***
Он отпоил потом родниковой водой, листья какие-то заставил жевать горькие — на ноги поставил, и быстро... — Остров принял тебя, — задумчиво говорил, неуклюже укладываясь на живот, чтобы Рейстлину голову задирать не приходилось. Говорил про Старейшин, хранящих покой острова, про то, что большинство обитателей спят — ушли из мира, где были жадные люди, назначавшие награды за голову дракона, спячку эту выбрали, лишь бы дела с ними не иметь больше. А он... Он не заснул отчего-то под чарами. И мир за чертой острова совсем уже не помнил. Учил — где дичь на острове водится, какие орехи и ягоды съедобны, а где вода опасна... А однажды вдруг Рейстлин проснулся и обомлел, найдя рядом — человека! Тот на него был похож, только волосы золотые и черты лица мягче — будто младше. Объяснил, что золотые драконы могут принимать любой облик. — Я мог бы придумать другое. Но ты мне нравишься, — сказал, будто ничего в этом такого не было. Он вообще стыда, смущения, неловкости — не знал. Коснуться норовил по любому поводу: то шрам занятный, то «ты горячий», то ещё что... Ну и напросился, конечно. Отдавался тоже бесстыдно — безо всякого кокетства поддавался, прогибался, позволял... И стонал так, что Рейстлин за рассудок боялся. А потом пришел однажды — черней тучи. — Тебе нельзя здесь больше оставаться. — И куда я денусь?! — Мы улетим. Он и поверил, дурак. Да только после долгого полета над морем на родном берегу один остался, смотрел вслед молнии золотой на лазурном небе: звал, проклинал, колдовал даже, да все без толку... «Я не могу остаться»! Вот и память бы о себе забрал, глупый мальчишка! Корабль новый найти делом нетрудным было. Вот только остров больше не показывался, уж сколько лет... А команда и не знала, что они ищут на самом деле, только старпом знал, да и его однажды капитан в порту оставил, уплыл один. Даламар чуть следом на первой попавшейся лодчонке не бросился, едва удержали, и запил, как понял — не вернётся. Никто не верил, что одному можно с бригантиной управиться, погиб — думали, но магия, магия многое могла... Не только с парусами да штурвалом разом управиться: и ветер вызвать, и гром, и молнии... Шторм тот поседеть многих заставил — море дыбом становилось, и не только Кракен в ту ночь проснулся: все твари из глубины, должно быть... Но только одно судно этого безумства не пережило.***
А концовки три :) На выбор.
***
А капитан его — пережил. Досталось сильнее, чем в прошлый раз, но выплюнуло все же море на знакомый берег, тут уже и позволить себе отключиться не грех было. В себя пришел — в тени, в пещере знакомой, и дракон рядом. — Безумец! Всхлипнул, на грудь кинулся — Рейстлин только охнул, тело-то избитое все. — Это ты... — тьфу ты, голос какой скрипучий! — Что? — Это ты безумец, если поверил, что я смирюсь.***
И капитан его не пережил. Волны, едва успокоились, его к берегу знакомому отнесли, уложили осторожно. Старейшины против были, да кого бы дракон послушал тогда?! Похоронил — по обычаю варварскому, человеческому, и три дня после еще глух был от собственного воя... А потом, однажды — лег и уснул на траве изумрудной, что поверху могилы проклюнулась, сам, безо всяких чар.***
А капитан его — пережил. Да дракона искать долго пришлось. Отчаялся наконец, сунулся к самим Старейшинам — пусть только попробуют его снова вышвырнуть! — Где он? Головы драконьи, все как одна — золотые друг к другу поворачиваются, будто советуются без слов... Говорит один, старший самый. — Почти сразу обратно к тебе полетел, никого слушать не стал... Да видно, остров не отпустил.