(Не)называй ее по имени

— Я никогда не строю подробных планов, ты же знаешь. Куда проще действовать по обстоятельствам. Помнится, старый святоша отреагировал на эти слова зеленокровной уж очень одобрительно — сказал что-то о том, что это отличное качество для дипломата, и политика, и аристократа, и вообще для кого угодно. Курт же предпочитал другое — в Страже он получал детальные планы с учетом того, что может пойти не так и как с этим разбираться. А здесь, на проклятом острове, детальные планы рушатся едва ли не в самом начале: каждый пункт может перечеркнуть явление какого-нибудь островитянина, случайная встреча с заплутавшими колонистами или, например, интересная находка — такая, как старый замызганный дневник, лежащий у зеленокровной в кармане. А еще планы может нарушить рядовой из шестого полка, дежурящий у ворот. — Капитан, сэр! Генерал требует, чтобы вы немедленно к нему явились, сэр! И вот он идет за этим рядовым, и понимает, что теперь придется импровизировать: что придумал Торстен, неизвестно, а с Зиглиндой он вряд ли успеет встретиться. Они только-только вернулись из Сан-Матеуса: это был очередной потерпевший крах план «мы всего на пару часов, лишь заглянем в руины». Они, конечно, заглянули в руины — уставшие и злые, потерявшие половину дня на починку сломанных ворот шахты. В руинах их ждал — кто бы мог подумать! — ублюдочный надайг и не менее ублюдочная живность, которой не понравилось вторжение чужаков. Но самое главное — в руинах их ждал сундук, замеченный остроглазым Васко. И после этого их план перестал существовать. Конечно, девчонка не могла отнестись к этому спокойно: дневник, древняя печать с гербом Содружества, упоминание навтов — она, как Курт и предполагал, отказалась решать другие вопросы, пока не узнает, что за дерьмо творилось на острове двести лет назад. Она не учла только одного — навтский адмирал вежливо, но непреклонно потребовала помочь их людям. И вот они уже едут в Сан-Матеус — посмотрели на руины, называется. Конечно, Курт не мог не признать, что этот визит в город телемцев оказался полезным: мало того, что они выручили навтов, которые были ему симпатичны, так еще и разобрались с Орденом Света. Вспоминая вытянувшееся лицо инквизитора, — Домициуса? Доминициуса? — Курт не мог не улыбнуться. Да и зеленокровная выглядела неприлично довольной и не думала скрывать широкой улыбки от матери-кардинала. А вот теперь его вызвал Торстен. Он и так подписал себе приговор, организовав сраный лагерь, но сейчас у Курта прибавилось претензий: из-за этого срочного дела, чем бы оно ни было, он пропустит рассказ адмирала. Зеленокровная, конечно, все ему расскажет, но это совсем не то, что услышать о каких-то страшных тайнах своими ушами. — Ты уверен, что мне не нужно идти с тобой? — Тебя все равно не пустят к этому ублюдку. Обещаю не делать глупостей, только узнаю, что ему от меня нужно. Глядя во встревоженные серые глаза, Курт прекрасно осознавал, что ему придется приложить очень много сил, чтобы не наделать глупостей. И теперь, следуя за рядовым, он старательно вдыхал прохладный утренний воздух, так же старательно его выдыхал и уговаривал себя не выдать свою злость ни взглядом, ни жестом. Интересно, узнал ли Торстен о лагере? Может быть, слухи до него еще не дошли, а может, он был настолько самоуверенным сукиным сыном, что не придал этому значения. Он даже не намекнул о своей осведомленности, отдавая приказы — и от этих приказов у Курта сразу вылетели из головы и лагерь, и Герман, и даже Райнер. Убить д’Орсея. Убить леди де Сарде. Убить наместников Сан-Матеуса и Хикмета. Захватить власть. — К концу завтрашнего дня остров должен быть под нашим управлением. Пожалуй, даже хорошо, что этот — подробный, как и всегда, — план ввел Курта в ступор. Глядя на его окаменевшее лицо, Торстен лишь холодно улыбнулся. — Тебе достается самое простое, — сказал он ему. — Ты провел достаточно времени с этими щенками, чтобы узнать их слабые стороны. Сначала уберешь их, потом — министров, учителя и всех, кто может нам помешать. И не забудь о бывшей наместнице, эта дамочка будет создавать проблемы. Конечно, у него и мысли не возникло, что Курт может не исполнить приказ. Предать свою семью. Отвернуться от Стражи. Только вот, думал Курт, окидывая взглядом взвод солдат, Торстен уж точно не относится к его семье. Он предаст Стражу — но только потому, что это не та Стража, которой он присягал. У него осталось совсем немного времени, чтобы обдумать свои действия — только пока его отряд маршировал к дворцу. Сам того не зная, Торстен вложил в его руки лучшее доказательство своей вины, лучший повод арестовать его, а то и убить. Главное теперь — не упустить этот шанс, потому что другого у него не будет. Он успел только мимолетно удивиться, что вся компания зеленокровной, за исключением ее самой, негромко переговариваясь, торчала в коридоре. Здесь же оказались растерянные придворные и застывшие солдаты, которые — Курт лично приказывал! — должны были, вообще-то, находиться у трона наместника. Непонимающие глаза Васко и Сиоры, и наоборот, излишне понимающий прищуренный взгляд старого святоши — Курт сделал вид, что не замечает немого вопроса, написанного на их лицах, и устремился в зал. Он почуял неладное сразу же, увидев покрасневшие и припухшие глаза девчонки и ее потерянный вид. Что за очередное дерьмо могло здесь случиться за те жалкие полчаса, что его не было? И почему их маленький наместник выглядит еще хуже, чем два дня назад? Усилием воли Курт отогнал ненужные сейчас мысли — потом, все потом. Потом он надерет мальчишке уши — за то, что он никак не может обратиться к врачу; расспросит зеленокровную, что заставило ее плакать; может быть, он даже уговорит ее сделать перерыв и отдохнуть несколько дней. И тогда он выпьет с де Курсийоном, лично посмотрит, чем кормят мальчишку, и, может быть, позовет зеленокровную на прогулку — простую, обыкновенную, скучную прогулку по ближайшему лесу, где уж точно нет ни грабителей, ни надайгов, ни ядовитой живности. Но все это потом. А сейчас надо позаботиться о том, чтобы его высокородные занозы не попали в еще большее дерьмо и остались живы. Он сделал глубокий вдох и, не оборачиваясь, глядя прямо в глаза девчонки, приказал стоящим за спиной солдатам: — Разойтись. У них остается совсем немного времени, чтобы не допустить переворота и прижать Торстена.