Тёмные дни

Ранним утром из пещеры прайда вышел молодой подросток с песчано-бежевым окрасом шерсти и красивыми оранжево-коричневыми глазами и его сразу же обволокли жаркие лучи восходящего солнца. Этот лев, как и остальные члены прайда, был очень худым, но это, к его счастью, не было видно за мускулами. Вдохнув носом сухой воздух, он подошёл к одному плоскому булыжнику и, сев на него, стал смотреть на, вдалеке ведневшуюся, скалу предков. Он практически всё своё детство смотрел на неё и мечтал, как он, его мама и все остальные разорвут на части аутлендеров и вернуться к прежней жизни в прайдленде. Ещё он постоянно думал о том, как встретится со своей старшей сестрой и, возможно, со своим старшим братом. Малики много раз думал и представлял образы отца и Киары с Кайоном. Мама ему более менее рассказывала о их характерах и внешности, но этого для Малики всё равно мало, потому что даже по рассказам матери он не может полностью вообразить их образы. Раздумывая об этом, он даже не услышал звук шагов взади себя. Поэтому, когда рядом с ним села его мать, он вздрогнул и чуть не спрыгнул от страха и неожиданности со своего любимого булыжника.  — А, мама, это ты, — с облегчением выдохнул Малики, когда увидел свою мать, которая с лёгкой улыбкой смотрела на своего самого младшего сына.  — О чём думаешь, сынок? — слегка улыбнувшись, мелодичным голосом спросила взрослая бирюзовоглазая львица.  — Да так, ни о чём… — неуверенно ответил Малики, а потом глубоко вздохнул и посмотрел своей матери в глаза, — Мам.  — Да, сынок?  — Уже прошло достаточно времени и… — неуверенно начал Малики, но потом вдохнул в ноздри воздух и на выдохе сказал:  — Я знаю, что я ещё не достиг совершеннолетия, но мы должны пойти войной на прайдленд. Сказать, что Нала была удивлена словами своего младшего сына — значит ничего не сказать. Она была просто в шоке и не могла просто ничего сказать. Всё, что она сейчас делала — смотрела в глаза сына и пыталась понять он сказал эти слова всерьёз или же это просто шутка.  — Что? — переспросила Нала, надеясь услышать из уст Малики, что он просто пошутил, но он молча продолжал сидеть и смотреть в её глаза, будто пытаясь телепатически сказать ей, что его слова — чистая правда. Поняв это, бывшая королева прайдленда начала отрицательно кивать головой, — Нет, Малики, ты ещё слишком мал, чтобы идти в бит…  — А как же Киара, мам? — перебил бирюзовоглазую львицу Малики и встретился с её удивлённым взглядом, — Неужели ты хочешь, чтобы она там страдала ещё два года? Пойми, даже если я ещё мал, то это не означает, что нам нужно ещё ждать и ждать. Да пока мы будем ждать прайдленд уже превратится в развалины! Нала смотрела на сына и не понимала: показалось ли ей это или нет, но она отчётливо слышала не голос Малики, а голос её давно погибшего в бою мужа. Она прекрасно понимала, что её сын прав и что пора уже идти в бой, но… Разве мать может отпустить своё дитя в бой, в котором тот может погибнуть? Безусловно нет, но в данной ситуации другого выхода нет, ведь она знает, что Малики в любом случае пойдёт в бой.  — Как же ты всё-таки похож на своего отца, — глубоко вздохнув и смотря своему младшему сыну в глаза, прошептала Нала и обняла его, — Хорошо, мы пойдём в бой, но пообещай мне, что ты будешь аккуратен в битве. Малики лишь мысленно усмехнулся от слов матери. Он уже хотел сказать ей: «Аккуратен? Мам, ты же всю жизнь меня тренировали, так что я их в два счета разорву с учётом того, что на нашей стороне Джасири, её муж Джанджа и их клан!», но вместо этого просто сказал:  — Обещаю. * * * Было не очень привычно идти вместе с когда-то бывшими врагами, но ни у Налы, ни у Малики, ни у всех остальных из их прайда не было другого выбора. Если они хотят победить, то им нужно больше союзников и в конечном итоге этими союзниками оказался давно уже объединённый клан Джанджы и Джасири, у которых есть дети младше Малики на полтора года, а именно: Дженго и Думиса. Наконец прайд львиц и клан гиен дошёл до границы прайдленда, где их уже ждали Зира, Кову, Нука и другие аутлендеры. Все львицы из прайда Налы без исключения смотрели на них с неописуемой ненавистью, но глубоко внутри они всё равно боялись за свою жизнь. Они настолько сейчас были поглащены мыслями о бое, который вот прям сейчас должен начаться, что даже не заметили, как на небе появились тучи и как на их шкуру начали капать холодные капли дождя.  — Неужто неудачники пришли? — с хитрой ухмылкой спросила кровавоглазая львица, — Что, снова хотите проиграть?  — Заткнись, убийца! — рявкнул оранжевоглазый лев-подросток, который стоял рядом с Налой. Зира медленно перевела взгляд с Налы на Малики и ухмыльнулась, когда увидела его оранжево-коричневые глаза.  — Так значит твоя мать не рассказывала тебе, как твой «милосердный» папаша изгнал меня, моих львиц и маленьких львят? — с усмешкой в голосе спросила светло-песочная львица.  — И правильно сделал, — сделав один шаг вперёд, сказала бирюзовоглазая взрослая львица, — Ты убила нашего сына и Сараби, твои львицы тебе в этом помогли, Симба спрашивал у тебя: оставишь ли ты в нашем прайде львят, чтобы у них было нормальное детство или нет, ты отказалась.  — Я отомстила за Шрама, которого твой мужинек убил.  — Он не убивал его, — прорычала сквозь крепко сжатые клыки песчано-бежевая львица.  — Врешь! Я видела, как Симба сбросил Шрама с выступа! — рявкнула на Налу Зира.  — Прайд, — обратилась Нала к своему прайду и клану гиен, продолжая неотрывно-ненавистно смотреть своему врагу прямо в глаза, — В бой!!!