***
Пабло, всё еще переводя дыхание, наконец поднял глаза и посмотрел на людей у алтаря. Гости со следами шока на лице уставились на него, у алтаря стояли… совершенно незнакомые люди. Миловидная невеста с волосами цвета блонд боязливо переводила взгляд с жениха на Пабло и обратно, ничего не понимая. — Соледад, как ты могла? — спросил смуглый жених, с черными как смоль волосами. — Хорхе, но я… я не знаю кто это… — лепетала девушка.За полчаса до этого:
Пауза закончилась, священник продолжил свою речь. Марисса нервно сглотнула. Он не пришел… А чего она ждала, на что надеялась? Это логично после всего, что она ему наговорила. — Итак, значит, этот союз может быть заключен. Я спрашиваю тебя, Родриго Гирао Диас, ты согласен взять в жены Мариссу Пиа Спирито? — Да, согласен, — без замедления ответил жених. — Хорошо, теперь я спрашиваю тебя, Марисса Пиа Спирито, согласна ли ты взять в мужья Родриго Гирао Диаса? — Я… — запнулась она на полуслове, на глаза стали напрашиваться слезы. — Мари, прошу тебя, не делай этого… Умоляю, скажи «да», — взмолился Родриго шепотом. — Прости, Рорро, но я не могу… я люблю другого… — произнесла она с большим трудом. Под общий возглас удивления в часовне наступила гробовая тишина, все уставились на Мариссу — большинство с укором или удивлением, лишь Франко Колуччи смотрел на падчерицу с пониманием и сочувствием, а Соня Рэй закрыла лицо ладонью — сбылись ее страхи. В глазах подавляющего большинства читался полнейший шок — как так? Как можно бросить у алтаря этого идеального принца? У принцессы что, не всё в порядке с головой? Марисса была другого мнения — ее голова еще никогда не была в большем порядке, она наконец-то разложила все свои мысли по полочкам и всё поняла: идеальный принц ей не нужен, да и не был нужен никогда, если быть полностью честной. Ее сердце уже давно занимал только один единственный, к слову сказать, ужасно неидеальный человек — ее лучший друг Пабло Бустаманте. Да и зачем ей идеал? Она ведь и сама неидеальна, может быть, этим они и притягивали друг друга. Два неидеальных человека, как кусочки пазла, сошлись своими неидеальными щербинками и — о чудо! — идеально подошли друг другу. Что она наделала? Зачем дала ложную надежду и обманула Родриго, этого удивительного человека без единого изъяна? Его единственной ошибкой было то, что он влюбился в Мариссу. Зачем довела всё до этой точки? Точки невозврата, которую она чуть было не переступила. Зачем отпустила Пабло? Ведь он впервые в жизни после стольких лет признался в любви, Марисса была первым человеком после его мамы, первой женщиной, которая удостоилась этой фразы из его уст. Она знала, как тяжело ему это далось, он так долго работал над собой, но она все равно отвергла его и дала ему уйти. Но ничего, она постарается все исправить. — VERDAMMTE SCHEIßE! КАКОГО ЧЁРТА, МАРИ?! — выкрикнул разъяренный Родриго, он изменился в лице. Его красивый лик исказился гримасой гнева до неузнаваемости, она никогда не видела его в таком состоянии, он выхватил букет из ее рук и со злостью швырнул его на пол, — не могла подождать всего лишь полгода после свадьбы?! Я бы сам дал тебе развод и отпустил к твоему Паблито?! — Ich wusste es, wusste! Der Kerl ist gar nicht schwul! — как-то не к месту воскликнула бабушка Изольда. — Я знала это, знала! Этот парнишка никакой не голубой! (в переводе с немецкого) Гости перевели удивленный взгляд с невесты на жениха. Марисса пребывала в состоянии шока. Она смогла спросить лишь одно: — Как? Как ты узнал? Я не называла его имени… — Гирао Диас зло рассмеялся. — Я что, дурак по-твоему? Или слепой? Думаешь, я не вижу, как вы друг на друга смотрите? Как он чуть ли не убить меня был готов, когда в первый раз увидел нас вместе? А на испытании в Мачу-Пикчу с удовольствием запустил бы в меня горящую стрелу, только вот кишка тонка оказалось у твоего «ГПН», этому искусству учатся годами! Какой мужчина в своем уме и нормальной ориентации согласился бы играть подружку невесты, если бы не был влюблен в тебя по уши? Только одно радует — ты его отшила, и он укатил в закат без тебя. Я бы такого не простил на его месте, — самодовольно и ехидно рассуждал он. — Но… но я… не понимаю… Почему ты ничего мне не сказал? — задала она еще один вопрос, проигнорировав концовку его предложения. — Как ты себе это представляешь? «Дорогая, кажется, вы с лучшим дружком любите друг друга, может, отменим свадьбу?» Так, что ли? А эта свадьба была мне ой, как нужна! — Но для чего? Я не понимаю… — недоумевала Марисса. Гости начали расходиться, поняв, что свадьбы не будет. Франко с Соней тоже встали, чтобы увести дочь. — Мариссита, золотце, не знаю, о чем ты думала, но обсудим это позже. Пойдем, мы уезжаем сегодня же, — сказала Соня дочери. — Нет, мама, я хочу узнать правду. Неожиданно раздался грозный голос отца Родриго, он выглядел мрачнее тучи, было видно, как желваки играли на его скулах. — Думаю, я понял, зачем мой сын устроил весь этот спектакль. Я должен был догадаться, ведь предсказание по соколу ясно показало… — он осёкся на полуслове, задумался, но затем продолжил говорить. — Не ожидал от тебя такого, Родриго, за что ты так с нами? И вообще — откуда ты про это узнал? — А не надо было разбрасывать копии завещания дедушки на своем рабочем столе! — с издевкой выпалил он. — За что, за что… А ты сам не понимаешь, отец? Я твой старший сын, ты, в свою очередь, самый старший среди своих братьев, для чего нужно было придумывать это унизительное условие — кто первый из нас создаст семью, тот и унаследует титул? Ну и что, что вы с дядей Хуаном Педро близнецы? Ты всё равно старший! — Рорро, так вот, в чем дело! Я не знал об этом условии, — подал голос Блас. — Почему ты не рассказал мне, как это для тебя важно? Я бы по доброй воле отдал тебе право наследования… — Таково последнее желание твоего дедушки, ты должен был понять! — ответил сыну Хуан Карлос. — После него ты стал Сапа-Инкой, мог и отменить это его решение! — продолжал свою гневную речь Родриго, игнорируя вопрос кузена. — Ты говори, но не заговаривайся, — присоединился к разговору Хуан Педро, отец Бласа. — Никто не имеет права отменять такие решения. У тебя осталась хоть капля уважения к старшим, племянник? — Was soll das, junger Mann? — эхом раздался возмущенный голос бабушки Изольды. — Как это понимать, молодой человек? (в переводе с немецкого) — Na Oma, komm schon, du hast mir doch selbst gesagt, dass ich mein Bestes geben soll, um das Ziel zu erreichen! — в сердцах ответил Родриго. — Ну, бабушка, перестань, ты же сама мне говорила, что я должен делать все возможное ради достижения своих целей! (в переводе с немецкого) — Ja, aber ich habe nie gesagt, die Entscheidungen deines Großvaters zu entwerten und dieses arme Mädchen zu benutzen! — Да, но я никогда тебе не говорила обесценивать решения твоего дедушки и использовать в своих целях эту бедную девочку! (в переводе с немецкого) — Entschuldige, Oma, vielleicht hast du Recht… — тихо произнес горе-жених, с виноватым видом склонив голову. — Прости меня, бабушка, может, ты и права… (в переводе с немецкого) Братья-близнецы Хуан Карлос и Хуан Педро Гирао Диасы родились с разницей в 20 минут, Хуан-Карлос, отец Родриго, был старше и по обычаю унаследовал высокий титул. Но их отец так любил обоих сыновей, что решил справедливости ради сделать вождем следующего поколения Сапа-Инков одного из старших внуков — Родриго или Бласа. Кто первый женится, тот и будет Сапа-Инкой. Родриго в отличие от Бласа знал об этом и целенаправленно искал себе невесту, взаимная любовь не была для него основополагающим критерием, главное — титул. Но мало кто соглашался на такую быструю женитьбу, пока он случайно не встретил Мариссу, она была подарком свыше для него, но, к сожалению, не в романтическом смысле, а в корыстном. Молодая, наивная, обжёгшаяся на отношениях девчонка, которая так и жаждала быть любимой, но полюбить его в ответ, к сожалению, она при всем желании не могла. То, что ее сердце уже кем-то занято, он понял быстро, но не подал виду, продолжая осыпать ее вниманием и мнимой любовью. Она была красавицей, этого не отнять, но Родриго больше по вкусу были лощёные блондинки, фотомодели, которые пачками вешались на него, узнав о его родословной. Сводная сестра Мариссы, Мия, подошла бы, конечно, намного лучше на роль его невесты — так сказать, совмещение приятного с полезным, но на безрыбье, как говорится… Однако серьезные отношения его не интересовали, он быстро терял интерес, так как был нарциссически зациклен на себе, но ему виртуозно удавалось скрывать эту сторону своего характера от родных. Всё шло как по маслу, пока этот блондинистый кретин — лучший друг Мариссы, будь он неладен, — не согласился на роль главной подружки невесты… Марисса не знала, что и думать — Рорро оказался не тем, за кого себя выдавал, он лишь притворялся. Какая же она дура! Он даже не любит ее, а она еще испытывала угрызения совести и переживала о чувствах этого «удивительного человека без изъянов». Но кто бы мог подумать, что это идеальное с виду, блестящее и вкусно пахнущее яблоко окажется с червоточиной? Слава Богу, она не поддалась на его уговоры сегодня утром, будучи ведомой чувством вины. Какая же она слепая идиотка! А что, если Родриго прав, и Пабло никогда ее не простит? Она не могла отвести своего разочарованного взгляда от бывшего жениха. Родриго посмотрел на нее с гримасой досады, приправленной неприятной хищной улыбкой, от которой Спирито почувствовала мороз по коже. — Ты довольна, Мари? Ну спасибо тебе, — злорадно сказал он с горечью побежденного человека. — Не смей меня так называть, ненавижу эту форму своего имени! — ответила она и влепила ему звонкую пощечину. — И простите меня, сеньора Гирао Диас, но Ваше платье жутко воняет нафталином, — обратилась она к своей несостоявшейся свекрови. Затем она подобрала повыше подол пышной юбки и гордо зашагала к выходу. — Фрау Изольда, как «замечательно» Вы воспитали внука! Все-таки надо было Каброн или Шайсэ его назвать, не находите? Шайсоватый он у Вас получился всё же, ой шайсоватый! — в свойственной ей манере заявила бабушка Хильда, лишив Изольду дара речи. Франко Колуччи, не колеблясь, остановился напротив Родриго и сказал ему в лицо: — Не смей больше подходить к моей дочери, ни на метр! — за его словами последовал звучный хук справа, от которого молодой человек чуть пошатнулся, но остался стоять, держась за челюсть. Затем вся свита семьи Спирито-Колуччи молча удалилась, только Лухан осталась в зале, ее руку почему-то держал Блас. Никто из мужчин клана Гирао Диасов не сделал ни шага, чтобы препятствовать удару, все понимали, что Родриго это заслужил. У алтаря осталась лишь ближайшие члены клана: бабушка Изольда, братья-близнецы Хуан Карлос и Хуан Педро, их жены Сесилия и Карла, а также Родриго, Блас и Лухан. Тишину нарушил Блас, он вышел вперед под руку с сияющей Линарес: — Дядя, отец, я добровольно передаю право наследования Рорро, — несмотря ни на что Блас любил своего кузена, они росли как родные братья, — и прошу Вашего благословения на помолвку с Лухан Линарес, потому что я люблю эту девушку и хочу провести с ней остаток своей жизни, — сказал он, с неподдельной любовью посмотрев в голубые глаза девушки. Она молча улыбалась ему в ответ, чувства Бласа были взаимны. В эту любовь с первого взгляда было трудно поверить, особенно на фоне развернувшихся событий, но, похоже, в их случае это было чистой правдой. В лице Хуана Карлоса, верховного вождя инков, читалось напряжение, разочарование и стыд, но после просьбы племянника он будто оттаял и улыбнулся. — Ну что же, если вы уверены в своих чувствах, то, конечно, я благославляю вас, но… — он сделал паузу и бросил грустный взгляд на сына, — но я принял решение лишить Родриго права наследовать титул Сапа-Инки, он опозорил мой род. Так что, Блас, ты не можешь отказаться от титула, войдешь в права после женитьбы. — Ja, das ist richtig, ich bin absolut einverstanden, Sohn. Euer Vater hätte genauso getan, — поддержала сына бабушка Изольда. — Да, это правильно, я абсолютно согласна, сын. Ваш отец сделал бы точно так же. (в переводе с немецкого) Все участники разговора как будто застыли, не веря своим ушам. Хуан Карлос благодарно улыбнулся матери. Лухан с опаской переводила взгляд с одного мужчины на другого. Блас бросил на двоюродного брата короткий взгляд, полный жалости, крепче сжал руку своей любимой и посмотрел на нее своими голубыми глазами, вселяя уверенность и как бы спрашивая, готова ли она. Родриго, тяжело дыша от негодования, развязал свою галстук-бабочку, со злостью кинул ее на мраморный пол и потоптался на ней, словно она была виновата во всех его проблемах. Носком лакированного ботинка пнул кусочек ткани под деревянную скамью, развернулся и ушел, не сказав ни слова. Останавливать его никто не стал. — Лухи, ты согласна? — с надеждой спросил будущий верховный вождь. Линарес нервно засмеялась и прикрыла рот ладонью свободной руки. — Играть свадьбу прямо сейчас необязательно, я подожду, сколько тебе нужно! — Да, я согласна, но… можно я не буду надевать ваше фамильное подвенечное платье? — со смехом спросила она, чем вызвала улыбки на лицах присутствующих. — Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — сказал Хуан Карлос с теплой улыбкой.