***
На следующий день вилла в Варикино наполнилась шумом — на день рождение Люка и Леи прибыли все. Это стало своеобразной традицией — собираться в Озерном Краю хотя бы раз в году. Сенатор Калевалы и ее муж, который на самом деле был серым кардиналом ее решений, бывший джедай, герцог Мандалора, бывшая ученица, старый друг — они все отличались друг от друга — но одно единственное, что их объединяло и сглаживало все углы непохожестей — они были семьей. Настоящей, которая поможет всегда, которая скажет, когда ты ошибся, но примет любым. Лея обняла брата, с которым не виделась почти полгода. Он был самостоятельным, его воспитали независимым и сильным. В нем она нашла друга, соратника, но… но не брата. При всем том, что они чувствовали друг друга словно продолжение себя, между ними не было того, что она видела в других семьях, что помнила из детства. Хотя, может, это в других семьях нельзя назвать братскими отношения, а у них как раз тот самый идеал? Первое время Лея мучилась этим вопросом, а затем просто забила — какая разница, если они просто есть друг у друга. Вряд ли их отношения внезапно станут как в детстве — ведь они уже не дети и не известно какими бы они стали, если бы те десять лет росли вместе. С Мати отношения были тоже не из стандартных. Они общались, но не ходили вместе по магазинам за платьями — у обеих были слишком разные вкусы, чтобы мешать друг другу и портить настроение ненужными советами. При всем при этом, Лея назвала бы отношения с ней идеальными. Когда все расселись за столом, Анакин подошел сзади и обнял дочь за плечи: — Ну и как тебе? — Идеально, — усмехнулась Лея. — По-другому у тебя просто быть не может. Анакин кивнул. Ему, ставшему причиной политического кризиса, дали отставку с сохранением пенсии по выслуге, ему, отдавшему самый жесткий приказ из всех имеющихся в Республике запретили высовывать нос с Набу. А ему почему-то было просто хорошо. Наконец-то у него есть дом, из которого не хотелось сбежать, рядом были люди, ради которых он готов на все, и у него есть цель и будущее. И Сила упаси вас тронуть кого-то из этой тихой идеальной семьи — на свет божий вылезут и мандалорские доспехи, и джедайские мечи… А если надо и весь республиканский флот, так что Сила вас упаси кого-то тронуть из этой милой семьи, собирающейся по выходным на плюшки.Идеально... (эпилог)
19 июня 2020 г. в 16:17
Лея выдохнула, вымешивая тесто для плюшек.
— Тесто любит руки! — так говорила ее бабушка. И она повторяла это своей дочери. Хотя Корде была скорее папиной и дедушкиной девочкой, но мама учила ее правильным вещам.
Лея, запястьем, чтобы не испачкаться в муке, смахнула мучную пыль, щекочущую ноздри. И улыбнулась. Все вернулось к тому, с чего началось — и она, сколько не сопротивлялась, сколько не бежала от этого — типичная набуанская матрона. С детьми, мужем и выпечкой по выходным живет на вилле, занимается благотворительностью, помогает в центре помощи беженцам и даже заседает в комитете по благоустройству Тида.
После почти показательного выхода половины систем из Республики (включая центральными миры, которые считались едва ли не основателями государства) Сенат пришел к консенсусу. А вся жизнь Леи внезапно стала ровной, чему она не могла не нарадоваться. Она словно нашла саму себя — ту самую часть, что уравновешивала и заполняла ее бунтарское «я» — больше не хотелось рваться на баррикады, не было непонятной пустоты внутри, от которой хотелось выть и бежать куда-то.
Возможно, ее жизнь с точки зрения многих идеальной не была, кто-то скажет, что она променяла интересную жизнь на загнивание в рутине… А она… Она только улыбнется.
Ставя в печку последний противень, Лея улыбнулась дочери, названной в честь матери мужа. Вытерев руки, она сняла фартук. Домашнее платье было тоже идеальным, наверное, ее сейчас можно было бы снимать для плакатов о пропаганде идеальных жен, если бы… если бы не одно но…
Это «но» стояло во внутреннем ангаре их дома. И вот оно было идеально. Уложив спать Корде, перехватив отросшие волосы косынкой, нацепив поверх своего идеального платья комбинезон техника, Лея спустилась в мастерскую под ангаром.
— Все, Корде спит, плюшки поставила, так что мы готовы встречать гостей, — привычно сев за конструкторский стол, обошедшийся семейному бюджету в круглую сумму, Лея вызвала чертеж их последнего «идеала».
Справа присел отец, откинувшись на спинку с неизменной кружкой кафа.
Адмирал-в-отставке Скайуокер выглядел куда лучше, чем четыре года назад в похожей ситуации — в глазах больше не было пустоты и потерянности. Отец и дочь переглянулись, одновременно улыбаясь. Они прекрасно знали о чем каждый из них думает, а затем одновременно сорвались с места, пытаясь друг друга обогнать.
Хан, только что уложивший брата Корде, Руви, едва успел отпрыгнуть с траектории полета снарядов по имени «Скайуокер». Ясно, эта парочка опять решила полетать! Сам он летал много на работе — в эскадрилье Браво Набу. Нет, он предлагал и Лее вернуться на службу, но жена с улыбкой сказала, что идеальные набуанские жены не летают в эскадрильях.
Сначала он не понял причины, побудившие Лею стать внезапно образцово-показательной женой, затем не смог сдержать радостных возгласов — она рассказала о своей беременности. Но даже после родов близнецов, Лея не рвалась на баррикады, Лея просто жила — и рядом с ней Хан чувствовал себя дома.
Увидев след взлета истребителей, Хан только провел рукой по глазам. Наверное, это все-таки и есть его идеал и хотя он не знал чем такое счастье заслужил, но знал, что за это он будет сражаться до последнего, за них он готов умирать раз за разом. А затем вернулся в мастерскую, чтобы проверить пару идей для двигателей.