Тёмные дни

Сказать, что Киара и Витани были в шоке от рассказа Кайона — значит ничего не сказать. Они и подумать не могли, что к Кайону, льву который спас многим зверям жизнь и совершил много хороших дел, судьба может быть настолько тяжкой. Смотря на печального Кайона, Витани хотела его крепко-крепко обнять, поцеловать или сказать что-то, лишь бы он стал снова тем Кайоном, который с детства отпечатался в её памяти, как храбрым, умным и весёлым гвардейцем. От первой же мысли, что её почему-то притягивает к Кайону, Витани мысленно дала себе пощёчину, напоминая себе, что она ни какая нибудь там неженка, а боевая львица, которая впредь до своего совершеннолетия сражалась за свою жизнь и которая с боем дошла до «сладкой жизни» в прайдленде. Но она просто не могла не думать о том, чтобы прижаться к мягкой груди Кайон и ласково гладить его огнено-красную гриву, чтобы хоть как нибудь его приободрить, но она прекрасно понимала, что это не возможно, по крайней мере сейчас, ведь он, похоже, ещё даже толком и не отошёл от смерти своей жены.  — Мне очень жаль твою жену, Кайон, — аккуратно положив свою лапу поверх лапы Кайона, сказала фиалковоглазая львица, — Но ты должен держаться ради своих сына и дочери, ведь я уверена, что Рани бы не одобрила то, что её муж поник духом. В этот самый момент она боялась, что молодой лев отдернет свою лапу и каким нибудь плохим словом оскорбит её, но этого не произошло. Наоборот, он лишь слегка улыбнулся и кивнул. Ему были приятны действие и слова Витани, и он снова почувствовал, как по его телу разошлось необъяснимо-приятное тепло, когда она положила свою лапу на его.  — Ладно, голубки, — с некой усмешкой отметив последние слово, сказала карминовоглазая львица и встала, — я, пожалуй, пойду добуду нам антилопу, ведь тебе, Кайон и твоим детям надо поесть.  — Хорошо, ид… — с улыбкой кивнув, сказал Кайон, но потом резко посмотрел на сестру, — Стоп, что?! Киара, я же тебе говорил, что без меня ты никуда не пойдёшь! — воскликнул он, встав и подойдя к Киаре, — А вдруг Кову на тебя нападёт и меня не будет рядом?  — Кайон, успокойся, я смогу постоять за себя, так что нет нужды обо мне беспокоиться, — с милой улыбкой ответила молодая королева.  — Ки, твой брат прав, — неожиданно сказала фиалковоглазая львица, подойдя к подруге, — Давай лучше ты останешься здесь с детьми, а мы с Кайоном пойдём и добудем добычу? Кайон удивлённо посмотрел на Витани, ведь он никак не ожидал, что она будет поддерживать его мнение, вот только она не учла одну загвоздку.  — Нет, её нельзя оставлять одну, потому что Кову может напасть на неё здесь, — отрицательно покачав головой, возразил Кайон.  — Хорошо, тогда давай я попрошу своих подруг посторожить Киару и львят, пока мы не вернёмся? — предложила Витани и, под её и Киарин недолгий уговор, Кайон, наконец-то, согласился. Витани быстро попросила своих подруг Дотти и Спотти посторожить молодую королеву и те, зная, что у них всё равно нет выбора, согласились. * * * Витани и Кайон мило прогуливались по прайдленду, идя в сторону пастбища антилоп. По дороге они разговаривали обо всём на свете и Кайон неожиданно для себя понял, что с Витани не только приятно находиться, но ещё и достаточно приятно разговаривать. Кроме этого он ещё так же неожиданно понял, что чувствует к этой красивой, фиалковоглазой львице тоже самое, что и чувствовал к Рани. «Ох, как же всё-таки она красива…» — мечтательно произнёс про себя Кайон, любуясь Витани, с которой он буквально несколько минут назад поймал антилопу и которая сейчас лёжа смотрела своими неописуемо красивыми глазами на горизонт, но он почти сразу же отдернул себя на этой мысли, — «Нет, это же не правильно, ведь Рани умерла совсем недавно, а это означает, что я предаю её любовь». Они лежали на холме, наверное, целых полчаса и любовались неописуемо красивым закатом. В какие-то моменты лев и львица разговаривали о чём-то, а в некоторые моменты Кайон позволял себе поглядеть на Витани, но он почти сразу же давал себе мысленную пощёчину, напоминая себе, что этим самым он предаёт Рани. Наконец Кайон и Витани встали и, взяв свою добычу, пошли к скале предков, по пути иногда что-то обсуждая. * * * Целую неделю Кайон не мог понять, что же ему всё-таки делать. Он любил Витани и кажется она его тоже, но он не мог предать любовь Рани, ведь тогда ему будет стыдно перед самим собой. Кайон так бы и дальше думал, и не смог бы найти правильное решение, если бы ему в одну ночь не приснился сон, где он встретился со своей женой…  — Р-рани? — дрожащим голосом спросил Кайон, прищурившись и смотря на легко улыбающююся львицу с бурым окрасом шерсти, — Милая это ты? Кайон не знал, где он сейчас находился. Вокруг было очень темно, он не понимал стоит ли он или летит, но он чётко понимал, что это сон, потому что в метре от него стояла его умершая жена, от которой исходили лучи, как от солнца.  — Да, милый, это я, — всё с такой же лёгкой улыбкой ответила львица с тёмно-карими глазами, — Я пришла к тебе во сне, чтобы поговорить о тебе и Витани. Услышав последние слова, Кайон почувствовал, как его сердце пропустило один удар и он сглотнул подступивший к горлу ком. Он сел и с приопущенной головой стал ждать, что же ему скажет Рани.  — Милый, я знаю, что ты её любишь, не надо это скрывать, — немного ближе подойдя к своему мужу, сказала бурая львица, — и я так же понимаю, что ты не хочешь предавать нашу с тобой любовь, но пойми, что тебе нужно идти дальше. Она неожиданно каснулась своей лапой подбородка Кайона и приподняла его, чтобы её муж смотрел прямо в её глаза.  — Нашим детям нужна мама, Кайон, — немного грустным голосом добавила Рани, но скрыла свою грусть лёгкой улыбкой, — Отпусти мою душу, милый, и живи дальше. Живи дальше ради наших детей… * * * На её последних словах Кайон внезапно проснулся и с широко распахнутыми глазами оглядывался по сторонам, пытаясь понять во сне ли он ещё или же это реальность. Спустя несколько минут он наконец понял, что находится на выступе, а рядом с ним лежат сестра, племянники, дети, Камо и Витани… Кайон даже немного удивился своей мысли, когда посмотрел на Витани и отметил, что она довольно милая, когда спит. Кайон, стараясь никого не разбудить, тихо встал и пошёл по дорожке, которая ведёт к площадке на скале предков. Он шёл к водопою и думал над словами своей умершей жены во сне. Кайон долго думал и думал, и наконец решил, что он сегодня же признается Витани в своих чувствах. Внезапно за спиной бывшего короля ночного прайда раздались какие-то шорохи и не успел он даже обернуться, как его с легким смехом повалили на лопатки. Открыв глаза, Кайон с удивлением увидел улыбающуюся мордочку Витани.  — Хех, попался, — усмехнувшись, процедила фиалковоглазая львица и встала с молодого льва, давая ему возможность встать, в принципе он это и сделал. Спустя несколько минут неловкого молчания, Кайон предложил Витани прогуляться с ним, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, на что та согласилась. Они снова мило прогуливались и так же мило обо всем беседовали. В один прекрасный момент Кайон решил, что ему надо признаться Витани в своих чувствах.  — Витани, послушай, я тут решил тебе кое в чём признаться… — неуверенно начал говорить Кайон, смотря львице в её красивые глаза, в которых он просто безнадёжно тонул, — Дело в том, что ты мне давно… Кайону не дал договорить звук хлопующих крыльев птицы и, подняв взгляд, молодые лев и львица увидели летящего к ним чем-то встревоженного сокола, имя которого Кайон в очередной раз забыл, но который является мажордом Кову.  — Фалкон? Что-то случилось? — обеспокоенно спросила у сокола фиалковоглазая львица, когда тот приземлился рядом с ней.  — В-витани, Нала и её прайд… Они идут войной на прайдленд…