Save me from my MIND

Наши с тобой цели очень похожи, мы хотим принести мир, о котором так мечтал наш учитель, мы друг от друга не отличаемся, поскольку действуем, опираясь лишь на личное представление о правосудии. © Пэйн

      Питер ехал молча, слушая какое-то дорожное радио и, иногда, пританцовывая ногой в такт музыке. Сейчас его совершенно не заботило, ровным счётом, ничего. В его голове была благодать, а сам он прибывал в посторгазменном состоянии.       Но Паркер не был бы Паркером, если бы с ним ничего не случилось.       Машина была не новая, а бензин стремительно падал своей красной стрелочкой до нуля, но нашего героя и это не заботило. Скажу больше, он совершенно не смотрел на уровень бензина и на своё окружение, посему в скором времени его машина заглохла где-то посередине пути и наотрез отказывалась ехать дальше. Делать было нечего, бензин нужен был в срочном порядке, ведь если он вернётся домой без этой ебаной машины, то его тётя тут же порежет на филе для вкусных стейков. Поругавшись на себя и на свою неосмотрительность, и побродив вокруг да около, он решил двинуться пешком по трассе, опираясь на карту, которую нашёл в машине. Если подумать логически, то в нескольких километрах должна была быть заправка. Поэтому, недолго думая, он двинулся вперёд.       Как и предполагалось, в скором времени на горизонте показала заправочная станция и, добежав до нее, Питер буквально влетел в «24 часа маркет». Сбив с ног какого-то мужчину, он спешно извинился и, подхватив разлитый по галлонам бензин, специально для таких случаев, подбежал к кассе.       Его внимание привлёк стенд с сигаретами. Он соблазнительно маячил перед глазами, заставляя дотянуться и взять хотя бы пачку. Но ведь Питеру 16 лет! Да кого это будет волновать в таком захолустье, где нет ни то, что интернета. И связи-то нет. Поэтому Питер, подумав, взял ещё и пачку ебаных сигарет с водой.       Паркер не боялся, что тётенька, которая стояла на кассе, отругает его или позвонит маме. Питер выглядит намного старше, чем есть, да и матери у него нет с лет пяти, как он себя помнит. Поэтому он даже не удивился, когда ему пробили сигареты, даже не спрашивая паспорта и не поинтересовавшись его возрастом. Он не ликовал, просто, оплатив, сгрёб в охапку все атрибуты и выбежал на улицу, ведь Паркер прекрасно знал о своей победе, ещё до начала.       Но, блять, он чертовски удивился, когда какой-то мужчина окликнул его. Питер повернулся в сторону, откуда донёсся голос и чертовски охуел и не выхуел. Перед ним стоял Баки-ебать-его-зимний-солдат в футболке, цвета чёрной смородины, которая так охеренно сидела на нём, и в тёмных джинсах с безразмерным ремнём, и кучей карманов.       Барнс подошёл к мальцу и, не поколебавшись, начал предъявлять: — Когда ты, терминатор грёбанный, людей с ног сбиваешь то, знаешь ли, хотя бы несколько минут своего времени тебе стоит уделить на извинения. Ты уже не маленьких ребёнок, парень. На вид тебе лет 20, сволочь. Но твои родители так и не научили тебя манерам?! — Сэр! Простите меня, Баки Барнс, сэр, я не хотел, простите, просто я очень-очень сильно спешу!..       И это была бы ебаная правда, вот только Питер недавно решил не быть изгоем-сопляком. Он и дальше будет надевать эту маску, маску ебаного, примитивного фаната. Но в обществе с самим собой ему не стоит притворяться. Он и дальше будет волчонком в овечьей шкуре, ведь так же намного проще, ха-ха!       Он будет, да. И нет, ему не стыдно, куда там до морали, когда нет совести?       В каждой лжи есть толика правды. Он, честно сказать, раньше был фанатом. Он был готов отсосать всем Мстителям, только чтобы они дали ему автограф. Готов был лечь в их койки ради того, чтобы они рассказали ему о своих похождениях. Ну, может он немного преувеличил, самую малость…       Но сейчас ему абсолютно похуй на них. Он сам супергерой, так ведь?       Питер, прибывая в своих раздумьях, достаточно быстро дошёл до машины и, расправившись с бензином, облокотился на капот, закуривая. Он так и не понял, откуда у него зажигалка с голой девушкой на превью. И он точно был не в курсе, откуда у него умение вбирать в себя дым, прямо в лёгкие и с благоговением выдыхать его, смешивая с воздухом, смотря на то, как облачко сигаретного дыма постепенно рассеивается. Он не знал, откуда в нём столько философии и какого хуя ему за это не платят. Он точно не понимал, когда стал употреблять мат. Он полностью отвергал то, что когда-то занимался этой хуйней. Возможно, во сне, да. Но точно не в жизни. Он принимал то, что теперь от него пасёт сигаретами. И понимал, что нужно от этого запаха избавиться, чтобы не тревожить свою тётю, поэтому побрызгался дешёвыми духами его дяди, и закинул в рот жвачку. Он никогда ещё так сильно не хотел забыться. Но он знал одно.       В таком состоянии ему нельзя за руль, нет. Он может разбиться, да. Он вылетит из окна, тоже да. И ему казалось это не абсурдной идеей суицидника.       Ему казалась эта идея просто замечательной. Она ему нравилась.       Блять, именно поэтому сейчас за руль ему нельзя.