Нулевой меридиан

Гаррида мерил шагами комнату, пытаясь выстроить в голове схему и план действий. Выходило, что ему в любом случае придётся расстаться с Тео на неопределённое время. Юнге нужно было заняться своими делами, а ему своими. И совместить процессы было не в его силах. Отличный участок земли продавался совсем рядом и имел выход к океану, что было немаловажно. Нужно золото, ибо задаток он уже внес, а для этого ему необходимо попасть на корабль. Расставаться было тяжело. Он всех вокруг подозревал в симпатии к своему Теодору и отчаянно боялся, что случится что-то непоправимое, стоит ему только ослабить контроль. Он прекрасно понимал, что это уже граничит с безумием, но ничего не мог с собой поделать. Внутри поселился страх потерять Тео, и он проигрывал ему. Поймав капитана на пятом круге, Теодор крепко обнял его и поцеловал в губы, пытаясь успокоить. — Не превращайся в параноика, Найо. Я тоже не хочу расставаться, но чем быстрее мы закончим дела, тем раньше сможем жить вместе, ещё успеем друг другу надоесть. — Это вряд ли, малыш. Постарайся разобраться с переводом быстрее, а то я поотрываю головы всем, кто тебя задержит. — Лучше пусти свою агрессию в дело и встречай меня с оформленной землёй. Я постараюсь продать свой дом, хоть и за гроши, но нам всё пригодится. Вместо ответа Гаррида сам потянулся за поцелуем, тот вышел жадным, словно они месяц не целовались. — Уже тоскую по тебе, мой Тео. Но я сделаю, как ты и говоришь. Земля практически уже наша, найду рабочих и сразу же за строительство дома примемся. Пока можно пожить в гостинице, хозяин заинтересован в стабильном доходе. Всё у нас будет отлично, ты прав. Бернардо, поправляя кудряшки, провёл пальцами по лбу Тео и скуле, коснулся полных губ. — Ты самый красивый на свете мужчина. Теодор вскинул брови от удивления. — Комплимент? Вот так прямолинейно, капитан? — и рассмеялся. — Люблю тебя, мой Найо. Только тебя. Запомни это и будь уверен во мне. Я ведь вижу, что ты уже без причины ревнуешь. Я нужен только тебе, пойми ты это. — Пойму, когда в одном доме жить будем и в одной постели спать. — Ох, хорошо, что тебя не слышит никто. Точно от церкви отлучат, — ответил, а в глазах заплясали смешинки. — Список моих прегрешений настолько длинный, что я отлучён от церкви давно и заочно, там нам не венчаться, прости. Теодор поцеловал своего капитана в нос и широко улыбнулся. — Я прощу тебе всё что угодно, тем более теперь уверен — ты меня любишь. Знал бы ты, как я раньше ждал такого внимания и слов! — А теперь не ждёшь? — Теперь дождался, Найо, и у меня есть всё, чего бы мне хотелось. Оторваться от Бернардо было невозможно, и на то, чтобы начать собирать вещи, ушло ещё добрых полчаса. У Тео уже болели губы от поцелуев, но он чувствовал такое невероятное счастье, на которое и не надеялся. В путь Гаррида уехал если не с лёгким сердцем, то хотя бы без желания натворить глупостей. Собрав волю в кулак, он велел себе вспомнить, что является бывшим пиратом, а не барышней, и это помогло. Через два дня он достиг места стоянки своего корабля и взошёл на борт под бравый свист и добрые приветствия. — Рад видеть вас, сэр. Мы уже начали подозревать неладное, когда пришло долгожданное письмо, — пожал ему руку старпом. — Были небольшие осложнения, но я жив и здоров, — кивнул он и направился в каюту. — Воды мне и что-нибудь пожрать, лошадь на борт, отплываем по намеченному ранее курсу. — Есть, капитан. Теодор едва справился с эмоциями, когда комендант Нулинг снова попытался затянуть поставку оружия. Но Монтеро не был бы собой, если бы позволил водить себя на за нос. — Я всё организовал, сэр, и чем скорее оружие попадёт к коменданту Кэмбелу, тем раньше я смогу вернуться к вам и начать службу. Нулинг рассеянно кивнул, явно думая о своём, и вышел из кабинета, кому-то громко отдав распоряжение о погрузке. — Передай своему коменданту письмо от меня и, если не затруднит, попроси вскрыть и прочесть при тебе. Считай это моим первым поручением. Удивлённый подобной просьбой, Теодор всё-таки согласился, ведь нарушение этикета для него было сущим пустяком на фоне скорого перевода и спокойной жизни с Бернардо. Распрощавшись с комендантом, Тео отбыл в свой форт, надеясь, что не задержится там надолго и сможет вернуться к Бернардо в оговорённый срок. Мелкие проволочки, раздражающие и мешающие правильно вести дела, казалось, остались позади, но очень скоро выяснилось, что лошадей подковали из рук вон плохо, и они начали хромать на второй день. Было ли это спланированной акцией или схалтурил кузнец, выяснять было некогда. Теодор, скрипнув зубами, отправил одного из извозчиков за кузнецом, выделив ему свою лошадь. Подобная ситуация нервировала, и он злился сам на себя, что не проверил все досконально и поторопился. Мысль о том, что комендант изначально решил подставить его, совсем не грела, но он не торопился с выводами. Вполне возможно, что он просто пешка в чужой игре, но и этому спуска не даст. Кузнеца привезли на следующий день, и Теодор коршуном следил за его работой, проверяя каждое копыто и делая замечания, чем чуть не довел дородного мужика до истерики. Ничего, полезно будет. Расстались они, правда, добрыми друзьями, когда Теодор расплатился золотом и похвалил работу кузнеца. Дальнейший путь прошёл не без приключений, но Тео не задерживался, экономя время, и, изрядно вымотанный, но не сломленный, добрался до форта почти в срок. Отправив оружие на разгрузку, Монтеро сразу пошёл к коменданту форта. — Ваше указание выполнено, комендант Кэмбел, оружие доставлено. — Что ж, рад это слышать, — кивнул ему на стул комендант и сел сам. — Вижу, что ты устал с дороги, так что все расспросы потом. Теодор подошёл ближе, передал письмо и сел на предложенный стул. — Он сказал остаться, когда вы будете читать. Дуайт Кэмбел вскинул брови и с недоумением посмотрел на Теодора. — И ты его послушался? — Это он дал как первое задание, откуп для перевода. Дуайт ещё раз окинул Монтеро внимательным взглядом и небрежно развернул письмо, будто напоказ. — Надеюсь, он не просил читать вслух? Тео покачал головой, а Дуайт по мере чтения краснел будто от гнева, а в конце скомкал письмо. — И эту мерзость он решил передать через моего первого помощника? Умно. — Он немного странный, как мне показалось, но не идиот, хотя могу и ошибаться. Есть что-то, что я должен знать, или что-то, о чём должен забыть? — Теодор внимательно изучал лицо коменданта и пытался понять, что за собака пробежала между ним и Нулингом. — Знать тебе нужно только одно: никогда не сближайся с Филипом, никогда не дели с ним постель, никогда не поддавайся на его лживые речи и никогда не верь его посулам. Теодор свёл брови и кивнул, решив не расспрашивать коменданта о том, что случилось между ним и Нулингом, имя которого он услышал впервые именно от Дуайта. В том, что сказанное следует именно забыть, Тео не сомневался. Покинув кабинет коменданта и убедившись, что оружие попало на склад, а извозчики в казарму на ночлег, Теодор направил лошадь домой. Отчаянно хотелось нормально поесть и выспаться, что он и постарался сделать. Запасы еды позволили ему утолить голод и не возиться на кухне, а вот сон не шел. За все эти недели он привык спать около крепкого и горячего тела, и сейчас в постели было очень одиноко и холодно. Он даже встал, чтобы подбросить в очаг ещё несколько поленьев, и засунул в кровать жаровню, чтобы согреться. И только глубокой ночью его наконец сморила усталость и он уснул, думая о том, как там его Найо. Оставшись наедине с собой, Дуайт Кэмбел запер дверь за нечаянно растревожившим старые раны Теодором и положил письмо на стол, бережно разгладив его и досадливо поморщившись, когда обнаружил на бумаге небольшой надрыв. Забавно — вспыльчивость Дуайта, о которой среди солдат ходили легенды, простиралась далеко за пределы службы, и ситуация с письмом зеркально отражала всё, что мог натворить мужчина и что, собственно, вытворял в личной жизни. Винить на самом деле, кроме себя, было некого, но Дуайт с упорством мула уцепился за единственную ошибку Филипа и не мог простить ему измену, в которой тот и виноват-то не был толком. Обычно получая от Нулинга письма, Дуайт выбрасывал их не читая, но в этот раз бывший любовник не оставил ему выбора. «Привет, Ди. Приходится использовать уловки, чтобы ты прочёл, наверное, на девятый раз то, что я хочу тебе сказать. Я мог бы приехать, но в прошлый раз было неприятно торчать за воротами форта несколько часов и уехать, так с тобой и не поговорив. Если я начну писать банальные извинения и признания, ты поморщишься, а может быть, выкинешь письмо, несмотря на присутствие твоего первого помощника, так что не стану. Просто хочу сказать, что совершённая мной ошибка дорого обошлась и всё ещё обходится мне. И если ты всё-таки решишься на откровенный разговор, я буду ждать. Смешно, наверное, ждать в тридцать семь, но я как всегда уверен, что у меня есть время. А у тебя?» Филипп даже не подписался, что взбесило особенно сильно. Раньше Нулинг всегда выводил в конце своих посланий подпись или писал какую-нибудь совершенно не подходящую ему по статусу глупость. Но теперь всё изменилось для них обоих, и решив, что ворошить прошлое всё-таки не стоит, Дуайт выбросил письмо в камин, прекрасно понимая — он всё равно уже запомнил каждую строчку и скорее всего из-за очередного появления Филипа в своей жизни снова будет плохо спать.

***

Гаррида выгреб всё золото, что было припрятанно в разных частях корабля и решил, что этого вполне хватит и на землю, и на дом, и на безбедную жизнь. Плыть сейчас за основным резервом было не с руки. Его ждал Теодор и купчая на участок, а значит, следовало поторопиться. И начать нужно было с разговора со старпомом, а затем и с командой. Сходя на сушу, он практически уходил с каперской службы, но бросать галеон не собирался, ведь именно корабль и дальше должен был стать способом добывать золото. — Бросаешь нас, значит, капитан? Старпом недовольно цокнул языком и изучающе глянул на Гарриду. Хотел, кажется, сказать что-то ещё, но явно передумал. — Не буду врать, что стал старым или разлюбил море, но я один раз уже упустил своё счастье и повторять ошибки не намерен. — А твоё счастье море, что ли, не любит? Ни в жизнь не поверю. — Любит, но на корабль не вернётся. — Вот даже как. Неужели нашёл Монтеро? Бернардо усмехнулся и кивнул. Кому как не Джеку Брайту, с которым выпито было столько, что море залить можно, знать о душевных привязанностях капитана? — Так что теперь я буду почётным судовладельцем, гавань для вас в Салеме всегда открыта, а патент справим на тебя, раз согласен взять нашего красавца в свои руки. — Куда деваться, конечно, согласен, капитан. — Теперь я тебя так звать буду. Решив главную проблему, Гаррида даже повеселел и уже с радостью ожидал встречи с Теодором. Судьба явно благоволила к ним и свела, чтобы наконец-то отсыпать немного простого счастья. Гаррида прошёлся по палубе, поднялся на капитанский мостик и мысленно поблагодарил галеон за верную службу и защиту. Подставив лицо морскому бризу, он с удовольствием прикрыл глаза и дотронулся до штурвала. Было непросто изменить свою жизнь, но он знал, что всему на этом свете есть цена. И готов был заплатить её. Команда приняла новости по-разному, кто-то явно приуныл, а кто-то, наоборот, был рад смене власти. И с теми, и с другими теперь будет разбираться Джек, но Бернардо указал ему на двоих, которых он бы ссадил на берег, ибо они могут попытаться устроить мятеж. Брайт кивнул в знак согласия и поблагодарил за совет. В порту Салема Гаррида скрепя сердце окончательно попрощался со своим галеоном, махнул всем рукой и взобрался на коня. Он ещё походит под парусом, и не раз, но теперь его удел суша, а значит, пора заниматься делами. Оказалось, что для оформления купчей на землю нужно пройти восемь кругов ада, а на девятом тебя снова спросят о целях приобретения. Гаррида не был дворянином и не брал землю для обеспечения нужд страны, в этом заключалась основная проблема. Но золото делает сговорчивыми даже бумагомарателей, поэтому спустя неделю бывший капитан оказался обладателем вожделенного куска суши с выходом к морю. Осталось найти толковых людей и начать строительство, а главное, дождаться где-то задержавшегося Теодора. Он, как и в прошлый раз, снял две комнаты в лучшей гостинице, оговорив с хозяином, что они с Тео поживут тут какое-то время, и заплатил за месяц вперёд. А меж тем прошло уже три дня и сердце начинало ныть в разлуке. Чтобы хоть как-то отвлечься, Гаррида написал письмо лордам и отправил к ним гонца, не надеясь на почтовую службу. Также объехал местные селения в поисках рабочих рук и нашел подрядчиков. Но каждый вечер, ложась в холодную постель, ему хотелось перестать быть таким покладистым и расторопным, оседлать коня и мчаться к Тео, желая убедиться, что он в порядке. Теодор явился спустя ещё три дня, когда Гаррида готов был пуститься в путь и доставить любовника лично. Бросив на пол запылённый мундир, Тео нырнул в объятия к своему капитану и крепко прижался к его груди. — Кэмбел как с цепи сорвался, не отпускал, пока все дела не закончил, наверное, на год вперёд. Мчался к тебе как мог быстро, но вот дом не продал, прости. — Ничего, будет небольшим подспорьем на будущее. Земля не дешевеет и иметь свой дом тоже неплохо. Зато я успел переделать кучу дел, малыш. Но это потом. — Гаррида заглянул в тёмные глаза, отметил усталость и нежно припал к губам. Он скучал, ощущал себя раненым зверем, которому не было покоя, и метался словно в клетке. Но Тео снова рядом, отвечает на поцелуй, стонет, стоит только проникнуть в рот языком, и всё испаряется. Бернардо даже дышится легче, хочется петь какую-нибудь из самых громких пиратских песен и носить своего юнгу на руках. — Ты вернулся, это самое главное, — прошептал он в припухшие губы и подсадил Тео себе на бёдра. — Всё остальное неважно. Обхватив своего капитана руками за шею, Тео привычно и комфортно устроился в его руках, повис, выгибаясь и притираясь к его паху. — Мне будто снова шестнадцать и я с ума схожу от желания, постоянного, непрерывного, стоит только очутиться рядом с тобой. Они сходили с ума вместе, расплескивая воду и скрипя кроватью, на которой и заснули в обнимку.

***

Новый день принёс новые заботы. Теодор спешил предстать перед начальством, они с Гарридой даже толком и не поговорили, не обсудили планы, но Бернардо отпустил его. Главное, что они вместе, и жизнь постепенно встаёт в нужную им обоим колею. Гаррида прекрасно понимал — большая часть забот о доме ляжет на его плечи, но он знал это изначально, поэтому просто продолжал начатое, ожидая своего юнгу и давая ему необходимую свободу. Первый день оказался настолько выматывающим, что Тео с ещё большей теплотой вспомнил старый форт. Стиль управления у коменданта Нулинга резко отличался от заведённого Кэмбелом. Если прошлый начальник за всем следил сам и мало кому доверял, то здесь в фаворе был заместитель Нулинга — Конор Харт. И судя по цепкому, злому взгляду, Теодор ему не понравился. Оно и понятно, Монтеро был юн, хорош собой, одет в добротную одежду и пользовался расположением коменданта. Это вызывало зависть, но Тео не собирался менять себя в угоду чьим-то чёрным мыслям, поэтому приготовился к заведомо нечестной игре. Припомнив и проблему с лошадьми, он собирался держать ухо востро с этим человеком. Монтеро прошёл суровую школу жизни на первом месте службы, и обжигающие взгляды Конора Харта не пугали. Теодор будет делать свою работу как привык — идеально, и вряд ли комендант станет обращать внимание на козни, раз уж сам пригласил перспективного юношу на службу. Нулинг с трудом нашёл время, чтобы объяснить Теодору порядки, но всё же сделал это лично, а потом как бы невзначай, но со слишком явным интересом спросил, как Дуайт отреагировал на письмо. — Посоветовал не сближаться с вами, — спокойно ответил Теодор. — В целом письмо не доставило ему радости. — Упрямец, — хмыкнул Нулинг и кивнул скорее сам себе. — Хороший совет он дал, кстати, я весьма болезненная заноза в заднице. — Охотно верю, сэр, однако смею отметить, что в моем распоряжении одна уже есть, с меня хватит. Комендант смерил его взглядом, снова кивнул, на этот раз определённо Теодору, и вышел из кабинета, бросив через плечо указание: — Принимай дела по поставкам провизии, завтра будет жаркий денёк. Тео вздохнул и пошёл забирать книгу с записями у Харта, встретившего его ещё более неприветливо, чем Монтеро ожидал: — Явился? Я думал, задержишься у коменданта, ты ведь за этим перевёлся? Харт смерил Тео презрительным взглядом и протянул книгу, в последний момент убрав руку и как бы случайно уронив увесистый фолиант на пол. — Ой, какая досада, придётся тебе наклониться, впрочем, вряд ли для тебя в этом есть что-то новое. — Слушай, Харт, тебя не дотрахали сегодня или променяли на кого-то посимпатичнее? — приподнял бровь Тео и сложил руки на груди. — Не знаю, что у тебя за проблемы, но держи их при себе, если хочешь дожить до старости. Теодор успел увернуться от удара в нос и отошёл на пару шагов. — Не советую распускать руки, мы всё ещё можем поладить, но с каждой минутой надежды на это всё меньше. — Мне незачем ладить с болтливой подстилкой. Будто я не знаю, зачем вас комендант на службу берёт, только ртом и задом работать умеете. Учти — будешь путаться под ногами, очень пожалеешь. — Кажется, у тебя не всё в порядке с головой, Харт. Объясняю медленно и внятно — я ни с кем здесь не собираюсь спать. Для меня форт — это работа, и ничего более. Свои отношения с комендантом решай сам. Попробуешь распустить руки и узнаешь обо мне много нового. За книгой зайду позже, надеюсь, она будет мирно лежать на столе, — с этими словами Теодор развернулся и быстро вышел, не дав оппоненту возможности ответить. Происходящее выглядело скверно, он не хотел наживать себе врага в первый же день, но что случилось, того уже не исправить. Харт явно не в себе, раз несёт подобную ересь, но у Теодора найдётся управа на одного озлобленного неудачника. Жаловаться Теодор не привык и никогда не признался бы, что испытывает серьёзный дискомфорт из-за смены места службы, чужих людей вокруг и откровенно враждебного отношения человека, с которым предстоит тесно сотрудничать. Комендант особой поддержки тоже не оказывал, отстранённо рассказывая о заведённых порядках и поясняя, как у них принято вести учёт. За книгой пришлось вернуться раньше, чем Тео планировал, и отсутствие Харта в кабинете принесло облегчение. Привыкший к порядку во всём, что касалось его зоны ответственности, Тео приступил к пересчёту записей и несколько часов потратил, чтобы понять, что же не сходится. А не сходилось на весьма крупную сумму. Вот почему Харт злился и нападал на него, желая вывести из себя. Помощник коменданта просто приворовывал и боялся попасться на этом. Но был так глуп, что даже не попытался испортить книгу. Оставалось решить, что ему со всем этим делать, а пока новая поставка провизии отвлекла его от ревизии. Оказалось, что и поставщики к порядку не приучены. В форте Ангола все знали, в каком порядке складывать провизию и как правильно сортировать продукты. Здесь же Тео увидел перед собой скорее безобразную кучу, чем упорядоченно сложенные припасы. Пришлось потратить несколько часов на то, чтобы объяснить поставщику, надо сказать, изо всех сил сопротивляющемуся, как нужно сортировать продукты и в каком виде они должны приходить, чтобы быть пригодными в пищу и чтобы их не приходилось пересчитывать по несколько раз. Расписав порядок и шлёпнув на бумагу штамп для пущей убедительности, Теодор отпустил раздосадованного поставщика и занялся сортировкой самостоятельно, начиная понимать, что проблема не только в воровстве: часть еды из-за неправильной перевозки пришла в негодность. В гостиницу Теодор попал поздно ночью и практически без сил. Найо с тревогой ждал его у окна и помог раздеться. — Есть будешь? — Нет, только спать. Понимаю, почему Нулинг взял меня на эту должность. — Ты всегда можешь оставить её, ты же знаешь, — вкрадчиво начал Бернардо, но Тео уже спал.

***

Поговорить не удалось ни на следующий день, ни через три дня: Теодор приходил неизменно в ночи, вымотанный, будто таскал мешки на себе, а не командовал солдатами. Бернардо начал злиться и всерьёз подумывал о том, чтобы уговорить любовника оставить работу в форте, но случая для такого разговора не представлялось, а в те редкие минуты, что им удавалось урвать для себя, Тео слишком хотел расслабиться, а не говорить о неприятных вещах. На четвёртый день, видя, что новичок отлично справляется с порученным делом, комендант напился. Он сидел у себя в кабинете, накачиваясь ромом и стреляя в мишень время от времени, чем и привлёк к себе внимание Теодора. Заглянув к нему после очередного выстрела, юноша понял без слов, по какому поводу попойка, и решительно отобрал бутылку. — Вместо того чтобы топить горе в роме, давно бы встретились и поговорили. Дуайт упрямец каких поискать и не прощает предательства, но если есть что сказать, то он всегда выслушает. — Ага, выс-лш-ет, хер там был. Филипп пьяно рассмеялся и плеснул Теодору ром в свой стакан. — Он осёл, каких мало, сам ж видел, зна-шь, слушать не стал, выставил. Вздохнув, Тео отставил бутылку подальше и сел на край стола. — Расскажите, что у вас случилось, может, помогу чем-то. У меня тоже так вышло в любви — дураками оба были, потеряли пять лет. У меня опыт небогатый, но надираться одному точно делу не поможет. — Это он дурак, — словно протрезвел от злости Нулинг. — Я напился тогда, его долго не было, слухи разные ходили. Комендант поморщился словно от уксуса, откинулся на спинку стула и расфокусированно уставился на дверь. Вспоминать было горько, потому что действительно всё сложилось весьма скверно, и в этом была его вина. А признавать себя виновным в ошибках Филипп не любил. — Он застукал меня в постели с голым матросом. Предвосхищая твой вопрос, говорю сразу, между нами ничего не было. Просто набрались вместе в таверне, этот идиот на спор полез в море, мол, морские волки в любую погоду не тонут, а была зима. Ну куда его девать? Я к себе и привёл. Раздел, согрел, у нас ещё ром оставался, да и спать завалился. Как назло, Дуайт с самого утра приехал. Увидел, по морде дал и велел выметаться. Во всех смыслах. Слушать не стал, а я тоже обидчивый. Вот и всё. Теодор едва удержался от того, чтобы по лбу себя не хлопнуть — до того нелепой оказалась ситуация и плёвым — повод для ссоры. Впрочем, если кому рассказать их с Бернардо историю, то не лучше выйдет, может, и ещё глупее прозвучит. — И долго вы в ссоре? — Семь лет скоро. Сперва обидно было, я с другими пробовал, но всё не то и не так, а потом война началась, не до сердечных дел стало, я только вести боялся дурные получить, узнать, что этого идиота подстрелили. Но ничего, и он живой, и я. Как устроился сюда, решил поговорить, помириться с ним, так он и слушать не стал, придурок упрямый. А может, и не нужно ему это всё, да и пошёл он к дьяволу, мне тоже не нужно. Нулинг хлопнул кружку на стол и с трудом поднялся на ноги. — На черта мне придурок этот, когда вон каких парней полно. Ты как — пойдёшь со мной? Не как матрос тот, по-взрослому. Теодор даже опешил от такой наглой непосредственности и растерянно посмотрел на начальство. — Ну, я в недавнем прошлом тоже матрос. Господи, зачем я это говорю? Вам нужно домой, проспаться. А со мной у вас ничего не получится, я на работе ничем таким не занимаюсь. Лучше сразу увольте. — А чего так? — глупо спросил Нулинг. — Удобно ж. И я мужик ласковый, и ты симпатичный. Теодор едва сдержался, чтобы не отшатнуться от подошедшего у нему коменданта, едва держащегося на ногах. Он не был опасен и, как ни странно, противен, но Монтеро надеялся на то, что сможет донести до затуманенного алкоголем сознания Нулинга главную мысль. Но прежде чем он успел заговорить, комендант Нулинг пошатнулся и практически завалился на Тео, опрокидывая его вместе со стулом. Говорить спокойно в такой ситуации было сложно. Пытаясь спихнуть с себя мужчину, Тео старался донести до него свою позицию, а заодно отбиться от пьяных поцелуев: — Я не свободен, прекратите! Слишком много было ошибок, чтобы позволять хоть какую-то двусмысленность, уберите от меня руки! Если вы правда испытываете чувства к Дуайту, то должны понять меня и слезть! Теодор кое-как смог выползти из-под коменданта, который ни на чём не настаивал, но явно был не в состоянии самостоятельно подняться и освободить Монтеро. — Не знал, ты прости, я здесь совсем одичал. Нулинг устроил голову на руке и, кажется, задремал прямо на полу. А Тео только за голову схватился и готов был молиться, что ему показалось, что, когда они боролись на полу, дверь в комнату открывалась.