Глубока и горька, словно море, любовь...

– ...и если бы не Васко, меня бы, наверное, затоптали. Но он попал в глаз тому быку с пятидесяти шагов! Никогда не встречал человека, который бы так стрелял! – Хмм... Константин подпёр щёку, разглядывая де Сарде с несколько меланхоличным видом. Это был настораживающий признак, меланхоличность Константина обычно не сулила ничего хорошего, выливаясь в буйные загулы и очередные скандалы с отцом. Дядюшки на Тир-Фради не было, а Константин ещё ни разу не позволил себе выходок, которые могли бы подорвать авторитет должности губернатора, однако де Сарде сомневался, что это хорошо. Возможно, это было плохо, потому что если у Константина не осталось привычных способов сбросить напряжение, ему придётся придумать новые. А остаться рядом и проследить, чтобы это оказался достаточно безопасный способ, де Сарде не мог: его ждали Телема, загадочные руины, подозрительная деятельность Монетной Стражи и ещё множество разных дел. Наведение порядка на Тир-Фради становилось всё более масштабной задачей. – Мне кажется, мой дорогой кузен, или имя Васко звучало в твоём рассказе чаще любых других слов? Последний раз ты говорил так много о де Клорми... Де Клорми, брат и сестра, походили на драгоценности, сияющие, изящные, хрупкие, которые страшно уронить или сжать слишком сильно. Они блистали на фоне остального двора, вызывая зависть и восхищение. Они были одними из немногих, кому не было дела до отметины на лице де Сарде. Или так казалось. – Он похож на дикаря. И, знаете, эта штука... Инесса де Клорми мелодично рассмеялась, обмахнувшись веером. – Возможно, я с детства мечтала о лесных чудовищах. О лесных чудовищах, которые хранят в подземной пещере много-много золота и красивый титул. Тогда де Сарде развернулся и ушёл так же тихо, как только что подкрался к болтавшей компании. Пожалуй, он мог гордиться тем, что ни одно дерево или хрупкая ваза на его пути не пострадали. Константин еле догнал его и подхватил под руку, косясь из-под упавших на глаза волос. – Мне жаль. Мне жаль, мой дорогой кузен, но ты должен был услышать. Он знал, что должен, и был благодарен Константину за полученную возможность. И самую чуточку ненавидел его за неё же. – Не понимаю, причём тут они, – буркнул де Сарде, поморщившись. Благодаря Константину де Сарде не успел тогда влюбиться как следует, это позволило обойтись без разбитого сердца и прочих достойных галантного романа драм. Однако воспоминание всё равно оставалось неприятным. Кроме того, какое отношение это могло иметь к Васко? Васко был честным, разумным, и мог успешно позаботиться о целом корабле или даже армаде кораблей – де Сарде в этом не сомневался – и уж точно не получал удовольствия, унижая расположенных к нему людей за их спиной. В нём одном собралось благородства больше, чем в десятке таких, как... некоторые болваны, называвшиеся аристократами. И дело не в происхождении, а в том, каким Васко был и оставался сам по себе. И ещё Васко не пытался добиваться внимания. И уж точно де Сарде не собирался в него влюбляться. Они стали отличными товарищами – во всяком случае, Васко не возражал против того, что они нравятся друг другу – и ни один из них не делал ничего, даже отдалённого похожего на то, что делают люди, которые решили сыграть в любовь: не читал стихи, не дарил подарки, не рассыпал выверенные двусмысленные намёки. К счастью, ничего подобного. У де Сарде определённо не оставалось свободного времени на глупости вроде романов. Он удивился, как так получилось, что Васко и романы сошлись вместе в его мыслях. – Хмм... Константин сделал неторопливый глоток кофе, глядя на де Сарде поверх края чашки. – Кажется, мне опять пришла пора умирать от ревности. Скоро мой милый кузен окончательно меня забудет ради бравого морского капитана. Де Сарде фыркнул, похлопав его по руке. – Эта шутка устарела ещё лет пять назад. Константин аккуратно поставил чашку, едва-едва звякнув ей о блюдечко, и усмехнулся. Усмешка вышла невесёлой, и это беспокоило. С лёгким усилием де Сарде отодвинул мысли о Васко в сторону. Он чуть сжал руку Константина, которую всё ещё держал в своей ладони. – У тебя здесь точно всё в порядке? Пальцы Константина сжались в ответ. – Ну конечно, кузен. Что может пойти не так среди гор бумаг и одних и тех же разговоров с одними и теми же людьми? – его голос зазвучал преувеличенно бодро. – Если хочешь, я расскажу тебе подробную историю переговоров с торговцами, каждый из которых хочет преференций для себя и повышения налогов для конкурентов. Только постарайся не уснуть, ты слишком тяжёл, чтобы я мог отнести тебя в кровать на руках. – Константин... Константин резко отнял ладонь, поднялся и отошёл к окну, застыл там, сложив руки за спиной и разглядывая морской пейзаж. Сегодня море сияло и искрилось в солнечном свете, игривое и великолепное. Стоило ли удивляться, что Васко так скучал по нему? Де Сарде встряхнул головой, отгоняя эту мысль, и тоже встал возле окна, ухватив Констанитна за плечо. – Константин! Кузен покосился на него краем глаза. Он выглядел бледным и уставшим, под глазами залегли глубокие тени. Де Сарде мысленно выругал себя за то, что и в самом деле почти перестал обращать внимание на его состояние. Дела делами, однако же нельзя позволять им затмевать всё остальное! Он уже вдохнул, чтобы задать вопрос, когда Константин сердито прищёлкнул языком: – Если ты упомянешь докторов, я назову тебя по имени. Де Сарде со стуком захлопнул рот. Своё имя он ненавидел – громоздкое, претенциозное, принадлежавшее вовсе не ему, а двоюродному деду – и если бы мог, то стёр бы из памяти навсегда. Если Константин напомнил об этом, докторов и правда лучше не упоминать. Константин снова уставился на море. – Ты же не оставишь меня в покое, дорогой кузен? – Нет. Буду стоять над душой, пока не сдашься. И я давно уже превосхожу тебя в добродетели терпения. Он невольно улыбнулся воспоминанию о том, что именно Васко нашёл столь поэтичное определение банальному упрямству. Некоторое время они молчали. Константин хмурился, тихо постукивая по полу носком сапога. Звук казался неестественно громким в тишине. Потом он со вздохом повернулся к де Сарде. – Я... не хотел бы говорить тебе этого, кузен. Я думал... что просто сделаю вид, будто ничего не случилось, чтобы ты не огорчался. Довольно нечестно с моей стороны, а? Ты имеешь право знать. Де Сарде сжал пальцы на его плече, подобравшись. Константин вытащил из кармана письмо и протянул ему. – Пришло из дома с последним кораблём. Де Сарде взял письмо и уставился на него. Обычный желтоватый конверт, запечатанный дядюшкиной печатью, с траурной каймой. Де Сарде взял его, провёл пальцем по чёрной полоске, и тогда догадка заставила безжалостно смять дорогую плотную бумагу – Мне жаль, – сказал Константин. Его глаза утопали в чёрных провалах, совсем как... Де Сарде убил эту мысль прежде, чем успел её додумать.