Тёмные дни

— Что ты здесь забыл, отпрыск грязного идиота? — прорычала сквозь крепко сжатые клыки Зира, испепеляя Кайона гневным взглядом. Услышав оскорбления в адрес своего отца, Кайон сразу же встал с места и стал в ответ рычать им, как и Киара, стоявшая в боевой стойке рядом с ним.  — Не смей обзывать моего отца, дрянь, — так же прорычал огненогривый молодой лев.  — И что ты мне сделаешь? — хмыкнув, с усмешкой кровавоглазая львица со светло-песочным окрасом шерсти. Кайон хотел разорвать её и всех её львиц и львов прямо сейчас на части, но его останавливала лишь одна мысль. А именно мысль о Мвенае, Ниоте и Дхаифу, которые останутся без отца, если он его убьёт. Немного подумав, Кайон решил, что стоит попробовать просто напомнить Зире об одном моменте из жизни.  — А помнишь ли ты, Зира, как я тогда своим рыком отправил тебя и твоих львиц прямиком к термитникам? — с ухмылкой и усмешкой в голосе спросил Кайон и, не дав Зире и слова вставить, продолжил, — Так вот, не заставляй меня снова это повторять. Зира целую минуту задумчиво смотрела в глаза сына погибшего врага, а потом, не отрываясь от его глаз, спокойно села, в то время, как Киара со своим младшим братом недоуменно переглянулись.  — Зачем ты сюда пришёл? — спросила светло-песочная львица, — Хочешь трона? Кайон лишь легко ухмыльнулся на её последнем вопросе. Нет уж, он помнит чем же всё-таки закончилось его первое правлением Ночным прайдом. Второе правление он просто фактически не сможет перенести.  — Да на кой черт мне сдался этот трон? — с некой усмешкой в голосе спросил лев с оранжево-коричневыми очами, — Я не требую трона или ещё что-то, пусть королём останется Кову, мне всё равно. Я просто хочу здесь остаться и быть рядом со своей сестрой, чтобы Кову снова не причинил ей какую либо боль. На последних словах Кайон злобно посмотрел на испепеляющего их с сестрой гневно-уничтожительным взглядом Кову. Зира задумалась. Что будет плохого, если Кайон всё-таки останется в прайде? Да в принципе ничего, ведь он просто здесь будет жить с двумя детьми и сам добывать себе еду. Кроме того он сказал, что не будет подпускать к Киаре Кову, а это очень хорошо, ведь ей уже по горло надоело то, что Кову постоянно отлынивает от своих королевских обязанностей, чтобы «няньчиться» со своей женушкой и детьми. Ещё раз немного всё обдумав, она приняла решение.  — Хорошо, ты остаёшься, — кивнув в знак согласия, сказала Зира, — Но охотиться вы двое отныне будете сами, — посмотрев на радостно переглянувшихся льва и львицу, добавила Зира.  — Что?! Мама, ты что, забыла, что Кайон — сын Симбы?! — разозлившись, недоуменно спросил Кову, а Зира лишь фыркнула.  — Нет, не забыла тот, кто женился на дочери Симбы, — спокойно ответила кровавоглазая львица, посмотрев на своего младшего сына, — И, вдобавок, мне по горло надоело то, что ты почти постоянно отлыниваешь от своих обязанностей, так что Кайон остаётся. На последних словах Зира развернулась и вместе со своими львицами направилась в главную пещеру прайда.  — Постойте, а где Нука? — внезапно остановившись, спросила Дотти.  — Ах, да, — остановившись, сказала Зира, а потом посмотрела на двух молодых львиц, которые шли самыми последними, — Спотти, Оити, идите, найдите Нуку и притащити его сюда. Скажите, что его жена и дети уже по нему соскучились. Львицы и быстрым шагом пошли разыскивать старшего сына Зиры. В это время Киара повела Кайона к своему выступу, чтобы представить его Витани. * * * Прийдя на выступ сестры, Кайон увидел Витани, которая что-то рассказывает своему сыну и его детям. Он даже и подумать не мог, что за всё то время, что они не виделись, эта львица сможет так похорошеть.  — Что? Неужели влюбился в неё? — с ухмылкой тихо спросила младшего брата Киара, заметив как тот завороженно смотрит на фиалковрглазую львицу.  — Что? Нет, конечно же нет, Киара, я люблю только Рани, — возразил Кайон, хотя сам почему-то начал немного сомневаться в уверенности своих слов. В течение целого часа лев и львицы обсуждали всё что только можно на свете и Кайон, неожиданно для себя, понял, что с Витани довольно приятно общаться, а ещё его немного удивило то, как она хорошо обращается с детьми. Они в троем разговаривали и разговаривали, пока не наступил вечер и неожиданно Киара не задала свой вопрос, который её очень сильно интересовал.  — Кайон, ты мне до сих пор не ответил на мой вопрос, — обратилась к своему младшему брату Киара, — Где же твоя женушка Рани? Кайон, неожиданно для львиц, вздрогнул и поежился, когда Киара произнесла имя его жены и матери Нео и Аданны. А потом, посмотрев на детей и убедившись, что все они в пятером спят, он глубоко вздохнул и опустил голову.  — Давай, расскажи нам, тебе от этого станет легче, — положив свою лапу на плечо Кайона, произнесла с лёгкой улыбкой Витани, а Кайон лишь кивнул.  — Ну… В один день я пошёл прогуляться по Ночному прайду, взяв с собой Нео и Аданну, — начал свой рассказ Кайон, — Мы гуляли, а когда я рассказывал им одну историю к нам подлетел Оно и сообщил, что на Рани напали несколько львов-бродяг. Я, попросив Оно приглядеть за моими детьми, поспешил помочь Рани, но… Кайон замолк и зажмурился от горьких воспоминаний, а потом, поняв, что ему нужно окончательно выговориться, продолжил:  — Я не успел. Те бродяги алчно убили Рани и напали на меня. Но они не успели и сделать шагу ко мне, ведь я со всей злости издал рык предков, который отбросил тех львов до границы Ночного прайда, а одного мой рык даже убил. Я целую неделю оплакивал Рани, держался, чтобы заботиться о Нео и Аданне, но звери решили меня добить тем, что я виноват в смерти их королевы, потому что я не смог вовремя прийти к ней и не смог её спасти. Они не говорили мне в морду об этом, но они безостоновочно намекали мне на это и ещё я слышал, как они шепчутся об этом. Спустя ещё две недели я не выдержал, отказался от трона и отправился к прайдленду, ведь здесь меня никто не будет презирать за мою оплошность. Хотя даже сейчас я прекрасно понимаю, что виноват в смерти Рани.