Когда твои ожидания и надежды бьются о человеческие черствые сердца, словно о скалы на берегу океана, о которые ударяются грозные волны.
Как только я спускаюсь по лестнице и ступаю на мягкий ковер гостиной Гриффиндор, по стенам вспыхивают тусклым светом свечи, а из камина комнату обдает оранжевое пламя. Поежившись от беглых мурашек, я, присмотревшись в затемненном помещении, подхожу к окну, распахивая тяжелые бордовые шторы. За окном еще темно, но на небе уже видно, как постепенно скрывается луна. Через полтора часа взойдет солнце и озарит территорию школы. Представляю, как красиво будет, и на лице расплывается довольная улыбка. Сегодня самый лучший день в моей жизни. Я очень сильно надеюсь, что это произойдет, и день моего рождения скрасит хорошая погода. Уже вижу яркое солнце, озаряющее желтоватые листья деревьев, под которыми мы устроимся с девчонками; поздравления и пожелания; подарки от родителей, родственников и друзей; и, конечно, обнимашки с друзьями, наша вечеринка, которую я просто не могу не устроить сегодня. У меня столько планов на сегодня, но, чтобы придти к их исполнению, нужно сделать большой рывок. Я сажусь за стол и нахожу свои учебники с незаконченной домашней работой. Глаза слипаются, а в голове не единой мысли, посвященной учебе, поэтому я сижу, как мне кажется, полчаса прежде, чем открыть учебник чар и взять в руки перо. Мне приходится приложить неимоверные усилия, чтобы вчитаться в черновик и разобрать свой почерк, который из-за быстрого письма стал куда кривее, чем есть на самом деле. И почему я не могла закончить это вчера вместо того, чтобы идти спать вместе со всеми? Потому что устала, не могла и, чего таить, не хотела. Я всем сердцем была еще в лете, в ожидании дня рождения, в преддверии выходных в Хогсмиде и в поглощении предстоящего Турнира. А куча домашних заданий и сложных с первого дня уроков не входила в мои желания. Поэтому я предпочла лечь раньше, чтобы встать утром и закончить эссе о «Замораживающем заклинании». Разумеется, сейчас жалею. Я не успею самостоятельно закончить эссе, так же, как и сказать профессору, что не сделала задание, потому что… я не смогла, а потом было все равно. Но ведь мне не все равно! Я сейчас сижу здесь, в гостиной Гриффиндор, пока все остальные спят мирным сном, видят десятый сон и даже не предполагают, что я пытаюсь сконцентрироваться на чарах. Не могу и не хочу. Бросив перо на стол, откинулась на спинку стула и задумалась. Профессора вряд ли впечатлит мое день рождение, значит, на снисхождение можно не рассчитывать. Однако, если я скажу, что забыла пергамент или испортила его случайно, то он может попросить принести его в понедельник, на следующий урок. Если так можно делать Хьюго или кому-то там еще, то почему нельзя, хоть разок, так поступить и мне? Лучше я солгу Флитвику, чем заявлю перед всем курсом, что не сделала домашнюю работу. Я вздрагиваю, когда раздается раскат грома, обернувшись к окну, вижу, как по стеклу скатываются дождевые ручьи с небывалой скоростью. Нет, нет, пожалуйста! У меня день рождения. Я хочу, чтобы было солнце, тепло и красиво на улице, чтобы… Все не так, как должно быть у меня. Не так, как я хотела встретить четырнадцатилетние. Хочется расплакаться от несправедливости моей жизни, потому что все наваливается на меня резко и болезненно, с каждым днем все сильнее, а я не могу сдержать напор проблем. Третье сентября – самый ужасный день в моей жизни. Он никогда не будет таким, каким я себе его представляю каждый год. Я живу в преддверии чего-то восхитительного, радостного, самого лучшего в мире. Всего, что должно быть у меня в этот день. Но, черт возьми, он всегда попадает на будни, на учебные ужасающие дни моей жизни, и вместо того, чтобы насладиться им я вынуждена идти на уроки и учиться, хотя мне хочется увидеть родителей, хочется большого торта с клубникой и праздничного салюта. Как у остальных! И ничего из этого нет у меня, потому что учеба, школа, погода. Если с жестокой реальностью школьной жизни я могу смириться, то с погодными условиями ни черта. Разве сложно выйти солнышку, появиться теплому ветру, взамен дождя, слякоти и грозы? Ведь вчера все было хорошо. Тепло, солнечно, мне хотелось бегать и смеяться от радости: впервые мое день рождение выпадает на солнечную осеннюю погоду! Но вот опять. Опять дождь, гроза, а сегодня еще травология в теплицах, до которых еще нужно дойти под дождем, погрязнуть в лужах. И какое праздничное настроение у меня может быть? – С днем рождения, Лили!–меня окликает голос Милли и, оглянувшись на лестницу из спален девочек, вижу как спускаются друзья. Вот и чары решились сами с собой. Я вскакиваю с места и Милли обнимает меня. Настроение поднимается, ведь у меня есть друзья и меня ждёт замечательный день. – С праздником, –меня обнимает Дикси и садится рядом с моим стулом. –Мы сегодня отмечаем? – Конечно! И завтра тоже в Хогсмиде будем. – Я повернула голову на звуки: заспавшиеся студенты спускались и заполняли гостиную. – Ох, круто будет! А проблем с братьями не будет?– Милли неожиданно хмурится, а я чертыхаюсь про себя. Конечно, после моего фееричного появления дома после вечеринки Дож, все мои дорогие кузены активизировались с удвоенной силой. И Джеймс, и Ал, и Хьюго с Луи. И даже Роза, которая так мне и сказала, что ей поручили приглядывать за мной. Словно я маленькая девочка, которая не заслуживает прощения за один проступок. – Я… думаю, что нет, но все-таки уточню у Джеймса. Если он мне запретит будет катастрофа. И что мне делать? Я уже всем сказала, что сегодня будет вечеринка, я уже знаю, как украшу гостиную, но братья все могут разрушить. И ведь они останутся в хорошем свете, а я нет. – Он, наверное, с Альбусом тоже будут на вечеринке.– Бросает Дикси и смотрит на меня. Ну, конечно, она уже уверена на сто сорок три процента, что мне запретят, а тайно устроить все не получится, потому что трое из братьев, особенно Джеймс, студенты Гриффиндор. – Да, конечно! Все будет хорошо, – я улыбаюсь ребятам, которые окружили нас и начали поздравлять меня. Я не позволю кому-нибудь испортить мой самый лучший день. У меня ещё есть время, поэтому я собираю свои учебники, объясняя друзьям, что вчера легла спать, забыв убрать за собой. Не стоит, чтобы они знали, что я не выполнила эссе по чарам. Мне не нужны их взгляды превосходства сегодня. Сегодня только мой день.***
До урока чар остается несколько минут, когда я вместе с друзьями вхожу в класс и занимаю свое привычное место, которое закрепилось за мной еще с первого курса. Третья парта у окна: на первом курсе я немного опоздала, поэтому пришлось занять свободное место. Не знаю почему, но именно эта парта не пользовалась популярностью у студентов. Наверное, приди я вовремя и тоже бы поискала более презентабельное место: либо возле учителя, либо подальше от него. Уже после ко мне подсела Дикси, с тер пор, на чарах мы всегда сидим вместе. – Значит, отмечаем сегодня и завтра? – однокурсник, сидящий впереди нас, поворачивается, услышав, как мы обсуждаем вечеринку. Я не сильно с ним общаюсь, предпочитая компания девочек, но, разумеется, мне приятно, что мое день рождение не тайна. – Завтра для близких друзей, – Дикси бьет пеналом Бена по голове и тот, насупившись, отворачивается к себе. – Ты чего? – мне неприятно, что Дикси имеет право решать за меня. Конечно, глупо говорить, что я приглашаю в Хогсмид всех, кто придет сегодня на вечеринку. Нет, только самые близкие, но Бен тоже не самый далекий из всех моих однокурсников. Тем более, можно было сказать чуть более корректно. – А что? Ты хочешь платить за всех студентов? Поверь на это многие и рассчитывают, – подруга закатывает глаза и откидывается на стуле, когда в класс входит профессор Флитвик. Мне хочется возразить ей, напомнить, что я сама могу принимать решения и, уж тем более, что это мой день рождения. Однако понимаю, что не смогу ей сказать этого. Очень хочется увидеть, как вытягивается лицо Дикси, когда я говорю, что сама могу справиться со всем, без ее неусыпного внимания, как она шокировано смотрит, когда я наконец-то смогу высказать ей все, что думаю о ней. Но, разумеется, в голове я всегда храбрая, а на деле… Нет, определено я не могу разрушить все, что строила, не смогу потерять своих друзей и подпортить репутацию, которую имею сейчас. Дикси прекрасно это понимает, поэтому беззастенчиво пользуется своей привилегией. Ненавижу свою безысходность. Я сжимаю кулак под партой, когда профессор, улыбаясь каждому студенту, напоминает о сдаче эссе. Все студенты нестройным хором, на ходу проверяя свои работы, несутся к кафедре профессора. Я прошу всевышние силы, чтобы никто не заметил, что я так и осталась сидеть за партой. Мне неловко от того, что я единственная, кто не сделал домашнюю работу. Жучок совести побежал по телу с невиданной до этого скоростью. Главное, чтобы Флитвик ничего не заметил. – А ты почему не сдаешь? – рядом садится Дикси, а я бросаюсь в жар, потому что мое бездействие не прошло не заметно. – Потом, – тихо бросаю, чтобы никто не обратил на нас свое внимание. Чарльстон отворачивает, будто я задела ее чувство незаменимости и «я должна быть в курсе». Я буду гореть со стыда, если мне не поверит профессор, но еще больше буду желать провалиться под землю, если это случится на глазах у всего курса. Поэтому на всем уроке сижу, как на иголках, опасаясь, что вот сейчас профессор сделает паузу, решит пересчитать сданные работы, обнаружит отсутствие моей и… я буду самым несчастным человеком на земле. Я стану посмешищем и темой для обсуждения. Профессор, рассказывая тему, умудряется вставлять шутки, а я даже не замечаю, что конспектирую каждое его слова, включая его отступления, словно так я смогу загладить свою вину перед ним. Разумеется, я не раз врала родителям, друзьям, даже профессорам, но именно сейчас мне как никогда плохо. Ведь сегодня я не сделала домашнее задание лишь потому, что не захотела, а это не оправдание. Это ужасное чувство, которое заставляет меня утопать в своих мыслях. Я не сразу замечаю, как однокурсники вскакивают со своих мест и направляются к выходу. Запоздало понимаю, что урок окончен, проверяю, записала ли задание на дом, и, убедившись, собираю вещи. Я была уже на полпути к двери, когда мое сердце остановилось, услышав голос Флитвика. «Заметил, мне конец!» – паническая мысль бьется о виски, когда я поворачиваюсь к учителю и вижу приглашающий жест подойти поближе. Будь моя волю, я бы сбежала на край света, лишь бы не идти поближе к полугоблину, чтобы узнать, как он мной недоволен. – А, мисс Поттер, – улыбчиво начинает профессор, удобнее садясь на стуле, подпирая ноги стопкой подушек. Его улыбка – оскал, от которого хочется зарыться в песок головой. Бегло осмотревшись, я поняла, что мы одни в классе, и хоть по одному пункту могу выдохнуть: никто не услышит, как я оплошаю перед профессором. Флитвик наклоняется к ящичку стола, когда у меня пот начинает бежать удвоенной силой. Что меня ждет? Наказание, чистка котлов, больничных уток, или прогулки в Запретный лес. Ну, и снятие баллов, а еще Роза… Профессор не торопился начинать отсчитывать меня, поэтому я, набрав в легкие воздух, быстро выдала: – Извините, профессор, я не сдала свое эссе… так получилось, что я его… залила… кофе, – я так резко разучилась внятно говорить и формулировать свои мысли. Мне показалось, что мое сердце сделало большой кувырок, и было на пути к остановке. – О, да, очень печально, мисс Поттер, но я думаю, что ничего страшного не произойдет, если вы сдадите работу на следующий урок, – профессор, посмеиваясь, смотрит на меня маленькими добродушными глазами. Ч-что? Разве он не должен накричать на меня, отругать, снять баллы, написать родителям? Но тогда… – Разве вы не поэтому задержали меня? – я почувствовала, как меня постепенно отпускает жучок страха и вины, когда Флитвик учащено засмеялся. – Нет, что вы, мисс Поттер! Я знаю, что у вас сегодня день рождения, вот примите мой скромный подарок, – и он протянул мне набор фруктового чая, мое любимого. – С-спасибо, – заикаясь, я быстро выбежала из его кабинета, потому что не могла поверить, что все не так ужасно, как я себе представила. До понедельника. У меня есть столько времени до понедельника, чтобы написать чертовое эссе и не казаться самой себе настолько жалкой.***
Восстановив дыхание, я догнала своих однокурсников на главном выходе из Хогвартса. Несколько ребят столпившись у дверей, о чем-то сильно спорили, загораживая проход остальным. – В чем дело? – я подошла ближе к Милли и Дикси, которые стояли чуть в стороне от остальных и тоже о чем-то говорили. Лишь подойдя поближе, поняла, что это далеко разговор не о красивых мальчиках. – А, они не могут решить, кто первый пойдет по слякоти, – Дикси поджала губы и медленно пошла к остальным студентам. Я понимаю, что ей не очень хочется говорить о том, что они обсуждали с Милли, поэтому она начала об однокурсниках. Хотя, я же и спрашивала о них, правда, услышать хотела то, о чем говорили подруги. Такое чувство, что у них есть какие-то секреты от меня. Конечно, есть и не одни, а я ведь не достойна их знать. Я же всего лишь Лили Поттер, которую можно не брать в расчет. – Все хорошо? – Дож кивает, я хочу топнуть ногой, чтобы хоть одна из них сказала что-нибудь мне в нормальном тоне. Я что не заслуживаю даже этого? Ладно. Путь поступают так, как хочется им, а я буду делать то, что мне хочется. А мне хочется обидеться на них. Очень сильно, именно так, как я обижаюсь на братьев, после того их поступка, когда они сослали меня в Нору. Но, конечно, я этого не сделаю, это разные вещи: одно дело братья, которые все равно останутся братьями, и совсем другое подруги, они бросят меня. Я не смогу этого пережить, не смогу справиться с чужим осуждением. Я не в силах справиться с потерей близких людей, чье мнение мне действительно важно. Я, Лили Луна Поттер, всегда верю тому, что говорят девочки. Даже если понимаю, что где-то они врут, где-то приукрашают, и даже специально хотят сделать мне больно. Я сама не могу понять, как позволяю им так поступать с собой. Неужели я не могу топнуть ногой, сказать им в глаза так, чтобы у них отпало любое желание принижать меня? Да, не могу! Не могу потому, что слабая, потому что говорить в голове проще, а в реальности очень сложно. Я не способна терять кого-то, только потому, что зависима от них. Ну, вот кто я без Дикси? Лили. Просто Лили. И никому нет дела, что я Поттер, всем важно, что рядом со мной есть Чарльстон. Это я должна быть первой, быть в центре внимания, а не она. У меня должны быть толпы поклонников, завидующих мне девочек, все самое лучшее, что есть в мире. Но у меня этого нет! Именно поэтому лидер – Дикси, а не я. Как только звенит звонок, спорившие ребята расступаются, пропуская вперед пуффендуйцев. Те, дружно прошли мимо них, и я только смогла рассмотреть, как большинство из них направляют палочки вверх, тем самым создавая зонтики. Я ровняюсь с девочками и тоже создаю зонтик. На небе плывут темные сгустки, перекрывая собой любую возможность появления солнца. Дождь бил по прозрачному зонтику с такой силой, что я едва сдерживала палочку, чтобы не оказаться в одно мгновение мокрой до последней нитки мантии. Возле теплицы номер три, где сегодня у нас проходит урок, раздается девичий вскрик, и, обернувшись, я вижу, как девочка с Когтевран отряхивается после падения возле двери теплицы. Дикси что-то говорит и чтобы услышать что именно, я резко поворачиваюсь, из-за чего почти теряю равновесие и оказываюсь одной ногой в луже. – Черт, – вскрикиваю, осматривая однокурсников-мальчиков, но никто их них не торопится мне помочь. Блестяще. Истинные джентльмены. А ведь у меня день рождение! Что может быть хуже, чем утонуть в луже под дождем около теплице, откуда несет драконьим навозом? Слезы подступают к глазам, и я уже хочу броситься в эту чертовую лужу с визгом и утонуть в ней окончательно. Вот у всех будет повод посмеяться надо мной, над ничтожной Лили Поттер. – Осторожней, мисс Поттер, – сзади раздается голос профессора Долгопупса. Он осторожно берет меня за локоть и тянет в теплицу. Всего взмах палочкой и мои школьные туфли блестят, как новые. – Спасибо, Не… сэр, – я вовремя осекаюсь, вспомнив, что мы в школе, а вокруг нас любопытные студенческие уши. Невилл улыбнувшись, просит нас разбиться на пары и встать возле длинного стола, на котором стоят пустые горшки. Я встаю рядом с Дикси, хотя она не выказывает желания не то, чтобы стоять со мной, но и вообще находится в теплице. И, о Мерлин, как же я ее понимаю! Никогда не любила копаться в земле. Даже не смотря на то, что уроки в теплицах обычно проходят в специальных мантиях и перчатках, мне легче не становится. Я подхожу ближе и беру в руки глиняный горшок, рядом лежит лопатка, лоток с землей и какие-то бобы. – Тема сегодняшнего урока, – профессор Долгопупс направляет палочку на доску, и там быстро проявляются слова. – Паффопод – растение с розовым стручками, полными бобов. Его вы можете наблюдать за моей спиной. Вместе со всеми я поворачиваю голову и замечаю за плечом профессора горшок, в котором сидит растение с фиолетовыми бутонами и розовыми стручками. – При ударе о землю бобы, что находятся в стручках, – Долгопупс возвращает себе внимание и указывает волшебной палочкой на стручки растения. – Рассыпаются на разноцветные цветы, на самом деле это очень красивое зрелище, но я бы попросил не экспериментировать. Сегодня ваша задача посадить бобы, которые лежат возле каждого горшка, подробная инструкция на доске. – Говорят, что от них чихают тролли-охранники, – кто-то начал шептаться на краю стола, разом привлекая внимания всех. – Интересно, как это смотрится со стороны. – Уверен, забавного мало, мистер Паркинсон. Профессор задержался взглядом на мальчике со Слизерин и пошел дальше, проверяя, как выполняется работа у остальных. Я, взяв лопатку, начала засыпать землю в горшок согласно инструкции, хотя очень хотелось отойти подальше и вообще сбежать потому, что не об этом я мечтала в день рождении. О чем я мечтала? О красивом новом платье, которого у меня, к большому сожалению, нет, о большом торте со свечами, который у меня будет, конечно, но не такой как в детстве. И вообще я хочу провести этот день с семьей, чтобы меня обнимали родители, а Джеймс и Альбус бегали и кружили меня по всему дому. Так было до того, как они поступили в Хогвартс. В самом деле, день рождения младший сестры не весомый повод, чтобы детей отпустили домой. – Я всегда думал, что ты тролль, появилась возможность это проверить, – я оборачиваюсь назад и успеваю заметить, как однокурсник с Слизерин бросает один боб прямо под ноги пуффендуйцу. Тот в ту же секунду раскрывается, и на его месте появляются красивые и яркие цвета разных оттенков. – Идиоты, – я закатываю глаза и принимаюсь за работу, пока Дикси увлечено обсуждает с остальными выходку слизеринца. Мне не особо интересно это, потому что не вижу в этом чего-то сверхординарного. У меня нет особо предвзятого отношения к Слизерину, откуда спрашивается ему быть, если у меня брат слизеринец? Да, не приветствуется в нашей семье, но радикального негатива нет.***
Я собираю учебники и спускаюсь в гостиную, ожидая, пока ко мне присоединятся девочки. Присев на подлокотник мягкого кресла, достала подготовленные эскизы, стараясь представить, как они будут смотреть в гостиной. Давно уже подготовила их, рассчитывая на самый лучший день в моей жизни. Не сказать, что он оправдал мои ожидания, но до ужасного еще не дошел. Хотя мне очень сильно нужно решить вопрос с Джеймсом, потому что и гадать к Треллони идти не нужно, чтобы понять, что брат не разрешит мне устроить праздник. Ведь Лили еще маленькая, Лили так сильно подставилась летом, что теперь ей проходу не дадут без напоминания об этом. Перевернув альбомный лист, я прищурила глаза: в голове уже вспыхивают картинки шаров у самого потолка и закрепленных на поверхностях, разноцветные лучи фонариков и веселая музыка. Так хочется поскорее это увидеть, чтобы закрыть глаза и запоминать свое четырнадцатилетние на всю жизнь. Сзади раздается тихое покашливание и я, вздрогнув от неожиданности, соскакиваю со своего места. Обернувшись, вижу Розу, которая сковано улыбается. И обязательно было подкрадываться? Меня всегда раздражала Роза, ее взгляд, улыбка, стремление быть первой и лучшей, умение быть одиночкой. Она – смеется каждый раз надо мной, когда я делаю ошибку. – С днем рождения, Лили, – Роза подходит ко мне только перед самым обедом и протягивает красиво завернутую в блестящую обвертку коробку. Она осталась единственной из семьи, кто еще меня не поздравил, даже Люси с Доминик прислали свои подарки. Не сказать, что я чего-то ожидала от Розы, мне правда было все равно, я даже не заметила, что она еще не поздравила меня, но сейчас мне хочется укорить ее в этом. С чего я должна хорошо к ней относиться, если она показывает свое пренебрежение мною? Даже сегодня! – Спасибо. Роза кивает и уходит. Мне не интересно, что она мне подарила. Я даже смотреть не буду, из принципа, потому что Роза Уизли – не заслуживает того, чтобы я уделяла ей внимания. Я считаю ее ужасным лицемерным человеком. Она доходит до выхода из гостиной, когда ко мне приходит в голову безумная мысль. Я обегаю столпившихся первокурсников и толкаю портрет Полной Дамы. Кузина уже дошла до поворота, поэтому я кричу ей вслед: – Роза, постой! На что только не пойдешь ради репутации. – Что? Что-то с подарком? – кузина поворачивается ко мне, когда я ее догоняю и перевожу дыхание. – А? А, нет, все хорошо, – мне дается нелегко свыкнуться с мыслью, что сейчас мне предстоит попросить помощи у самой нелюбимой кузины. – Я хотела спросить. Можно мы устроим вечеринку сегодня вечером. Завтра все равно выходной, – я быстро тараторю, скрещивая пальцы. Мне нужно это, пожалуйста. Пожалуйста, Мерлин! – Почему ты спрашиваешь у меня? – выдает Роза, хотя я рассчитывала закончить с этим разговором, получив одобрение от нее. В самом деле, почему именно у нее? С каких пор я наступаю на свои принципы ради чужих? Да с тех самых пор, когда поняла, что не смогу выстоять перед чужим мнением, не выдержу призрения и ненавистных усмешек окружающих, которые хотят видеть во мне родителей. Но я не они, и мне хочется разделить эту грань как можно дальше и больше, чтобы навсегда дать понять я – Лили Луна Поттер. И со мной нужно считаться. И если на пути к этому мне нужно унижаться перед высокомерной Розой Уизли, я это сделаю. – Ну, ты староста и… я подумала, что если уж ты мне разрешишь, то с остальными проблем не будет. Мне, правда, нужна эта вечеринка! Кузина молчит несколько секунд, я вижу, как её брови сходятся в изогнутой линии, словно она о чем-то сильно думает. Моё сердце замерло в ожидании. Если откажет Роза, на разрешение брата можно не рассчитывать. Почему она молчит, ей мало того, что я вообще с ней разговариваю, мало того, что унижаюсь и прошу ее помощи?! – Хорошо, я скажу Джеймсу, что разрешила тебе, но давай без алкоголя? – Конечно! Только сливочное пиво и тыквенный сок. Я подпрыгиваю на месте, радуясь как маленькая девочка, увидевшая единорога. Но в душе у меня происходит смятение оттого, что у меня, совершено, нет возможности возразить ей. И как только она может предугадать мои мысли? Да, если Роза поговорит с Джеймсом, то у меня действительно будет шикарный вечер, потому что с ней брат не будет спорить. Бесполезно. На это я не могла рассчитывать, я бы даже не стала заикаться на счет разговора с Джеймсом, но она предложила сама и сама же согласилась. – И, пожалуйста, не забудь, что первокурсников… – кузина назидательно начинает, но я ее перебиваю и так понимаю, что чем-то нужно уступить, тем более, что я сама не хочу, чтобы у меня на вечеринки были глупые маленькие первокурсники. – Я наложу заклинание, Роза. Спасибо. Она снова кивает и уходит, даже не обернувшись на меня. Ну и ладно, у меня день рождения! Я все прощаю ей, но только сегодня, завтра я вспомню ее поведение и опоздание с подарком.***
На ужине мне ничего не хотелось брать себе на тарелку. Любимый пудинг так и остался нетронутым, не смотря на то, что в животе господствовала пустота. Я всеми силами пыталась побороть возбужденное состояние. – Лили, идем в гостиную, – Дикси встает первая из-за стола и, не дожидаясь нас с Милли, идет на выход из Большого зала. Я порывисто встаю, готовая бежать со скоростью света. Ещё чуть-чуть и я стану самой счастливой. – Ты уже решила, как украсишь гостиную? – Милли берет меня за локоть, и мы медленно покидаем зал. – Да, только, боюсь, мне придется вызвать эльфа-домовика. Мне бы не хотелось его вызывать, но без его помощи мне не обойтись, поэтому я уже мысленно готова терпеть скрипучий голос и не красивую морду Критчера. – Отлично, сэкономим время и проведем его с пользой. У меня такое платье новое… – С блестками? – Дикси вскидывает бровь, услышав, о чем мы говорим, когда поравнялись с ней. – Да, то серебристое… – Милли восторженно подтверждает слова Дикси, но не успевает закончить. – Оно тебя полнит, не твой фасон. Лучше одень то, бардовое, – Чарльстон отворачивается от Дож и уверено идет к мраморной лестнице. Ничего оно ее не полнит. Да, у Милли есть склонность к полноте, но она не заметна, а серебристое платье только подчеркнет ее почти сформированную фигуру. – Но оно старое и я выгляжу в нем, как дура, – Милли отцепляется от меня и поджимает губы. Мне кажется, что она сейчас расплачется. Мерлин, неужели нельзя не показывать свои эмоции на весь Хогвартс? – Как и всегда! Дикси презрительно сощуривает глаза, а мне нестерпимо хочется ударить ее. Да кто она такая, чтобы решать, кому что надевать, как себя вести и выглядеть?! Мили далеко не дура, она красивая и хорошая, в отличие от Дикси. Именно Милли смотрит ей в рот, подражает во всем, а она этого не ценит, каждый раз опускает Дож на дно, затапливает грязью и болотной тиной. Как и меня. Тошно и неправильно – терпеть ее свинское отношение к нам. – Лили, ты идешь? – я заторможено киваю в ответ на вопрос Дикси и, оставляя расстроенную, почти заплаканную Милли, поднимаюсь вслед подруге. Я поступаю ужасно, знаю, не должна позволять кому-то обращаться с собой, как с вещью, куколкой, которую можно одеть, поставить и любоваться ее покорностью. Милли не заслуживает, чтобы я от нее отворачивалась, только потому, что так хочется Дикси, но выбирая между ними двоими, я, все же, хочу быть рядом с Чарльстон. Она сильнее в плане личности, ярче, эпатажнее. Наверное, с Милли мне было бы легче выявить себя, стать лидером в компании, но в таком случае Дикси бы объявила войну, а мне этого не нужно. Я проиграю, не успев выдвинуть даже слабую пешку. – Дож совсем уже перестала уважать меня, – пока мы поднимаемся, Дикси хмурится, явно не ожидала, что Милли может ее ослушаться. – Да, представляешь, она даже на вечеринке, которую устраивала летом, не вспомнила ни разу тебя, – я и сама не могу понять, зачем говорю ей это. Лицемерие, да? Я тоже хочу выслужиться перед ней, как делает Милли, вот только она ведь всегда хорошо относилась ко мне. – Вот как, – усмехнувшись, Чарльстон произнесла пароль в гостиную. – Ладно, давай готовиться. Согласно кивнув, вызываю Критчера – старого, вредного домового эльфа, который слушается лишь «избранных»: отца, Рона и Гермиону – само собой разумеющееся, Ала – слизеринец ведь, Джеймса – только за то, что тот вообще забывает о его существовании. Но не меня! Я для него маленькая девочка, которая едва ли умеет внятно говорить. Ни за что бы не позволила старому идиоту заниматься своей вечеринкой, но так, как у самой времени не хватает: мне же еще нужно сделать прическу, макияж и быть уверенной, что никто не помешает нам. – Чего желает мисс Лили? – ужасно проскрипев, домовик, кланяется мне так, что большие уши подметают пол. – Мне нужно, чтобы ты украсил гостиную празднично и красиво, у меня сегодня день рождение и все должно быть отлично, – я нахожу в сумке подготовленную папку с картинками, как должна выглядеть гостиная, и вручаю ее Критчеру. Дождавшись первых щелчков домовика, я проскакиваю быстро лестницу и влетаю в комнату, где Дикси уже сидит у зеркала и методично красит глаза. Я открываю шкаф с одеждой и прикладываю руку к каждому платью, которое могло бы подойти к празднику. Но ничего меня не цепляет, все не то, что хочется видеть мне. Я смотрю в зеркало, приложив к груди темно-синие платье с кожаным ремнем. Просто и скучно, как кажется мне. Отбросив платье на кровать, я замечаю, что Дикси почти готова и уже одета в совершенное по всем пунктам платье лилового цвета. Как же я завидую ей! Чтобы она не одела, на ней все смотрится идеально, а на мне либо висит как мешок, либо вообще не подходит из-за цвета волос. Мерлин, даже на собственном дне рождении я буду не самой красивой и яркой, потому что есть Дикси! Хочется сорваться на ком-нибудь от безысходности. Надеюсь, что Милли очень плохо, и она наденет то ужасное бордовое платье. Я плохой, завистливый, предвзятый человек. Ни куда не пойду. Слезы быстро подступают к глазам и, почувствовав, что вот-вот они хлынут, отворачиваюсь и падаю на кровать без сил. Если Дикси и удивилась, или, что более вероятно, довольно улыбнулась, ничего не сказала, а через несколько минут я услышала как громыхнула дверь комнаты. Стало тихо, лишь топот ног за дверью давал понять, что мир не остановился на месте. Самый худший день на свете. Я так сильно ждала его и так сильно разочаровалась. Что со мной не так? Неожиданно в комнате раздался громкий звук, схожий с взрывом котла на зельеварении. Я, вздрогнув, села с заплаканным лицом, желая покричать на любого, кто осмелился зайти ко мне. Рассчитывая увидеть подружек или еще кого-нибудь, я в непонимании уставилась на Критчера, который держал в руках большую коробку. Ему-то что нужно от меня? – Мисс Лили все готово, Критчер все сделал, – он кивает головой, кланяясь из стороны в сторону. Ничего мне уже не нужно. Все сломано, все разрушено. – Ладно, иди уже. – Мисс Лили, – я стону, когда домовик подает свой скрипучий голос. Я же сказала: иди! – Хозяйка Джинни просила передать мисс Лили это. Я вскакиваю с кровати и выхватываю коробку из тонких рук Критчера. Почему мне кажется, что это мой спасательный круг? Сорвав крышку с бантиком, я замираю на пару секунд, чтобы потом улыбнуться. Мама. «Думаю, тебе понравится мой выбор. Купила во Франции, извини, что не успела передать раньше. Счастливого Дня Рождения, доченька!» Облегчение растекается по телу и оседает в груди, пока я осторожно достаю платье и туфли. Красное кружевное платье садится на меня идеально, и я признаю, что никакая Дикси сегодня не затмит меня. Мама определено знала, что покупать мне. Встряхиваю головой, и волосы рассыпаются по плечам. Собрав их, зацепляю на затылке и слегка завиваю кончики. Покраснение на глазах быстро слетает с лица вместе с опухшими щеками, как только я наношу косметику. Я медленно спускаюсь в гостиную, не ожидая, что там уже кто-то есть, но в ту же секунду была оглушена обильными хлопками и разноголосыми поздравлениями. Осмотревшись, понимаю, что в гостиной собрались, по меньшей мере, курса четыре. Всех больше с моего, а остальные преимущественно те, кто знаком лично со мной или моими родственниками. Здесь даже студенты с других факультетов! Улыбаюсь и благодарю каждого за то, что те пришли ко мне на праздник. Критчер постарался и сделал еще лучше, чем я себе представляла, хотя немного обидно, что он изменил тона стен и шары развесил несколько не так, как планировала я. Но какая разница, если всем нравится, и мне тоже очень сильно. Я быстро сливаюсь с толпой, которая меня обнимает, а затем утаскивает в центр гостиной, где сегодня был сделан танцпол. Хочется визжать от счастья и понимания, что все хорошо, что все мои опасения рассыпались в прах, ведь я устроила вечеринку, на которой так много народу и все они счастливы. Мне безумно приятно, что они здесь и делят со мной этот вечер. Становится неприятно от понимания, что я могла не спуститься из-за какого-то платья, а ведь они ждали меня, только меня, не начинали до моего появления. – Лили. Услышав за спиной знакомый голос, который так и твердил, что его обладатель испытывает недовольство, я подпрыгнула, пытаясь вспомнить все свои оправдания. И, что самое ужасное, в голову пришло самое худшее из возможных. – Мне Роза разрешила! – быстро вставляю я, чтобы на корню пресечь любые расспросы. – Да я знаю, – Джеймс пожимает плечами и обходит меня с боку, чтобы быть ко мне лицом. –Ммм…– протягивая, беру бутылку сливочного пива, чтобы не чувствовать себя дико рядом с братом. Сейчас снова начнётся. – И если Роза дала добро, ещё не значит, что можно меня не ставить в известность, – брат скрещивает руки на груди. Да, что весь мир крутится вокруг Розы?! У меня сегодня день рождения, а мой родной брат, который всегда устраивает сумасшедший праздник на свои именины, недоволен тем, что я захотела себе праздник. –О, а Роза у нас значит хорошая, а я плохая? Почему ты сейчас говоришь мне свое недовольство, а не ей? Она ведь мне разрешила! Мне приходит в голову идея свалить всю ответственность на Розу. А почему нет? Я не благодарная? Отлично, зато точно знаю, что заслужила праздник и не позволю ей или еще кому-нибудь испортить мне его. – Лили, а ты не можешь сказать ей спасибо за то, что она вообще дала тебе возможность устроить вечеринку, да ещё и мне таким тоном об этом сказала, что возразить не смог. Джеймс говорил так, что я поняла, Роза нанесла ему личный удар. И это она ради меня? О, наверное, это благодарность за случай со слизеринцами. Да, точно, но она мне делает одолжение, хотя я просила ее далеко не об этом, но, конечно, умница Роза знает, как нужно сделать, чтобы было еще хуже. И вообще, я сказала ей спасибо, что ещё ей нужно? Я должна век это помнить и кланяться при каждом её появлении? Они всегда отменят чего-то ждут. Родители, окружающие, братья, кузены. А я не могу дать им то, чего они хотят. Роза – неприятная, но терпимая проблема. Я могу забыть о ее существовании, но забыть о брате трудно. А ведь именно он сейчас поддерживает ее, а не меня! На самом деле я не понимаю, чего от меня ждут. Чего они желают увидеть во мне, Лили Луне Поттер? Да, я не образцовая дочь, не как Роза Уизли, которую ставят в пример, гордятся и восхищаются. Мне не дается легко учеба, я не прыгаю выше собственной головы. Я не подлизываюсь к преподавателям и не задираю голову слишком высоко, что падает корона. Я не послушный и правильный Ал, которому легче согласиться с чужим мнением, чем доказывать свою правоту. Наверное, иногда можно и уступить старшим, но разве есть в этом смысл. Можно спорить или нет, но в любом случае решение остается за родителями. И опять же, я не Джеймс, которому дается легко все. Старший брат независим от чужого мнения, ему особо нечего переживать. И совсем другое дело я! Я, не желающая иметь превосходные оценки, чтобы семья меня любила. Любят не за это, верно? Поэтому, да, я делаю так, как могу: есть тема по трансфигурации, которая дается мне легко, а следом идут те, что я не могу выучить. Это не моя вина, что мне не интересно направление, позволяющее превратить спичку в иголку. Или как из-за одного ингредиента может испортиться зелье. Я знаю, чем больше от меня требуют, тем строптивее я этого не делаю. Я не понимаю в чем моя проблема. Да, Розе далеко до меня. Она настолько правильная и умная, что ходит по школе с высоко поднятой головой и взглядом говорит: «Смотрите на меня и знайте, вы – никто». Вряд ли она скажет это в реальности. Розе легче лицемерить и выдавать себя за милую девушку, которая слова лишнего не скажет не по тему. Если и есть в семье человек, которого я ненавижу больше, чем кого-либо – это именно Роза Уизли. И я даже не могу точно сформулировать за что. Иногда мне кажется, что она родилась, чтобы делать мне плохо. Последние дни дома ее не было, она ведь умная, в самом деле, зачем ей наслаждаться свободой от учебы, когда можно уехать на какие-то курсы по, черт их знает, каким-то дисциплинам. Поэтому я не придавала значения ее отсутствию, за что и поплатилась прямо в поезде. Роза стала старостой Гриффиндора. Я искренне считала, что этого не произойдет, потому что Роза... Это тот человек, который не может быть лидером, для старосты важен ведь не ум, а именно организованность и стремление вести за собой толпу. Кузина этого лишена. За ней пойдут лишь книги из библиотеки в ее сумку. Но нет, ее назначили. И свои прямые обязанности она решила начать с меня. Я сидела в купе с друзьями, делились воспоминаниями о лете, и слушала рассказы друзей. На самом деле мне их очень не хватало. Я ведь даже не представляю, что было бы, не будь у меня их. Нет, конечно, они далеко не те, которыми так гордятся мои родители, но мне с ними хорошо. И пусть я не могу сказать, что каждый из них ринется спасать меня, займет мою сторону и тому подобное. Но это не важно, в юности отца была война, у меня сейчас мир. А значит, дружба меряется не жертвой смерти. Может, я еще глупая девочка, решившая, что знает мир лучше, но разве я не могу выбирать для себя тех людей, которых хочу видеть рядом. Дикси вела себя... странно. Будто ее подменили. Все было то же самое, только она не хамила, не хвасталась. Наверное, что-то произошло за то время, когда я была отрезана от внешнего мира и занималась домашними делами. Все свое время я провела у бабушки, выполняла каждое поручение, пытаясь сгладить углы с родственниками. Все, словно сговорившись, твердили мне одно и то же:«Лили, детка, тебе не нужно думать о том, что произошло у родителей!». Но ведь это моя семья! Как можно так просто вычеркнуть отца из своей жизни? Что он мог сделать такого, что его разом смогли возненавидеть Уизли? Нет-нет! Мне, конечно, никто не говорил нечто подобного, они просто закрывали тему о родителях при мне. Мерлин, со мной дядя Рон по этому поводу разговаривал больше, чем остальные. По разговору с ним я, по крайней мере, поняла одно: Рон не ненавидит папу, он просто… не понимает всего, как и я, что произошло на самом деле между мамой и папой. И если дядя Джордж теперь относится к отцу предвзято и всеми силами желает его не видеть, то Рон предпочитает забыть, что Гарри – друг, Джинни – сестра. Если бы и мне можно было так запросто уйти с боя. Но нет, я сделаю все, чтобы родители помирились, потому что иначе быть не может. Отец ведь обещал мне. Я даже поймала себя на мысли, что вся моя жизнь состоит из семейных проблем. Ну, вот почему мы не можем жить как все? Где идеальная семья, о которой все говорят?! Мама и папа – люди, на которых держится весь мой мир. Кто я без них? Никто. Лили Луна Поттер ничего не имеет без своих родителей. А теперь я стою на пути лишения и их! Если Джеймсу и Алу все равно на то, что творится в семье, то мне нет. Я хочу семью: хорошую, счастливую и главное – примерную. Хочу, чтобы меня любили и ставили на первое место. Хочу, чтобы родители помирились, чтобы все было хорошо. Я не могу потерять и их. Раньше всегда говорила о родителях с друзьями, делилась чем-то новым, даже если этого и не было. Но мне было приятно, когда меня спрашивали о них, о наших делах. Только сейчас приоритеты немного изменились. Мне так не хочется, чтобы о наших трудностях узнали посторонние, особенно газеты, потому что Поттеры не могут быть плохими, не могут перестать быть лучшими и идеальными. Хочется закричать и разбить что-нибудь громоздкое от несправедливости. Почему кому-то дается все и не требуется никакой платы? Я даже не знала, чем занимаются мои друзья. Конечно, было обидно, что они не узнали как мои дела, но может после той вечеринки у них были те же причины. Все-таки родители у всех предсказуемы. Да, скорее всего, они тоже были наказаны, поэтому не могли написать мне письмо. Может быть, мне бы стало обидно еще пару недель назад, но не сейчас. Сейчас у меня есть намного существенные неприятности. Дикси смеялась и не пыталась переманить на себя внимание. Да, наверное, это то, о чем я мечтала так долго. Стать лидером. А лидер должен быть идеальным. – Конечно, у нас была такая крутая вечеринка! – Бетти заливисто смеется и перекидывает русые волосы через плечо. – Да... Как бы сейчас хотелось оказаться там еще раз, вместо этого поезда и школы. – Милли разочаровано вздыхает, а после со знанием дела облизывает губу. – Лили провела весь вечер с моим братом. Я чувствую, что щеки покрылись румянцем. Это же так очевидно, что хочется забиться головой о сиденье. В голове я пытаюсь дать оправдание своим... чувствам. Какие чувства? Мне же стыдно за то, что меня тошнило на его глазах. Оправдание слабое, но, по крайней мере, я не буду чувствовать себя идиоткой при встрече с ним. –Лили, не хочешь поделиться опытом? – подружки смеются и мне кажется, что именно этого они и ждали. –Опытом в чем? – осторожно спрашиваю, а в голове тысячи вариантов ответов, которые можно было сказать, но, конечно, я этого не сделаю. Как обычно затуплю. – Каково это, целоваться с Крисом Дожем? – Целоваться?! – Я не знаю, как звучит мой голос, по-моему, он переходит с сипа на крик. Этого ведь не может быть, да? В смысле, я же не помню этого. В самом деле, зачем Крису – красавчику, крутому парню, спортсмену, – я? – Ты бы видела свое лицо, Ли-лии, – Дикси пропевает это таким тоном, что хочется выскочить из поезда через окно. – Не знаю, о чем ты так усердно думаешь, или же представляешь, но ничего не было, расслабься, – Милли щуриться, а после поджимает губы, словно ей нанесли смертельное оскорбление. – Мой брат не настолько мудак, чтобы так поступать. Ты же пьяная была. Да твои родственники бы семь шкур с него сняли! Хочется ли мне плакать? Определенно, да! Они просто шутят, не заботясь о чувствах окружающих, об моих чувствах. Еще бы, кому какая разница, что думаю я. Знаете, как больно, когда твои ожидания и надежды бьются о человеческие черствые сердца, словно о скалы на берегу океана, о которые ударяются грозные волны. Мне почти четырнадцать и, в отличие от своих подруг, у меня не было парня. Они бьют по самому больному, зная, что значит для меня внимание молодого человека. Я, конечно, не надеялась, что Крис обратит внимание на меня, кто он, а кто я… В тот вечер я действительно была очень пьяна, не осознавала свои поступки. Утром пришло понимание, омраченное еще и криками семьи. Наверное, я дала себе ложные надежды, считая, что могу рассчитывать на нечто большее, когда совсем не имею понятия, что было. Вот только ничего не было. Дверь в купе резко открываются и к нам влетают разноголосые разговоры из соседних купе. В проеме оказывается сначала рыжая грива волос, переливающаяся на солнечных бликах золотом, а после появляется и сама Роза Уизли, с высокоподнятой головой. – Привет, – она приветливо улыбается каждому, принимая их разноликие приветствия. Почему она всегда забирает у меня то, чем я дорожу? Все мои друзья обращают на нее внимания. Наверное, в данный момент здесь есть плюсы, но минусов намного больше. – Лили, можно тебя на секундочку? Роза даже не спрашивает, а приказывает следовать за ней в тамбур. Я хочу воспротивиться и заявить, что не обязана слушаться ее, но в противовес своим мыслям молча, иду за Розой. Мы проходим мимо одного из купе. Роза неопределенно ведет плечами, и я могу поклясться, что она морщит нос. Так очевидно знать особенности кузины. Сколько помню себя, лишь эмоции Розы я не могла понять, но хорошо видела их на ее лице. Кузина резко останавливается, и я успеваю в последний момент затормозить, чтобы не упасть при столкновении. Роза, словно не заметив, быстро открыла дверь купе и зашла в него. Смех, лившийся за секунду до ее вмешательства, заглох, она что-то говорила назидательным тоном. – Мы еще не в Хогвартсе, чтобы ты имела власть, Уизли,– до меня доносится голос, окунавший в презрение. – Я староста, и имею полное право запрещать вам, потому что это нарушение правил школы. Распитие выпивки запрещено. Роза говорит твердо, но тихо, что мне приходится прислушаться внимательней. Мужской голос, который опустил Розу с небес на землю, был груб и неприятен, но я не могу сказать, что он мне сильно противен. В чем-то он, конечно, прав. Но… – Не тебе, дочери грязнокровки, указывать нам… Я так резко отталкиваю приоткрытую дверь и вхожу внутрь, что сама не успеваю осознать свои действия. Роза стоит в десяти дюймах от двери. Ее руки, сцепленные за спиной, подрагивают. На одном сиденье сидят двое, ухмылявшихся слизеринца. Очевидно, именно один из них говорил. На другом сиденье, прислонившись спиной к оконной стене, со скучающим выражением лица сидел Крис. Я задерживаю на нем взгляд и, когда он обращает на меня внимание, вздергиваю нос и смотрю через спину сестры на обидчиков. – И не тебе, приверженцу чистоты крови, подобно Волдеморту, сметь, что-то говорить! – я выпаливаю, особо не вникая в значение своих слов. – Да как ты смеешь? Девчонка Поттер, – один из парней вскакивает и презрительно смотрит теперь на меня. – Не смей говорить о том, чего не знаешь. – Думаешь, если твой отец Гарри Поттер, то ты можешь говорить таким дерзким тоном, – второго парня я знаю: Стэнли Булстроуд, семикурсник. В прошлом году он сделал подножку Молли, из-за чего кузина упала со ступенек лестницы и пролежала около недели в больничном крыле. – Думаю, мне будет не трудно забрать свои слова обратно, при условии, если ты скажешь «грязнокровка» в лицо Гермионе Грейнджер-Уизли, – я беру онемевшею Розу за руку, чтобы убраться поскорей отсюда, но в последний момент останавливаюсь и бросаю свой последний козырь. – Или, на худой конец, нашим братьям. Поверь, они оценят. Мне никогда не нравилось их заступничество за меня, но здесь не мои личные интересы, а семейные. Я знаю, что ни один из них не скажет подобного ни одному брату, потому что и Джеймс, и Альбус, и Хьюго с Луи, смогли поставить себя в школе так, что их уважают. Но что еще лучше, все знают, что каждый из них готов оторвать голову за своих сестер. Я не раз утверждала, что у нас с кузенами и кузинами не самые лучшие отношения, но это не значит, что мы позволим нападать кому-то друг на друга. Роза тянется за мной и выдергивает свою руку из моей, как только мы пересекаем очередной пролёт вагона. Я иду впереди, сдерживая свой порыв спросить, как себя чувствует кузина. Ничего плохого не произошло, конечно, это просто идиоты, которые не понимают, что говорят. Мне вообще не стоило вмешиваться. Проходя мимо одного купе, замечаю знакомые волосы, всего малейшего взгляда мне хватило, чтобы узнать брата. Я открываю двери и быстро вхожу в купе к Альбусу, предпочитая не замечать его друга. Мне совершено не хотелось бы говорить с Алом о случившемся в присутствии Малфоя, но так, как другого выбора у меня нет, то я начинаю правильно подбирать слова. Роза заходит следом, и по её лицу я понимаю, что она не хочет ни с кем разговаривать. Альбусу делает неверный вывод из того, что мы обе выглядит не дружелюбными. В самом деле, я и Роза никогда не может разговаривать по-хорошему, но ведь можно было сначала спросить, а уже потом придьявлять мне что-то. Я всегда знала, что Ал стоит на стороне Розы. У меня чувство, что это она его родная сестра, а не я, потому что он с ней проводит время, с ней дружит и поддерживает её. А не меня. Мне хочется сказать что-нибудь едкое, чтобы Ал понял, что он ожибся, почувствовал, что я обижена на него. Всё остальное отошлотна второй план, и я даже не могу вспомнить, зачем пришла сюда. Но неожиданно кузина встаёт и признает, что всего лишь поссорились, и уходит. Уходит! Она не хочет, чтобы я рассказала, и вряд ли скажет сама. Я не понимаю, почему она так делает. Быстро встав, я иду за ней, она не обращает на меня внимания. Мы вместе проходим два вагона и выходим в тамбур. За окном уже начало темнеть. Хочется спросить, как часто ей говорили нечто-то подобное, потому что это не нормально. И… я не слышала, чтобы дома об этом кто-то говорил, и вообще, кто в здравом уме может назвать Министра Магии «грязнокровка»? –Роза. – Я окликаю ее, когда она прислоняется спиной к холодной двери вагона. Не могу понять, что она сейчас испытывает, но, наверное, ничего хорошего точно. – Не надо, Лили. Я знаю, что ты хочешь сказать, – она прикрывает глаза и стучит ногтями по железной стене. Ее пренебрежение и явное знание о том, что я хотела узнать у нее, выводят меня из себя. – Ну, конечно, умница Роза знает все! –Лили. Мне все равно, что она хочет сказать мне. Ненавижу, когда кто-то разговаривает со мной, как с неразумной девочкой. Конечно, Роза все знает, она во всем лучшая и идеальная, не то, что я. Она всегда забирает у меня все, чтобы я не хотела, она всегда заберет, но в глазах остальных будет выглядеть ангелом. – Ты хотела со мной поговорить? – Да. Я… Лили меня попросили присматривать за тобой, – кузина намерено делает вид, что ей неудобно от этого разговора, но может и не притворяться, я знаю, что она радуется, ставя меня в тупик, загоняя в угол, видя свое превосходство. – Только посмей. Мне не нужна твоя опека! –Я хотела сказать, что мне не сильно прельщает эта просьба, поэтому я предлагаю: Лили, давай так, ты постараешься не нарушать правила, ну, или не попадаться, а я не буду ничего говорить родителям. Если ты перейдешь черту, то… я расскажу. Мне требуется секунда, чтобы осознать все, что она сказала. Хочет быть хорошенькой, в то время, когда я снова стану предметом для осуждения. Ненавижу ее! Ненавижу наше родство, не будь его, я давно уже бы ее прокляла так, что никто бы и не вспомнил о ее существовании. – То есть, ты хочешь, чтобы тебя считали примерной девочкой, в отличие от меня? Но при этом выполнять свои обязанности не хочешь. – Ты все не так поняла! – Роза делает шаг вперед, я вижу, что она начала злиться на меня. Отлично. Наконец-то настоящие эмоции, а не лживая маска. Вот она настоящая Роза Уизли, и она далеко не хорошая и милая девочка. – Да нет, все правильно! Просто Лили такая глупая и наивная, что ничего не может понять. Ведёт себя, как… Зато Роза само совершенство, и теперь будет окружать меня своей заботой. – Лили!***
Воспоминания так сильно бьют меня в душе, что я отталкиваю брата и убегаю назад в комнату, подальше от всех. Вслед мне несется обеспокоенный голос Джеймса, но мне все равно, он уже сделал все, что мог. Испортил мне праздник всего одним замечанием. Роза. Я ненавижу Розу. Пусть ей будет также плохо, как и мне. Она это заслужило, как никто и никогда. Она разрушает мою жизнь, все, кто бы ни был мне дорог, всегда встают на ее сторону. Я просто никому не нужна такая, какая есть. Все хотят видеть во мне ее, Розу – идеальную, правильную, красивую, лучшую во всем. Никому нет дела до меня, той, которой я являюсь. Уткнувшись в подушку, понимаю, что у меня нет больше сил, видеть и слышать, как меня сравнивают с ней, как хотят, чтобы я была такой же – невозможно.