Клетка

Последняя ночь на море выдалась неспокойной. «Грейс» опять кренилась с одного борта на другой, но на этот раз гораздо меньше. Я вертелся в своей кровати и смотрел в отделанный деревом потолок. Эта поездка изменила все. Но в какую сторону? До конца моей работы на Майкрофта оставалось почти три недели. Что потом? Он, как Шерлок, сотрет лишнюю информацию из памяти или же примет меня в свою жизнь? Я прикусил губу: а я не погорячился? Пять месяцев назад этот человек не вызывал у меня ни капли симпатии, а теперь я был покорен им. Я пытался отделить от своих эмоций чувство жалости к Майкрофту, и мне казалось, что я действительно симпатизирую ему. Если бы не он, не знаю, как бы я перенес новость об измене Энди. Наверное, пил бы неделю, а потом нашел одноразовое любовное приключение на свою задницу. Но работа и симпатия к Майкрофту не дали мне сделать этого. Вздохнув, я прислушался к плеску волн за бортом и мерной работе гребных винтов. Я не мог больше лежать в кровати, мне было необходимо что-то делать. Несмотря на то, что капитан Дюмьер заверил нас, что волнение моря этой ночью сущий пустяк, я встал и направился в каюту Майкрофта. Нужно было все же проверить, как он. Я вошел в каюту, освещенную ночными светильниками, и мое сердце рухнуло в пятки: на щеках Майкрофта я увидел две дорожки слез. — Господи, Майкрофт, — я кинулся к нему. — Что случилось? — Дай обезболивающее, — тихо сказал он, и я услышал как напряжен его голос. Я быстро залез в чемоданчик Эмили и нашел нужный порошок. Растворил в воде и сунул дрожащими руками трубочку в стакан. Осторожно придерживая Майкрофта за затылок, я напоил его. — Почему ты молчал? — спросил я, отставляя стакан на столик. — Я же был рядом. И Эмили… — Думал, быстро пройдет. Это нейропатия. — И она довела тебя до слез, — я сел на край кровати и осторожно стер платком влажные следы. — Я живу с этим с первого дня. И иногда от этого можно устать. От тоски, с которой прозвучали эти слова, у меня защемило сердце. — Но не обязательно жить одному. Можно с кем-то поделиться, — я забрался в кровать и лег рядом, как в ту штормовую ночь. — Не сделаю хуже, если обниму? Он отрицательно мотнул головой, и я осторожно прижал Майкрофта к себе. Мне стало страшно. В этот момент я подумал, каково это — быть одному, совершенно беспомощным, не иметь возможности даже выбраться из кровати и всякий раз ждать, когда к тебе придут и сделают то, что тебе нужно. Я бы свихнулся, окажись в такой ситуации. А ведь Майкрофту еще повезло, некоторые, получившие травму шейного отдела позвоночника, могли разве что моргать! Прижатый ко мне, Майкрофт закрыл глаза и нахмурился. Я видел, как он пытается бороться с болью, и молился, чтобы действия обычного лекарства хватило. Я нежно, как ребенка, гладил его по голове и плечам. Так в детстве мама заставляла меня забыть о болящих сбитых коленках или ноющем зубе. — Я же сказал, что буду с тобой, если хочешь, — тихо заговорил я. — Я не шутил. Тебе не нужно все переносить в одиночку. — Ты не знаешь, о чем говоришь и что обещаешь, — отозвался не открывая глаз Майкрофт. — Я знаю, что ты достойный человек, который думает о тех, кто ему дорог. Но о себе ты не думаешь. Ты порвал с Марком, чтобы дать ему новую жизнь, но о себе не подумал. Но тебя не должны все время окружать лишь наемные работники. Кто-то должен быть рядом, кто-то, кому ты нужен, — я легко поцеловал его в волосы. — Не делай поспешных выводов, Грегори. — Почему? — Ты не знаешь всего… — Чего я не знаю? Я реалист, Майкрофт, — я вздохнул и поудобнее обнял его, устраивая его голову у себя на груди. — Я знаю, что твое состояние очень серьезное, что лучше уже не будет, но это не повод уходить от мира. Ты зря считаешь, будто бы я не понимаю, на что иду. Я чувствую безграничную симпатию к тебе, восхищаюсь тобой. Ты потрясающий мужчина, и я рад, что ты для меня больше не мистер Холмс. Майкрофт открыл глаза и улыбнулся. Хотя его улыбка вышла вымученной и слабой, я увидел мягкий свет в его взгляде. — Тебе получше? — спросил я. — Да, спасибо. — Ты обещаешь, что не будешь больше так поступать? Мы ведь все здесь, рядом. Или ты нарываешься на то, чтобы я ночевал с тобой? — улыбнулся я. — Ночевать со мной? — он усмехнулся. — Ночи со мной будут на удивление однообразны, — в его голосе прозвучала тоска. — Почему ты считаешь, что все должно сводиться к сексу? — я вопросительно посмотрел на него. — Потому что сам был здоровым мужчиной твоего возраста. — Не меряй всех по себе и отвыкай решать за других, — с шутливой строгостью сказал я. — Ты говоришь так лишь потому, что до недавнего времени у тебя был регулярный секс и твой организм еще… — Перестань, — перебил я Майкрофта, понимая, что пора уже заставить его замолчать. — Хватит думать за всех, — я чуть крепче обнял его. — Надо будет, придумаю что-нибудь. Или ты придумаешь. В ответ на мои слова Майкрофт лишь скривился. — Вряд ли тебя это устроит. Я пожал плечами. — Давай спать? Завтра перелет, нам всем надо хорошо отдохнуть, — я извернулся и поправил подушку. — Ты собираешься остаться? — удивился Майкрофт. — А ты против? — я улыбнулся, понимая, что сейчас ни за что на свете не оставил бы Майкрофта одного. И не позвал бы Эмили или Стефана. Майкрофт ответил мне улыбкой и вздохнул. — Оставайся и… — я увидел каплю страха и испуга в его глазах, — поцелуешь меня? — Ты классно целуешься, так что не откажусь от этого удовольствия, — сказал я, удобнее устраивая Майкрофта и целуя его. А потом еще раз и еще… *** Почти всю обратную дорогу Майкрофт спал. После того как самолет набрал высоту, я пересадил его на диван и обнял. Эмили пару раз бросила на нас заинтересованный взгляд, но ничего не сказала. Стефан и вовсе предпочел сохранить покерфейс. Мы вернулись в особняк поздно вечером. Я, измотанный дорогой, едва поднялся в ставшую теперь моей комнату, свалился в неразобранную постель и вырубился. Рано утром я спустился на кухню и с радостью открыл окно, впустив в помещение аромат свежего сада. Кофемашина пискнула, известив меня о готовности утреннего напитка. Я взял чашку, и мой взгляд задержался на листах бумаги, что лежали на кухонном столе рядом с забытым медицинским чемоданчиком Эмили. Мне стало любопытно: в особняке я еще ни разу не видел ни одной бумаги, которая валялась бы просто так. Я взял листы и принялся их читать. — Извини, это не тебе, — появившаяся в кухне Эмили подошла ко мне и забрала бумаги из моих рук. — Я ничего не понимаю. Это что? Ты что, увольняешься? — я удивленно посмотрел на нее. Эмили прикусила губу, и ее взгляд забегал. Как же хорошо я знал такие невербальные сигналы, говорившие, что человек отчаянно придумывает ложь. — Что случилось, Эмили? Майкрофт тебя достал? Но ты же не жаловалась, — я вплотную подошел к ней и осторожно стиснул ее предплечья. — Может расскажешь ему? — в дверях возник Стефан. Против обыкновения он был мрачным и напряженным. — Раз уж мы вчера забыли эти письма здесь… — Что она должна рассказать мне? Что с первого ноября начинает работать на мистера Ходжеса? Это же… Это предательство! И именно сейчас, когда Майкрофту лучше! — Грег, мы оба начинаем работать на него, — Стефан вздохнул, сел за стол и посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Я ни хрена не понимаю. Зачем вам уходить? Вы что, боитесь, что он против вашего служебного романа? Да нифига подобного, он будет только рад! — Он уже все решил, — Эмили кисло улыбнулась. — Что он решил? — по взглядам, которые бросали друг на друга эти двое, я понимал, что оказался дураком, который не видел чего-то очевидного у себя под носом. — Он едет в Швейцарию, — Эмили принялась колдовать над заварочным чайником. — И что? Вы не хотите туда? — удивился я. Стефан покачал головой. — Тебе название «Dignitas» о чем-нибудь говорит? — спросил он. — Нет, а должно? — я пожал плечами. Он помрачнел и переглянулся с Эмили. — Нам вообще-то запрещено говорить тебе это, — Эмили села за стол и посмотрела мне в глаза. — «Dignitas» — это организация, помогающая уйти из жизни всем безнадежно больным людям. Мистер Холмс заключил с ними договор, заплатил все причитающиеся взносы, добился, чтобы все необходимые встречи с врачами состоялись в этом особняке, а не в Швейцарии. У него есть заключение о возможности проведения процедуры. Остается только назначить время. — То есть… — мой мир в очередной раз начал переворачиваться. — Он собрался умереть, Грег. — Но этого не может быть, — у меня пересохло во рту, руки задрожали. Стефан поморщился. — Все решено. Мистер Холмс не изменил свое решение. Вчера, когда ты уже ушел, он сказал, что кое-что подарит нам с Эмили в знак благодарности и отдал рекомендации. Полгода назад мистер Шерлок пытался отговорить брата, и в итоге наняли тебя. Я не знаю, что он хотел добиться этим поступком. — Это бред, Стефан! Просто бред! Он бы сказал мне! Он ведь… — Мистер Холмс умеет скрывать. И ты знаешь это лучше нас, — вздохнул Стефан. — Мы почти поверили, что ты смог переубедить его, но нет. — Грег, ты думал, что у тебя с ним что-то намечается, — Эмили говорила тщательно выбирая слова, — но, похоже, мистер Холмс так не считает. У него с тобой ничего не намечается. И не может. Я стиснул кулаки пытаясь побороть одновременно два чувства, что охватывали меня — ярость и обиду. Кем я стал в этой игре, и как Майкрофт мог так поступать? Неужели тот, кого я увидел в нем, оказался лишь плодом моей фантазии, а настоящий Майкрофт Холмс был тем самым мужчиной с мерзким тяжелым характером, которого я впервые увидел много лет назад? — Пойми, — Эмили, похоже, прочла мысли, отразившиеся на моем лице, и попыталась сгладить ситуацию, — его жизнь ужасна. И с каждым годом будет все хуже и хуже. У него уже осложнения из-за проблем с легкими. А дальше придут остеопороз, камни в почках, тромбы, большие проблемы с сердцем и сосудами. Медицина позволит еще пару десятков лет тащить его по жизни, но для него это очень тяжело. Я облокотился обеими руками о стол и низко опустил голову. Мне было нужно немедленно привести мысли в порядок и хоть как-то успокоиться. Я не мог поверить в услышанное, но письмо с подтверждением заключенного договора с Ходжесом доказывало правдивость слов медиков. Все знали, а я — нет! У меня не отложилось в памяти, как я ворвался в апартаменты Майкрофта. Он уже проснулся. — Когда ты собирался мне признаться про Швейцарию? — чуть не крикнул я. В мгновение ока я увидел, как взгляд Майкрофта из теплого и приветливого стал ледяным взглядом мистера Я-хочу-все-контролировать. — Когда настало бы время, — сухо ответил он. — И когда оно настало бы? Когда ты наигрался бы со мной и натешил самолюбие таким идиотом, как я, который вокруг тебя скакал и прыгал? — я вплотную подошел к кровати Майкрофта. Он смотрел на меня с гордо поднятой головой и не отводил взгляд. — Особенно после тех поцелуев на яхте? — Мне не показалось, что происходящее было вам неприятно, — холодность и официальность немедленно вернулись в наше общение. — Майкрофт, как ты мог? Как ты мог так поступить? Неужели ты не видишь, что я… Черт! — я схватился за голову и крутанулся на месте. Что я должен был сказать, чтобы выразить бурю эмоций, что сейчас была у меня на душе? — Неужели ты не видишь, что стал дорог мне? Не веришь в это?! — Это обман, Лестрейд. Вы обманываетесь в своем отношении ко мне. Я уже говорил, что оказался в не самое подходящее время рядом с вами. Ваша боль от расставания с партнером была заглушена эмоциями, связанными со мной. Я рад, что помог вам пережить разрыв отношений. Но поймите и вы меня… — Ты не можешь так поступать! Майкрофт! — заорал я и наклонился к нему. — Нельзя взять и убить себя! Ты не слабак! Не эгоист! — Я давно мертв. У меня не осталось моей жизни, — тихо сказал он в ответ на мой ор. — Она у тебя есть! У тебя есть все! Майкрофт лишь закрыл глаза и облизнул пересохшие губы. Я ощущал на лице его тяжелое дыхание. — Все решено, и для меня нет дороги назад. Она закрыта. Теперь закрыта, — его голос звучал на удивление ровно и спокойно. — Ты не понимаешь, что это значит для меня! — мне было горько и обидно слышать это. — Понимаю. Это всего лишь еще один стресс, который вам придется пережить. Но скоро вы осознаете, мистер Лестрейд, что обманывались в своем отношении ко мне. Ваша привязанность кажется вам глубже, чем она есть на самом деле. Вы перенесли на меня эмоции, которые принадлежали вашему партнеру, — он на мгновение умолк, чтобы перевести дыхание. — Вы не можете не сопереживать. Вы открыты для чужой боли и, в силу своего склада, пытаетесь всех сделать счастливее. Но вы не в силах исправить мое положение. Майкрофт умолк и опустил взгляд, уставившись на свои колени. Я шумно вздохнул. Я не знал, что должен сказать, ведь большинство слов Майкрофта было глупо отрицать, он видел меня насквозь. Мне было страшно спорить с ним, внутренне я понимал, что он может оказаться прав и тогда… Тогда, выходит, я сделал ситуацию только хуже. Я влез в жизнь Майкрофта со своей жалостью! — Лестрейд, вам не в чем винить себя. Я благодарен вам за то, как прошли эти месяцы. Я понимаю, что причиняю вам серьезные моральные переживания своим решением, и потому предпринял ряд мер, которые позволят вам сохранить душевное спокойствие, — Майкрофт внимательно посмотрел на меня. — Я решил вопрос с Террас-Грин. Роджер Лестрейд уже продал усадьбу, и она перейдет в ваше владение в самое ближайшее время, мой поверенный занимается улаживанием всех деталей сделки. Ваши денежные средства, которые вы внесли за усадьбу, будут возвращены на ваш счет. Слова Майкрофта шокировали меня. Что он только что сказал? Что купил для меня мою усадьбу? — Зачем? Зачем? Я не просил вас вмешиваться в мои дела! Я бы сам… — Я посчитал необходимым отблагодарить вас, Лестрейд. — Ты посчитал, что можешь все загладить деньгами? Как с ребенком: дал красивую игрушку и все, вопрос исчерпан?! — я отступил от Майкрофта на пару шагов. Он вздохнул. Было видно, что Майкрофту приходится держать себя в руках. Я был уверен: ему очень хочется наорать на меня и прогнать. — Пройдет время, и вы все осознаете, — ответил он. — Какое же ты дерьмо. У тебя просто нет сердца, — выплюнул я и вылетел из апартаментов едва не сбив с ног Стефана и Эмили.