POV Лилит
Прошла неделя с того момента, как я уехала. Я осталась жить в своей квартире, задыхаясь от одиночества. Мне становилось невыносимо больно в районе солнечного сплетения. Именно поэтому я забывалась и пила. Сутками напролёт и даже не думала о том, что ждёт меня завтра, потому что завтрашний день для меня не значил абсолютно н и ч е г о. Солнце оставляло на мне десяток веснушек, но я не люблю солнечные дни. На моей коже лучи оставляют лишь ожоги и раны, которые мне приходится залечивать в абсолютной темноте. Я ощущаю только пустоту и слабую боль в груди, из-за которой мой взгляд стал стеклянным, словно кто-то забыл вернуть душу в мое тело и теперь оно вынуждено бессмысленно существовать и проживать отведённый ему срок. Я осталась одна. Я не вижу смысла быть человеком, не могу найти смысла для чего-то. Чувство одиночества — ужаснейшее чувство из всех. Я готова была любить и полюбила, но сама всё испортила. Я всё ещё люблю его… Я таких чувств ни с кем не испытывала. В итоге я оставила его, совершив большую ошибку, которая терзает меня, мою душу и сердце. Столько времени прошло, а я всё не могу забыть, то, что у нас было, ни с одним парнем я столько эмоций не испытывала, сколько с этим человеком за неделю. Иногда мы видимся с ним…во сне. Он снится мне, обнимая, целуя меня, а я нежно и крепко сжимаю его руку, чтобы вновь не отпустить. Я чувствую сквозь сон его кожу, выпуклые рисунки на теле, стойкий одеколон. А после, по утрам сердце кровью обливается. Но я чувствую его рядом со мной. Его голос прокручивается у меня в голове по несколько раз в день, пусть даже там была фраза, которая окончательно разрушила меня «Бог простит…» Всегда приходится прощаться. Я уже почти привыкла к чувству этой разлуки, оно всегда со мной. Мне казалось я должна уже совсем не скучать…но я чертовски скучаю по Глебу. Было желание позвонить, написать, но мне было паршиво появляться в его жизни вновь. Я боролась с этим адским желанием, подавив не только его, но и себя. Я стала уязвимой, ранимой и несчастной. Моя молодость наполнена грустью, унынием и грехами. Куда ж без них (?) Я забила на учёбу, не появляясь там целый месяц. Разве что отправляла по почте задания. Я с головой накрылась унынием и ленью. Как бы это грустно не звучало, так и есть. Громкий выдох раздался эхом по комнате. С плеч спало одеяло, когда я встала с кровати. Встать меня заставил звонок в дверь. Ну и кто там припёрся? Я быстро обула мягкие тапочки, собрала короткие волосы в хвост. Взглянув в зеркало, я убедилась в том, что я выгляжу как Фрэнки Штейн из-за бледной и даже жёлтой кожи. Вот что будет, если не выходить на улицу. С отвращением и разочарование отошла от него и направилась к двери. Мать не должна приехать, она бы позвонила. Раскрыв дверь, мои глаза округляются. — Лили-и-и… — на мою шеи повесилась Снежана с крепкими объятиями. Я обняла в ответ. — Привет! — П.привет. А ты как тут…? — рассеянно смотрю на подругу. Немного собравшись с мыслями, я закрыла входную дверь и пригласила во внутрь. — Решила в гости придти. Зная тебя, я была уверена, что ты умираешь в закрытом пространстве. — ставит пакет на стол. — Ага… — грустно смотрю в пол. Не знаю что говорить даже, ведь мы не такие уж и подруги. Впрочем у меня друзей кроме Леи никогда не было. — Что там? — киваю на пакет. — Гостиницы. — блондинка стала доставать из пакета продукты: вино, фрукты, сыр, конфеты и другое.— Доставай бокалы и тарелки. Я послушно взяла посуду, затем мы красиво разложили еду. Снежана налила в бокалы красное вино и села. Мне так неловко, чувствую себя скучным и унылым дерьмом. Так и есть. Бокалы звонко чокнулись друг об друга. Алкоголь смочил горло. — Ты совсем не выходишь на улицу? — Нет. Зачем мне туда ходить? — В институт, например, — пожимает плечами, кладя в рот виноградину. — Ты бледная, как мертвец. — Я и есть мертвец. Я умерла изнутри. — Я приехала поддержать тебя, зная обо всём. Жаль, что так вышло с Грином, — пожимает плечами. — Да ничего ты не знаешь. — уныло смотрю на тарелку с виноградом. — Глеб… Ты же ему всё рассказала. — аккуратно и тихо говорит, чтобы не задеть. — Что он? — поднимает брови. — Ничего… Не знаю. — прикрываю покой рот. — Ты любишь его? Я громко сглотнула. Мои глаза стали немного мокрыми и красными. Снежана испугалась. — Да… Я не могу без него. Я люблю его до сих пор. — голос дрожит с горечью. — Мне кажется, что я никогда не не найду человека, которого полюблю так сильно как его. Я буду всегда помнить его руки, татуировки, которые я целовала… — по щеке побежала первая слеза, а потом вторая, третья… — …его белые волосы, его мужской запах, перемешанный с стойким одеколоном… Рука блондинки слегка касается моей. Она сочувствующие смотрит. Она аккуратно смахивает пальцем слёзы с моих щёк. — Не убивайся. Ты обязательно найдешь того человека, который заменит его. — вручает бокал вина. Ты классная… Особенно, когда пахнешь вишней, — делает глоток, продолжая смотреть на меня. — Меня всегда привлекал твой запах — вишнёвый. Он такой сладкий и приторный, но и в тоже время лёгкий. — опускает глаза, а потом смущённо поднимает. — Мне даже казалось, что я влюблялась в тебя. Дурманящий запах, — смеётся. Я грустно улыбнулась. — Глебу тоже нравился мой запах… Он называл меня грешной вишней. — хмыкаю. Снежана радостно воскликнула: — Предлагаю сходить в клуб! — я поднимаю на неё пустые глаза. — Серьёзно? — недовольно изгибаю бровь. — Да. Хватит убиваться, пора расслабиться и забыться хотя бы на несколько часов. Лил-и-ит, ну поеха-а-али! — умоляюще заглядывает в душу. Я отворачиваю голову, опирая её на руку. Хочется всё забыть и в этом мне может помочь алкоголь. Я согласилась, чтобы напиться, а не веселиться. Снежана заперла меня в ванной, чтобы я привела себя в порядок. Снежана поправляла свой макияж, переделывала завитые волосы в прямые. Я неохотно села за туалетный столик и посмотрела на себя. Отвращение. — Так, ну с этим надо что-то делать! — блондинка грозно начала разглядывать мою бледную кожу. — Ну ничего, Ли, я из тебя красотку сделаю. — она заметила мой недовольный взгляд из-под лобья. — Ээ… То есть ты и так красивая, а станешь… — Хватит. Начинай уже. Блондинка стала шаманить косметикой по лицу. Кисти щекотали нос и глаза. Когда она закончила, я увидела в зеркале совсем другую себя. Более живую и не бледную, благодаря румянам. После макияжа, девушка принялась подбирать мне наряд. Она стала недовольно выбрасывать мои вещи на кровать, ворча что-то под нос. Мне осталось терпеливо ждать и понимать, что придется за ней убирать. — У тебя что одни бальные платья? — раздражённо достаёт пятое длинное платье. Ну да, соглашусь, что таких платьев у меня много. — Вопрос: и куда ты в них ходишь?! — По дому. — отвечаю сарказмом. В итоге мы нашли в моём гардеробе бордовое, бархатное платье с вырезом на груди. Аксессуаром послужил чокер с камнями. Чёрные волосы накрутили на плойку. Через час в отражении уже была не вялая, грустная я в пижаме, а грустная и вялая я только в красивом прикиде.***
На такси мы добрались до ночного клуба «Night Mammi». Войдя в помещение, в глаза ударили яркие софиты, камни с платьев девушек и их украшений, в нос — запах алкоголя, никотина и парфюмов. Каждый находится на своей волне. Все танцуют и пьют. Пора и мне забыться. — Пойдём к бару! — кричит Снежана из-за музыки. Я киваю головой и начинаю идти за ней. Толпа людей сдавливали своими телами. Я думала сдохну пока дойду до бара. Несколько минут мучений и уже молодой бармен подавал красивый коктейль в трапециевидном бокале. Сделав глоток «Алых парусов», я почувствовала виски, вишневый сироп, цветочный сироп… Сироп Роза. Начав с лёгких коктейлей, я продолжила крепкими. Например, Лонг-Айленд Айс Ти, в котором водка, Джин, Белый ром, Серебряная текила, Апельсиновый ликер, кока-кола и лимон. Но мой организм это не взяло и я всё ещё трезвая, хоть и не такая как до клуба. Мне стало скучно, поэтому ноги понесли меня на танцпол, пока Снежана кокетливо знакомилась с кем-то. Я закрыла глаза и стала медленно, пластично двигаться под биты музыки. Не хочу видеть людей, хочу побыть сама с собой и музыкой. Бёдра стали двигаться быстрей, выкручивая цифру восемь или просто двигаться влево-вправо. Мне стало даже нравится! Пока я полностью отдавалась музыке и движения, на моё плечо легла тяжёлая рука. Видимо мужская. Я резко развернулась и остолбенела.