друг, соглашусь. Черт, отчего мне становится хреново? Наверное, напиться все-таки придется, иначе я просто не смогу адекватно воспринимать эти трудные, казалось, что бесконечные дни. Сначала мама со своей депрессией и путевкой во Францию, которую так любезно подкинула Флер, потом Альбус со своим Малфоем, решивший добить меня окончательно и заявивший, что поживет у него; Лили с очередной истерикой и капризами, которые посчитала лучшим выплеснуть на меня, чем на родителей. Отец с чертовым извинительным письмом (будто мне нужны его извинения!). Гермиона с нотациями, что не должен влезать не в свое дело, а я даже и не думал влезать. Первый шок от измены отца прошел, и я осознал, что мне все равно. Нет, конечно, приятного мало, но, по крайней мере, убивать мне его пока не хочется. Это прогресс. – Джеймс! Марк! Привет, – на соседний стул так не вовремя садится девушка со смутно знакомым голосом. Я чуть поворачиваю голову в ее сторону и, узнав, одновременно с Марком произношу: «Привет, Эллис». Девушка кивает, и ее русые волосы рассыпаются по открытым плечам. Я замечаю, что на шее у Долгопупс созвездия родинок. Позволяю себе слабо улыбнуться, рассматривая девушку. – Как дела, мальчики? – Эллис окидывает нас взглядом карих, как у Ханны, глаз и, поджав губы при состоянии Марка, смотрит на меня. – Нормально, особенно у Хиггса, – я скашиваю глаза на друга, тот неопределенно жмет плечами и, ничего не сказав, встает и уходит. Не знай я его много лет, пошел бы за ним и стал мельтешить, выясняя как он себя чувствует. Вот только Хиггсу это не нужно, он отойдет и придет сам, но сейчас ему нужно побыть одному. – Да я заметила, – Эллис улыбается и когда я нахожу ее глаза, быстро их отводит в сторону. Я вижу, что на ее щеках появляется румянец. Забавно. Вообще-то, Эллис красивая девушка, почти отличница. Такие как она должны держаться от меня подальше, но она как-то умудрилась продержаться дольше всех. Думаю, в этом не последнюю роль сыграл Невилл, который является крестным Альбуса и потому часто бывает у нас дома, поэтому Эллис росла, можно сказать, с нами. Я никогда особо не выделял Эллис среди остальных, хотя она, знаю, хотела бы этого. Наверное, сама не понимает простую истину — своих желаний нужно бояться. – Готов к школе? – она стучит по барной стойке тонкими пальчиками с короткими ноготками. Глупо. Парням все равно, какой у тебя маникюр. – Сомневаюсь, что хоть кто-то может быть готов к ней, – ухмыльнувшись, жду ее продолжения. На самом деле, мне не особо с кем-то хочется разговаривать, тем более с Долгопупс. Я подумаю о том, что она интересный собеседник, когда она перестанет краснеть при моем появлении, нервно поправлять волосы и бояться заговорить со мной. Да, я знаю, что она в меня влюблена. Не сложно заметить, когда учишься с девушкой шесть лет, постоянно встречаешься в гостиной Гриффиндор и вообще играл с ней в детстве. Но, кажется, что она даже не догадывается об этом, и все больше пытается произвести впечатление. Может, я обращу на нее свое внимание. Только пусть потом не ревет, что Джеймс Поттер мерзавец. – Ну, я думаю, что Роза всегда готова к школе. Я не отвечаю, потому что мои слова все равно ничего не изменят. Роза, конечно, умная, талантливая, правильная… Это все знают и видят. Только не факт, что она сама так считает, и безумно любит школу. Хогвартс – да, а вот саму школу – вряд ли. Хиггс возвращается через минут пятнадцать, когда у Эллис закончились все попытки завязать со мной разговор. Обычно я сам начинаю разговаривать с девушками и будь у меня более хорошее настроение и Долгопупс бы не пришлось бегать глазами по всему «Дырявому котлу», пытаясь не создавать неприятной тишины. – Пошлите в клуб, – заявляет он неожиданно адекватно, будто не он плакался здесь полчаса назад на невзаимную любовь. Я замечаю, что его рубашка мокрая, как и волосы. Дожили, чистокровный волшебник приводит себя в порядок, как маггл. Почему-то я уверен, что последняя мысль, которая могла придти другу в голову – воспользоваться магией. – Тебе уже хватит, – вставляет Эллис и собирается уходить, поднявшись в комнату гостиницы. Ну, нет, малышка. Сегодня я позволю забыть о твоей глупой влюбленности, чтобы после тебе никогда не приходило в сердце мысль, влюбиться в Джеймса Поттера. – Эй! Ты идешь с нами! – я решаюсь притянуть девушку к себе и крепко ухватываю за талию, чувствуя тепло ее тела. Пусть будет хоть что-то приятное сегодня. Эллис смущается и пытается отстраниться, но я не позволяю. Если она так хочет быть девушкой Джеймса Поттера, то я не стану ей препятствовать. Наверное, утром у меня проснется совесть, разбушуется норма морали, но пока я готов оказать услугу Эллис. Мне не жалко, тем более, что это ненадолго.***
Когда Хиггс предложил встретиться, я моментально дал свое согласие, чтобы побыстрее отогнать от себя мысли о семье. Ну, в самом деле, если я старший ребенок, это не значит, что я должен быть за всех в ответе. Лили у бабушке с дедушкой, и пусть я понимаю, что поступаю по отношению к ней не правильно: по факту бросаю ее одну, но ничего не могу сделать с самим собой. А Ал все равно свалил к своему дружку – у того видите ли день рождение, поэтому я забил на все и согласился. Но в мои планы, как я помню, не входило напиться и начать встречаться с девушкой. Правда, после душещипательного откровения друга, я просто не мог позволить себе остаться трезвым. И вот за это мне немного стыдно, потому что я всегда могу контролировать себя. Я позволил себе очень сильно напиться, и ночью не особо задумывался, что меня ждет утром. Зря. Смертельно зря. Только проснувшись утром от командного голоса крестной с тяжестью в голове, что казалось, одно движение ею может взорвать все тело, я пожалел о своем поспешном решении. Настолько, что успел вспомнить, естественно, для того, чтобы оправдаться перед самим собой, всю речь Марка о Натали. Радует, что хотя бы в клубе этого не повторилось, и друг просто пил. – Джеймс Сириус Поттер, вставай немедленно! – Гермиона появилась в поле моего зрения так резко, что ее фигура начала раздваиваться. – И даже не надейся на помилование! Гермиона раздраженно смерила меня своим фирменным взглядом, от которого ежится все Министерство, но я лишь с трудом, подавив грузный стон, перевернулся на другой бок. Как же мне плохо. Тетя, видимо считая, что свой долг выполнила в полной мере, рассчитывая, что я останусь грызть себя муками совести, испарилась из комнаты Хьюго так же быстро, как и появилась. Ну, слава Мерлину, что этого кузена нет сейчас дома, потому что отвечать на его шуточки я сегодня точно не в состоянии. Мне очень хотелось окрикнуть Гермиону и попросить у нее стакан воды, но я воздержался, здраво рассудив, что лучше как-нибудь самому, чем выслушать все, что крестная думает обо мне. Я нащупываю на тумбочки свою волшебную полочку и случайно смахиваю рамку с колдографией семьи Грейнджер-Уизли. Тихо скосив глаза, замечаю, как Хьюго мечется по колдо, со злостью поглядывая на меня. Ладно, займусь этим позже. Взмахнув палочкой (как я вообще способен помнить зубодробительные формулы трансфигурации с раскалывающейся головой – загадка). Я создаю небольшой, – Мерлин, что это за чудовище стеклянное? – корявый стакан с небольшой трещиной на боку. Наверное, не будь я в безвыходном положении, даже пить из него опасался бы. – Агуаменти, – тихо произношу и направляю струю воды в стакан, когда он заполняется до краев, быстро отдергиваю руку, чтобы действие заклинания прекратилось, но не успеваю и оказываюсь облитым сам. Чудесно. Вода не сильно спасла мое состояние и, поборов желание улечься обратно в постель, я все-таки встал и побрел в душ. Минус дома Уизли: до ванной комнаты еще прилично нужно пройти. Сегодня точно не мой день.***
– Доброе утро. Когда я спускаюсь в столовую, там уже находятся крестные. Гермиона, как обычно, словно скоростная метла, бегала из стороны в сторону, успевая накрыть на стол и при этом проверить какие-то министерские бумаги. Рон неотрывно читает «Ежедневный пророк», иногда хмурясь и закатывая глаза. Он, услышав мой голос, поднимает голову и, ухмыляясь, произносит: – По тебе не скажешь. Хорошая ночка была, верно? Я не успеваю даже понять, как следует услышанное. Все-таки не каждый способен быстро приходить в себя после огневиски. Гермиона резко останавливает, словно встретила на пути барьер, и сужает глаза. Да, блин! – Рональд! – она гневно окликает мужа, но тот сделал вид, что очень заинтересован газетой и завтраком. – Джеймс, я прошу, нет, я требую, чтобы ты прекратил вести подобный образ жизни. Чтобы не происходило в семье, ты не должен напиваться. Мы все очень сильно переживаем, но нет оправданного повода… – Гермиона, успокойся, ничего плохого не случилось, – крестный решает вступить в бой с женой. Дядя всегда был на моей стороне, не сказать, что поддерживал мое мнение, но остальным не позволял давить на меня. Хотя, положа руку на сердце, стоило. Очень стоило. Может, тогда бы я остался дома и не чувствовал себя как варенная морковка. Родителям вообще стоило больше времени уделять воспитанию детей, а не работать, как заведенные. И не было бы тогда пьяных детей, капризов и грубости и хамства. – Пока вы все покрываете выходки детей, они продолжат вести себя, как… Ну, вот Гермиона могла бы воспитать достойно любого ребенка в семье, даже шутника Фреда, но она поставила крест на семье, выбрав на первое место карьеру, потом опять карьеру, и снова карьеру, а потом уже семью. Но зато она умеет говорить «нет». – Я не рассчитал выпивку. – думаю, что одернуть Гермиону лучше сразу, чем когда она дойдет до пункта «эгоистичные, избалованные, нахальные дети, которые не желают слушать старших». К этому она приходит не часто, но всегда ощутимо. Главное, что она права во всем, я знаю, поэтому спорить на эту тему бессмысленно. Миссис Уизли замолкает от моей наглости на несколько секунд, и я успеваю налить себе сок, пока она вновь не взяла бразды правления в свои руки. Так уж повелось, что в семье все решают женщины, а мужчины предпочитают стоять в сторонке, не портя отношения ни с кем. Это вызывает у меня смех, особенно после того, как Роза назвала нашу семью матриархальной. – Джеймс, я никогда не говорила тебе, что делать, но это не значит, что мне все равно. Я понимаю, ты переживаешь за родителей, но давай еще ты будешь думать головой прежде, чем совершить необдуманный поступок. – Да причем здесь они? Я повышаю голос, что заставляет тетю поморщиться. Она всегда остро реагирует, когда ее прерывают на полуслове, но у меня нет никакого желания выслушивать ее предположения. – Я думала, – святая неуверенность Гермионы, когда дело касается психологии подростков, раздражает меня, поэтому я ее перебиваю, что будь ситуация иная, получил смертельный взгляд. Но только не сейчас. Мерлин, они серьезно думают, что меня настолько сильно задевает распад союза Гарри и Джинни Поттер, что я пойду и напьюсь в беспамятстве? Я не должен срываться на них, единственных людях в семье, чье мнение мне важно, кто не лезет ко мне с настойчивой помощью, которую я не требую. Гермиона и Рон всегда были рядом со мной, могли понять и принять, но сейчас далеко не тот случай, чтобы молча слушать их. – Что я пошел и напился, потому что мой отец ушел из семьи. Да мне плевать! Свои выводы я уже сделал, и то, что произойдет дальше, не спросит моего мнения. Я не собираюсь вмешиваться, что-то делать и давать какие-то советы. Если кто-то хочет повязнуть в тупых отношениях, пожалуйста. Но мне совершено не интересна такая практика. Примирением может заняться и Лили, что, я уверен, и собирается сделать. Я же не испытываю ничего к отцу и матери. Ну, да, в тот вечер мне хотелось все крушить, бить и кричать. Я никогда не умел сдерживать свои эмоции, это плохо, иногда в первую очередь для меня самого. Тогда я просто не хотел видеть отца, в особенности, потому что переживал за состояние мамы и до того, что сделал отец было как-то не важно. Да, изменил, да, бывает, да, маме плохо. Для себя я понял, что мне не интересно знать, что между ними. Разговаривать на эту тему с отцом желания нет чисто из… да, наверное, вредности и гордыни. А мама бы не стала мне что-то объяснять, считая, что я еще слишком ребенок – Лили не плачь! – но я и сам не начинал разговор, потому что ей было и так больно. Хуже просто не может быть. – Гарри не ушел, они всего лишь должны переждать период в жизни, и только вместе они смогут поставить точку или… – Поставлю я! – резко встревает Рон, сам еще не решивший на чей он стороне. Джинни – младшая и любимая сестренка, Гарри – лучший друг, с которым прошла почти вся жизнь. Я точно знаю, что если Гермиона будет искать оправдание отцу, поддерживая до последнего связь между подругой и другом, то вот у Рона все сложнее. Ему легче обидеться и не разговаривать с обоими, что он мастерски делал, узнавая все новости от жены. Тактика настоящего политика: с одной стороны послушать, с другой, а свое мнение можно и подержать до более удобного случая. – Вы прекратите меня перебиваться или нет? Джеймс. Подожди, то есть дело не в семье? – «наконец-то!» – думаю я при вопросе крестной. Видимо, она искренне считала, что я настолько зациклен на ссоре родителей, что пойду пить и жаловаться всем подряд на несправедливость в мире. У меня и без этого несправедливостей в жизни хватает. – Нет, – отрицательно мотаю головой, надеясь, что она не отвалится от шеи. – Я слушал занимательную историю неудовлетворенной зависимости своего друга к девушке. И пил, потому что иначе бы не вынес всего душевного бреда, который затопил всего моего друга. – Благородное дело, – подмечает Рон. – Хватит поддакивать! – резко говорит Гермиона, но тут же переходит в другую тему, меняя свой тон. – Кстати сегодня вечером приезжает Роза. Роза, сегодня. Отлично. Стоп. – Я в Нору не пойду. Наверное, мне действительно нужно больше думать головой, а не эмоциями, потому что я совершенно забыл, что сегодня тридцать первое августа, а завтра уже прощай свобода, жди муки смерти. Но еще больше я забыл о семейном ужине в родительском доме. Каждый год в последний день лета вся семья собирается в Норе и усиленно делает вид, что их волнует общество друг друга. Ну, возможно, Уизли и правда думают друг о друге, но лично Гермиона, поглощая стряпню бабушки Молли мысленно подписывает новые указы и проводит законы через «Отдел магического правопорядка». И я уже молчу о кузенах, которые улыбаются всем подряд. Конечно, обычно только Лили сильно это задевает, но и мне становится не по себе, зная, что в обычные дни, не на глазах у взрослых, мы бредем по своим тропинкам. – А мы и не планировали. – Неожиданно улыбается Гермиона, и продолжает, собирая бумаги со стола. – У меня большой завал на работе, что я не уверена, приду ли домой хотя бы к полуночи. А портал у Розы тоже поздно. Наверное, даже на ужине еще не будет. – То есть, она не встретится ни с кем из родственников до Рождества? Я завидую ей. В первые в жизни хочу, чтобы обо мне забыли и за ужином стало на одну накрытую персону меньше. Там даже отца, наверное, не будет. Все-таки братья мамы не имеют милого характера. Не будет Ала, потому что он четко дал понять, что ему удобнее в компании Малфоя. У меня сегодня напрочь отсутствует желание с кем-то общаться и слушать о том, как они понимают ссору родителей и я всегда могу рассчитывать на их помощь. Да не нужна мне ничья помощь. – Джеймс! – я делаю самую невинную улыбку, что крестная устало вздыхает, зная, что не сможет меня отсчитать после такой улыбки. – Ладно, я убежала, Рон не забудь, что Хьюго необходимо купить еще одну мантию: мы просчитались, и я боюсь, что она станет мала слишком рано. Джеймс, не вздумай больше пить, в конце концов, у меня двое несовершеннолетних детей в доме. И, скажите Розе, что в школу я ей все купила. Ее письмо из Хогвартса лежит в стеллаже с книгами. И да, Молли ожидает вас сегодня на обед, и только попробуйте пропустить последнюю встречу с бабушкой и дедушкой. Всех люблю! Я ударяюсь головой о сложенные на столе руки, когда зеленое пламя камина проглатывает тетю. Гермиона не меняется. Она все так же тараторит, успевая за две секунды напомнить мужу задания на день и убедиться, что ничего не забыла. – Мне нужна отговорка, чтобы не идти в Нору, – конечно, обед в Норе не так нуден по сравнению с ужином, и бабушку с дедушкой я давно не видел, но именно на обеде будут все кузены и кузины, особенно Лили. А ссориться с ней вновь я не хочу. Как и видеть Рокси и Доминик. Вообще никого не хочу видеть из родни. – Не выйдет, дружище, слышал же Гермиону. – Что-нибудь придумаю, – я беззаботно отмахиваюсь, врать, конечно, не хорошо, но что поделать. – Как вчера прошла игра? Рон разочаровано вздохнул и начал подробный разбор тактик обоих команд. Как правило, по личным прикидам Рона, «Пушки» имеют самую лучшую тактику и стратегию, а вот «Паддлмир» просто бессовестно играли не по правилам. Фанатская любовь крестного всегда меня вдохновляет, как никто и ничто в мире.***
Я спускаюсь по лестнице, когда в прихожей раздается звук удара, а затем чьи-то голоса. Это точно не трансгрессия, потому что дом защищен от нежелательного проникновения. Еще бы, если здесь живет Министр Магии. Нашу семью всегда охраняли так, что гоблины со своим золотом могут отойти в сторонку и нервно сужать свои маленькие алчные глазки. Авроры проверяют даже все входящие письма на чары и проклятья. Кто-то явно страдает от паранойи. – Извини, Роза, – я удивлено останавливаюсь, когда слышу виноватый голос парня. Это точно ни кузен, их голоса я все-таки знаю, а голос-то подростковый. Мне кажется, что я его знаю, но так и не могу вспомнить откуда, пока не спускаюсь и не выхожу к входу в прихожую. Пошел девятый час вечера и, я, если быть честным, чуть-чуть забыл о том, что приезжает Роза. С каких пор кузина приводит мальчиков домой? – Ничего страшного, – я уверен, что кузина закатила глаза в раздражении. – Джеймс? Привет. Роза появляется передо мной, собирая волосы в конский хвост. Я видел ее пару недель назад, когда забегал к Рону. Не то, чтобы мы сильно с ней общались, но я точно могу сказать, что к ней более тепло отношусь, чем к остальным кузинам. В Розе есть что-то такое, что ее нельзя недолюбливать. Конечно, тут нужно уточнить, что каждый видит то, что хочет. – Привет, – за ее спиной возникает Фрэнк Долгопупс. Я автоматически киваю в знак приветствия, а сам думаю: какого хрена он здесь забыл? Рон говорил, что и сын Невилла решил посетить заумный форум. Правда, я не рискнул комментировать, по какой конкретно причине Фрэнк ощутил прилив сил в учебе. По-моему, отец Розы и сам все знает, легче ему от этого не становится. Если Роза начнет встречаться с ним, он будет труп. Дважды труп, потому что Роза еще маленькая девочка. – Фрэнк, проходи в гостиную, я сейчас отнесу свои вещи в комнату и спущусь, – Роза старательно отводит взгляд от парня и когда тот пытается предложить помощь с чемоданом, решительно заявляет: – Спасибо, но мне поможет Джеймс. Правда? Она смотрит на меня такими большими синими, но не менее устрашающими глазами, что я понимаю, откажусь и буду трупом. Я держусь до последнего, но когда Фрэнк, разочаровано, скрывается за дверью в гостиную комнату, начинаю смеяться. Роза только, что продинамила парня, который бегает за ней как щенок. Интересно, а она вообще в курсе? Судя по тому, что я заработал тычок под ребра – да. Ну, даже хорошо, что она не строит глаза парням. Клянусь, мне хватает забот Лили. – Тебе привет от Кристин Рид, она все еще ждет тебя в «Лейзи Морган», Джейми, – Роза перескакивает со ступеньки на ступеньку и так неожиданно выдает мне свою фразу, что я даже не успеваю как следует возмутиться на сокращение своего имени. – Кто это? Кристин Рид? Надеюсь, мой мозговой штурм не сильно заметен, потому что я правда не помню эту девушку. У меня, кажется, не было девушек с таким именем, но тогда кто она такая и причем здесь Роза? – Ну, знаешь, по всему выходит, что это я должна задаваться вопросом: кто же такая эта темноволосая, кареглазая девушка, называющая тебя «Джейми»? Но так как я знаю тебя, не буду этого делать. Кузина цокает и, заметив мой испепеляющий взгляд, пожимает плечами, словно ей доставляет удовольствие мое заторможённое состояние. И откуда только взялось столько сарказма у Розы для меня? Ей-то я, что успел сделать, что она так сильно мной недовольна? Если не ошибаюсь, Роза всегда хорошо общалась со мной. Или это мне было удобно так думать? Мы ведь и не можем считаться друзьями или даже иметь то общение, что у нее с Хьюго. Я всегда считал Розу маленькой, но умной девочкой, которая оставляет свое мнение при себе, в отличие от Доминик, с которой у нее немного холодные отношения. Мне почему-то кажется, что они даже не помнят, что являются родственниками. Если у Розы с Лили открытая вражда, то с дочерью Билла настолько холодный нейтралитет, что Лили должна уже биться об стену головой. Но со мной Роза всегда говорила нормально. Не лезла с советами, правилами, и вообще была так далека от всех остальных кузенов, что я не собирался что-то менять. Я думал, что ей так нужно самой. В любом случае, Розу я считал последней, кто будет смеяться надо мной. Черт. – Я не помню, кто это, но я ненавижу сокращение своего имени, Рози, – Роза слабо улыбается и нагло на меня смотрит. – Как скажешь, Джейми-и-и! Кажется, я считал ее не стервой, но, значит, сильно ошибся. Сокращение имени ассоциируется у меня с кличкой собаки, а не с милым котенком. И это знает вся семья, но по-прежнему продолжает коверкать мое имя. Но дочь Рона была одной из немногих, кто понимал меня, во всяком случае, я был в этом уверен. – Кто испортил Розу Уизли? – я вижу, как кузина скривилась и начала открывать дверь своей комнаты. – Надеюсь, это не влюбленный Фрэнк Долгопупс? Если это так, я его убью. И Рон меня по головке погладит, спасибо скажет и еще новую метлу купит. Кузина поджимает губы и взмахом руки приглашает пройти в комнату. Кажется, что я серьезно ее задел. Роза закрывает за мной дверь и, молча, указывает, куда поставить чемодан. Она меня не прогоняет, и я решаю, что она не сильно на меня злится, раз позволяет остаться. Я усмехаюсь, понимая, что Роза не хочет возвращаться к компании своего ухажёра. Вот и умница. Уизли подходит к стеллажу с книгами и берет в руки конверт. Ах, да! Письмо из Хогвартса. Только зачем его держать, если Гермиона уже все купила? Я замечаю, что Роза неподвижно смотрит на содержимое внутри и не двигается. Не сумев сдержать любопытство, я встал с кровати, на которой так удобно расположился, и подошел к девушке. Смех пробрал меня до основания. Можно было и самому догадаться. – Поздравляю! – с трудом поборов диких хохот, произношу. Роза одаривает меня колючим взглядом, но молчит. Эй, а где же былой сарказм? Я хочу задать ей этот вопрос, потому что это было забавно и мне не хватило. – Почему она ничего мне не написала? Я выгляжу сейчас, как дура… – Почему «как?», – не удержавшись, ляпнул, считая, что Роза не пойдет по стопам Рокси, но очевидно просчитался. И заработал подзатыльник. Вот, чем плохо большое количество кузин, каждая считает, что ей можно бить кузена. Радует, что больше всех получает Фред, мать его, кретин. – Дурак, – беззлобно говорит девушка. Я прощен за свои шуточки, да? Я все-таки достаю из конверта значок старосты Гриффиндор. Я никогда не понимал, в чем заключается почет старост. Да, круто, конечно, затыкать рот тем, кто с тобой не согласен, снятием баллов. Но это так утомляет. Особенно ночные дежурства, первокурсники, правила Хогвартса. Сомневаюсь, что прямо все старосты такие покладистые, что не преминули нарушить правила. Алу, кстати, тоже пришел значок, думаю, поэтому он так быстро и сбежал из под моих глаз, как пришла возможность. Над ним бы я пошутил, но над Розой, как-то стремно. Я замечаю, как Роза прикусила нижнюю губу и внимательно на меня смотрит. Почему-то именно такой взгляд говорит о том, что счастья он не принесет. Я подхожу к Уизли и склоняюсь, чтобы зацепить на ее блузке значок. Когда я подношу руку слишком близко, кузина вздрагивает, но не отстраняется. От Розы пахнет свежестью дождя и лавандой. Я не привык к таким ароматам, обычно девушки, с которыми я общаюсь, пользуются сладкими духами, с резкими запахами. – Скажи, ты правда начал встречаться с Эллис? – вдруг произносит кузина, и я едва не роняю чертов значок от неожиданности. Блять, да откуда всем так известно о моей жизни?! И какого хрена она интересует Розу? – Роза, обойдемся без нотаций. Тебя это не касается. Роза, как бы ни отрицала этого, полная копия Гермионы, во всяком случае, в некоторых вещах точно. Я не должен ни с кем из них обсуждать свою жизнь. Особенно с Розой. Пусть идет и читает любовные послания Фрэнка. – Джеймс, она дочь дяди Невилла! – да, что ты будешь делать с их истинной грейнджерской сущностью? Почему бы Розе просто не помолчать? – То, как ты поступаешь не правильно в принципе, должны быть какие-то рамки твоей дозволенности. Эллис не заслуживает плохого отношения к себе. Эллис сама хотела, чтобы я разрушил эти рамки. В чем проблема? Она была влюблена и ходила за мной по пятам, об этом знали все, и считали, что я поступаю по отношению к ней неправильно. Когда я решил сделать ее своей девушкой, что она, кстати, приняла с радостью, снова стал виноватым. – Может, я действительно влюблен. Нет. Черт возьми, я не влюблен. И мне она даже не интересна, как девушка. Мне просто было скучно и паршиво. Эллис красивая, но ни чем меня не привлекает. Я знаю, что не пройдет и недели, я расстанусь с ней. Потому что нет в ней ничего, что могло меня удержать. Мне было и будет с ней скучно. Маленькая, глупая девочка, считающая, как и все, что имеет намного большее значение в моем сердце. Хочется удариться головой обо что-нибудь тяжелое. Они читают любовные романы и верят, что в жизни точно так же. Они влюбляются, строят иллюзии, а я остаюсь виноватым, когда они понимают, что это были только их мечты. – Может влюблен, – не стала спорить Роза и медленно отошла от меня. – Но это не отменяет того факта, что, когда она тебе надоест, ты избавишься от нее. Она будет переживать, плакать, бегать за тобой, ей будет больно и очень плохо… Будет, даже не спорю. Но я ничего не обещал ей, так же как и всем остальным. Все, что она себе выдумала – только ее проблемы. Я не знаю, что конкретно задевает меня в словах Уизли, но почему-то хочется ответить так, чтобы она поняла, что не стоит заводить подобные темы со мной. Она ни черта обо мне не знает, зато давать советы – пожалуйста. Еще и с взглядом: я знаю лучше тебя, Джеймс Сириус Поттер. Может, Лили не так уж и предвзята к ней? – Слушай, кому я что обещал? Рамки дозволенности – худшее, что я мог услышать от умницы Розы Уизли. Серьезно, это не самое лучшее высказывание в данное время. С кого я должен брать пример? С отца, наверное, он отлично показывает свою дозволенность! Да, Роза, мне плевать, что будет с Эллис после нашего расставания. Будь она хоть трижды дочерью Невилла, ничего не изменится, она – просто девушка, которая сегодня мне интересна, станет скучной и нудной – брошу и найду новую. В чем проблема-то, если все это знают? Пусть глотает слезы и винит себя во всем! Она знала, на что подписывается. Какое-то время стоит звенящая тишина. Я уже жалею, что вообще решил что-то ответить. Давай, Роза, еще нотаций, советов. Я жду, когда ты или еще кто-то из нашей большой семьи решит показать, как же все-таки нужно жить правильно! Без всех вас я точно не справлюсь! Ведь я глупый мальчишка-максималист, который считает, что знает лучше вас, умных и правильных, блять. – Ты настолько отвратителен мне, Джеймс. И когда ты поймешь это сам, будет уже очень поздно: люди отвернутся от тебя. Окей. Пусть считает, как хочет. Мне нет никакого дело до чужого мнения. Вот только, блять, Роза не чужая! И от этого хочется повеситься. Отвратителен. Я сам себе отвратителен, так и хочется крикнуть, чтобы она перестала смотреть на меня с таким пренебрежением. Она же просто ничего не понимает. Роза — маленькая девочка, которая верит в лучшее в людях даже после того, как каждый доказывает, что он мразь. И я, возможно, самая большая.