— И что же тебе нужно, котяра? — хмыкнув, распахнул маг дверь, отзываясь на стук.
— Вообще-то дракон, — протянул посетитель, разглядывая хозяина. Не врали. И правда натуральный колдун — жёлтый, седой и костлявый. Глаза зато какие! Взгляд пришлось отвести, чтобы не утонуть.
— А то я не вижу. Поди символы обновить хочешь? Но вот участок ты мне как бродячий кот пометил.
Дракон покраснел — скулами, кончиками ушей. Он долго шёл! А в заросшем крапивой и дикой ежевикой укромном уголке непросто было признать чей-то участок, даже изгороди не было!
— Ладно уж, заходи, — хмыкнул хозяин. — Стоить будет две стальные.
— Почему так дорого?! И вообще, ты кто?
— Рейстлин Маджере. Ты искал меня, в округе других магов нет.
— Я Гилтиас, — вздохнул тот. И правда, нашёл, кого искал.
Маджере устроил дракона за столом, достал тушечницу, перья, а взяв его за руку и уже держа тонкую, из лисьего хвоста, первую кисть, произнёс:
— Так дорого — потому что это глупое варварство. Ты можешь обращаться в любые другие ипостаси и без этих вредных чар, сам по себе. Только не умеешь, верно?
Гилтиас замер.
— Врёшь.
— Ну и зачем?
— Чтобы содрать побольше? — предположил Гил, прекрасно знающий, что больше с него содрать не выйдет при всём желании.
— О да. Денег вообще не возьму, но слушать заставлю, чтобы ты понимал, что делаешь, а не бездумно от колдуна к колдуну кочевал. Хотя, можешь мне ещё грядок накопать потом...
— Теперь я ещё меньше понимаю, зачем тебе это.
— Ради грядок, ты слушал невнимательно? — растянул губы в тонкой улыбке Рейстлин. — Я не люблю неосведомлённость тех, кто имеет непосредственное отношение к магии. Решай.
Руку он так и не отпустил.
Ну, Гилтиас и решил. Ходили ведь его в племени такие сказки — и ох, как хотелось в них верить! Даже не сразу пожалел, что первому встречному доверился — пока маг говорил, говорил и ещё говорил, попутно составляя одновременно и чай и зелье, пока сам чертил ему по груди, по спине, пальцами и оглаживал виски, глядя прямо в глаза... Словом, пока Рейстлин показывал и рассказывал всё, на чём, по его мнению, нужно было сосредотачивать магию, на ходу упрощая, потому что быстро понял, что Гилтиас ни в зуб ногой — было захватывающе. Интересно. Что-то в душе разворачивалось, сладко подрагивали спрятанные в людской ипостаси крылья, горло грели мёд и липа.
— Как давно ты ел? — вдруг прервал Маджере рассказ.
Дракон озадаченно моргнул от неожиданности. Шёл он и правда, давно... Были и минусы в человеческой форме, на крыльях бы поди за пару часов то же расстояние бы преодолел.
— Дня три назад. А что?
— Вот принесло балбеса!
— Да как-то и не хотелось.
— Ещё бы тебе с этой дрянью на руках хотелось чего-то нормального. Объяснял же, это всё подавляет тебя, связывает, лишает связи с самим собой, не даёт прислушаться ни к телу, ни к душе, — Рейстлин поднялся со вздохом, а вернулся с миской, полной бульона с травами, редкими вкраплениями овощей и светлого, видно, птичьего мяса. — Слушай дальше...
Пожалел Гилтиас только когда, сытый, полный предвкушения и радостных открытий, выпил через несколько часов и зелье.
— Не паникуй. Это ненадолго.
Кровать была жёсткой. В ушах шумело. Реальность уплывала, тонула в потолке каждый раз, стоило только открыть глаза...
Внутри что-то сдвигалось — с болью и тошнотой, со взрывающимися под закрытыми веками звёздами.
— Отравил! — злым шёпотом выплюнул Гилтиас, в очередной раз почувствовав на своём лбу узкую прохладную ладонь. Сил хватило даже перехватить запястье, сжать — и как же приятно было услышать, что колдун охнул от боли! Но ответил он всё равно спокойно:
— Я обо всём предупреждал, но тебе плохо и ты не помнишь. Потерпи, котяра.
Обдумать это Гилтиас не смог — затянуло блаженное забытьё, в котором боль осталась только визуальным образом, мутной серо-красной пеленой, в которой он плавал, неприятным теплом и лёгкой тошнотой.
В следующий раз очнулся совершенно бессильный, но уже почти соображающий, почти живой — и подсмотрел нечаянно, как потирает Рейстлин с сомнением запястье, прежде чем наклониться и коснуться лба губами. Эти уже холодными и не казались, и прикосновение было приятным. Такая смена ощущений заставила дракона довольно вздохнуть, и спохватился он, что выдал себя, только после.
— Очнулся, — усмехнулся маг, ничуть не смутившийся. — Самое плохое уже позади. И жар спадает. Эй! Быстро лёг обратно!
Да он бы и сам лёг — только приподняться на локтях отняло столько сил, будто день кряду крыльями махал.
Маджере смотрел сердито:
— Сейчас-то ты должен помнить, что я тебе перед ритуалом рассказывал! Лежи и не дёргайся! Всё закончится — тогда хоть скачи и летай. Или лучше ведьмину ежевику мне выкопай, она после твоего оскорбления всё равно плодоносить больше не станет.
— Я не знал, — шёпотом, но со сдерживаемым смехом откликнулся Гилтиас. Внутри было... Правильно. Только сейчас он понял, ради чего соглашался, только сейчас начинал осознавать, какую лёгкость дарило объединение, принятие себя настоящего, цельного... И перестал понимать, отчего Старейшины не дали ему этого знания!
— Тебе плохо?
— Да, но не в том смысле, — кисло откликнулся Гил.
— Подумай об этом позже. Сейчас ничего не имеет значения, кроме того, что происходит с тобой.
Легко ему говорить! Будто лёжа и глядя в потолок, можно было выкинуть из головы этот страшный, неприятный вопрос, будто можно было занять мысли чем-то другим!
— Ты сам себе сейчас мешаешь закончить процесс, — Рейстлин сел у изголовья с толстой книгой и принялся читать.
— А то, что я ничего не понимаю, это...
— Нормально. Видимо, это незнакомый тебе язык.
Гил кивнул было, но Маджере так и не остановился.
— А зачем ты тогда продолжаешь?
— Я для себя читаю. А тебе попутно мешаю накручивать себя, пока зелье ещё действует.
Помогло. Да так, что Гилтиас под тихий голос уснул и проснулся лишь следующим днём.
— Вот теперь вставай, — внимательно оглядел его Рейстлин. — Умыться — за домом, хочешь есть — бери, что на столе. А я пошёл спасать свою брионию, раз тебя наконец можно оставить.
— Извини за запястье! — вслед торопливо проговорил Гил.
— Да ладно. Не укусил же, — маг хмыкнул и ушёл, оставив дракона переваривать непонятное замечание. Ах, ну да... Котяра.
Приводя себя в порядок и жадно завтракая (со стола смёл бы всё, только совесть и нежелание оставить голодным хозяина остановили), Гилтиас думал обо всём произошедшем. Начиная с собственного импульсивного решения, с того, что незнакомый колдун вдруг решил не заработать на нём (впрочем, цену стоящим на рабочем столе безделушкам Гил знал — в средствах, видимо, Рейстлин просто не нуждался), а помочь (объяснение самого Маджере как-то в голове не укладывалось до сих пор), и до поселившихся в голове, в теле, в душе интуитивных, надёжных знаний. Всё непонятное, рассказанное ещё перед зельем, разлеглось по полочкам, снабдилось ярлычками и только и ждало применения. Даже то непонятное, что читал ему ночью Рейстлин, каким-то образом вдруг стало понятно в общих чертах — поначалу тот читал зубодробительный трактат о боевой магии, а устав, переключился на красивую, древнюю легенду о любви. Выбор был не очень соответствующий образу мага-отшельника, но об этом можно было поинтересоваться попозже, а вот ответа на вопрос неприятный могло и не быть. Почему его собственные сородичи скрывали от него правду о самом себе? Зачем нужна была эта пытка и варварство?..
Цель изменилась. Если раньше он хотел лишь пересечь континент пешком, пожив то там, то тут, с людьми, чтобы лучше узнать и их, и земли эти, то теперь он точно знал — полетит назад. За ответами.
— Где твоя ежевика?
Рейстлин посмотрел на него снизу вверх, будто оценивая что-то. Вокруг пожухшего необычайно красивого чёрного цветка в розетке красных листьев была взрыхлена земля, остро пахло чем-то магическим.
— Лети.
— Что? — переспросил Гил, заглядевшийся на натюрморт. — А ежевика?
— Ты будешь торопиться и думать не о том, только хуже сделаешь, — усмехнулся маг, поднимаясь и отряхивая руки. — Лети. Теперь у тебя масса правильных вопросов, вот и задай их, кому следует.
Гил с сомнением посмотрел на протянутую почти чистую ладонь Маджере и после пожатия прямо за неё и притянул его к себе. Благодарность требовала соразмерного выражения. И не только благодарность, кажется?
— Ну точно кот. Мартовский, — отталкивать маг не торопился, ответил с готовностью и сам мягко и коротко поцеловал перед тем, как легонько отодвинуть от себя. — Тебя ждут дела.
***
— Кис-кис-кис, — насмешливо раздалось от дома.
Гил, мнущийся за калиткой, просиял.
— Давай лопату! Где твоя ежевика?
— Год прошёл, котяра. Давно сам выкопал и сжёг.
Дракон, не смутившись, приоткрыл калитку и скользнул за неё.
— Многое узнал, был занят, обрёл немного власти, с трудом от неё избавился... Но ты ведь всё ещё ждал.
— Это ещё с чего ты взял?
— Пустырь напротив расчищен. Здоровенный такой. Где можно было насажать ежевики, три сотни видов брионии и чего угодно ещё. Но в таком виде единственное ему применение — приземление дракона.
— Ладно, беру свои слова назад.
— Какие?
— Старые. Год назад ты был наивным любопытным котёнком, поверившим бездна знает кому...
— И ни разу об этом не пожалевшим.
— ...а теперь всё-таки дорос до котяры.
— И принёс тебе кое-что, — Гилтиас подошёл, наконец, к порогу, и протянул хозяину небольшую деревянную коробку. Внутри нашлась свежая, влажная земля, из которой уверенно всходило и зеленело что-то с толстым мясистым стеблем и крошечными листьями.
— Быть не может. Это драконьи деревья?
— Я не думал, что ты будешь меня ждать. И хотел хоть как-то извиниться за то, что исчез вот так, и... Мы ведь даже не познакомились поближе. А эти деревья...
— Бесценны. Я знаю.
Повисла неловкая тишина, Гил опустил глаза и вздохнул:
— Значит, мы в расчёте?
— Более чем. И вот теперь-то точно готовы к тому, чтобы познакомиться поближе. Зайдёшь ты наконец, котяра?
— Мяу!
***
— Драконы ещё хуже людей, если говорить о косности, — хмыкнул Рейстлин, отпивая вино из простого стакана.
Под сенью буйного винограда было прохладно даже таким жарким днём, как сегодняшний.
— Не говори! — Гил вздохнул и лениво оторвал маленькую виноградинку. Ещё пару гроздей назад обещал себе остановиться! — Я думал, что сидеть мне под вулканом остаток жизни, когда рассказал всем то, что от тебя узнал. Но они сначала меня просто высмеяли. Если бы не это, остальные не успели бы пробовать. Почему у них получилось без зелий, а я?..
— Потому что ты долго пользовался чуждой тебе магией, а они, очевидно, нет, раз не покидали остров. Смутьян! Старейшины тебя обратно-то пустят?
— Куда денутся... — Гил вздохнул и осторожно посмотрел на Рейстлина. — Скажи, а ты домосед или не против какое-то время побыть... Где-то ещё?
— Например?
— Ну... У них скоро спячка. А поскольку остальные драконы решили, что я должен возглавить Совет, и едва я смог вернуть себе свободу, постановили, что тогда я стану первым Хранителем в новой эпохе...
Гил вздохнул. Рейстлин долил ему вина и взял за руку.
— Хочешь привести человека на остров драконов, безумный?
— Что они мне сделают? Я герой и кумир. И их безопасность будет зависеть от меня. Рейст, я не хочу снова исчезать на год. Не могу, не хочу и не буду, но мне нужно знать цену за это.
Маг хмыкнул.
— Я осел здесь лишь пару лет назад. Только и не был, что на острове драконов. И кто ж тебя снова на год-то отпустит?
— А сад?
— Нашёл проблему, что-нибудь придумаю.
— А о прошлых своих похождениях расскажешь? — хитро улыбнулся Гилтиас.
— Даже не знаю... Может, не обо всех?
— Эй! Так нечестно!
— Тише, котяра, я шучу, — маг отобрал очередную виноградную кисть у дракона. — Полчаса жду, когда тебя можно будет поцеловать, вот уж аппетит у тебя всегда драконий! Расскажу. У нас теперь будет полно времени.
