Тёмные дни

Проходило время и Киара все меньше и меньше стала думать, что Кирабо плохой. Она даже стала чувствовать себя рядом с ним как с Кову, до тех трагических событий с отцом, то есть влюблённо. И это очень пугало её, ведь она больше всего боялась совершить ту же ошибку, то есть впустить его к себе в сердце, чтобы потом он в это самое сердце в один момент с, до странности и безумия, алчной ухмылкой воткнул свои острые когти и вырвать их, чтобы она затем с невыносимой болью зарычала во весь голос и кидала ему вслед тысячи проклятий. Но, к её большому удивлению, в нём не было ни одной крупицы зла. Наоборот, в нём было только много добра. А ещё больше она удивилась, когда увидела, как хорошо Кирабо обращается с детьми, ибо её дети и племянники бесконечно лепетали, как же весело и интересно было, когда они каждый раз ходили вместе с тем на водопой или ещё куда нибудь. Её немного, но интересовал один вопрос, касающийся самих детей. В один день она решила отправить вместе с Кирабо и детьми на водопой, чтобы немного развеяться.  — Слушай, Кирабо, — обратилась она к молодому льву, когда они лежали на плоском булыжнике, а львята неподалёку играли, — а как ты так хорошо обращаешься с детьми? Кирабо лишь немного грустно усмехнулся.  — Ну, как бы тебе сказать, — начал он, — у меня было несколько младших братьев и сестёр, а так же львята других львиц, с которыми они меня часто оставляли. Я играл с этими малышами, разговаривал, рассказывал им разные истории и потихоньку набирался опыта. Вот и всё. Киара лишь с лёгкой улыбкой кивнула и перевела взгляд на весело играющих львят, а затем печально вздохнула.  — Жаль, что Мвени достался характер от отца, — прошептала она, но Кирабо всё равно смог услышать её слова.  — А разве всё дело из-за характера? — изогнув левую бровь, спросил он. Киара лишь с нотками непонимания посмотрела на него.  — Ну, а в чём же ещё? — спросила молодая королева-львица. Кирабо усмехнулся её словам.  — Ты серьёзно? Тут дело не только в том, что Мвенаю достался характер от отца, — начал он, — Понимаешь, всю свою жизнь Мвенай думал, что подражать должен своему отцу, а когда узнал, что Кову, тот, кого он считал идеалом и героем, убийца, конечно же впал в депрессию. Для него пропала цель в жизни, всё стало пустым и незначимым, ему хочется просто, чтобы все от него отстали… Из-за этого и язвительность. Киара даже удивилась, ведь она и подумать не могла, что Кирабо может оказаться ещё таким прорицательным и мудрым.  — И что же мне делать? — спросила она, немного вскинув левую бровь.  — Просто попробуй поговорить с ним, не на эту тему, а о чём нибудь другом, чтобы он снова не начал язвить или ещё что нибудь делать, — спокойно ответил голубоглазый молодой лев, — Так продолжай делать каждый день до тех пор, пока он сам тебе постепенно не начнёт открываться. Киара лишь со вздохом кивнула и положила голову на свои передние скрещенные лапы, продумывая в голове предстоящий разговор с сыном. * * * Когда они вернулись вечером на скалу предков и когда все зашли в главную пещеру прайда, то Киара остановилась и пошла к краю выступа, где сейчас сидел и смотрел вдаль её старший сын. Подойдя к нему, она с лёгкой улыбкой села рядом. Между ними несколько минут была тишина, пока её не прервала Киара.  — Как дела, сынок? — посмотрев на него, спросила она, — Что нового? Мвенай лишь с раздражением закатил глаза.  — Если ты пришла сюда, чтобы опять трепетать свою тираду о «не нужно отдаляться от всех, только потому что ты узнал, что на самом деле представляет из себя родной отец», то лучше уходи, — фыркнув, процедил наследник трона.  — Мвени, сынок, я пришла, чтобы просто с тобой о чем нибудь поговорить, как мать с сыном, — с лёгкой улыбкой сказала она, положив свою лапу на плечо старшего сына, которую он почти сразу убрал. Он лишь снова фыркнул, а затем, встав, посмотрев матери в глаза и сказав:  — Что ж, может быть у тебя и есть желание со мной о чем нибудь поговорить, но лично у меня нету, — неспешно направился к главной пещере прайда, — Тем более у тебя есть ещё один сын, с которым ты можешь вдоволь пообщаться. Киара лишь обречённо вздохнула от понимания того, что смысла догонять и попробовать снова поговорить с сыном — смысла нет, ибо он всё равно не будет с ней разговаривать. Ей было грустно от того, что их разговор получился слишком коротким и вообще не получился таким, каким он должен был быть по описанию Кирабо, но она успокоила себя мыслью, что завтра или послезавтра завтра у неё всё же получится нормально, без всякой язвительности, поговорить с Мвенаем. В любом случае она, по крайней мере, на это надеется.