Клетка

Утром я сбегал в домик охранников, чтобы написать пару сообщений для Энди со своего телефона. Я планировал заглянуть к парням в обед, все же в душе теплилась надежда, что партнер ответит мне и гроза уже миновала. Для полной очистки совести я, пока завтракал, позвонил Энди с общего телефона, но выслушал лишь длинные гудки. — Тебе нужно перевезти сюда какие-нибудь вещи, — сказала миссис Смит, глядя на мой нелепый наряд — униформу Стефана, которая была велика мне на два размера. Что ж, если так и дальше пойдет, то да, мне понадобится комната в особняке Холмса. Приезд Антеи на полчаса раньше обычного заставил понервничать. Я попытался уловить хоть что-то в ее поведении, что подсказало бы мне глубину задницы, в которой оказалась страна, но Антея выглядела ледяной статуей. Часы показывали половину одиннадцатого, когда миссис Смит сообщила, что прибыл курьер аукционного дома и хочет увидеться со мной. — Разве я могу вам чем-то помочь? — удивился я, глядя на солидного мужчину, которого язык не поворачивался назвать курьером. — Мистер Грегори Лестрейд, не так ли? — удостоверился он. — Я уполномочен предоставить вам документы по поводу покупки мистером Холмсом картины. Вы должны их подписать. Я взял протянутые мне бумаги и сильно удивился — это был договор купли-продажи, доверенность и платежное поручение на перевод денег за картину. Я дважды перечитал шапку договора, где именно я указывался в качестве представителя мистера Холмса в этой сделке. А еще меня немало удивило, что в платежных документах следовало указать цель расходования средств, которые переводились не художнику, а в благотворительный фонд. — Здесь нет никакой ошибки? — удивился я. Мужчина лишь сдержанно кивнул. Меня подмывало попросить его подождать и направиться к Майкрофту за подтверждением, но я знал, что когда он с Антеей, их нельзя беспокоить. — А какую цель я должен указать для фонда? — я поднял взгляд на представителя аукционного дома, бесстрастно глядевшего на меня. — На ваше усмотрение. Мисс Жюстин Тьюдер раз в год передает одну из своих картин на благотворительность и ее не беспокоит, на какие цели направят деньги. Фонд перечислит их либо организации, либо определенному лицу. Я задумался. Получается, вчера Майкрофт спустил пару сотен тысяч не в карман очередного художника, сидящего на наркоте, а решил направить их на благотворительность. Вот только какого черта он не сказал мне об этом сразу? И куда мне отправлять деньги? Неожиданно, ответ на этот вопрос пришел сам собой. — Перечислите вот на это имя — я заполнил необходимые строчки в документах. Когда визитер покинул особняк, я направился к апартаментам Холмса, собираясь поговорить с ним сразу же, как только оттуда выйдет Антея. Встав в паре метров от двери так, чтобы даже случайно не услышать, о чем там шла речь, я приготовился ждать, но буквально через десять минут двери раздвинулись, пропуская Антею. Женщина держала в руках внушительную стопку документов и, как мне показалось, в глазах Антеи я увидел грусть. Совершенно нехарактерные для нее чувства, по крайней мере в то время, когда она была на работе. Сдержанно улыбнувшись мне, она направилась на выход, а я вошел в апартаменты. Похоже деловой разговор в это утро вышел сложным потому, что Майкрофт не обратил внимания на мое появление и какое-то время молча сидел, глядя куда-то внутрь себя. Его тонкие брови были нахмурены, и на лбу залегла напряженная морщинка. — Не помешаю? — спросил я. — Нет, — он стряхнул с себя задумчивость и вопросительно посмотрел на меня. — Приходил представитель аукционного дома, мистер Холмс, и я подписал нужные бумаги. Почему вы не сказали мне, что аукцион был благотворительным? И что у меня есть право направить средства по своему усмотрению? Майкрофт улыбнулся. — Из всего аукциона только один лот был таким. Работы Тьюдор очень хорошо оцениваются и лет через пятьдесят могут стоить миллионы. Она очень редко поддерживает благотворительные акции. До меня доходили слухи, что мисс Тьюдор планирует выставить картину, но я не был до конца уверен в этом. А что до распоряжения средствами, мистер Лестрейд, я подумал: это самое малое, что я мог бы сделать для семьи погибшего констебля. — Как вы узнали, кому я… — А были другие варианты, мистер Лестрейд? И вы, и я косвенно виновны в случившемся. Но напрямую переводить деньги я не могу, не хочу привлекать внимание. А попроси я вас — вы бы долго не соглашались. Так что, я решил сделать так, как сделал. — Почему вы не сказали мне об этом, когда мы вернулись? — А у меня была такая возможность? — Майкрофт привычно изогнул бровь и чуть насмешливо посмотрел на меня. Мне хватило этого взгляда, чтобы вновь почувствовать себя не лучшим образом. Стук в дверь прервал нас. — Мистер Холмс, мистер Роджерс приехал, — сообщила миссис Смит. — Зовите, — оживился Майкрофт. — Полагаю, мы поговорим попозже, — взглядом он дал мне понять, что нужно освободить помещение от моей персоны. На лестнице я встретился с сухощавым мужчиной лет шестидесяти в огромных очках в роговой оправе и в чертовски дорогом костюме. Это был адвокат. Мой внутренний полицейский почти тут же опознавал эту касту юристов буквально на внутреннем уровне. — Он адвокат? — поинтересовался я у миссис Смит чуть позже. — Да, мистер Роджерс занимается всеми юридическими делами мистера Холмса. Конечно, не один, у него еще несколько помощников. Я удивился. К чему Майкрофту вдруг понадобился адвокат? *** Сидя вечером перед телевизором в гостиной дома, и запивая разогретую в духовке пиццу теплым пивом, я тоскливо смотрел на телефон. Два отправленных сообщения и три звонка так и остались без ответа. Душу грело лишь то, что если бы с Энди, не дай бог, случилась бы неприятность, я бы уже об этом знал. А раз мне никто не позвонил, значит он все еще обижается на меня. После звонка Салли, сообщившей, что какой-то неизвестный через благотворительный фонд перевел почти две сотни тысяч на счет миссис Фуллер, на душе стало теплее. Ну хоть что-то хорошее за сегодняшний день. Я потыкал новостные каналы: как всегда ничего интересного. Аналитика и домыслы по поводу того, в каком направлении движется наша страна. Зевнув, я отставил подальше пиво. Совсем не хотелось отмывать напиток от приличного ковра. Я взял телефон, чтобы снова проверить сообщения. Ни-че-го! Открыв мессенджер, я убедился, что с Энди все в порядке: он был онлайн. Ну что, уподобиться современному подростку и заняться решением важных личных вопросов в виртуальном пространстве? А почему бы и нет? — Еще сердишься? Как прошло? — написал я, не очень-то рассчитывая на ответ. Пара минут ожидания тянулась слишком долго, но вот я услышал заветный звук извещения о новом сообщении. — В одиночку разгребал все проблемы с гостями и родственниками. Много подарков и лиц родни, о существовании которой я не подозревал. Многие хотели увидеть моего парня не на фотографии. Ответ показался мне вполне нейтральным, хотя и с подколкой. — Я тоже устал на этом выгуле дорогих шмоток. Вчера поругался со старшим Холмсом. Думаю, он понял меня. Странно, что еще не уволил, — я добавил безумный смайлик в конце. — Давно пора было расставить все по своим местам. Ты не раб. — Теперь все будет иначе. — Надеюсь. Спокойной ночи, — завершил наш виртуальный разговор Энди, и я посмотрел на часы. Половина десятого. В это время Энди обычно только задавался вопросом, когда будет второй за вечер чай и что из сладкого есть в холодильнике. Но все же хорошо хотя бы то, что он соизволил ответить мне в мессенджере. — Добрых снов, — ответил я и приправил все идиотским стикером — котиком с сердечком. Глупо, скажете вы? Да. Но мне захотелось.