«Есть два вида страха, я, во всяком случае, придерживаюсь такой классификации. Я думаю, мы проходим по жизни, испытывая, в основном, тивишный страх. К примеру, когда ждем результатов анализа крови или возвращаемся домой из библиотеки в темноте и думаем о плохишах, затаившихся в кустах. По-настоящему мы из-за этого дерьма не пугаемся, потому что в глубине души знаем: и анализы не покажут ничего ужасного, и в кустах никого не будет. Почему? Потому что такие напасти случаются с людьми только на экране телевизора» («Все предельно» Стивен Кинг)
Южная Корея. 2018 год Прошло несколько месяцев после вечеринки в доме Хосока, и все это время Чимин не находил себе места. Он стал раздражительным, злым, рассеянным. Чонгук никак не хотел поддаваться на его «чары», и, честно говоря, старшего это откровенно выводило из себя. Парень буквально пребывал в прострации, не мог сосредоточиться на учебе, все валилось из рук, голова ничего не соображала. Перед глазами был только образ дерзкого младшего, не желающего поддаться его воле. Пак привык всегда получать то, чего хочет, и парня жутко раздражало нынешнее положение. Казалось, еще чуть-чуть и он сойдет с ума. — Эй, Чимин-а! — из блуждающих мыслей Чимина вывел чересчур развеселившийся друг, который плюхнулся рядом с ним на стул, игнорируя вид своего недовольного однокурсника и совершенно не соблюдая границы личного пространства. Раньше Чимин только посмеялся бы над подобными выходками Хосока, но сейчас он был не в подходящем настроении, поэтому, стоило другу сесть рядом и закинуть руку на плечо Чимина в привычном жесте, Пак дернулся от прикосновения так сильно, что чуть не столкнул Хосока со стула. Парень чертыхнулся, бросив недовольный взгляд на своего чересчур взбудораженного друга, но все же ради собственной безопасности отсел чуть дальше. — Черт возьми, Чимин, что с тобой такое в последнее время? Ты ведешь себя еще хуже, чем обычно. Чимин бросил на друга такой взгляд, что, казалось, умей Пак убивать одними глазами, Хосок уже лежал бы на полу замертво. Это слегка удивило парня. Он редко видел друга в таком состоянии. По большей части, Чимин был спокоен, рассудителен и даже местами скучноват и банален. И Хосок задавался вопросом, какого чёрта происходит с этим парнем? Чимин был словно оголенный нерв. Буквально. И это продолжалось довольно давно. Он перестал развлекаться с Чоном, как это бывало раньше, не ходил в клуб, ни с кем не встречался. В общем, не выпускал пар привычным ему образом. И, кажется, это сильно повлияло на его нынешнее состояние. Только вот Хосок никак не мог понять почему. Честно признаться, определённые мысли на этот счет у старшего все же были. Точнее, одна: с каштановыми волосами, дерзким взглядом и внешностью словно у корейского айдола. Хосок понял моментально, что с этим Чонгуком еще будут проблемы. Чимин запал на него сразу же, как увидел впервые. И серьезно собирался заполучить странного младшего. Не то чтобы он не нравился Хосоку. Чон был довольно умен для своего возраста и достаточно вежлив для нынешней молодежи. Его внешний вид не мог не привлекать внимание, даже когда он находился в универе в обычной университетской форме. Его макияж и хаотичная прическа на время отходили на второй план, татуировки были скрыты за длинными рукавами, только разнообразие пирсингов на лице оставалось от всего его привычного за пределами учебного заведения образа. Но что-то в этом младшем не давало Хосоку покоя. Он не мог понять, что с ним не так. С первой встречи Хосок осознал, что Чонгук довольно замкнутый и тихий для подростка его возраста, в отличие, например, от его друга, Тэхёна. Тот вечно болтал без умолку, заигрывал со всеми девчонками и парнями, которых встречал на пути, и вообще представлял собой образ ветреного и ненадежного парня. Но, по словам Чонгука, младший был одним из лучших на своем факультете. Макнэ утверждал, что на Тэ можно положиться, несмотря на весь его напускной вид. Но вот сам Чонгук был закрытой книгой, которую, лично Хосоку, не хотелось бы открывать. А вот его друг, напротив, вознамерился во что бы то ни стало расположить к себе младшего. И, по правде говоря, его настойчивость даже пугала слегка. Ну что такого в этом макнэ? Одна только головная боль. Но Чимин никогда не стремился к самым простым вариантам. Ему всегда нравилось сталкиваться с трудностями. Причем чем сложнее, тем лучше. А вот последствия этих трудностей обычно сваливались именно на Хосока. Поэтому-то Чон и хотел знать, какого чёрта? Что собирается делать Чимин, к чему это приведет, и с чем в итоге Чон столкнется на этот раз, когда его друг добьется своей цели. Потому что, что-что, а это Чимин умел. Головой об стену разобьется, но получит то, чего хочет. — Послушай, позволь спросить тебя, дорогой мой друг, когда ты трахался в последний раз вообще? — А почему тебя это так сильно волнует? — голос Чимина звучал чересчур ровно и спокойно. И это не сулило ничего хорошего. Старший так сильно сжал вилку в своей руке, что еще чуть-чуть и она просто согнется пополам. — Ты дерганый и возбужденный, только и всего. Чимин-а, мне не нравится твое состояние. Ты совсем не расслабляешься. Злишься по малейшему поводу, срываешься на окружающих и даже сам этого не замечаешь, — Хосок приподнял бровь, сложив руки на груди. Читать нотации Чимину было бесполезным занятием. Проще заставить зайца научиться курить. Друг всегда мог найти логичное оправдание тому или иному своему поступку или попросту пропустить ситуацию мимо себя. Но Хосок все равно продолжал попытки, из раза в раз встречаясь с одним и тем же результатом. — Я в порядке. — Правда? А вот Ли Мэй так бы не сказала, — Хосок осуждающе уставился на своего друга, но тот, как и предполагал Чон, только фыркнул в ответ. Мэй, их одногруппница, подверглась довольно грубоватому отворот-повороту со стороны Чимина несколько недель назад. Эта девчонка была ужасно навязчива и увивалась за Паком не день и не два. Чимин, как мог, отказывал девушке, откровенно не скрывая, что не заинтересован в ее персоне. Но девица была просто неугомонна. Постоянно искала повод остаться с Чимином наедине, попросить о маломальской помощи, вечно касалась и лапала его своими костлявыми пальчиками. Чимин был довольно тактильным человеком и ничего не имел против прикосновений к своему телу, но это уже выходило за всякие границы разумного. И недавно парень просто не выдержал после очередного неудачного флирта от глуповатой девушки. Учитывая состояние, в котором он пребывал в последнее время, обхаживания девчонки раздражали куда больше обычного. И Пак просто сорвался: нагрубил несообразительной девушке, чем довел ту до слез. Хосок признавал, что по-другому просто было нельзя. Некоторые люди не понимают намеков и не хотят отступать. Чёрт, да живой тому пример сидел прямо у него перед глазами. Но все же он считал, что друг слегка переборщил с высказываниями. — Мне плевать, что она считает. Эта девица не давала мне проходу вот уже третий год. Что мне оставалось? — Чимин чуть повысил голос и тряхнул головой так, что его отросшая красноватая на концах челка упала ему прямо на глаза, от чего зеленый взгляд стал казаться еще более устрашающим. Чимин был обходительным, вежливым и отходчивым, но в гневе с ним лучше не связываться. Он заводился за доли секунды и успокаивался после такого состояния довольно долго, особенно, если в его бушующий внутри пожар кто-то подкидывал дровишек. — Чимин, — Хосок осторожно положил руку на плечо Чимина, — ты слишком сильно зациклился на этом младшем. — Дело не в этом, — тут же отмахнулся Пак, хотя и понимал, что это мало тянет на правду. — Ну да, конечно. Стоило тебе с ним познакомиться, тебя словно подменили. Я понимаю, что он довольно симпатичный и умный, и задница у него что надо, — Хосок тут же поднял руки, когда друг гневно сверкнул в его сторону зеленью своих глаз, — но стоит ли оно того? Ты чересчур стараешься, а в итоге ничего. Что такого в Чонгуке, чего нет в любом другом парне его возраста? Чёрт, да многие убить готовы, чтобы оказаться в твоей постели! — Я хочу его. Хосок сжал зубы, чтобы в очередной раз не выругаться. Как он и предполагал, все без толку. Чимин не хотел ничего слушать. Чем больше Чонгук избегал его, тем больше Пак норовил попасть ему на глаза, чем больше младший отстранялся, тем чаще Чимин старался хотя бы мимолетно коснуться его, когда все же удавалось столкнуться в коридоре корпуса или в столовой. Чем чаще и яростнее Чон прятал глаза, тем увереннее и напористее Чимин пялился на него, пытаясь буквально задавить его своей мощной аурой. И старший чувствовал, что, если слегка надавить, чуть-чуть подтолкнуть, младший сдастся. Уступит. Пак видел, как макнэ теряется в его присутствии, нервно покусывает губы, теребит край рубашки, буквально дрожит, когда старший находится рядом. От этого зрелища хотелось зажать настырного парня прямо в ближайшем углу и заставить признать, что тот так же, как и Чимин, хочет его. Пак видел это, чувствовал. Но младший упорно сопротивлялся. И Чимин каждый раз отступал, хотя раньше уже давно бы взял то, чего хочет. Просто подошел бы и взял. Но что-то останавливало его. Что-то не давало Чимину поступить так, как он привык поступать. Что-то во взгляде младшего, когда все же мельком удавалось заглянуть в его глаза, не давало Чимину покоя. Мимолетная тень страха, тщательно замаскированная под маской уверенного и дерзкого парня, пробегала по лицу Чонгука каждый раз, когда Пак оказывался слишком близко. А уж если он прикасался к Чонгуку, совсем слегка, мимолетно, младший вздрагивал, словно ему дали увесистую пощечину. Что, чёрт возьми, не так с этим макнэ? И почему Чимин отчаянно пытался это выяснить, даже пренебрегая собственными принципами? — Смотри-ка, появляется всегда, стоит о нем вспомнить, — голос друга в очередной раз вывел Чимина из туманного забытья, и он увидел двух первокурсников, вошедших в столовую. Чонгук выглядел спокойным и уверенным. Он о чем-то разговаривал со своим другом, который буквально подпрыгивал рядом с ним при каждом шаге. Этот рыжий чем-то напоминал Чимину Хосока. Тот тоже все время был возбужден и ве́сел, хотя мог стать чересчур серьезным и рассудительным, когда того требовала ситуация. Он был хорошим другом, надежным человеком и приятным парнем в целом. Но чаще всего предпочитал образ взбалмошного тинейджера, объясняя это тем, что жизнь слишком коротка для того, чтобы относиться к ней чересчур серьезно. — Знаешь, ты прав, — Чимину в голову вдруг пришла безумная идея, которую он немедленно собирался осуществить, воспользовавшись любовью лучшего друга к разного рода вечеринкам и тусовкам, — мне нужно расслабиться. Мы действительно давно не были в клубе. — Конечно, нужно. Ты… — Хосок вначале оживился, довольный тем, что его друг, наконец, оставит идею донимать бедного макнэ и оторвет свою задницу от стула, чтобы сходить с ним хоть куда-нибудь. Последнее время Хосока хандра посещала даже чаще, чем самого пессимистичного человека в мире. Чимин перестал поддерживать его безумные идеи, а тусоваться в одиночестве Чон не любил. Да и к тому же, ему нравилось видеть, как Чимин закатывает глаза от очередного предложения друга. Но все же поддерживает и никогда не осуждает. Даже принимает участие, хотя и не с таким энтузиазмом, как сам Чон. Иногда Хосоку казалось, что внутри Чимина живут два человека, которые постоянно соревнуются друг с другом. Один из них спокойный и рассудительный, готовый в любой момент взять ситуацию под жесткий контроль, а другой взбалмошный и без тормозов, постоянно ищущий приключения на свою аппетитную, без преувеличения, задницу. И вторая сторона часто проигрывала, что очень сильно удручало Хосока. Но, стоило Чону понять, что задумал Пак, он тут же закатил глаза и простонал на всю столовую так, что некоторые студенты даже обернулись в сторону их столика. — Ты хочешь пригласить его… — Да. И не говори мне, что не положил глаз на его друга, Хосок-а. Я ни за что тебе не поверю, — настроение Чимина заметно улучшилось, и он игриво подмигнул другу, за что тут же получил тычок в бок. — Йа, Пак Чимин! Я этого не говорил. — Тебе и не нужно. Я же вижу, как ты смотришь на него каждый раз, когда они с Чонгуком проходят мимо. Так что прекрати поучать меня и лучше займись своими делами. Думаешь, я не слышу, как ты дрочишь и выстанываешь его имя, когда я остаюсь у тебя? — Будь ты проклят, Пак Чимин! Какой же грязный у тебя язык, айщ! — Ты просто представить себе не можешь, насколько, — Чимин не упустил возможности поддеть друга. Хосок был ветреным по части отношений и старался ни с кем не сближаться, по крайней мере, настолько, чтобы дошло до чего-то серьезного. Поэтому-то Пак и удивился, когда впервые услышал знакомое имя из уст лучшего друга. Он не впервые оставался ночевать у Хосока и не впервые слышал, как тот онанирует. Они все еще молоды, и это абсолютно нормально. Честно говоря, они оба уже давно прошли тот рубеж, при котором приходилось стесняться друг друга в таком пикантном положении дел. На первом курсе оба парня попали в слегка неловкую ситуацию, когда Пак застал друга за этим занятием, ворвавшись в комнату без стука, не видя в этом особенной необходимости. Хосок тогда до жути смутился и даже хотел было прекратить свое утреннее занятие. Но Чимин ничем не выдал своего удивления и с абсолютно спокойным выражением лица предложил помочь другу исправить ситуацию. — Ты рехнулся, что ли? — спросил залившийся краской до самой шеи Хосок. — Почему ты так смущаешься? Я видел тебя в куда более откровенных ситуациях, Хосок-а. Мы знаем друг друга с детства. Чёрт, да мы как братья друг другу. — Да, вот только братья не трахаются. — Я мог бы привести тысячу причин твоей неправоты, но сейчас у нас для этого нет времени. Я просто помогу тебе. Расслабься. Прерванная эякуляция может плохо сказаться на твоем дальнейшем здоровье. Хосок долго не мог расслабиться под пристальным взглядом своего друга, который продолжал медленно, но уверенно водить ладонью по его члену, пытаясь вернуть ускользнувшую от страха эрекцию. И когда ему это удалось, Хосок был несказанно рад помощи. Чужая рука все же ощущалась иначе, нежели своя. Несмотря на маленькие ладони, Пак определённо знал, что именно делает. Его пальцы пробегались вверх-вниз по колом стоящему стволу друга и приносили несказанное удовольствие. Хосок пытался гнать образ своего друга подальше, сосредоточившись только на умопомрачительных ощущениях, которые дарила нежная рука. Но, стоило ему открыть глаза, он тут же встречался с настойчивым и даже слегка самоуверенным взглядом Чимина, который, по-видимому, совсем не испытывал неловкости. Честно говоря, Хосок вообще сомневался, что есть хоть что-то в этом мире, способное смутить его друга. За милой внешностью, пухлыми щечками и на первый взгляд миниатюрным телом старшего скрывались такие сила и мощь, что Хосок порой негодовал, как такой человек вообще может быть реальным. Кулак плотным кольцом обнимал член, двигаясь с каждым разом быстрее и быстрее, и Чон зашипел от легкой боли, когда рука пробежалась по стволу почти на сухую. Несмотря на возбуждение, естественной смазки все же не хватало, а после чересчур интенсивных действий Чимина нежная кожа члена стала тереться о ладонь, принося неприязнь чувствительному органу. Глаза Чона расширились в испуге, когда он понял, что Чимин, осознав это, наклоняется ближе, намереваясь… взять его. — Нет… — голос Хосока прозвучал тихо, почти беспомощно, но он действительно не хотел этого. Хотя ему и было всегда интересно, как Пак делает подобное. В старшей школе о друге чуть ли не легенды ходили, как тот искусно владел своим телом в постели. И Хосок сомневался, что это изменилось сейчас. Но все же не хотел переходить этот рубеж. Передернуть друг с другом в знак помощи и поддержки — это одно. А вот перейти на следующую ступень — совсем другое. Хосок мог бы себе это позволить, находись он в объятиях кого-то другого. Но только не с Чимином. Пак был его лучшим и единственным другом с самого детства, и Чон не хотел, чтобы банальная интрижка, пусть и в такой невинной форме, разрушила то, что у них есть. — Почему нет? — брови Чимина взлетели вверх. Он что, серьезно? — Я не хочу переступать границы, это уже слишком, Чимин-а, — Хосок, насколько позволяли ему силы, сосредоточил внимательный взгляд на своем друге, и тот, кажется, без слов понял его, поэтому кивнул. Но следующее, что сделал Чимин, совершенно выбило Чона из колеи. Пак все же спустился к члену друга чуть ниже, и Хосок вновь собирался остановить его, подумав, что друг, как всегда, просто намеревается взять то, чего хочет. Но Чимин улыбнулся и… сплюнул на покрасневшую головку, размазывая слюну, часть которой тянулась от его вызывающе-пухлых губ прямо до руки, по всей длине, от чего ладонь тотчас начала двигаться свободнее и уже не так болезненно. — Айщ, Чимин-а! — Хосок, казалось, покраснел, как неопытная малолетка. Уверенный и в то же время игривый взгляд Чимина смущал его до корней волос. Но то, что он делал, то, как его ладонь продолжала с силой надрачивать ему, перекрывало доводы разума. Хосок кончил с тяжелым и шумным дыханием спустя какие-то мгновения, и звезды пронеслись перед глазами. Он боялся себе представить, что Пак может вытворять своим ртом, если его руки действовали настолько искусно, что Чон забыл, как дышать, чёрт возьми. Пак не требовал ответной услуги, хотя Хосок видел, как ткань легких пижамных штанов друга натянулась, выдавая утреннее, подогретое грязным занятием с Чоном, возбуждение. Выдержке Чимина можно было позавидовать. И об этом Хосок также был наслышан. И, честно говоря, обрадовался, когда понял, что не придется «помогать» своему другу ответным способом. Да, Чимин был жутко красив, сексуален и в постели, по слухам, трахался как боженька, но все же Хосок заливался краской, стоило ему подумать, что он прикоснется к члену своего друга детства. Этот инцидент был давно и всего лишь единожды. Больше между парнями не происходило подобной связи, хотя они и не стеснялись своих интрижек друг перед другом. Казалось, произошедшее сблизило их еще сильнее. Но все же Чон до сих пор удивлялся, как Пак может вывести его из равновесия всего лишь одним словом несмотря на то, что они пережили вместе. Поистине, Пак Чимин мог быть сущим монстром, когда сам того хотел. — Избавь меня от своих амбиций, Чимин-а, — Хосок наигранно скривился, продолжая смотреть в сторону первокурсников. А точнее, одного первокурсника. — Почему ты за все это время не попытался уложить его? — Чимин был откровенно удивлен. Для Хосока никогда не составляло труда соблазнить какого-либо парня. Он был довольно симпатичным и открытым. А его аура непринужденности буквально притягивала к нему людей разного пола и возраста. — Думаю, это не будет таким уж трудным занятием. Тэхён с виду не такой неприступный, в отличие от его друга, — Чимин говорил с Хосоком, наблюдая, как друг блаженно рассматривает рыжего, переводя взгляд в ту же сторону и тут же обращая внимание на предмет своего воздыхания. Хосок замялся с ответом, и Чимин перевел на него удивленный взгляд. Когда это его друг стал таким смущенным и неуверенным в себе? Да в мире не было второго такого человека, который отличался бы по безбашенности, нежели Чон Хосок. — Подожди… — Чимина осенила догадка, и он укоризненно указал на своего друга пальцем, погрозив им, как рассерженный родитель провинившемуся ребенку, — ты не хочешь просто секса с ним, верно? Он тебе нравится, и ты боишься сближаться с ним, потому что считаешь, что это может привести к чему-то большему. Я прав? Хосок закатил глаза, но не опроверг предположения друга. Тэхён понравился ему сразу, еще когда они впервые познакомились в здании универа. Поэтому-то он и пригласил его с Чонгуком на свою вечеринку, в надежде присмотреться к младшему, понаблюдать за ним и понять, как быстро и безболезненно затащить того к себе в койку. И вначале Тэ даже позабавил старшего. Ему нравилось, каким веселым и общительным тот был. Тэ производил приятное впечатление, даже будучи не особенно избирательным в общении. И старший всерьез заинтересовался им, благо виделись они часто. Ведь все-таки на одном потоке учились. И чем больше Хосок пересекался с Тэхёном, чем больше узнавал его, тем больше младший притягивал его своей энергией и авантюристской натурой. Старший понял, что втрескался как мальчишка, поэтому оставил попытки сблизиться с младшим, чтобы не подвергать себя необдуманным поступкам, с которыми сталкивался в прошлом, ограничиваясь лишь общением и легким флиртом, на что Тэ без стеснения отвечал, даже не смущаясь. И с каждым днем становилось только хуже. Хосок подначивал Чимина, уличая того в зацикленности на определённом человеке, хотя впервые за долгое время понял, что сам не сильно далеко ушел от него в этом вопросе. — Я не знаю. Да, он мне нравится, но я понятия не имею, к чему это может привести. Ты же знаешь меня. Я не завожу серьезных отношений. И Тэхён, судя по его поведению, тоже. Но что-то все же останавливает меня. Грызет изнутри. Не дает мне приблизиться к нему больше, чем положено. — Поэтому ты стонешь по ночам, так отчаянно пытаясь представить его под собой? — Чимин не удержался от смешка и поиграл бровями, в очередной раз подтрунивая над Хосоком. — Айгу! — Хосок тут же толкнул Пака в плечо. — Заткнись, Чимин-а. Сам-то ты чем лучше меня? Ходишь весь из себя такой важный. Я боюсь себе представить, что ты делаешь по ночам, когда я не слышу! — Я, по крайней мере, не вздыхаю на предмет своего обожания, а пытаюсь хоть как-то добиться его расположения. Хотя ты прав, — Чимин наигранно задумался, коснувшись своим миниатюрным пальчиком подбородка, — боюсь, что я мало чем от тебя отличаюсь, когда дело доходит до этого, — Пак сомкнул кулак в кольцо и сымитировал процесс дрочки, чересчур сильно закусив губу и прикрыв глаза, будто от наслаждения. — Знаешь, на кого мы похожи сейчас? — спросил Хосок после того, как удостоил своего друга еще одним пинком за его откровенно и вопиюще непристойное поведение. — На неудовлетворенных девиц, которые в тайне мечтают быть оттраханными капитаном футбольной команды? — Чимин поднял брови, совершенно не шутя. — Чёрт, и почему иногда я не понимаю, шутишь ты или нет? — Так ты поможешь мне или так и будешь вздыхать по несбывшимся надеждам? — Чимин снова перевел взгляд на первокурсников, которые уже присели за свободный столик, совершенно не замечая, что двое старших буквально пожирают их глазами в данный момент. — Ла~дно, — Хосок протянул слово на гласных, но все же был заинтересован предложением друга. Чимин редко являлся зачинщиком каких-либо идей, предоставляя это Хосоку, только поддерживая того во всем, что бы его больная фантазия не выдумала. А фантазия у Хосока была та еще. Лишь одна поездка в Вегас в прошлом году чего стоила… — Выкладывай… — Чимин-хён пялится на тебя, — беззаботный тон Тэхёна заставил Чонгука почти поперхнуться. — Что?! — парень вскрикнул чуть громче, чем нужно, и инстинктивно попытался обернуться, но друг схватил его за руку, побуждая сидеть на месте. — Не оборачивайся, — Тэхён поерзал на стуле и как будто невзначай откинулся на спинку так, чтобы было лучше видно старших за несколько столиков от них. — Какого чёрта ты не сказал мне сразу?! — уже чуть более спокойно, но все же раздражительно зарычал Чон, глядя на своего друга испепеляющим взглядом. А тому, казалось, происходящее было только в радость. — Я их не видел. Да и потом, ты что, развернулся бы и ушел, скажи я тебе, что они здесь? — Да, чёрт возьми, — Чонгук действительно бы ушел из столовой, а еще лучше, из самого универа, только бы не попадаться настойчивому хёну на глаза. Стоило младшему расслабиться, как Чимин появлялся почти из ниоткуда, буквально окружая его со всех сторон. Возможно, при других обстоятельствах Чонгук был бы польщен таким вниманием, но только не от этого старшего. Определённо, нет! Чонгук подсознательно уже видел себя в его руках, поэтому всеми силами старался держаться подальше, чтобы не спровоцировать бурю. Но чем больше он отдалялся, тем настойчивее хён становился. Чонгук не просчитался: Чимин, однозначно, погубит его. — Чонгук-а, успокойся. Я не понимаю, почему ты так яростно избегаешь Чимин-хёна? Ведь он явно заинтересован в твоей абсолютно непримечательной персоне. Уж не знаю, что он в тебе разглядел, но он увивается за тобой вот уже несколько месяцев. Я бы уже давно забросил это гиблое дело на его месте. Тем более, зная твой характер… — Тэ скривился и тут же получил подзатыльник. — Вот видишь! О чем я говорю! Ты совершенно не умеешь вести себя! Айщ! — Прекрати дразнить меня и тогда останешься цел, — рявкнул Чонгук, буквально спиной ощущая теперь взгляд хёна на себе. Его глаза прожигали насквозь похуже любого девайса. — Вот ведь чёрт! — Тэ вдруг выпрямился и принялся яростно приглаживать свои волосы, которые, как ни старайся, без тщательной укладки торчали в разные стороны. — Ну что еще? — Они идут сюда! Чонгук весь подобрался и насупился, словно сыч. Казалось, голова была готова впечататься в плечи. Он был абсолютно не готов к очередному нападению старшего. — Как дела, мелкие? — спросил Хосок. Это был единственный вопрос, который Чон услышал более-менее отчетливо. Весь остальной разговор он витал в облаках, пытаясь не утонуть в бездне зеленых глаз Чимина, который буравил его взглядом после короткого приветствия вот уже минут десять. Чонгук чувствовал, как внизу живота стягивается тугой узел, коленки под столом предательски дрожат так сильно, что еще чуть-чуть и поверхность затрясется, губа болит, так сильно Чон прикусил ее, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то, кроме хёна, присевшего напротив. По виску бежала капелька пота от сильного напряжения и вдруг неизвестно откуда взявшейся жары в помещении. У Чонгука все волосы на затылке встали дыбом. — Конечно, Хосок-хён. Мы пойдем с радостью, правда, Чонгук-а? — Тэ легко толкнул друга в плечо, пытаясь вывести из бессознательного состояния. — Что? — Чонгук слегка вздрогнул. Выражение его лица сейчас ничем не отличалось от пятилетнего ребенка, который ни черта не понимал, о чем говорят взрослые. — Хосок-хён позвал нас в клуб сегодня вечером. — Я не могу, — Чон выпалил это быстрее, чем Тэ успел закончить предложение, и тут же смутился, сообразив, что почти выдал себя своей же чрезмерной реакцией. — Почему это? Ты ведь сказал, что на вечер у тебя планов нет, и ты собирался прийти ко мне, разве не так? Ауч! Чонгук с силой ударил друга по голени ногой под столом, чтобы тот, наконец, заткнулся и прекратил болтать все, что придет на ум. Иногда его друг был поистине самым глупым и несообразительным человеком на планете! Чонгук был не против развеяться. Последние несколько недель он постоянно находился под напряжением. Частые ссоры в семье не прекращались, выбранный факультет добавил головной боли в виде изнурительных занятий и практики, друг постоянно донимал его, а еще и старший не выходил из головы. Но, стоило Чонгуку представить, что он вновь увидит Чимина за пределами универа, да еще и на танцплощадке, у него просто голова шла кругом. — Ну пожалуйста, — Тэхён бесцеремонно схватил парня за руку, принявшись трясти, как тряпичную куклу. Хосок усмехнулся и обвел взглядом Тэхёна с ног до головы, что показалось Чонгуку даже забавным. Эти двое постоянно флиртовали друг с другом, но Чон никогда не слышал от друга никаких упоминаний о намерениях в пользу старшего. Как только Чонгук перевел взгляд на Чимина, почти снова расслабившись в, казалось бы, непринуждённой окружающей обстановке, то снова попал в ловушку чужих глаз. Хён смотрел на него с такой надеждой, но одновременно так напористо, будто одним взглядом буквально заставлял его подчиниться общему мнению. — Ты слишком напряжен, Чонгук-а. Тебе нужно расслабиться. Я был бы рад, если бы ты присоединился, — вокруг исчезло все, кроме звука Чиминова голоса. Чонгук тяжело сглотнул слюну, пытаясь смочить пересохшее горло от довольно двусмысленной фразы старшего. И вдруг сердце упало прямо в пятки, когда Чон ощутил на себе прикосновение чужой ноги под столом. Он с трудом сдержался, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности. Чимин выглядел как ни в чем не бывало, будто не его нога сейчас бесцеремонно касалась конечности Чона. Старший улыбнулся уголком рта, чем вызвал тяжелый выдох Чонгука, и он не мог понять, что именно больше спровоцировало это: смущение или же раздражение. Старший вел себя вопиюще непристойно! Просто переходил всяческие границы. И Чонгук не мог ему сопротивляться, как бы сильно не хотел. Казалось, пройдись нога Чимина еще чуть выше, и Чонгук позорно заскулит от такой вот легкой и незамысловатой близости хёна. — Давай, Чонгук-и, не заставляй меня умолять тебя, — Тэхён снова затряс друга за руку, и Чон вздрогнул от неожиданности, полностью ошарашенный действиями Чимина. Тот тут же убрал ногу на безопасное расстояние, хотя глаз все еще не отвел. — Ладно, — Чонгук понял, что с позором проиграл и на этот раз. Казалось, он был просто не способен противостоять такой настойчивости. — Вот и чудненько. Время и место вы знаете, — Хосок по-детски хлопнул в ладоши и уже собирался было уйти, дожидаясь Чимина. — Чимин-а, ты идешь? Чимин еще мгновение не мог оторвать взгляда от застигнутого врасплох младшего. Ему так нравилось смущать его, что это уже вышло за всяческие рамки дозволенного. Чонгук чуть не задохнулся, когда старший коснулся его. Чимин готов был простонать от одной только мысли, насколько младший может оказаться чувствительным в его руках, если на такое простое касание среагировал так бурно. — Да, конечно. Увидимся, — он подмигнул Чонгуку, от чего тот смущенно потупил взгляд, кивнув в ответ. — Откуда ты знал, что Чонгук согласится? Я до последнего был уверен, что он не пойдет у тебя на поводу, напыщенный ты засранец, — Хосок понимал, что Тэ вряд ли отправится в клуб с двумя старшими, если его друг откажется. Поэтому уже был готов к поражению. Но Чимин в который раз удивил его. Стоило ему всего лишь посмотреть на макнэ, как тот буквально расплылся в лужу от такого пристального внимания хёна. — Я же сказал, я могу быть очень убедительным. — Мне ли не знать, — Хосок подтолкнул друга к выходу с легкой улыбкой на губах. Чимин действительно мог быть очень убедительным, когда захочет. — Ну, и что это было? — Тэ недовольно уставился на своего друга, который принялся ковырять вилкой в своей тарелке, старательно избегая разговора о недавнем инциденте. Он молился, чтобы никто — ни Хосок-хён, ни Тэхён — не заметил, как Чимин «обхаживал» его. И как Чонгук с треском провалился. — Если ты хотел перепихнуться с Хосок-хёном, мог бы сделать это и без моей помощи, — рявкнул Чонгук, все еще не поднимая глаз на своего бесполезного друга. И почему он вечно доставляет ему столько проблем? Хотя Чонгук понимал, что это всего лишь отговорка. Он бы не смог противиться взгляду малахитовых глаз. И Тэхён был абсолютно ни при чем. Чем больше Чимин-хён давил на него, тем больше Чонгук чувствовал, что сдает позиции. Это было сродни изощренной игре, и сейчас Чонгук с позором всматривался в табличку с цифрой «ноль» на своём табло, тогда как Чимин стремительно набирал очки в свою пользу. — Йа, Чон Чонгук, как ты смеешь?! Разве я не могу просто расслабиться со своими друзьями? Хосок-хён хороший парень. И Чимин-хён не вызывает неприязни. Да, он слегка напористый и немного странный, но это не значит, что нужно вести себя так грубо. Невежливо отказывать страшим, особенно, когда те сами предлагают. Или тебя манерам не учили? — Он меня пугает… — Чонгук прикусил себе язык. Он не хотел посвящать Тэ в свои проблемы. — Почему? — брови Тэ взлетели вверх, и он с удивлением уставился на друга. — Не знаю. Какая разница? Теперь мне придется тащиться в богом забытое место, вместо того чтобы провести спокойный вечер дома, только потому, что ты не можешь удержать свой член в штанах больше, чем на пару недель. Честно говоря, Чонгук слегка преувеличил, назвав клуб, в который они собирались со старшими, «Богом забытым местом». На самом деле это был самый популярный и дорогой клуб во всем городе! И в другое время Чон действительно был бы не прочь туда попасть. — Чёрт возьми, Чонгук, скажешь еще хоть слово о моем члене, и я тебя поколочу! — Тэ надулся, выставив вперед кулаки, чем откровенно позабавил Чона. — А разве я не прав? Покажи мне хоть одного парня, которого ты не трахнул, если он хоть как-то привлек твое внимание. — Ты, — Тэ ткнул пальцем в щеку друга, и тот увернулся, скривившись. — Успокойся, приятель, — тут же рассмеялся Тэ, наблюдая, как Чонгук слишком энергично трет свою щеку, — твоя задница меня не интересует. Это все равно что переспать с собственным братом. Фу! — Тэхён передернул плечами и поморщился. — Но, честно говоря… не знаю. Мне нравится хён, правда. Я не собираюсь с ним трахаться, — Чон поднял бровь, очевидно, не веря словам друга, — нет, конечно, я хотел бы, не спорю. Он довольно горяч и все такое. Просто… он мне кажется интересным, понимаешь? И веселым, и умным, и слегка чудаковатым иногда, — Тэ усмехнулся, устремив взгляд куда-то вперед, явно забывая, где и с кем находится. Чонгук был не на шутку удивлён. Такие слова он слышал от друга очень редко. Видимо, старший действительно сильно запал в голову Тэхёна. И, честно говоря, Чону это на руку никак не играло. Ведь Хосок-хён всюду таскался с Чимином. Но Чон не смог удержаться и, переборов приступ смеха, наклонился чересчур близко, прямо к уху Тэхёна, шепча: — Теперь ты не будешь единственным, кто постоянно донимает меня. Теперь ты поймешь, что значит быть на моем месте. Тэ пришел в себя и, стоило ему понять, о чем говорит друг, тут же принялся колотить его руками везде, где мог достать. — Ах ты говнюк, не смей дразнить меня! — Тэ пожалел сотни раз, что выболтал другу правду о своей заинтересованности хёном. Теперь Чонгук не упустит возможности, чтобы отомстить за все подначивания Тэхёна. Киму придется туго. Ведь он знал Чонгука с детства, и тот никогда не бросал своих слов на ветер…***
— Успокойся. Чего ты такой дерганый? Расслабься, наконец, — сказал Тэхён, чуть склонившись к уху своего взвинченного друга, чтобы тот услышал его через звуки довольно громкой музыки. Весь остаток дня Чонгук ощущал себя как на иголках, ожидая вечера. Он абсолютно не разделял предвкушения друга. Тэ буквально светился от радости, как полуденное солнце, стоило упомянуть о предстоящем походе в клуб с их старшими. А вот Чонгуку было не по себе. Да, они будут не одни, да, клуб будет битком набит посторонними людьми, да, атмосфера, возможно, непринужденная и безопасная. Но по прошествии нескольких месяцев Чонгук понял, что ни одна из вышеперечисленных или многих других причин не остановят Чимин-хёна, если он захочет приблизиться к младшему. И Чонгук весь дрожал то ли от страха, то ли от предстоящего общества старшего. Но, как ни странно, Чимин-хён не предпринимал никаких попыток. Он вел себя сдержанно в течение всего времени, что они уже пребывали в злосчастном месте. Даже чересчур, и это пугало Чона еще больше. Он не мог раскусить планов старшего, но нутром чувствовал, что притворное спокойствие хёна не сулит ничего хорошего. И вот сейчас, когда Тэхён после очередной стопки алкоголя вытащил сопротивляющегося друга на танцпол, Чонгук затылком чувствовал на себе чужой взгляд. Сегодня хён выглядел просто божественно, и Чонгук не мог глаз от него отвести. А Пак пользовался этим, мимолетно, как будто невзначай, то поправляя выбившуюся из тщательно уложенной прически прядь волос, то прикусывая и без того пухлые губы, то вовсе пробегаясь по ним своим розовым, поистине грешным языком. Глаза его, в очередной раз приправленные насыщенно-голубыми линзами, скользили по телу младшего, бесстыдно его изучая, и Чонгук дрожал от каждого подобного взгляда хёна. Поэтому-то и последовал за другом на танцпол, хотя и не без сопротивления, чтобы хоть ненадолго перевести дух и избавиться от пристального внимания Чимина. Но даже расстояние не помогло избежать томного взгляда хёна. Чимин наблюдал за Чонгуком, и тот знал об этом. И, честно говоря, где-то глубоко внутри младшему это нравилось. Чёрт, да он даже двигался на танцполе только потому, что понимал, что старший следит за ним, как коршун за своей жертвой. Но Чон не хотел в этом признаваться, пытаясь списать все на алкоголь и непринужденную атмосферу. Как бы не так… — Могу я присоединиться? Чонгук вздрогнул, когда услышал рядом голос своего хёна. Младший не помнил, сколько прошло времени с тех пор, как он вышел на танцпол, сколько выпил, и потерял Тэхёна из виду, стоило Чимину оказаться рядом. Он не успел и пикнуть, как старший положил руки на его бедра, чуть выше тазовых костей, и принялся двигаться в такт музыке, увлекая и младшего в танец. Чонгук весь напрягся, как только почувствовал обжигающие прикосновения ладоней на своих боках. Алкоголь так некстати ударил в голову с новой силой, затуманивая разум, не позволяя мыслить здраво. В ушах гремела кровь, сердце забилось с бешеной скоростью, а руки безвольными плетьми повисли вдоль туловища. Младший не знал, куда сбежать и что делать. Хён смотрел прямо ему в глаза, не мигая, притягивая младшего ближе, крепче сжимая руки на чужих боках, чтобы тот уж точно не смог отстраниться. Чимин двигался активно, вращал бедрами, прижимаясь к младшему как можно теснее. Зрачки чужих глаз расширились, когда Чимин взял руки младшего и положил себе на шею. Чонгук обхватил ее скорее от неожиданности, чем по собственному желанию, хотя, признаться честно, ему понравилось касаться нежной кожи хёна. Руки Чимина легко и непринужденно гуляли по ребрам младшего вверх-вниз, и Пак мог поклясться, что Чонгук дрожал под его ладонями. Старшему нравилась реакция Чона, и он одним рывком развернулся к младшему спиной, теперь уже прильнув к мощной и широкой груди, соприкасаясь своей задницей с пахом. И Чимин улыбнулся, когда ощутил начавшую нарастать эрекцию младшего. Он хмыкнул и прогнулся в спине, поднимая руки вверх и теперь уже сам обхватывая шею Чонгука. Ощутил шумный выдох на своем затылке, когда Чон толкнулся бедрами вперед, ощутимо давая понять, что движения старшего ему отнюдь небезразличны. Чонгук понимал, что попал в ловушку. В очередной раз опытный и изворотливый хён поймал его. Он не мог сдержать себя, когда старший так откровенно и нагло тёрся о него своим телом, буквально дразня и соблазняя прямо на танцплощадке. Казалось, что вокруг никого нет, кроме них двоих. Дыхание Чонгука учащалось с каждым новым уверенным движением хёна, он не мог себя контролировать, тело не слушало его. Руки неосознанно касались старшего везде, где могли дотянуться. Член вообще жил собственной жизнью, и как бы Чонгук не шикал на него в своей голове, приказывая успокоиться, тот продолжал расти и толкаться навстречу аппетитной заднице хёна, которая бесстыдно встречала незваного гостя. Пот струился по затылку и спине, губы пересыхали, сколько бы Чонгук не пробегался по ним языком, руки дрожали, хоть и продолжали бездумно оглаживать формы Чимина, которому определенно нравились ответные действия младшего. Чимин буквально ликовал, ведь младший все же постепенно сдавал позиции. Он так яростно лапал его руками, пытаясь сохранить равновесие, что Пака это откровенно забавляло. Возбуждение младшего явно ощущалось через ткань тонких деликатных брюк, и Чимину так хотелось завести руку за спину, чтобы коснуться его, почувствовать, попробовать. Но старший сдерживал свои порывы, чтобы невзначай не напугать Чона. Пак терпеливый. Он ждал долго, но может подождать еще… — Все хорошо, Чонгук-а, — сказал старший, приблизившись к уху младшего, когда повернулся к нему лицом и обхватил за плечи, замечая вновь образовавшуюся панику. — Просто расслабься. Чонгук прикрыл глаза и задышал так рвано и часто, будто только что проплыл как минимум стометровку. Дыхание Чимин-хёна обжигало неистовым пламенем, оседая на мочке уха, а его руки уверенно и крепко, но в то же время осторожно массировали плечи, пока Чимин продолжал двигаться, толкаясь бедрами навстречу младшему. Чонгук стиснул зубы, потому что еще чуть-чуть и он кончит в трусы от такой близости своего хёна. Ему срочно нужно было сбежать, пока не стало совсем уж плохо. Поэтому, стоило музыке, наконец, немного остановиться, он не без труда высвободился, медленно отступил от Чимина и, бросив на него виноватый взгляд, со всех ног кинулся в сторону туалета. Оказавшись в светлом помещении, Чонгук немного сощурился с непривычки после полумрака, из которого вынырнул. Он подошел к раковинам и включил холодную воду, тут же набирая в ладони и ополаскивая щеки, стараясь не задеть глаза, чтобы не растекся привычный макияж. Сделав пару глубоких вдохов, Чон выключил воду и посмотрел на себя в зеркало напротив. Глаза безумные, покрытые туманной пеленой, губы искусаны почти в кровь, щеки и шея покраснели и намокли, волосы растрепались в разные стороны. В-общем, видок тот еще. Со стороны могло показаться, что Чона только что отымели по полной, так распущенно и вызывающе он выглядел. Живот напрягся, а пах налился тяжестью, нещадно сдавленный тканью собственных брюк. Чонгук чертыхнулся, сжимая рукой налившийся член, который теперь уже четко и явно выделялся своими формами. — Чёрт, — он зашипел, когда рука случайно, а, возможно, и намеренно прошлась по всей длине ствола, заставляя россыпь мурашек броситься по всему телу, несмотря на духоту в помещении. Чонгук в который раз прикусил губы, лихорадочно пытаясь восстановить сбившееся, тяжелое дыхание и прийти в себя. Но ничего не получалось. Чон-младший никак не хотел успокаиваться, отчаянно желая получить разрядку, желательно от тех маленьких, но уверенных ладоней, которые так бесцеремонно оглаживали его на танцполе. Чонгук застонал, и его голос эхом пронесся по небольшому закрытому помещению туалета, стоило ему представить, как бедра Чимина толкаются в его зад. Как его член погружается в его пульсирующий вход, как пальцы с силой сжимают его ягодицы, оставляя заметные красные отметины на светлой коже. Как Чимин прикусывает его за ухо, чувствительную шею, плечо, шепча всякие грязные словечки, от чего тело начинает трясти в предоргазме. Изящное, но в то же время сильное тело хёна накрывает его собственное, полностью поглощая, окутывая пеленой порока, затягивая в бездну страсти и безумства. Чонгук отчетливо слышал звук шлепающихся яиц о ягодицы, пошлые мокрые отголоски проскальзывающего члена в свою задницу, ощущал грубые и резкие толчки в свой растраханный проход и шумное отрывистое дыхание рядом с ухом. Картинки были столь реальными, что Чон терял голову, перед глазами мелькали сотни разноцветных искр, а ноги дрожали и подкашивались. Чонгук схватился руками за раковину, сжимая пальцы так сильно, что побели костяшки. Он даже не обернулся, когда услышал звук открывающейся двери туалета. Возможно, его воображение играло с ним. Возможно, он все еще дома, лежит на своей постели, а грязные фантазии, которые так сильно пугали, но одновременно так яростно заводили младшего, всего лишь плод его мазохистского и больного воображения. Сон наяву. — Чонгук, ты в порядке? — знакомый голос должен был отрезвить, но Чонгук не мог контролировать себя в данный момент. Реальность смешалась с фантазией, и младший боялся открыть глаза, боялся увидеть то, что происходит вокруг. — Чонгук-а. Когда все же Чон ощутил тяжесть на своем плече, глаза поневоле распахнулись, и младший увидел отражение хёна в зеркале, стоящего рядом с ним. Вид старшего мало чем отличался от самого Чонгука. Всклокоченный и тяжело дышащий Чимин выглядел поистине сексуально и устрашающе одновременно. Голос его прозвучал сипло и тихо в пустом помещении, и Чонгук не знал, возбуждение или беспокойство тому виной. Да и не хотел знать, наверное. Сейчас он был вовсе не в состоянии соображать. Даже стояк, который Чимин определенно обнаружит, стоит ему развернуть младшего к себе лицом, не волновал. Только чужая близость и тяжесть ладони, а еще недавно пробежавшие в мозгу картинки занимали Чона на данный момент. — Помоги мне, хён… — Чонгук сам не понимал, что за чепуху он сейчас несет. Буквально несколько мгновений назад он с позором сбежал от старшего, чтобы всеми силами отгородиться от его близости. Но похоть и предвкушение азарта обуздали младшего, заманив в свои тугие непроглядные сети. — Пожалуйста… помоги мне… Чимин был слегка выбит из колеи подобной просьбой. Он забеспокоился, когда увидел Чонгука, стоящего рядом с раковиной с зажмуренными глазами, всего напряженного и будто напуганного до смерти. Но, когда заметил, как рука младшего с силой сжимает промежность, сразу же понял, в чем причина. Хотя поведение Чонгука до сих пор оставляло много вопросов, на которые у старшего не было ответов. Тот явно смутился, это понятно. И Чимин был уверен, что именно по этой причине Чонгук сбежал от него, чтобы снять напряжение в уединенном месте самостоятельно. Поэтому, предупредив Хосока и Тэхёна, которые, как оказалось, весело отплясывали чуть поодаль от них, Чимин направился вслед за младшим. Пак чувствовал возбуждение Чонгука. Ощущал, что тот хочет его. В этом не было никаких сомнений. Но что-то откровенно пугало младшего, не позволяло до конца расслабиться и раскрыться. И Чимин ломал голову, что же это могло быть. Чимин мягко разжал руки Чонгука и потеснил того к ближайшей стене. Член младшего вырисовывался приятной картинкой, выпирая из штанов, даже учитывая то, что макнэ скрывал его рукой. Пак осторожно отнял чужую ладонь, заменяя своей, и Чон тут же распахнул глаза в испуге. Казалось, он в мгновение передумал, стоило Чимину коснуться его тела, хотя буквально секунду назад сам просил его об этом. Ведь именно об этом просил младший, когда сказал, что ему нужна помощь Чимина, верно? — Чонгук-а, — нежно, совсем несвойственно для себя, зашептал Чимин на покрасневшее ушко младшего, — я не сделаю тебе больно. Ты не должен меня бояться. Просто успокойся и расслабься. Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Чонгук, казалось, дышал через раз. Рука старшего оглаживала его пах, заставляя член пульсировать и мазать смазкой боксеры. Он так хотел ощутить ладонь хёна на своем стволе, чтобы она прошлась по всей длине, обхватила горящий член кулаком и задвигалась в бешеном ритме, принося такое долгожданное облегчение. Спокойный и мелодичный голос старшего звучал над ухом, заставляя все нервные клетки организма сходить с ума. Чонгук снова зажмурился, приоткрыл рот и откинулся головой на стену. Чимин двигался постепенно, но уверенно. Он расстегнул пряжку ремня, следом пуговицу и вжикнул молнией. Он хотел, до дрожи в пальцах хотел коснуться плоти младшего, но все еще не торопился, давая ходы к отступлению. Пак был целеустремленным и всегда добивался того, чего хочет. Но он никогда не был насильником и тотчас отпустил бы Чонгука, если бы тот об этом попросил. Он не хотел пугать Чона, как раз наоборот. Его целью было заставить младшего хотеть его! Хотеть так же сильно, как хотел сам Чимин. И пока, пусть и не без труда, но ему это, казалось, удавалось. Чонгук подпустил его к себе так близко, как мог, учитывая сложившуюся ситуацию: людное место, громкая музыка, спиртное, разливающееся по венам, общественный сортир. Не так Чимин представлял себе первое сближение с объектом своего вожделения. Но, если сейчас он отступит, неизвестно, когда выдастся второй похожий шанс. Медленно, чтобы не спугнуть, Чимин чуть приспустил штаны и боксеры Чонгука, обнажая плоть младшего наполовину. Пак чуть не задохнулся, когда разглядел чужой член: толстый, длинный, в полной боевой готовности. Головка покраснела и набухла, истекая естественной смазкой, и так и манила слизать ее языком. Возбужденная плоть с оглушающим чпоком шлепнулась по животу, когда Чимин полностью оттянул ткань боксеров младшего. Пак протянул руку, чтобы коснуться этого произведения искусства, не отрывая голодного взгляда от пульсирующей плоти, как вдруг младший перехватил его ладонь. Чимин поднял взгляд и встретился с глазами макнэ. Несмотря на то что тот, казалось, сам просил его об этом, сейчас в мутноватой коричневе Чимин увидел зарождающийся страх. Тело Чонгука дрожало от смеси возбуждения и испуга, и Чимин не мог осознать, что же так сильно пугает младшего. Он определённо этого хотел, но отчего-то безумно страшился того, что сейчас могло произойти. — Мне остановиться? — Чимин жутко не хотел прерываться. Только лишь увидев возбуждение младшего, он готов был пасть пред ним на колени и делать все, чего бы Чонгук не пожелал. Но страх макнэ останавливал старшего, поэтому он не решался действовать. Чонгук яростно замотал головой, в очередной раз зажмурившись, но продолжая сжимать маленькую ладошку Пака все сильнее, что ясно давало понять: завтра утром на запястье проявятся синяки. — Чонгук-а, — свободной рукой Чимин коснулся щеки младшего и мягко провел до линии скул. Он приблизился к его уху и насколько возможно нежно прошептал: — Открой глаза. Чонгук приоткрыл глаза, тут же встречаясь с небесной синевой взгляда старшего. Зрачок расширился от нахлынувшей похоти, почти полностью заполняя радужку, от чего глаза старшего выглядели устрашающе. Чимин смотрел на него так, будто намеревался сожрать целиком. Поглотить Чонгука полностью, не дав возможности вернуться к реальности. — Я не причиню тебе вреда, — Чимин уговаривал Чонгука, словно ребенка, нашептывая слова утешения, обдавая жаром губы, к которым, макнэ не был уверен когда именно, приблизился. — Ты же хочешь этого, верно? — Чимин вывернул руку из чужого захвата и легко, почти невесомо провел всей шириной ладони по вставшему колом члену младшего. Тот заскулил, с силой закусив нижнюю губу, но глаза так и не закрыл, изучая реакцию хёна и прислушиваясь к своей собственной. Горло стянуло тисками, ноздри раздувались от частого и глубокого дыхания в и без того душном помещении, капельки пота окропили виски, в ушах стояла звенящая гулкая тишина, несмотря на доносившиеся из зала звуки музыки, сердце учащенно билось, готовое вырваться наружу, как мультяшка из мультфильма. Яркие всполохи света проносились перед глазами, а по телу бежали искры электрических импульсов, грозящиеся спалить дотла. Чонгук не мог нормально дышать, пока рука Чимина медленно двигалась по его болезненно возбужденному члену, принося такое удовольствие, что и представить было сложно. Никто, кроме бывшего, не касался Чона вот так уже… да чёрт знает сколько! Чонгук и подумать не мог, что когда-нибудь снова позволит себе оказаться в чужих мужских руках. Но вот он, стоит в сортире, прижатый к стене, больно упираясь затылком в плитку, сжимая руки в кулаки, и стонет, словно похотливая шлюшка, которую сняли, чтобы грубо оттрахать на ближайшей горизонтальной поверхности. Чонгук думал, что руки хёна окажутся грубыми и требовательными, несмотря на их размер и нежность его кожи, которую невооруженным глазом было видно. Где-то на задворках сознания младший даже хотел, чтобы это оказалось именно так! Он жутко боялся попасть в подобную ситуацию, но все же позволил этому случиться, позволил хёну ворваться в свои мысли, позволил соблазнить себя, позволил приблизиться настолько, насколько не приближался ни один мужчина уже очень давно. Чон страшился того, как сильно он хочет оказаться в полной власти Чимин-хёна, хочет, чтобы член старшего распирал его изнутри, хочет объезжать его ночи напролет, хочет, чтобы хён был груб и несдержан с ним. Но чёртов старший был таким внимательным и нежным, что это сводило Чонгука с ума. Чужие прикосновения гулом отдавались по всему телу, сладостной патокой растекаясь и захватывая целиком. Чимин действовал со знанием дела, то широко проводя ладонью по всей длине, то сжимая ствол в плотное кольцо, еле-еле обхватывая миниатюрными пальцами немалую окружность чужого органа, то касался чересчур чувствительной кожи мошонки, то поигрывал с мокрой головкой, иногда царапая нежную кожу ногтем, от чего Чон вскрикивал и бился головой о стену. Дыхание Чимина было ровным, но тяжелым и обжигающим, он до безумия хотел поцеловать младшего, почувствовать сладость и мягкость губ макнэ на своих, прикусить за нижнюю, засосать его язык и буквально вытрахать его рот так, чтобы тот не мог даже думать о том, что происходит вокруг. Но что-то останавливало Чимина, не давало полностью погрузиться в те страсть и похоть, которые, без сомнения, овладели им сейчас. Он внимательно следил за реакцией младшего, не сводя с него глаз, продолжая то медленно, то быстрее водить рукой по его кровью налившемуся члену, не прерываясь ни на что другое. Его не волновало, что в любой момент сюда могут войти и застукать их. Это общественное место, чёрт возьми. Но перспектива быть обнаруженными еще больше подталкивала Пака к безумству. Греховные скулящие стоны, издаваемые Чонгуком, движения его бедер навстречу руке старшего, все это посылало колкие чувственные искры прямо в пах. Собственный член больно упирался в ткань довольно тесных кожаных брюк, но сейчас Чимину было плевать на это. Все, что он видел и чувствовал, это младший, дрожащий и скулящий в его руках. Чимин стал надрачивать Чону быстрее, предварительно облизав руку широким мазком языка, чтобы добавить слюну к той естественной смазке, которая продолжала выделяться из отверстия уретры. Другой рукой Пак принялся ласкать чувствительные яички младшего, ощущая, как те поджимаются в преддверии оргазма. Как же старший хотел соприкоснуться собственной обнаженной плотью с естеством макнэ сейчас. Пошлые картинки заволокли воспаленный мозг, что только больше подталкивало к рваным и беспорядочным действиям ладони. — Хён… — слово слетело с губ Чонгука так естественно и правильно, что Чимин застонал от томного и хриплого голоса макнэ. Тот излился ему в руку несколько мгновений спустя, крепко ухватившись за плечи, сжимая черную ткань до складок. Чонгук не чувствовал ног, все тело дрожало и стало чересчур чувствительным после пережитого оргазма. Такого кайфа он еще никогда не испытывал. Он и забыл, что это такое — чувствовать чужие руки на своем теле. Открыв глаза, Чонгук увидел перед собой довольно ухмыляющегося хёна, который нагло и пошло, с неприлично громкими звуками облизывал собственные пальцы, собирая с них чужую сперму. Отчего-то это зрелище заставило Чонгука смутиться до корней волос. Внезапный холод охватил обнаженную плоть, что подтолкнуло Чона поспешно натянуть штаны, даже не заботясь о том, что они полностью промокли от собственного семени. В голове творился сущий бардак, конечности не слушались, и Чонгук почти упал на колени, когда попытался отстраниться от хёна. Но тот тут же поддержал его, не давая шлепнуться на кафельный пол. И как только ладони старшего коснулись чувствительного сейчас тела Чонгука, в мозгу младшего словно переключили тумблер. Все заранее выставленные настройки, которые, казалось, вложил в него хён, слетели к чертям, и младший отскочил от Пака как ошпаренный, безумно распахивая глаза. Осознание того, что он позволил с собой сделать, накрыло его с головой. Ужас от чужих мужских прикосновений сковал его тисками, и Чонгук попятился к двери, когда хён непонимающе уставился на него. — Чонгук… — голос хёна звучал приглушенно и неясно, будто где-то вдалеке. Его присутствие совсем не помогало и не успокаивало, как несколько минут назад. Все, что мог чувствовать и видеть Чонгук, это то, как хён напирает на него, блокируя пути к отступлению, пытаясь снова к нему прикоснуться. — Нет! — Чонгук словно обезумел и оттолкнул старшего от себя с такой силой, что тот чуть не упал на пол, успев ухватиться за стенку одной из рядом стоящих кабинок. — Не подходи. Не трогай меня! — леденящий душу страх заволакивал разум, и Чонгук совсем забыл, что сам позволил этому случиться, что не испытывал боли в объятиях своего хёна, что впервые почувствовал покой и безопасность. Старые раны не заживают так просто, особенно, когда их начинают бередить. Чонгук повернул ручку двери и пулей вылетел из туалета, немедленно направляясь к выходу, даже не удосужившись предупредить Тэхёна о том, что уходит. Ему нужно было оказаться как можно дальше от хёна, от его рук, глаз, жара его тела, голоса, который так сладостно, но одновременно так же напористо шептал ему на ухо. — Проклятье! — Чимин с силой ударил кулаком в стену, не понимая, что именно вызвало в младшем такого рода реакцию. Только что все было хорошо, и в одно мгновение Чонгук обезумел и оттолкнул его так, словно старший представлял для него угрозу. Что, чёрт возьми, происходит с этим ребенком? Что Пак сделал не так? Чем так сильно напугал макнэ? И почему он до сих пор продолжал так яростно напирать на младшего, пытаясь выяснить причину его поведения? Теперь не только желание, но и беспокойство охватило Чимина. Младший явно нуждался в помощи, и где-то глубоко внутри Пак понимал, что теперь точно не сможет упустить его из виду. Фитилек тревоги и даже легкого страха за младшего разгорался с каждой секундой все сильнее и яростнее, и Чимин не мог это игнорировать. Он не мог забыть тот ужас в глазах макнэ, который увидел, стоило ему попытаться приблизиться. С Чонгуком что-то случилось. Что-то ужасное. И Пак был твердо намерен выяснить, что именно. Чонгук бежал так долго, что сперва даже не понял, где именно оказался. Он остановился в переулке, привалившись спиной к кирпичной стене, чтобы хоть слегка перевести дыхание. Такое чувство, что за ним гнались адские гончие, так сильно он дал дёру. Собственная слабость давила на него, заставляя ненавидеть себя. Он позволил хёну приблизиться к себе, коснуться себя, отдал часть того, что уже давно никому не позволял взять. Чонгук чувствовал, как разрушается изнутри. Его приоритеты и установленная жизненная позиция вылетели в трубу. Стоило ему вспомнить, как хён ласкал его, все тело охватывал страх перед собственным поражением. Мужские руки подарили ему такое удовольствие, которого Чон уже и не надеялся испытать. Но, как только они попытались коснуться его после пережитого оргазма, Чонгук дал задний ход, безумно испугавшись, что нежные пальцы, только что подарившие ему облегчение, тут же причинят нестерпимую боль, которая будет эхом преследовать его и не даст даже пикнуть в знак протеста. Подпитанный эндорфинами мозг расплавился в бесформенную лужу, не давая ни единой разумной мысли закрепиться в голове. Только так Чонгук мог объяснить свое поведение с хёном, только так мог оправдать то, что он позволил с собой сделать. Голова раскалывалась от противоречий и того мысленного потока информации, который Чон изо всех сил пытался обуздать. Он осел на землю, чувствуя дрожь в коленях и вновь ненавидя себя за свою слабость. В реальной жизни он не был таким. Он считал себя уверенным в себе, способным взять собственную жизнь в свои руки. Тотальный контроль, которому почти во всем придерживался Чонгук, следовал за ним по пятам, являясь его главным приоритетом. Но, стоило грёбаному Пак Чимину появиться рядом, все барьеры и жизненные принципы Чона рассыпались, словно карточный домик, совершенно не способные к восстановлению. Мощная стена, которую буквально по кирпичику пытался выстроить Чонгук, отгораживая себя от старшего, разваливалась в пух и прах каждый раз, стоило Чимин-хёну бросить на младшего всего лишь мимолетный взгляд. И Чонгук с прискорбием понимал, что все, во что он верил и чему следовал, превращалось в кучу бессвязного дерьма, если Чимин-хён касался его, пусть и неосознанно, своими изящными, но сильными руками. Слезы безысходности и позора выступили на глазах, собираясь в уголках и предательски стекая по распаленным щекам. Чонгук с силой вытащил телефон из кармана все еще грязных брюк и набрал номер в строке поиска. Пальцы задрожали в предвкушении, когда на экране отобразилось знакомое имя. Чонгук наспех напечатал сообщение, после чего быстро оглянулся, чтобы еще раз сообразить, где именно находится. Сейчас он хотел снова почувствовать себя самим собой, ощутить привычный ему ритм, получить уверенность, что он все еще может вернуть себе те крохи контроля, к которым привык. А сделать это можно было лишь одним способом. Нажимая на кнопку «отправить», Чонгук точно знал, что сегодня ночью его не будет преследовать взгляд небесно-голубых глаз.Джей Кей «Шуга-хён, мне срочно нужна сессия. Сейчас же!»