Чёрный — самый тёплый цвет

Дромунд-Каас — столица Старой Империи ситхов. Тысячи лет назад именно здесь Дарт Миллениал заложил основы нового учения ситхов, которого придерживались Пророки Темной стороны, способные видеть различные варианты будущего галактики. Едва покинув шаттл «Знамение», Кайло ощутил окружившую его мощь мрака. Что-то было не так. Рен почувствовал, будто перед ним выросла невидимая преграда. Нечто древнее и могущественное пыталось взять под контроль его разум, внушало страх перед наследием усопших лордов, желание улететь как можно дальше от планеты, на которой Темная сторона властвовала безраздельно. Кайло не понимал, в чем дело. Дромунд-Каас словно отказывался признавать в нем своего. А быть может, Темная сторона была здесь столь сильна, что подчиняла все живое, не делая различия между ситхами и джедаями. Вот оно — абсолютное могущество. Вот абсолютная свобода, которую стремится постигнуть каждый ситх. Через победу мои оковы рвутся. И великая Сила освободит меня. Кайло провел пальцем по черному браслету, на котором были вышиты строчки кодекса ситхов. Еще на Октаро Рен написал Арми, что отправляется на Дромунд-Каас. Хакс прочитал его сообщение лишь полчаса спустя, что вызвало у Кайло невеселый смешок. Даже когда он находится в десятках парсеков от «Финализатора» и рискует жизнью в попытках найти осколок голокрона, генерал и не подумает прочитать сообщение личного характера, пока не разберется со своими обязанностями. А потом Кайло вспомнил взгляд Хакса. Боль в полыхающих изумрудами радужках. Рен чувствовал, что боль эта была связана с ним, но не мог понять ее природу. Он никогда прежде не видел у Арми такого выражения лица. Генерал смотрел на него, словно... — И долго мы будем стоять? Вышедшая из шаттла Рей была бледна, как смерть, но брови упрямо сводились к переносице, а глаза горели ненавистью к окружавшей ее враждебной ауре. «А джедай неплохо держится, — вынужден был признать Рен. — Не каждый адепт Света смог бы ступить на эту землю. Девчонка сильна, раз выдерживает натиск Дромунд-Кааса. Может, от нее и будет толк». Не тратя время на разговоры, Рен направился к Храму Темной Силы, единственному строению на много километров вокруг. Возведенный из серого пермакрита Храм, в котором Пророки Темной стороны проводили эксперименты по созданию ужасных существ, источал энергию мрака. На его стенах застыли зловещие фрески с изображениями порождений ситхов. По периметру стояли древние жаровни, в которых Пророки разводили огонь для проведения ритуалов. Рен знал, что при подходе к Храму все устройства отказывают, поглощенные Темной стороной. Взглянув на датапад, Кайло убедился, что это так. Теперь, если что-то случится, он не сможет связаться с Хаксом. Он сам по себе, а из помощников только мусорщица, которая, судя по ее лицу, вот-вот потеряет сознание. Кайло помнил, что на Корусанте от отряда штурмовиков не было никакой пользы. Он не видел смысла брать подкрепление в Храм, вокруг которого вымерло все живое. А с призраками Силы бластерами бороться бессмысленно. Подойдя к подножию лестницы, Рен почувствовал такое давление Темной стороны, что с трудом поставил ногу на первую ступеньку. Он не понимал, почему Храм отказывается пропустить его, наследника Дарта Вейдера. Но Храм не мог лишить его возможности подпитываться тьмой. Вобравший в себя черную энергию, Рен поднялся ко входу, по бокам которого стояли огромные золотые статуи воинов. И уклонился от готового опуститься на его плечо светового меча. А потом отбросил девчонку на десяток ступеней вниз. Рей растерянно переводила взгляд с Кайло на свой активированный меч. — Я… — прошептала она. — Тебе придется подождать здесь, — жестко сказал Кайло. — Но без меня ты не раздобудешь осколок! — воскликнула девушка, поднимаясь. Рен закатил глаза. Отлично, у его напарницы еще и проблемы с логикой. — Темная сторона овладела твоим разумом, — сказал он, теряя терпение. — Ты не переступишь порог Храма, а если войдешь, не протянешь там и минуты. — Этот осколок можно найти только с помощью джедая, — Рей решительно принялась подниматься. — Что ж, выходит, я ошибся с выбором. В глазах Рей зажглось нечто недоброе. Карие радужки потемнели, став практически черными. Девчонка приблизилась ко входу, Силой открыла массивную дверь и как ни в чем не бывало вошла внутрь. Храм Темной Силы пропустил джедая. Что ж, если мусорщица хочет погибнуть, это ее выбор. Кайло последовал за Рей. Подпитавшись энергией планеты, он мог противостоять ее же оружию и не позволить Темной стороне подчинить разум. Во всяком случае, пока. Световые стержни не работали, поэтому форсьюзеры активировали мечи. По обеим сторонам зала, в котором они оказались, стояли каменные колонны, на стенах висели выкованные из металла символы древней Империи ситхов и пластины с изображением Дарта Миллениала. Внезапно из-за колонн появилось трое существ. Кайло бросил на них оценивающий взгляд и узнал ногри. Порождения ситхских экспериментов, о которых рассказывалось в голокронах Пророков Темной стороны. Ногри были расой разумных гуманоидов, их в достаточном количестве можно встретить в лесах Дромунд-Кааса. Очевидно, эти трое решили сделать Храм своим жилищем. Рен активировал меч и темным вихрем обрушился на первого ногри, косым ударом пропоров противника от плеча до бедра. На ногри была боевая броня из композитных пластин, сшитых вместе в прочный доспех. Такое боевое облачение могло поглотить несколько разрядов бластера, но лезвие Кайло прошло сквозь все слои доспеха и сожгло плоть и кость. Когда противник рухнул, Рен взвился в воздух и прыгнул ко второму ногри. Оказавшись над противником, он обеими руками занес меч над головой и резко рубанул сверху вниз. Это был классический прием из джем-со — пятой, самой напористой формы боя на световых мечах. Формы, которую использовал Дарт Вейдер.Тяжелый удар раскроил ногри шлем, и лезвие глубоко врезалось в череп. Кайло повернулся с намерением атаковать третьего, но увидел, что поверженный враг лежит у ног Рей. Девушка тяжело дышала, ее волосы растрепались, а на лице застыла знакомая маска ярости. Удивительно, но, похоже, джедай начала осваиваться в Храме Темной Силы. Рей глядела на Рена, замершего в боевой стойке с активированным мечом, а в глазах ее было какое-то странное выражение. Кайло оно совсем не понравилось. — Смотри по сторонам, весь Храм может быть полон этих тварей, — сердито велел Рен. — Уверена, здесь есть вещи пострашнее ногри. Кайло не мог почувствовать зов голокрона, как это было на Корусанте. Там кусочек тьмы отчетливо выделялся из тысячи светлых потоков, тут же все было иначе. Приходилось идти на удачу. Рен не знал, сколько они продвигались по коридорам, пока не оказались в пустом помещении. Власть Тьмы была особенно сильна в этом зале, сильна настолько, что у Рена закружилась голова, все стало расплываться. Краем глаза Кайло увидел, как рухнула на пол Рей, а в следующий миг он упал следом, опускаясь в бездонную черную воронку… Помещение, в дальнем конце которого находится длинный стол, уставленный едой и напитками. За столом сидят облаченные в форму мужчины. Рен присматривается к нашивкам и понимает, что перед ним капитаны Первого Ордена. В центре зала стоит худенький мальчик лет семи с прилизанными огненно-рыжими волосами. И глазами цвета зеленого нефрита. Холодный свет металлических ламп направлен на него, оставляя в тени стол с капитанами, отражаясь в ослепительно белом полу. Мальчик одет в форму, которую Кайло узнает мгновенно. Форма Академии Арканис. К мальчику приближается мужчина с заложенной за спину рукой, такими же рыжими волосами и до боли знакомым гордым, надменным выражением, в которое Рен когда-то влюбился без памяти. Но чем больше Кайло вглядывается в лицо мужчины, тем сильнее осознает, что на этом выражении его сходство со стоящим рядом мальчиком и заканчивается. — Мне доложили, что после окончания уроков в Академии ты не сразу пошел в свой отсек, — говорит мужчина, нависая над ребенком. — Ты отправился в Туманный лес и провел там двадцать одну минуту и шестнадцать секунд. Отправился туда, ни у кого не спросив разрешения. Это вопиющее нарушение дисциплины. — Брендол, ну брось, — подает голос толстый капитан с бутылкой в руке. — Почему тебе надо разбираться с сыном именно сейчас? Мужчина отвешивает мальчику звонкую пощечину. — Нет! — кричит Рен. Он пытается сделать шаг, но не может сдвинуться с места. Мальчик не издает ни звука, продолжая стоять с высоко поднятой головой и твердо смотря мужчине в глаза. Правая щека становится пунцовой. — Ты позоришь мое имя, — с презрением говорит Брендол. — Позоришь меня перед всеми капитанами Первого Ордена. И перед ними же ты понесешь наказание. Раздевайся. — Правильно, Брендол! — одобрительно кричит кто-то из капитанов. — Преподай ему урок! Мальчик смертельно бледнеет, его руки сжимаются в кулачки. — Раздевайся! — рявкает Брендол, вынимая ладонь из-за спины. В его руке сверкает длинный металлический прут. Мальчик принимается расстегивать ремень, не сводя глаз с отца. — Арми… — шепчет парализованный ужасом Рен. — Арми! Кайло пытается бежать к мальчику. Он бы вырвал прут из рук Брендола, засунул ему в глотку и держал так, пока мужчина не захлебнется собственной кровью. После чего убил бы сидящих за столом капитанов самым садистским способом. Обнял бы мальчика, прижал к себе, сказал, что все будет хорошо, что никто никогда не причинит ему боль, потому что он, Кайло, станет защищать его до последнего вздоха… Но Рен не может сдвинуться с места. Не в силах пошевелить ни одним мускулом. Мальчик снимает штаны, аккуратно сворачивает их и кладет на пол. Его нижняя губа подергивается, но он продолжает спокойно смотреть в глаза отцу. — К стене! — приказывает Брендол. Рена охватывает настоящая паника. — Нет! Нет! Пожалуйста, нет! Арми! Арми! — тщетно выкрикивает он. С высоко поднятой головой и расправленными плечами мальчик встает лицом к стене и опирается на нее руками. Рен не может больше на это смотреть, хочет закрыть глаза, но и этого ему не позволено сделать. Он больше не властен над собственным телом, не в силах отвернуться от страшной картины. Верховному лидеру остается лишь беспомощно наблюдать, как капитан Первого Ордена издевается над его возлюбленным. Брендол замахивается, и в следующее мгновение на ягодицах его сына появляется багровая полоса. Капитаны за столом одобрительно улюлюкают. Мальчик содрогается всем телом, но не издает ни звука. Кайло видит, как он закусывает губу и морщится от боли. — Я знаю, что ты ходил повидаться со своей сраной мамашей, — шипит Брендол. Еще один удар. Еще одна полоса. — Думал, я не догадаюсь? Хотел что-то скрыть от своего отца? Удар. По щекам мальчика катятся слезы, но губы упрямо сжаты. — Можешь не сомневаться, я позабочусь о том, чтобы ты с ней больше не встречался. Четвертый удар срывает крик с губ ребенка. Этот крик вонзается Кайло в самое сердце и словно откалывает от него кусочек. Мальчик перестает кричать, а его голос все звучит в ушах Рена, и будет звучать, Кайло знает это, каждую ночь, до конца его дней. — Пожалуйста… — шепчет Рен, задыхаясь от боли. — Пожалуйста… — Лицом ко мне! — рявкает Брендол. Мальчик поворачивается. Щеки мокрые от слез. Ягодицы превратились в месиво, по обнаженным ногам текут алые струйки. Крупные капли крови выделяются на белом, ослепительно белом полу. Мужчина отвешивает сыну пощечину. — Не смей скулить! Как же ты жалок. Тебе не светит карьера в Первом Ордене. Разве что в обслуживающем персонале. У мальчика желваки играют под скулами. — Брендол, у тебя такой же маленький член? — подает голос один из капитанов, вызвав взрыв хохота у сидящих за столом. — Проси прощения у капитанов Первого Ордена за нарушение дисциплины! — рявкает Брендол. Мальчик перевел взгляд на капитанов и дрожащим, но спокойным голосом сказал: — Приношу извинения за то, что ушел в Туманный лес без разрешения и нарушил устав Академии Арканиса. Этого больше не повторится. — Вставай, надо идти дальше! Кто-то тряс Рена за плечи. С трудом сфокусировав взгляд, Кайло увидел склонившуюся над ним Рей. Девчонка еще что-то говорила, но Кайло не слышал. Перед глазами стояли ягодицы Хакса. Его покрасневшая щека. Взгляд, каким он смотрел на отца. Рен оттолкнул джедая, поднялся, спотыкаясь, дошел до ближайшей колонны, опустился на колени и зарыдал, сотрясаясь всем телом. Что подумает о нем мусорщица, ему было плевать. Ему уже на все было плевать. Эта боль в глазах Хакса. В его прекрасных изумрудных глазах всегда пряталась боль. Когда он стоял на мостике, когда отдавал приказы, когда смотрел в иллюминатор и любовался звездами, думая, что никто его не видит, в его глазах отражалась боль. Он не забывал. Ни на минуту, ни на секунду не забывал о том, что сотворил с ним отец, что сделало его генералом Первого Ордена. И прятал эту боль под маской, которую не показывал никому, кроме Кайло. Но даже ему Арми не открывался полностью. Хакс никогда не рассказывал Рену, почему запрещает дотрагиваться до ягодиц. Кайло догадывался, что это связано с отцом, но в размышлениях боялся заходить дальше порки ремнем, осознавая — если Брендол делал с Арми куда более страшные вещи, Кайло этого не вынесет. Что ж, теперь он знает. Осталось научиться с этим знанием жить. На плечо опустилась теплая рука. Рен яростно стряхнул ее. Попытался прикрикнуть на девчонку, но закашлялся от спазмов в горле. — Что ты видел? Голос ровный и ласковый. В нем нет сочувствия, нет и любопытства. Джедай что, собралась его успокаивать?! — Тебя это не касается! — рявкнул Рен. — Оставь меня! — Ты звал кого-то, — сказала Рей, опускаясь рядом. Ей совсем жизнь не дорога? — Послушай, то, что ты видел, — всего лишь галлюцинация, наваждение. — Нет, — сказал Рен, и сорвавшееся с губ тихое, жалкое «нет» лишило воли сопротивляться попыткам Рей привести его чувство. Если я не обсужу это с кем-то прямо сейчас, я умру от боли. Темная сторона не прощает слабых. Она убьет нас, а у меня даже не будет сил дать отпор. Как и желания. — Это происходило в реальности, я точно знаю, — сказал Рен, утирая лицо. — Духам Силы ведомо все, что было и все, что будет. Они способны показать прошлое, даже если оно не является моим. На место пролитых слез приходили новые. Кайло не мог перестать плакать, потому что не видел ничего, кроме капель крови на белом, ослепительно белом полу. — Он дорог тебе? Он любовь всей моей жизни. — Я знаю, что ты чувствуешь. — Ни черта ты не знаешь, ты не понимаешь, что он значит для меня! — Самые страшные вещи случаются с теми, кого мы любим больше всего, — тихо произнесла Рей. — Должно быть, поэтому любовь и называют жертвой. Кайло разозлился. Не на Рей. На ее слова. — Это не жертва, — прошипел он, встречаясь взглядом с джедаем. — Это могущество Темной стороны. Боль, из которой все ситхи черпают Силу. Огонь, в котором мы обречены гореть вечно. — Джедаи тоже умеют превращать боль в источник энергии, — спокойно сказала девушка. — Но мы действуем по-другому. Мы принимаем эту боль, и она делает нас невероятно сильными. Рен упрямо покачал головой. — Я никогда не смирюсь с тем, что с ним сделали. — Смирение и принятие — разные вещи. — Нет! — крикнул Кайло, поднимаясь. — Это одно и то же, а вы, джедаи, пойдете на все, чтобы оправдать несостоятельность вашей философии. Жертва, принятие — жизнь джедая состоит из этого. Это ваши оковы. Ситхи же оковы разбивают. — И становятся рабами страданий, с которыми отказываются бороться, — заметила Рей, поднимаясь следом. — Мы не склоняем голову, принимая боль, мы используем ее как оружие. — Но в таком случае ты никогда не станешь свободным от этой боли. Рен открыл рот, чтобы выплеснуть на девчонку поток доводов. А в следующий миг перед его внутренним взором возникло мокрое от слез лицо Хакса. — Ты права, — тихо сказал он. — Ты права. Не стану. Вдруг Рей подошла к нему вплотную и прежде, чем Кайло успел отреагировать, приложила ладонь к его лбу. Кайло почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло. В сердце пришел покой, Рену будто стало легче дышать. Плакать больше не хотелось. Кайло во все глаза уставился на мусорщицу. — Как ты это сделала? Рей улыбнулась краем рта. — Я же говорила, что джедай способен найти Свет даже в непроглядном мраке. Так мы продолжим поиски? Лишь оставив позади два разделяющих залы коридора, Рен спросил девушку: — Храм ведь повлиял и на твой разум. Что ты видела? Рей остановилась и встретилась взглядом с Кайло. — То, что причинило мне боль. Огромный зал, в конце которого находился черный пьедестал. Все как в Храме на Корусанте. За исключением того, что здесь не было пола. Вместо него перед форсьюзерами раскинулась глубокая пропасть, из которой на равном расстоянии друг от друга торчали тонкие каменные стержни. Перепрыгивая по этим стержням, можно было добраться до пьедестала. Рен попробовал притянуть осколок Силой. Бесполезно. После видения он чувствовал себя опустошенным, а Темная сторона отворачивалась от него, не желая делиться энергией. — Я тоже не могу, — сказала Рей, опуская руку. Поняв, что иного способа добраться до голокрона нет, Кайло первым начал продвижение по стержням. Когда он добрался до середины, задохнулся от жара. В бездне под его ногами вспыхнул огонь, и он поднимался все выше, охватывая весь периметр. Кайло и Рей замерли над огненной пропастью. Рен повернулся к джедаю. Стержень, на котором она стояла, обрушился у нее под ногами. — Рен! — раздался слабый крик. В следующий миг Рен увидел, как девушка падает в огонь. Кайло попробовал подхватить ее Силой, но не сумел. Оба форсьюзера лишились возможности использовать Силу. Эту способность блокировал Дромунд-Каас. Способность, которая принадлежала Кайло Рену с рождения. В жилах Верховного лидера текла кровь величайшего ситха. Ситха, который властвовал над Силой и не позволял ей брать верх над собой. — К стене! Рен вспомнил то видение. Вспомнил в мельчайших подробностях. И почувствовал, что его сердце разрывается, но на этот раз не от боли, а от ненависти. Темная сторона не требует концентрации, к которой вынуждены прибегать джедаи даже в тех случаях, когда им нужно заставить световой меч вернуться в ладонь хозяина. Темная сторона есть мгновенный импульс, вспышка, взрыв энергии. Источником этой энергии являются сильные эмоции. А сейчас внутри Рена бушевал океан гнева. — Не смей скулить! Как же ты жалок. Рен укрощал огонь Силой всего раз в жизни, однако то было лишь тренировкой. Тогда ему удалось потушить маленький костерок, но на большее мастерства не хватило. В древних голокронах ситхов говорилось об умении адептов Темной стороны тушить бушующее пламя, превращать его дым, а затем и вовсе в ничто. Это требовало высочайшего уровня владения Силой, и сегодня Рен не позволил себе усомниться, что этим уровнем обладает. — Брендол, у тебя такой же маленький член? Дромунд-Каас был сосредоточием чистого зла. Планета была не просто источником Темной стороны, она сама являлась Темной стороной, царством ненависти и жестокости. Эту Тьму Кайло мог использовать. Теперь Рен понимал, почему Дромунд-Каас отказывался признавать в нем своего. Кайло должен был пройти испытание, показать планете, что достоин мрака. Чтобы не позволить Храму подчинить его своей воле, Рену необходимо было подчинить Храм своей. Капли крови на белом, ослепительно белом полу. Задыхаясь от гнева, Рен принялся впитывать в себя черные потоки планеты и направлять их на окружавший его огонь, в который падала Рей. Кайло стоило немыслимых усилий контролировать готовую подмять его под себя мощь абсолютного зла. Планета поглощала Рена, он же упорно направлял ее энергию на пламя, сражаясь с мраком Храма тьмой, которую порождала боль в его сердце. Остановиться сейчас означало проиграть поединок. Голова форсьюзера раскалывалась на части, его тело словно уже было объято огнем, но он управлял мощью Дромунд-Кааса, не давая ему уничтожить себя без остатка. Это и была истинная мощь Темной стороны Силы. Мощь, которая сжигает звезды. Мощь, которая разрушает галактики. Мощь, которая перешла Кайло Рену по наследству. Пламя не могло сопротивляться черной энергии, оно исчезало на глазах, и Рен обрушивал на него новые и новые потоки, пока огонь не испарился окончательно. Тогда пробивший блокировку Дромунд-Кааса Кайло остановил падение Рей у самого пола и притянул ее к себе. На каменном уступе не было места для двоих, и девушка вцепилась в плечи Рена, а ему пришлось прижать джедая к себе, чтобы не дать ей упасть снова. — Жди здесь, пока я не добуду голокрон, — велел Рен. Уверенный, что теперь ему ничего не помешает, Кайло запрыгал по стержням и застыл в нескольких метрах от пьедестала, не в силах сделать ни шага. Хакс в своей каюте. Сидит на кровати в шинели и перчатках. Рядом расположился По и, ухмыляясь, нагло рассматривает генерала. — Интересно, а там ты тоже рыжий? — сказал По, похотливо облизывая губу. — Скоро узнаешь, — ответил Хакс страстным шепотом. Он провел указательным пальцем по нижней губе По, и тот куснул черную кожу перчатки. — Ты все еще думаешь о Кайло? — спросил он, расстегивая пояс на штанах Армитажа. — Нет, — произнес Армитаж, проводя руками по плечам бывшего коммандера. — Он мне не нужен. Хакс повернулся к Рену и надменно улыбнулся. — Ты мне не нужен, — сказал он ему. — Я не люблю тебя. И никогда не любил. Тебя никто никогда не любил. Я согласился делить с тобой постель из жалости. Из всех людей на «Финализаторе» ты самый печальный, потерянный. Принц без королевства. — Рен! Рен! Голос. Надо двигаться навстречу этому голосу. Сознание словно охватил целительный Свет, в сердце пришел знакомый покой. Очертания Хакса и По смазывались, пока не исчезли совсем. Пьедестал. Голокрон. Осколок в руке. — Рен! Надо идти на голос. Двигаться вперед и не вспоминать, не думать о том, с каким обожанием Арми смотрел на По и с каким презрением на него… — Говорила же, без меня голокрон не достать, — самодовольно заявила Рей, когда форсьюзеры подошли к «Знамению». Кайло тряс датападом, пытаясь заставить его заработать, а заодно избавиться от назойливых мыслей о том, что стоящая перед ним девчонка, жалкая мусорщица, дважды смогла справиться с видениями Дромунд-Кааса. Она преодолела насланные Храмом кошмары, а Рен, внук Дарта Вейдера, не сумел пройти испытание болью. Неужели Светлая сторона и впрямь настолько сильна в Рей? Или существует иная, неясная Кайло и даже ей самой причина? Причина, известная Дромунд-Каасу, пропустившему джедая в Храм Темной Силы. — Как ты это сделала? — не удержавшись, спросил Кайло. — Как справилась с видением? Рей улыбнулась. — Я уже говорила. Мы умеем делать боль оружием, приняв ее. Кайло порядком надоела эта чушь. — Нет, тут что-то другое. Ты смогла выдержать натиск Дромунд-Кааса, а я не сумел. — Свет силен во мне, — упрямо сказала девушка. Черт, да у нее и впрямь проблемы с логикой. — Храм ни за что не пропустил бы джедая, будь он самым могущественным форсьюзером. Рей нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — с яростью спросила она. — Что ты не такая светлая, какой хочешь казаться. В тебе много ненависти и боли. Как в ситхе. Дромунд-Каас чувствует это. — Не смей называть меня ситхом! Рен усмехнулся. — Можешь отрицать это, но в тебе есть Темная сторона. — Нет, — Рей замотала головой. — Ты не смог противостоять Дромунд-Каасу, и я спасла тебя Светом. Неужели ты не понимаешь? Тот, кто создавал голокрон, предвидел это. Предвидел, что ситх не справится с испытанием Храма, а джедай сумеет вырвать его из объятий кошмара. — Не забывай, что один раз Тьма подчинила твой разум, вынудив напасть на меня, — стоял на своем Кайло. — Дромунд-Каас считывал тебя, и ты прошла его проверку. Планета признала в тебе свою. Рей улыбнулась краем рта. — Нельзя победить мрак его же оружием. Поэтому у тебя не получилось одолеть видения. Поэтому ты покорился охватившей тебя боли. — Джедаи покоряются боли, я обращаю ее против своих врагов! — взорвался Рен, не в силах более это выслушивать. Джедай презрительно сощурилась. — Тебе никогда не понять, почему Свет сильнее. Но если бы ты понял, тебе бы было легче перенести то, что случилось с тем, кого ты так любишь и так стремишься защитить. — Не смей… — Жаль, что тебе недоступно умение принимать прошлое. Ведь именно это помогает нам находить Свет даже на Дромунд-Каасе. Это величайший дар джедаев — выдерживать боль, не ломаясь. Рен вздрогнул. Слова девушки задели его за живое. — Я выйду с тобой на связь, как только расшифрую осколок, — мрачно произнес он. Рей кивнула. — Спасибо, — вдруг сказала она. — За то, что спас мне жизнь. И снова это странный взгляд. В нем не было ни ненависти, ни презрения. Карие глаза излучали нечто такое, чего Кайло никогда не видел в них раньше. — Без тебя я бы не добыл голокрон, — холодно объяснил ей Рен свои действия. И не оборачиваясь поднялся на борт «Знамения», решив, что если криффов датапад не заработает прямо сейчас, он разобьет его о стену. Экран загорелся голубоватым светом. Не дожидаясь полной загрузки, Кайло позвонил Хаксу. Ответь, ответь, пожалуйста, ответь… — Кайло? — С тобой все хорошо? — выпалил Рен. Пауза. — Разумеется, нет, ведь это я улетел на Дромунд-Каас, а потом несколько часов не выходил на связь. Сказано это было с таким знакомым и любимым сарказмом, что Кайло улыбнулся до ушей. — Арми, я серьезно. — В столовой два штурмовика чуть не устроили драку, но Фазма быстро навела порядок. — Я спрашиваю не про «Финализатор», а про тебя. Снова пауза. — Что случилось? — Ничего. — Ничего? По голосу не скажешь. — Просто я соскучился. — Ты три с половиной часа провел в Храме Темной Силы. Думаешь, я на слово поверю, что у тебя все в порядке? Кайло нахмурился. — Откуда ты знаешь, где я был? Все устройства отказали. — Кроме того, которое ты носишь на запястье. Несколько секунд Рен соображал, что Хакс имеет в виду, а потом опустил взгляд на браслет. — Ты встроил туда маячок, —  Кайло догадывался и раньше, но озвучил эти мысли только сейчас. — И в свой тоже, — по его голосу Кайло определил, что Арми улыбался. — Но в Храме Силы все устройства перестают работать, почему… — Может, в галактике есть вещи мощнее Силы. От этой фразы Кайло в порыве блаженства откинулся на спинку кресла пилота. — Ты любишь меня? — не удержавшись, тихо спросил он. — Люблю, конечно. Ты объяснишь, что происходит? — Объясню, когда прилечу. — Тогда прилетай скорее. Ты просто невозможный мальчишка! Кайло отключил датапад и еще некоторое время сидел, с улыбкой рассматривая скрывающийся в вечерних сумерках Храм Темной Силы.