На чужих берегах. Я твоя

Утром Наташа едва смогла выйти из квартиры – дверь подпирал какой-то непонятный предмет. Отодвинув его, насколько было возможно, девушка выбралась на лестничную площадку и удивилась – ей помешала огромная корзина цветов. Наташа вытаращила глаза, уже догадываясь, чьих это рук дело. Сердце застучало. Она взяла корзину в руки и осмотрела ее: композиция была выполнена превосходно. Нежные белые и розовые розы, вкрапления зеленой травы – все это явно стоило немалых денег. «А вдруг это не мне?» – подумала Наташа, но на всякий случай забрала корзину в квартиру. То, что она не ошиблась, стало понятно, когда она вышла из подъезда: на улице ее ждала знакомая дорогая машина. – Наташа, доброе утро! – Леша? – девушка удивилась гостю. – Привет, а… Какими судьбами? – Ну, я подумал, вдруг тебе скучно, вот и решил приехать. Как настроение? «Не очень», – хотела было ответить Наташа: утро началось со звонка Александра, который принялся допытываться, почему супруга не позвонила вечером и где она вообще шаталась. Девушке пришлось соврать, что бродила по городу с Маргаритой и Аней. Муж вроде успокоился: кратко пересказал домашние новости, пожелал удачного дня и попросил почаще писать ему. Наташа сухо пообещала слать сообщения. Тем не менее, настроение было испорчено, а идти в город вообще расхотелось. Однако об этом она решила промолчать. – Все хорошо. Спасибо за цветы, кстати, мне очень понравилось. – Я рад, – Алексей улыбнулся и открыл пассажирскую дверь: – Поехали. – А куда? – Увидишь, – его лицо стало загадочным. Ехали они достаточно долго. В пути водитель всячески развлекал свою пассажирку разговорами, расспрашивая о детстве, родителях, родственниках. О муже, правда, тактично молчал. – Наташ, а расскажи о своей дочке. Я видел в твоем аккаунте несколько ее фотографий. – Ой, – девушка моментально оживилась. – Мариша замечательная, я ее очень люблю. Ей почти полтора года, но она уже знает алфавит и показывает мне буквы на картинках. Выучила всех животных – у нас есть большая энциклопедия, и Мариша любит искать фотографии котика, собачки, коровы, курицы. Обожает музыку – это у нее с первых месяцев жизни. Только слышит какую-то мелодию, сразу улыбается, ручкой, ножкой стучит. А сейчас еще подпрыгивает, машет, пробует повторить. Я ей включаю детские, советские песни или классику. – Понятно, – глядя на то, как заблестели Наташины глаза, произнес Алексей. – Ты так рассказываешь, что я и сам задумался о том, что хочу стать отцом. – Так что же мешает? – удивилась Наташа. – Отсутствие той самой, от которой хотелось бы детей, – вздохнул он. В машине воцарилось молчание. Мужчина следил за дорогой, девушка же смотрела в окно на проносящиеся мимо здания. Когда на горизонте замаячил знак с надписью «Київ», Наташа спросила: – А мы за город едем? – Да, но ты не бойся, тут не очень далеко. Надеюсь, тепло оделась? – Не знаю, – девушка принялась разглядывать свою утепленную куртку. – Ладно, в крайнем случае, наденешь мою, мне она не понадобится. – А ты умеешь заинтриговать. Машина свернула с асфальтированной дороги на проселочную. Вскоре из-за леса показались двухэтажные дома. Алексей уверенно ехал в глубь населенного пункта. – Так все-таки, куда мы приехали? – поинтересовалась Наташа. – На съемочную площадку – надеюсь, тебе будет интересно. Ты была когда-нибудь на съемках кино? – Только телешоу, – девушка вспомнила, как сидела среди зрителей на прямом эфире «Голоса», поддерживая Веру. Во дворе одного из домов стояли несколько фургонов, по сухой траве тянулись провода. Парами и группами по несколько человек ходили операторы, осветители, звукорежиссеры, актеры и прочие работники площадки. Когда Алексей зашел во двор, к нему тут же подбежала девушка в черной байке. – Леш, ты как раз вовремя. Твоя сцена через двадцать минут. – Ой, елки-палки, – заволновался Алексей. – Так, Наташ, пойдем – вон фургончик. Глядя на всю эту суету, Наташа почувствовала себя лишней. Пока Алексей гримировался и переодевался, чтобы войти в кадр, девушка стояла около фургона, ковыряла землю носком кроссовка и не знала, куда приткнуться. Неподалеку за забором виднелось озеро – видимо, именно с него дул холодный ветер, из-за которого Наташа быстро продрогла. – Привет, – мимо прошла светловолосая девушка в нарядном платье, поверх которого был одет пуховик, в ботинках и с макияжем на лице. – Меня Даша зовут, я играю здесь главную роль. Держи кофе, а то совсем замерзнешь. – Привет, спасибо, – улыбнулась гостья площадки, согревая руки о бумажный стаканчик. – Я Наташа, знакомая Алексея. – Оу, – заинтересованно протянула Даша. – Если честно, ты первая девушка, которая с Лешкой вот так вот запросто приезжает на площадку. Мы уже просто третий сезон этого проекта снимаем, так что… Наташа опустила голову, чувствуя, как к щекам приливает кровь. В нос ударил приятный запах кофе, и девушка сделала глоток. Напиток был не только горячим, но и отлично сваренным. – Как вкусно! – Наташ… Ой, Дашка, привет, – из фургончика выглянул Алексей – он уже был готов к съемкам. – Наташ, заходи внутрь, замерзнешь еще – сегодня так-то не жарко. – Угу, – отозвалась она. – Если что будет нужно, здесь, рядом, Диляра, – он положил руку на плечо девушки в черной байке, которая встречала актера. – Я думаю, мы сегодня быстро справимся. Не скучай. И он прикоснулся губами к ее щеке.

***

– Что, прямо так взял и поцеловал? – Маргарита вытаращила глаза и, сделав глоток красного полусладкого, положила в рот кусок сырокопченой колбасы. Наташа кивнула. Щека до сих пор горела от ощущения его губ на коже. Захотелось приложить к ней кусок льда. – А ты что? – поинтересовалась Марго. – Я ничего, а что я могла сделать… Пошла в фургон… – Я имела в виду, может, ты что-то почувствовала? Ну, там, трепет в душе… Или как у вас с Сашей было? На глазах девушки выступили слезы – вспомнился первый день пребывания в доме Хмелевского. Именно тогда она поняла, что любит. «Но ведь меня же и раньше целовали в щеку другие мужчины – Дима, Рома… И даже при муже. И ничего не было – ни ревности с его стороны, ни проявления чувств с моей», – подумала Наташа. Она не могла понять, почему мысли о поцелуе Алексея целый день не дают ей покоя. Телефон Маргариты зазвонил – это была Аня. – Да, Ань… Что у тебя случилось?.. Еще раз?.. Ек-макарек, час от часу не легче… Сначала Наташка, теперь ты… Давай, приезжай, конечно! – Что у нее там? – поинтересовалась Наташа. – Что-что… Увидела в Instagram своего драгоценного Сереженьку, отмеченного на фото с какой-то женщиной в обнимку. Сорвалась с репетиции, едет сюда. Ох, что ж вы мне на голову такие чокнутые свалились! – по-старушечьи вздохнула Марго и прошла к навесному шкафу, чтобы достать оттуда третий бокал. Наташа вновь почувствовала себя неловко, а мысли то и дело возвращались к утренней ситуации. После вполне невинного жеста Алексея она не могла думать ни о чем другом. Сидела в фургоне, листая ленту социальных сетей, перечитывая переписки в мессенджерах, – а разум был очень далеко от этого. Диляра перебирала какие-то кисти, спонжи, раскладывала все по ящичкам, полочкам и стаканчикам, не обращая внимания на постороннюю. Наташа рассматривала ее спину и то и дело вспоминала, что она тогда стояла рядом. «Она все видела… Интересно, что она подумала? Что думает теперь? Господи, зачем я вообще сюда приехала». Нестерпимо захотелось уйти куда подальше. – Я прогуляться, – непонятно зачем сказала Диляре она и вышла из фургона. Весьма удачно оставшись незамеченной, она вышла за ворота коттеджа и повернула к озеру. Здесь было куда уютнее и спокойнее, чем на площадке. Вдыхая прохладный воздух и подставляя лицо нежарким солнечным лучам, Наташа пыталась отвлечься от всего: утреннего звонка Александра, постоянного присутствия Алексея рядом, его неоднозначных слов и действий. «Как бы не пришлось выбирать, с кем оставаться: с Сашей, который сделал для меня очень много и подарил дочь, или с Алексеем, который заваливает подарками и комплиментами», – мелькнуло в голове. Около озера Наташа быстро замерзла, но назад идти не спешила – побрела вдоль берега. На середине плавали лебеди – трогательная белоснежная пара. «Что с тобой, моя любимая? Отзовись скорей. Без любви твоей небо все грустней*», – вспомнились строчки из песни, которую Наташа часто слышала в детстве с виниловых пластинок на отцовском проигрывателе. И вдруг ей показалось, что эта песня зазвучала где-то совсем рядом, будто кто-то пел ее проникновенным чутким голосом. Она оглянулась – неподалеку от нее стоял Алексей и тихо, почти неслышно, напевал продолжение: – Где же ты, моя любимая? Возвратись скорей, красотой своею нежной сердце мне согрей. – Тоже любишь эту песню? – спросила Наташа, подойдя к нему. – Очень. Эту песню часто слушала моя мама. У нас пластинка была, она включала ее по вечерам. – Как и мой папа... Они помолчали, вдыхая свежий прохладный воздух. – Не замерзла? – спросил Алексей. – Нет, – Наташе меньше всего хотелось показаться ему слабой. – Врешь… Она не ответила, только глубже засунула руки в карманы. – Пойдем наверх. Мне остались две сцены, и на сегодня съемки закончены. Потом я отвезу тебя в город. Прокрутив еще раз в мозгу воспоминания, Наташа постучала пальцами по столешнице, затем взяла телефон. От Александра не было ни одного сообщения, но девушка была уже не уверена в том, что хочет получать их. Маргарита, вздыхая, нарезала ветчину, помидоры черри и раскладывала на тарелке рукколу. – Наташка, ты сама себе проблемы создаешь. Позвонила бы мужу, поговорила бы, выслушала бы его версию событий про ту рыжую… Мне кажется, ты достаточно отвлеклась и остыла. – Маргош, я не знаю, хочу ли слушать эту версию… – Ну, ты же понимаешь, что с Алексеем все может зайти очень далеко? Если уже не зашло… Он вообще знает, что ты замужем? – Знает, конечно. – То есть, ему нормально и его все устраивает… Ну ладно, – пожала плечами Марго. – Маргош, он ничего такого не делает. Ну, поцеловал в щеку… А что, твой Рома меня в щеку никогда не целовал? По-моему, десятки раз, даже при Саше. – Рома – это одно, а тут совсем другое, – с пониманием дела произнесла Маргарита. – Это как… – ход ее мыслей прервался звонком в дверь. – Ой, наверное, Анька пришла. Анино состояние было далеким от нормального, девушка даже не могла связать двух слов и объяснить, что случилось. Маргарита вздохнула и достала из холодильника коньяк. После нескольких глотков прямо из горла Ане удалось успокоиться: – Девчонки, это капец… Это… Это я не знаю как! Зачем я только полезла в эти отметки Instagram… Он эту фифу на съемках где-то встретил, понимаете? Там грудь – размер четвертый, не меньше, задница как орех, ноги от ушей… И она так прижималась к нему, так прижималась, как будто я не знаю что… А подписала-то, главное! «Сереженька, спасибо за приятную встречу». Девчонки, что мне делать? – Так, а ну-ка вытри сопли, – приказала подруге Марго. – Я уверена, что эта фифа – не более чем обслуживающий персонал объекта, где идут съемки. Кстати, где они идут? – Отель «Зеленая Буча», – шмыгнула носом Аня. – Ну вот! Наверняка она в этой «Буче» работает! Наташка вот тоже по итогам дня может написать, мол, «Лешенька, спасибо за приятную встречу», – и это ровным счетом ничего значить не будет. Короче, Ань, забудь, это просто очередная поклонница твоего драгоценного Сережи. Которому, к слову, никто, кроме тебя, не нужен – и это, по-моему, очевидно еще с прошлого лета. Так, давайте-ка за это и выпьем. Опрокинув в себя бокал, Аня повернулась к Наташе и заплетающимся языком спросила: – А ты сегодня с Филатовым гуляла? – Не просто гуляла, а на съемки ездила, – ответила за подругу Марго. – Ого! И как? Наташа вкратце рассказала о произошедшем. Маргарита, естественно, не удержалась от комментариев, добавляя важные, на ее взгляд, детали. В другое время Наташа, может, и была бы против, но сейчас обстановка располагала к доверительной беседе. – Наташ, а ты уверена, что к Александру у тебя остались чувства? Ну, именно любовь, – поинтересовалась Аня – ей о разладе в семье Хмелевских рассказали еще во время прогулки. – Может быть, это благодарность за дочь, за спасение, за теплое отношение к тебе? Наташа задумалась. А что, если Аня права? Может, все как тогда, с Кириллом? Чувства к нему прошли очень быстро – если они были вообще. Казалось бы, только-только она обнимала и целовала одного, а буквально через месяц оказалась в постели другого. Девушке стало стыдно. Наверное, она вообще не умеет любить, может только прыгать по койкам. По ее лицу покатились слезы. – Я грязная тварь! Ненавижу себя! Ужаснее меня нет никого на земле! Господи, почему я тогда в психушке не умерла? – Ты чего? – мгновенно протрезвевшая Марго бросилась к ней, обняла за плечи и сильно тряхнула. – Наташка, что за ерунду ты городишь? – По-моему, ей уже хватит, – задумчиво произнесла Аня, отставляя почти пустую бутылку коньяка в сторону.

***

Домой Наташу отвез Сергей, который приехал к Маргарите за своей любимой. Перед глазами девушки все плыло – она очень давно не принимала алкоголь в таких дозах. Вдвоем с Аней, привалившись друг к другу, они полулежали на заднем сиденье и изредка стонали от того, что не получалось найти удобное положение. С трудом выйдя из машины около своего дома и отказавшись от предложения довести до квартиры, Наташа достала ключи, открыла дверь подъезда, как в тумане поднялась на свой этаж и щелкнула замком нужной двери. Сил не было никаких. Лишь чудом не наступив на подаренную Алексеем корзину цветов, она стянула кроссовки, не расшнуровывая их, скинула на пол куртку и байку, расстегнула джинсы и упала на кровать. Хотелось уснуть прямо так, поперек, в нижнем белье – тело отказывалось слушаться. Собрав руки и ноги в кучу, Наташа поплелась в ванную, надела пижаму и почистила зубы, уничтожая вкус алкоголя во рту. Стало немного лучше. Она побрела обратно в комнату, взяла брошенный на тумбочку телефон и плохо слушающимися пальцами написала Александру, что у нее все хорошо. Отшвырнув гаджет подальше, Наташа забралась под одеяло и с наслаждением закрыла глаза. Поспать, однако, не удалось – девушку разбудил стук в дверь и жуткие крики снаружи. Поморщившись от головной боли и рези в глазах, Наташа села на кровати и попыталась понять, где она находится. Получилось с трудом. К этому времени кто-то снаружи озверел окончательно и, кажется, дубасил по двери чем-то тяжелым. – Господи, да что надо-то! Почему именно сейчас, – девушка босиком прошлепала в прихожую и посмотрела в глазок: на лестничной клетке стоял краснолицый плотный мужчина в клетчатой рубашке. Он приложил ухо к двери и завопил: – Тварь кацапская, вали из моей квартиры! Я не для того на Майдане стоял, чтобы москалей к себе в дом пускать! Сволочь руснявая, скотина, будь ты проклята! Наташа прижалась спиной к двери и поняла, что, кажется, влипла, причем не на шутку. Она вспомнила, что хозяйка квартиры, оставляя ей ключи, что-то рассказывала про своего мужа, который очень не любит россиян, но пока находится в командировке и «точно ничего не узнает, будьте спокойны». «Будьте спокойны, как же», – мысленно передразнила хозяйку она. – Вы хотите, чтобы я полицию вызвала? – через дверь спросила девушка. Нарушитель порядка замер, а затем заколотил с новой силой. – Полицию она вызовет, дрянь москальская! Я тебе щас вызову, щас так вызову, только подожди… Скотиняка такая… Я тебя с балкона скину, шлюха ты путинская. Наташа почувствовала, что голова стала тяжелая, словно чугун, веки налились свинцом и тянулись вниз, а к горлу подступила тошнота. Захотелось лечь прямо здесь, в прихожей, на коврике – и плевать на угрозы и стук. Девушка опустилась на колени, потому что стоять совершенно не могла, и поползла в комнату. «Ничего он мне не сделает, я заплатила. А ключей у него явно нет», – рассудила она, перетекая на кровать и заворачиваясь в одеяло. Однако не успела она закрыть глаза и провалиться в столь желанный сон, как услышала возню в дверном замке, а следом пугающий щелчок.