***
Самира с самого утра сама не своя. Такой мрачной и задумчивой её ещё никто не видел, и если бы существовал измеритель человеческого настроения, то от уровня злости Эфенди он бы взорвался. – В чём дело? – спрашивает Арилена в столовой, не выдержав столь долгого молчания. Стефания подсаживается ближе и зачем-то тянет за собой Бенни Кристовао. Арилена бросает на них короткий многозначительный взгляд, хоть и знает, что Стефания с местными клоунами не водится, максимум – попудрит мозги денёк-второй и бросит. Самира смотрит сквозь них, будто потерявшись в собственных мыслях, и Арилене приходится несколько раз щёлкнуть пальцами у неё перед глазами, чтобы уважаемая мисс президентша школы обратила на неё внимание. – Да что с тобой такое? – тревожится Стефания. – Я должна вам кое-что сказать, – говорит Самира серьезным тоном и заставляет подруг волноваться ещё больше. – Обычно после этих слов говорят «Я беременна!» – Бенни демонстративно хватается за свой живот и изображает беременность. – «Обычно»? – Стефания смотрит на него с насмешкой и круглыми от удивления глазами. – То есть ты уже опытный в этом, да? И сколько же Кристовао-младших ты успел сделать? – Да не кипишуй ты, я просто шучу, – капитулирует Бенни, и сразу после этого Самира произносит: – Я ухожу. – В запой? – спрашивает Кристовао, но его шутку не поддерживают. – Нет. Из школы. Навсегда. Родители решили, что дионка, – так ученики сокращённо называют школу имени Селин Дион, – имеет слишком скандальную репутацию, и я не должна находиться в гуще событий. Тут и наркотики, и гибель Брандсторп, и эта наглухо отбитая Манукян поцеловала меня перед всей школой, – рассказывает Самира, пока её подруги находятся под впечатлением от услышанного. – И где ты будешь учиться? – В «Аркаде». Мама уже договорилась с директором гимназии, осталось только документы отсюда забрать и отнести туда. – Так вот почему ты такая грустная с самого утра, – сочувственно говорит Стефания. – Конечно, грустная! Тут всё, чего я достигла: капитанство по чирлидингу, пост президента школы... – «Всё, чего ты достигла» или что купили твои прелестные родители? – Атена как раз проходит мимо столика Самиры, слышит отрывок из разговора и не сдерживается, чтобы не съязвить. – Ой, иди к чёрту, – без привычной агрессии отвечает Эфенди. – Только после тебя, заюш, – ухмыляется Атена и уходит. После её ухода несколько минут царит тишина, которую Самира нарушает своим неожиданным (для Арилены – ожидаемым) заявлением: – Надо собрать команду, я должна выбрать нового капитана. Арилена давно мечтает возглавить чирлидерш, но Самира впилась в эту должность зубами и когтями. И сейчас, она Эфенди уходит из школы, у Арилены наконец-то появился шанс занять её место, и девушка почти уверена, что получит желаемое. Пока Стефания с Ариленой собирают девочек во дворе школы, Бенни делает то, что умеет лучше всего – распускает слух о том, что Самира уходит. Достаточно рассказать нескольким ребятам из параллельного класса, и до конца перемены уже все знают, что Эфенди больше не ученица «дионки», и вовсю это обсуждают. – Привет, – когда чирлидерши наконец собираются во дворе, Самира выходит вперёд и взглядом косится на Атену, которая уже потирает руки в предвкушении. – Думаю, вы все уже знаете, что завтра я забираю документы из нашей школы и перевожусь в гимназию, а это значит, что кто-то должен занять моё место в чирлидинге. Арилена делает почти незаметный шаг вперёд, будучи уверенной, что сейчас Самира назовёт её имя. – Не думаю, что кто-то справится с этой ролью лучше меня, – говорит Эфенди, окидывая всех девочек оценивающим взглядом. – Но лучшей из худших кандидатур я выбрала Атену. Секунду-вторую все молчат, ожидая, что сейчас Самира засмеётся и скажет, что это шутка. Но этого не происходит, и Атена выходит вперёд с довольной улыбкой. Оказывается, Эфенди умеет держать своё слово. – Ты серьёзно? – Арилена крутит пальцем у виска. – Абсолютно, – безэмоционально отвечает Эфенди и, не одарив никого прощальным взглядом, уходит подальше от места своего позора. – Я протестую! – говорит Арилена. – Я тоже, – поддерживает Стефания. – Ари, милая, мы же обе прекрасно знаем, кто больше заслуживает быть капитаном, так что свои протесты можете оставить при себе, – надменно произносит Атена, а затем обращается к остальным чирлидершам: – А с вами, я надеюсь, у нас всё получится. Совсем скоро новость про нового капитана разлетается по всей школе. Сложно поверить, что Самира по собственному желанию назначила Атену своей преемницей, и ученики неугомонно строят теории о том, что же сподвигло её на такой неожиданный шаг. – Я тут подумала, – говорит Роксен Джессике на перемене перед последним уроком, – Эфенди ушла, значит, освободилось место в команде. Что, если я попрошу Атену взять меня? Джессика недоверчиво смотрит на неё, а затем спрашивает: – Это точно твоя идея? – О чём ты? – Рокса, я знаю тебя уже много лет, и ты никогда не интересовалась ни танцами, ни чирлидингом, всегда говорила, что это не твоё. Я рада, что ты ищешь новое хобби, но тебя точно кто-то подговорил. Джессика как всегда права. Невооружённым взглядом она видит, что чирлидинг Роксу не интересует, но в команду она хочет попасть по другой причине, и причину эту зовут Сандро. – Это он, да? Сраный Алессандро Руттен решает, что ты должна делать, ну, прекрасно, – психует Джессика. – Нет, – отрицает Роксана. – Это моё решение, я хочу попробовать свои силы. На Джессику такой аргумент не действует, но она сдавленно улыбается и говорит, что это её право, и пусть Роксен делает, что как считает нужным. – В любом случае удачи тебе, – произносит Джесс, поддерживающе глядя на подругу. – Спасибо, – неуверенно говорит Роксен. После уроков она сразу же подходит к Атене, будто боясь передумать. – Привет, – Манукян замечает её издалека и машет рукой. – Привет, – отвечает Рокса. – Я по делу. Атена делает максимально внимательный взгляд. – Я тебя слушаю. – В команде вроде как не хватает одной чирлидерши, так как Самира ушла. Вот я и подумала, что... – Да! Ты идеально подойдёшь, принята! – Атена перебивает её своими радостными воплями. – Куда принята? – слышен позади голос Стефании. – И почему без согласия команды? – вмешивается Арилена, сложив руки на груди и осуждающе смотря Атене в глаза. «Кто бы сомневался, что они не позволят мне просто так попасть в команду», – думает Роксен. – На правах капитана я имею право самостоятельно принимать решение брать людей в команду. Какие-то претензии? – Атена едва держится, чтобы не послать этих двух куда подальше. – Капитанушка наша, ты слишком неопытна, чтобы брать на себя такую ответственность, – Арилена не остаётся в долгу и выпаливает это с ехидной иронией. – К тому же, ты хоть видела, на что она способна? Рокса – то ещё бревно, она даже элементарные движения не осилит, – говорит Стефания, а Рокса тем временем уже в сотый раз жалеет, что затеяла это. – Она справится, – Атена говорит это с максимальной уверенностью в голосе. – Ты же справишься, да? – спрашивает она у Роксен. – Определённо да, – пытаясь следовать настрою Манукян, отвечает девушка. – Тогда устроим пробы, – не отступает Арилена. – Я, Стефания и Атена будем в жюри. «Вот же гадюки, хотят завалить меня» – осознаёт Роксен, но шагать назад уже поздно. – Я согласна, – кивает она и вопросительно смотрит на Атену. – Пусть будет по-вашему, – соглашается Манукян, мысленно вырывая патлы этим двум. Бесят. – Советую хорошо подготовиться, – с уст Арилены это больше похоже не на совет, а на угрозу. Роксен не уверена, что за столь мизерный период времени можно подготовиться к пробам, на которых её будут валить по полной, но она попробует.***
Андрей с соцсетями не дружит от слова совсем. И не только потому, что ему не нравится выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение, но и потому, что в предыдущие годы у него попросту не было времени на бесцельный просмотр ленты Инстаграма. Но для того, чтобы влиться в новый школьный коллектив, нужно быть в курсе последних событий. Для этого в школе имени Селин Дион существует удивительное изобретение человечества – злосчастная группа «Подслушано», которая искалечила уже немало репутаций. Андрей натыкается на самый новый пост, выложенный лишь десять минут назад. Под провокационной подписью «Даже у ботана появился парень. А как вы относитесь к этой парочке? Анонимно пжлст» красуется фотография целующихся Дади и Вайдотаса. Первый – одноклассник Андрея, а второй, скорее всего, из параллели. Дади – чувак необщительный, и сделать о нём вывод как о человеке крайне тяжело, но Хайат уже заметил, что он учится на отлично и имеет репутацию местного ботана. Фотография, скорее всего, была сделана исподтишка на какой-то вечеринке. Андрей подозревает, что на той самой трагичной тусовке, на которой погибла Ульрикке. Андрей собирается листать дальше, но внезапно замечает не самый лестный комментарий под этой публикацией: «Фу, мерзкие пидоры, в нашей школе не место всякой гомосятине» Андрей заходит на страницу комментатора и ни капли не удивляется, ведь кто, если не Сандро, может написать такое. Он думает, что бы написать в ответ, дабы этому идиоту разъяснить, что нельзя так выражаться про людей нетрадиционной ориентации, но Андрея опережают. bendolic: А тебе было бы приятно, если бы тебя осуждали за то, что тебе нравятся девушки? sandro_sexy_boy: Не пиши хуйню, сосаться с девками классно, но когда это делают два пацана – это мерзко. bendolic: Так закрой глаза и не смотри, если тебе мерзко, в чём проблема? sandro_sexy_boy: шо, Долич, защищаешь этих пидоров? Может, ты и сам заднеприводный? bendolic: да иди ты нахуй с такими аргументами, ой, точнее В ПИЗДУ, ты же у нас натурал))))) Андрей читает комментарии и закатывает глаза после каждого слова Сандро. Понимает, что надо вмешаться, и в его голову приходит гениальная мысль, поэтому, не теряя времени, Андрей присоединяется к спору. khayat (в ответ пользователю sandro_sexy_boy): Сандро, ты просто молодец! Так держать! sandro_sexy_boy: Ну вот, нашелся адекватный человек, который меня поддержал! khayat: Конечно, поддержал! На планете долбоебов выборы, других достойных кандидатов на звание ее президента я просто не вижу! И тут начинают сыпаться оповещения: Бену Доличу понравился ваш комментарий. Джессике Серро понравился ваш комментарий. Вайдотасу Валюкявичюсу понравился ваш комментарий. Акселю Канкаанранте понравился ваш комментарий. Саманте Тине понравился ваш комментарий. Последнее, правда, пропадает так же быстро, как и появляется. Саманта полностью солидарна с Хайатом, но принимать чью-либо сторону в школьном сраче было бы непрофессионально. Но Андрею приятно, что его поддержало столько людей. Сандро молчит несколько минут («Наверное, пытается понять мой интеллектуальный стёб своими куриными мозгами» – думает Хайат), но в следующий момент получает ответ на свой комментарий: sandro_sexy_boy: а ты у нас борзый, да? Нарываешься? Андрей вздыхает. Не стоило ожидать от Сандро чего-то поумнее. khayat: Величайший Гомофоб Сандро Руттен – гроза всех морей и океанов! Ой, боюсь, боюсь!!! bendolic: да какая из него гроза, если он боится целующихся парней sandro_sexy_boy: вы бы ещё поебались тут вдвоём khayat: не хотим травмировать твою психику Андрей не знает, что психика у Сандро уже давным-давно травмирована. Ещё в возрасте восьми лет. Но Сандро об этом никому не рассказывает. Срач длится до полуночи, но Долич уходит из него раньше, потому что вспоминает про Бласа и то, что нужно принести ему дозу.***
– Я собираюсь расстаться с Лаурой. Бен говорит это столь обыденным тоном, что даже Блас, находящийся под кайфом, удивляется. – И ты так спокойно об этом говоришь? Звёздное небо над головой, шелест прохладного осеннего ветра, атмосфера допотопных недостроек вокруг больницы и обдолбанный Канто рядом. Бен не думал, что однажды жизнь повернётся к нему жопой, и он будет зарабатывать, продавая наркотики одноклассникам, а идеальные, на первый взгляд, отношения с Лаурой пойдут под откос из-за какого-то Джона Мухарремая. – Нам давно надо было расстаться, а сейчас это просто необходимо. Надеюсь, она тоже это понимает, хотя вряд ли, – говорит Бен и пытается представить реакцию Лауры на то, что её бросают. Он не хочет её ранить. Но продолжать эту бессмыслицу под названием «отношения» тоже не хочет. – А что потом? Ну, вы расстанетесь, и что дальше? – спрашивает Блас, как будто ему действительно интересно. Бен думает, что тот просто пытается поддержать разговор, но ошибается. Блас проникся его проблемами целиком и полностью, возможно, даже слишком, чтобы при этом не пострадать. – Не знаю, – честно отвечает Бен. Он уже нихрена не знает. Срач с Сандро тому прямое подтверждение. Возможно, раньше Бен промолчал бы, не вмешиваясь, но сейчас его будто прорвало, а защитить права ЛГБТ показалось его святой обязанностью. Может, это потому, что Долич сам влюбился в парня. Бен не уверен, что он вообще когда-то влюблялся до этого момента. С Лаурой ему всегда было хорошо, он чувствовал себя комфортно рядом с ней, они могли долго разговаривать на любые темы и целоваться посреди улицы на виду у всех. Но была ли это влюбленность? Он не знает. А потом появился Джон. Хотя нет, он не появился. Мухарремай был всегда, но их пути с Доличем никогда не пересекались. Бен пошёл в баскетбол, Джон – в литературный кружок. Бен всегда ходил на физру даже в самую отвратительную погоду, а Джон предпочитал прогуливать. Бен курил в туалете на перемене, Джон – после уроков за воротами школы, и то потом бросил. А потом закрутилась эта фигня с наркотиками, и Бену кажется, что если бы Джон сейчас сказал ему: «Перестань торговать», он бы, скорее всего, перестал. Ради него. Но в ближайшее время ему предстоит разорвать отношения с Лаурой, и Бену это кажется самым тяжёлым, но в то же время самым правильным решением в жизни.***
Школьное утро добрым не бывает, особенно если первый урок – контрольная по истории. Пока Бенни и его компания думают, что можно натворить, чтобы сорвать урок, Дади повторяет и без того заученный наизусть материал, а Вайдотас бесцельно бродит по коридору, напряжённо думая о чём-то, мистер Стефанссон уже знает, что контрольную написать не получится. Директор только что провёл срочное совещание и заявил, что в школу вот-вот нагрянет полиция. – Будут искать следы наркотиков? – догадывается Эйнар. – Да, – отвечает Том и добавляет: – Я искренне верю, что проверка не принесёт результатов, и что нам не о чём волноваться, ведь наши ученики не принимают наркотики. Но это приказ из министерства, мы не можем ему препятствовать. Поэтому на первом уроке кажый из вас должен вывести свой класс во двор, полиция вам поможет. – А если что-то найдут? – встревоженно спрашивает Лесли. – Мы просто надеемся на благоразумие учеников, хорошо? – успокаивающим тоном говорит Том. Это вполне логично, что после того, как инспектор Юрчич нашёл целую коробку наркотиков в кабинете директора, полиция это просто так не оставит. Следствие идёт, но есть подозрение, что это не единственные запрещённые вещества, которые находятся в школе, и сегодня полиция решительно настроена найти остальное, если оно есть. – Что за суматоха? – Атена как всегда опаздывает на первый урок, и сегодня она пришла, когда всех уже выводили из школы. – Это парад прощания с Самирой? «Прощай, сучка, скучать не будем»? – Не думаю, – отвечает Роксен, посмеиваясь. – Но что-то происходит, и надо выяснить, что именно. Джесс! Ты что-то знаешь? – Неа. Бенни говорит, что школу заминировали, но этот придурок всякое может придумать. – Пожалуйста, соблюдайте правила безопасности на лестницах, – гласит в рупор офицер полиции. – Вы имеете право взять с собой только мобильные телефоны, остальное оставьте в школе. – Значит, не бомба и не пожар, – слегка расстроенно говорит Кристовао. – Каждый день какой-то пиздец в нашей шкалке, – бубнит Сандро, выходя во двор школы вместе с остальными. Пока ученики пытаются догадаться, в чём дело, на школьной парковке останавливается ещё одна полицейская машина, из которой выходят грозные с виду мужчины в полицейской форме, держащие на коротких поводках огромных собак. – Пожалуйста, минутку внимания, – Тому сейчас не помешал бы микрофон, чтобы многочисленная толпа учеников смогла услышать, что он говорит. – Помещения нашей школы проверяют на наличие наркотиков. Вы сможете вернуться на уроки примерно через час. Сохраняйте спокойствие. «Сохраняйте спокойствие» для Бена прозвучало как издёвка. Он лоханулся по полной, оставив в классе рюкзак, в кармане которого спрятан пакет с наркотиками. Сегодня он должен был продать их, но сраная полиция припёрлась со своим обыском, и во всеобщей суматохе Долич слепо последовал указаниям «Оставить в классе всё, кроме телефона». У полицейских собак идеальный нюх на наркотики. Бен понимает, что ему крышка, и паника медленно, но верно начинает охватывать его. – Эй! Бен подпрыгивает на месте. – Чего ты так шарахаешься? – спрашивает Джон, подошедший к нему. «Ну, Мухарремай в курсе ситуации, так что можно ему рассказать» – думает Бен. – Это пиздец, – на эмоциях выпаливает он. – Следующая моя остановка – тюрьма. Джон выглядит сконфуженно, и Бен спешит объяснить: – У меня дурь в рюкзаке, который остался в классе. Вернуться и забрать его не получится – смотри, там штук пять полицаев охраняет вход. Это конец. Джон ещё никогда не видел Бена таким растерянным и взволнованным. Долич – тот самый человек, который часто воспринимает всё просто и почти безэмоционально. Его не волнуют ни плохие оценки, ни проигрыши на баскетбольных матчах, ни вечные нотации учителей. Но сейчас он имеет полное право переживать, ведь через некоторое время из школы выйдет какой-нибудь полицейский с пакетом в руке, арестует Бена, отвезёт в участок, потом туда приедет папа Долича и устроит скандал своему сыну, который, видите ли, вырос непутёвым и уничтожил свою жизнь и репутацию отца. Бену даже думать об этом страшно. Он знает, что спасёт его только чудо, но в чудеса он не верит. Но чудо происходит. – Смотри, это же Эфенди, да? – Джон показывает в сторону парковки, где из машины выходит Самира и её родители. – Да, и что? – без капли интереса спрашивает Бен. – Бенни вчера сказал, что они приедут забрать документы из школы. Значит, они войдут в школу. Ты можешь попросить Самиру проникнуть в класс и вытащить дурь из твоего рюкзака! Иногда Джон Мухарремай выдаёт такие гениальные мысли, что хочется просто встать и похлопать в ладоши. – Думаешь, копы пустят их в школу? – недоверчиво спрашивает Долич, а в его глазах загорается огонёк надежды. – Это же Эфенди, им всё можно, – говорит Джон и кивает в сторону идущих в сторону школы Эфенди, намекая Бену поторопиться. – Ну же, последний шанс! – Спасибо, – почти беззвучно произносит Бен. Долич бежит вперёд сквозь толпу, расталкивая остальных учеников, а в голове крутится только одно: «Лишь бы сработало». – Самира! – кричит он, и девушка тут же оборачивается на зов. – Чего тебе? – спрашивает она, когда запыхавшийся Долич останавливается отдышаться рядом с ней. – Мне нужна твоя помощь. – Милая, мы спешим, – напоминает миссис Эфенди. – Идите, я буду через минуту, – говорит Самира, и родители, переглянувшись, всё же соглашаются и направляются ко входу в школу. – Что тут вообще происходит? – удивляется Эфенди, видя вокруг школы несколько сотен учащихся и учителей. – Полиция с собаками ищут в школе наркоту, – быстро объясняет Бен. – В этом-то и суть. У меня дурь в рюкзаке, – он говорит тихо, чтобы ни одни любопытные уши не услышали. – Мне капец, и только ты можешь мне помочь. – Это не в моих интересах, – сразу же отвечает Самира. – Я буду твоим должником до конца жизни, только пожалуйста, выручи меня! – Как я вообще могу помочь тебе? – Если тебе удастся проникнуть в класс по истории, то забрать пакет будет проще простого. Он малюсенький, ты сможешь спрятать его куда угодно. Самира смотрит на него с насмешкой. – В отличие от некоторых, у меня работает инстинкт самосохранения, – язвит она, – и поэтому тебе придётся выбираться из этой ситуации самому, – говорит Эфенди и собирается уходить, но вдруг к ним подбегает Джон. – Знаешь, Самира, – он смотрит на неё с презрением, – ты много лет отравляла жизнь всем нам. Так, может, сделаешь хоть что-то хорошее перед своим уходом? Самира останавливается, словно оцепеневшая. С Джоном у неё никогда не было особых конфликтов, этот человек вообще в ссоры не лезет, так почему он решил вступиться за Долича? Самире обидно. Самира испытывает чувство вины, которое никогда раньше не испытывала, и ей это не нравится. – Хорошо, я помогу тебе, – говорит она, заставив и Бена, и Джона замереть в недоумении. – Класс истории, говоришь? Какая парта? – Последняя у окна, – отвечает всё ещё шокированный Долич. И Самира идёт в школу, а полиция пропускает её, ведь родители уже договорились об этом. Иногда полезно быть дочерью Эфенди. Но идёт она не к директору, куда пошли её родители, а на второй этаж. Полицейских пока что не видно, но это не значит, что на втором этаже их тоже нет. С одним из них Самира почти сталкивается на лестничной площадке. Она только начинает подниматься и вдруг видит, что кто-то идёт вверх по той же лестнице. Девушка еле успевает шагнуть назад и спрятаться за ближайшей стеной. – Поднялся на второй этаж, жду дальнейших указаний, – по всей видимости, полицейский, которому только что чуть не попалась Самира, говорит по рации. – Спустись пока что на первый, там ещё один класс не проверен. Тот, что напротив кабинета директора, – из рации слышно указания офицера. Полицейский возвращается на первый этаж, и Самира понимает, что это её шанс. Она пытается шагать как можно тише, и вскоре оказывается перед дверью класса. «Была не была» – думает Эфенди и заходит внутрь. Рюкзак Долича она находит быстро, как и наркоту в нём. Самира ещё никогда не держала в руке наркотики. К счастью, она додумалась не прикасаться к ним голой ладонью, а взяла тряпку для вытирания доски. На всякий случай. Осталось только спрятать их куда-то, но куда именно? Времени на размышления не остаётся. Полицейские шагают уже совсем близко и вот-вот окажутся в классе, и Самира интуитивно шагает в сторону шкафа, чтобы в случае чего спрятаться в нём. Она бросает пакет в первый попавшийся рюкзак и закрывает за собой дверцу шкафа почти одновременно со звуком открывающейся двери класса. Да, Бен сказал, что нужно забрать наркоту с собой, но тут непредвиденные обстоятельства – Самира прячется в шкафу среди старых пыльных книг и карт, а полиция с собаками уже находится в классе. Ну, жопу Долича она спасла – наркотиков в его рюкзаке больше нет. Но кого-то она случайно подставила. Кристовао ходит в школу с пакетом из супермаркета, значит, это точно не он. У Дади огромный рюкзак, в который помещается вся его домашняя библиотека, а Самира подбросила дурь в чей-то небольшой рюкзак, значит, это тоже не он. Сандро всегда сидит на последней парте, как и Бен с Винсентом, то есть это тоже не они, потому что жертва подставы сидит на предпоследней. «Ну же, Самира, вспоминай, с кем ты учишься» – напряжённо думает девушка. То ли из-за чрезмерных размышлений, то ли из-за пыли в шкафу ей внезапно хочется чихнуть, да так сильно, что сдержать чих оказывается крайне тяжело. «Нет-нет-нет, только не сейчас» – паникует Эфенди, понимая, что одно тихое «апчхи» может с лёгкостью выдать её. – Я же говорил, что найдём, – полицейский одной рукой гладит собаку, указавшую на чей-то рюкзак, а второй держит пакет, который случайно подбросила туда Эфенди. Самире даже чихнуть перехотелось, чему она была невероятно рада.***
Тем временем на парковке возле школы остановилась ещё одна машина, но в этот раз не полицейская, из-за чего все вздохнули с облегчением. – О, это же Тарек, – говорит Вайдотас, но Дади его совсем не слушает. – Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Вай. – Нет, – отвечает Дади, сам удивляясь такой честности, ведь он привык говорить «да, всё хорошо, я в норме, всё круто» даже если это не так. – А что случилось? Ты можешь мне довериться. – «Что случилось»? Ты же и так знаешь. Случилась та долбанная фотка в подслушке! Вайдотас и подумать не мог, что Дади так заденет то, что кто-то сфоткал их и выложил в школьную группу. Такое случается часто, но обсуждение обычно длится недолго, ведь всем на самом деле нет никакого дела до чужой личной жизни. – Я понимаю, что тебе это не нравится, но мы ничего не можем сделать. Кто-то когда-то пытался добиться удаления какой-то фотки, но ничего не вышло. Так что всё, что мы можем сделать – это забыть про неё и жить дальше, – рассудительно говорит Вайдотас, пытаясь успокоить Дади. – Я не смогу просто «забыть и жить дальше», я не такой, как ты. Я не умею относиться к этому так же просто. Прости, но я думаю, нам лучше держаться подальше друг от друга. Слова Дади поражают Вайдотаса в самое сердце. Держаться подальше, значит. Нет ничего хуже, чем услышать эти слова от человека, который тебе небезразличен. – Если ты считаешь это необходимым, то хорошо, – тихо соглашается Вай и тут же растворяется в толпе, а Дади даже не пытается его окликнуть и объясниться. Он запутался. Запутался и ранил дорогого для себя человека. Пока полиция вовсю проводит обыск в школе, Саманта беседует с только что приехавшим Тареком, обсуждая насущные вопросы. Точнее один насущный вопрос, имя которому – Антонио Диодато. – Не веришь ему, так хотя бы мне поверь, – чуть ли не умоляюще говорит Саманта. – Антонио сделал много ошибок, но с наркотиками он не связан, я уверена. – Полиция не нашла ни одного подтверждения его невиновности, – невозмутимо говорит Тарек. – И вообще, почему ты так уверена? Антонио запудрил тебе мозги? О, да, это он умеет. Или угрожает увольнением? – Ни то, ни другое. Я просто знаю его. И тебя я тоже знаю, ты бы ни за что не оставил это дело просто так, доверившись каким-то призрачным доказательствам его вины. Тарек, прошу, давай просто посмотрим камеры, не более. У меня нет таких полномочий, но ты как инспектор можешь запросить разрешения. Тарек устало потирает виски. Он правда хочет верить, что Диодато тут ни при чём, что его подставили, что на самом деле Антонио остался тем самым хорошим человеком, каким его знает Тарек ещё со студенческих времён. Да, этот «хороший человек» разбил ему сердце, но он готов простить его. По крайней мере надеется, что сможет простить. – Ждать разрешения придётся несколько дней, – говорит Тарек, – поэтому идём без него. – Но... – Саманта пытается что-то спросить, но умолкает, ведь он может в любой момент передумать. Полиция пропускает их внутрь школы, и Тарек с Самантой идут в кабинет видеонаблюдения. Обычно там сидит человек, отвечающий за камеры, но так как всех эвакуировали, кабинет сейчас пустой, и это, несомненно, хорошо. – Надо ускорить записи, чтобы быстрее просмотреть их, – говорит Саманта и берётся за дело. – Надеюсь, мы не зря потратим время. Проходит минут десять, но камеры не показывают ничего подозрительного. Нетерпеливый Тарек ходит от одного угла кабинета к другому, сложив руки на груди и с задумчивым взглядом рассматривая лиминат на полу. Спустя ещё некоторое время слышен радостный возглас Саманты: – Смотри! Тарек тут же смотрит в монитор, но видит там только пустой коридор. – Не смешно, – говорит он, думая, что Саманта его разыграла. – Там склейка, идиот, – закатывает глаза девушка и перематывать на несколько секунд назад. Теперь Тарек видит, что кто-то действительно вырезал, скорее всего, ключевой момент из видеозаписи. И хоть конкретных зацепок всё ещё нет, сейчас Тарек уже больше уверен, что Диодато не виноват. – Есть у меня одна идея. Ничего же не случится, если я заберу диск с этой записью? – спрашивает он. – Ну-у, в свете последних событий случиться может что угодно, но ты забирай, – пожимает плечами Саманта. Тарек как раз успевает спрятать диск в карман куртки, как раздается стук в дверь, а в следующий момент заходит офицер полиции: – Здравствуйте. Данное вещество было найдено в рюкзаке одного из учеников одиннадцатого класса, – он показывает рюкзак и пакет, который был в нём обнаружен. – Вам известно, кому он принадлежит? У Саманты пропадает дар речи, когда она осознает, чей это рюкзак. – Д-да... Он принадлежит Джону. Джону Мухарремаю.