***
Утром следующего дня Наташа вышла из палаты и сразу почувствовала, как изменилось отделение. Медсестры не смеялись на посту, санитарка тетя Маша не гоняла шваброй нарушителей больничного порядка — обычно больные от этого только веселились и не воспринимали всерьез угрозы. Наташа оглянулась по сторонам: главное, чтобы по пути не встретилась Воронова. Девушке почему-то казалось, что как только Анжелика увидит ее, то сразу все поймет. А тогда один Бог знает, чему быть. Она вспомнила свой сон и мерзкую физиономию Кривицкой — от этого сразу бросило в дрожь. Наташа завернулась в теплую кофту и спустилась в лобби на первый этаж. Здесь можно было посидеть, обдумать события, понаблюдать за людьми, в конце концов. Наташа вспомнила, что вчера после возвращения в палату так и не пообщалась с мужем, не позвонила сестре Кате, хотя обещала это сделать еще несколько дней назад. Очень хотелось поделиться с родными людьми всем, что тревожит сердце. Катя наверняка должна понять ее — все же ближе и роднее друг друга у сестер никого не осталось. Наташа достала из кармана телефон и отыскала в списке мессенджера знакомый контакт. Однако позвонить не успела — рядом на диванчике приземлился главврач клиники Константин Гецати. — Добрый день, Наташ, — он был печален — явно думал о судьбе лежащей где-то в одной из палат Зоряны. Может, даже ночь не спал. Девушке стало жалко врача. — Здравствуйте, — отозвалась она. — Как ваши дела? Как себя чувствуете? — Все хорошо, спасибо. Шов заживает. Вроде неплохо. — Как вам наша клиника? Дотягиваем до московского уровня? — Уверена, что даже перетягиваете, — улыбнулась Наташа. — Мне все нравится. Врачи прекрасные: и Роман Ильич, и Зоряна, и Кристина Викторовна… Спасибо, в общем, что не выставили меня! — Ну, мы все-таки клятву Гиппократа давали. Так что наша обязанность — спасать. Врач замолчал и посмотрел куда-то в сторону. Наверное, опять задумался о судьбе Зоряны и своей клиники в целом. Конечно, он не сказал, но Наташа ведь не маленькая, понимает, какие могут быть проблемы из-за мефедрона. Клиника может потерять лицензию, Константина лишат должности, может, и вовсе отправят на родину, в Россию. А ему нельзя — тут, в конце концов, его семья: Соня, у которой учеба и работа, дочка Даринка, о которой знакомая рассказала Наташе. «Надо все рассказать», — решила девушка. — Константин Константинович… Он внимательно посмотрел на нее. Наташа опустила голову. — Я, конечно, понимаю, что это надо было сделать раньше, тогда бы и с Зоряной все было хорошо, но лучше ведь поздно, чем никогда, правда? — она с надеждой взглянула в его глаза. — Не совсем понимаю, о чем вы, — он нахмурился. Наташе стало страшно, сердце застучало с невероятной силой. — В общем, я… в смысле, мы с моей подругой Марго… Мы знаем, кто украл мефедрон и подставил Зоряну, — она сделала паузу — эти слова дались ей невероятно тяжело. Константин нахмурился еще больше, и Наташа передумала рассказывать ему что-либо. Но отступать было уже поздно, да и некуда. Выслушав рассказ девушки о проникновении в ординаторскую, Константин вздохнул. — Мда… Учудили вы, конечно, с вашей подругой. Почему сразу никому не сказали? — Мы испугались, хотели сами все узнать. Но Анжелика сделала свое дело раньше, чем мы успели пошевелиться. Маргарита, конечно, проследила за ней и сфотографировала человека, которому Воронова передавала наркотики. Ну, и наше с Маргошей прошлое наверняка вызовет сомнения... — Почему? — Мы некоторое время лежали в психбольнице, там и познакомились. Нет, вы не подумайте, мы адекватные, просто... Просто так обстоятельства сложились, мы не по своей воле туда попали!* — Ладно, не объясняйте, это сейчас не важно... — тихо произнес Константин. Они снова замолчали. — Кстати, Анжелика же могла попросить кого-то в тюрьме, чтобы Зоряну ранили? — нарушила тишину Наташа. — С чего вы это решили? Девушка пересказала Константину подслушанный разговор о том, что Вербицкую нужно убирать. — Час от часу не легче, — вздохнул Гецати. — Я и подумала вчера… — робко произнесла Наташа. — Может, Зоряну ранили по ее заказу? А обставили как драку с сокамерницами — мало ли что в СИЗО случается. — Знаете, мне Чайка вчера что-то про это говорил… Да-да, и, кажется, ссылался на то, что кто-то из пациенток услышал какой-то разговор… Но мы все были так заняты спасением жизни Вербицкой, что было совершенно не до того. У нее вчера прямо на операционном столе сердце остановилось, думали, уже все, — воспоминания явно давались Константину с трудом. Он потер лицо руками. По Наташиной коже прошелся холодок. — Пять минут откачивали, но сейчас она в коме. И прогнозы пока делать нет смысла — она может очнуться завтра, а может через месяц. Константин замолчал. — Что теперь будет с Анжеликой? — поинтересовалась Наташа. — Я думаю, что сам этим займусь. Вместе с Чайкой. Кстати, я его сегодня что-то не видел… Ладно, Наташ, мне пора. До свидания, хорошего вам дня. Наташа кивнула. В ее душе появилась надежда, что Роман Ильич приложит все силы, чтобы спасти свою любимую и доказать вину Анжелики. Ей стало немного спокойнее. После обеда Наташа легла спать и проснулась от громкого топота — создавалось ощущение, будто по коридору шел минимум целый отряд военных. Перед глазами тотчас встала яркая картинка из прошлого: комнатушка в холодном подвале, воздух, казалось, пропитанный мочой и экскрементами, тяжелое дыхание Маргариты на соседней койке… А вот и она, неожиданно появилась на пороге Наташиной палаты: — Привет, Наташ. Я тебе вот привезла курицу, как ты любишь, фрукты и пирог. А что у вас тут происходит? Девушка привстала и оперлась на подушку спиной. — А что происходит? — Ну, не знаю, в коридоре мужики в полицейской форме, никого не пускают… Я пришла, а мне один такой шкаф два на два дорогу преградил и как рявкнет: «Покажите ваши документы». — А ты? — Ну, пришлось показать, а у меня выбор был, что ли? Говорю, мол, к подруге пришла. Там стояла медсестра, Ира, вроде бы. Она сказала, что я каждый день тут бываю и иду к вип-пациентке. Они, наверное, испугались и пропустили. — Понятно… И много там полиции? — Навскидку — человек десять точно, — задумавшись, произнесла Марго. — Это они по душу Вороновой, да? — Очень надеюсь на это. Не могу ходить по коридорам, пока она тут. — А как Зоряна там? — Из последнего, что знаю, — в коме. В себя пока не приходила. Девушкам стало грустно — хороший человек, замечательный врач могла погибнуть из-за какой-то белобрысой любительницы денег. А ведь они могли все предотвратить, если бы забрали мефедрон и хотя бы перепрятали его или выбросили на улицу! Но с другой стороны, никто из них не подумал про перчатки, и на пакете в таком случае остались бы отпечатки пальцев. Они, конечно, и так остались, но у девушек оставалась надежда, что проверять никто не будет. — Я эти дни живу как на пороховой бочке, — призналась Марго. — Очень боюсь, что меня арестуют. Я с таким трудом нашла работу, у Ромки только-только поток клиентов наладился. Как в Москву возвращаться-то? — Маргош, ты не обижайся, но я рассказала все Гецати. — Что-о? — Маргарита даже подпрыгнула. — Наташа! Что ты наделала? Нам теперь точно крышка! — Успокойся, — призвала подругу к порядку Наташа. — Если бы они хотели запрятать нас в тюрьму, полиция была бы уже тут. Марго села на кровать — в словах подруги была определенная правота. Сердце стало стучать чуть медленнее. — Лешки твоего что-то не видать… Обычно всегда около тебя крутился. — Леша этот… — вздохнула Наташа. — Я, конечно, не уверена, но, по-моему, ему Зорянина сестренка понравилась. Милая девочка, кстати, маленькая такая, хрупкая. Будущий журналист. — И тебе не обидно? — на лице Марго проскочило удивление. — Нет, — подруга засмеялась. — А почему мне должно быть обидно? У меня Саша есть. — Наладилось у вас с ним? Наташа вспомнила теплые переписки с мужем, которые часто длились до поздней ночи, его наполненный любовью голос, когда он записывал ей аудиосообщения. Сердце сжалось — когда уже она увидится с ним? — Все наладилось, Маргош. Наверное, вся эта история и была нужна затем, чтобы я поняла: никто, кроме Саши, мне не нужен.***
Спокойно пообщаться подругам не удалось: вскоре в палату нагрянули полицейские. Маргарита, испугавшись, что о проникновении в ординаторскую все-таки узнали, упала в обморок. Наташе почему-то стало смешно, и пока молоденький лейтенант бегал в ординаторскую за врачом, девушка ушла в ванную отсмеяться. А когда вернулась, то в палате рядом с бледной Марго сидела Кристина Викторовна. — Слушайте, ну имейте совесть, девушке плохо, а вы ее допрашивать собираетесь! — не выдержав стоящих над кроватью полицейских, воскликнула врач. — И выйдите отсюда, пожалуйста. Наташа вышла следом за полицейскими. Интересно, но на допросе об ординаторской не шло и речи — майор Строгов, тот самый, что арестовал Зоряну, спрашивал о подслушанных разговорах Вороновой, об их отношениях с Вербицкой. Девушка честно и подробно отвечала, рассказывала обо всем, что знала. — Моя подруга видела того человека, с которым Воронова встречалась за несколько дней до того как Зоряну забрали, — вдруг вспомнилось Наташе. — У меня и фото есть. — Подруга — это та, что сознание при виде полиции теряет? — улыбнулся Строгов. — Ага, — кивнула Наташа и принялась за поиск снимка в переписке с Марго. — Вот этот мужчина. Полицейский внимательно посмотрел в телефон девушки. — Кажется, это Короткин, но надо будет проверить. Лейтенант! — он окликнул молчаливого коллегу, который стоял неподалеку. — Разберись с фотографией. Наталья Петровна, а как ваша подруга сумела оказаться в нужное время в нужном месте? — Э-э-э… — вопрос застал Наташу врасплох. — Да мы там часто гуляли, парк-то известный в Киеве. Наверное, они с мужем туда пошли в тот день… Маргоша, она такая… Если что подозрительное видит, сразу фотографирует. — Да? — Строгов скептически посмотрел на девушку. Та округлила глаза. — Ну да, а что тут такого? — Да ничего. Спасибо, Наталья Петровна. Можете быть свободны. Маргариту она застала сидящей на кровати. Подруга была немного бледной, но веселой. — Ну, что, Наташ, не забрали? — Как видишь, — улыбнулась девушка. — Даже про вылазку в ординаторскую не спросили, ну, я и не рассказала. Кстати, полиция уже знает, кто, возможно, был причастен к покушению на Зоряну. При мне они назвали фамилию Короткин. Я им фотку того типа показала, которого вы с Ромкой видели. — А, ну, молодец. Мне общения с полицией прошлым летом хватило, — Марго обняла колени. — Представляешь, Кристине не понравилось мое давление, говорит, 90 на 60 слишком низко. Так что на ночь я тайком от всех и под ее ответственность остаюсь здесь. Она упала обратно на кровать и укрылась пледом. — Что Ромка-то скажет? Что жена опять куда-то вляпалась? — улыбнулась Наташа. — Если не поверит, пусть сам приезжает и спрашивает Кристину. Она спросила, сколько часов я спала в последние дни… А у меня же этот проект чертов, ну, я тебе говорила. За три дня в общей сложности часов десять сна было, да и то, считая полудрему, — девушка зевнула. — Наташка, я посплю немножко, ладно? Разбудишь меня через пару часиков? А то мне стыдно, пришла к тебе поболтать, а сама… Мысль Маргарита так и не закончила — сон оказался сильнее. Наташа лишь улыбнулась и устроилась на кровати читать книгу. Вечером к девушке заглянул Алексей. Увидев спящую Марго, он предложил выйти в коридор. — Леш, ну, как новости? Как там Света? — спросила у него Наташа. — Света более-менее, держится, — вздохнул он. — Зоряна без изменений по-прежнему. Слышал, что в отделении полиция была… — Была, — подтвердила девушка. — Я показания давала. Видимо, дело Зоряны отправлено на доследование — так это, кажется, называется? Алексей пожал плечами. — Видел Чайку, он заходил к Зоряне. Я так понял, это он полицию в клинику вызвал… Наташ, тебе что-нибудь принести? Может, поесть, одежду, книги? Может, купить что-то? Наташе стало неловко. — Нет, Леш, спасибо, у меня все есть. Лучше Свете помоги, — она поправила воротник его куртки. — Думаю, ей твоя поддержка нужнее. — Если что, я рядом, Наташ, — он поцеловал ее в щеку. Больничный вечер проходил спокойно. Маргарита благополучно проспала ужин — благо, в холодильнике в палате всегда была еда, которую Наташе приносили в небольшом избытке. Наташа написала Роману сообщение, в котором рассказала, что его жену на ночь оставили в больнице из-за обморока. Парень, конечно, распереживался, но взял с Наташи обещание, что в этот раз они никуда не полезут и проведут ночь в палате. Затем девушка традиционно пообщалась с мужем, сходила в душ и забралась под одеяло. Сон закрыл ее глаза достаточно быстро. Среди ночи Наташу разбудили тихие шаги за дверью. Ее сон всегда был чутким, а после рождения малышки она стала различать любые подозрительные звуки и просыпаться от этого. Открыв глаза, девушка обратилась в слух. Незнакомец за дверью немного потоптался, затем прислушался и дернул ручку. Наташу пронзил ток — обычно она всегда защелкивала замок на ночь, но сегодня впервые за почти две недели забыла об этом. «Твою мать! Только этого еще и не хватало», — она зажмурилась. Сердце гулко стучало. Да, не хотелось приключений, а они сами нашли. Приоткрыв один глаз, Наташа выглянула из-под натянутого на голову одеяла. Незнакомец открыл дверь (она бесшумно поддалась) и сделал несколько неуверенных шагов в сторону Маргаритиной кровати.