Сладкий папочка

Несмотря на тяжело перенесённый перелёт с непривычки, Гарри получил истинное удовольствие от созерцания красот. Со свойственным размахом, Том снял шикарный номер в отеле неподалёку от моря, и один только час Гарри разглядывал убранство и округу, не переставая восхищаться. — Гарри, немедленно отойди от перил балкона, — нахмурился мужчина, поглядывая всё чаще в сторону юного возлюбленного, который отвлекал от важной переписки своим поведением. — Ещё немного и свалишься! — Не свалюсь, не будь букой, — с сияющей улыбкой Гарри вышел с балкона и улёгся на кровать, чтобы не нервировать Тома, не бросавшего работу даже в отпуске. А разглядывать округу лучше вместе. Чувствуя, что скоро любопытный нос подползёт ближе, Реддл, что сидел в кресле, рядом с кроватью, протянул руку и смог коснуться лохматой головы, при этом не отвлекаясь от переписки. — Ещё полчасика потерпи и мы прогуляемся. — Я ждал два года. Ещё полчаса могу потерпеть. Развлечение себе Поттер в любом случае нашёл. Устроил селфи. Какой же отдых без фотографий? Выкладывать в сеть не собирался, чисто для себя. Разве что, мог скинуть любимой блондинке. Пусть слюной подавится! Пришёл его, Гарри, черёд отдыхать за пределами Британии. Драко в своё время изрядно нахвастался фотками с отдыха. Побывал во многих местах и Гарри отчасти завидовал ему. По-хорошему. Теперь они поменялись ролями. Том мельком глянул на довольного ребёнка, что фотографировал себя в разных ракурсах, а после сел обрабатывать. Простейшего навыка ему хватало. А чуть позже приступил к съемке их номера и местной красоты за окном. Удалось даже поймать в кадр работающего Тома. Он превосходно смотрелся на фоне дорогого интерьера. Лёгкая небрежность в причёске, немного мятая рубашка с засученными руками и полуоткрытой грудью не портили вид, а скорее наоборот. Не грех соблазниться. Так и хотелось снять всю одежду и посмотреть на роскошное тело папочки без лишней преграды. Гарри был уверен, что Том соберёт кучу взглядов на пляже, на который не терпелось пойти.

***

Телефон был заряжен на 70% и Гарри очень надеялся, что его хватит на прогулку. Он был не согласен просто гулять и любоваться. Чёрт с два. Фотографировал всё, что попадалось красивое на глаза, и Том не был обделён вниманием объектива. Мужчина весьма гармонично смотрелся на снимках отдыха. Ближе к вечеру у парня скопилось приличное количество фото с архитектурой, достопримечательностями и Томом. Последнее особенно сильно радовало, ведь его коллекция за пару часов увеличилась вдвое! Особенно их много вышло на пляже. При виде Тома, ещё с нулевым загаром, приходилось глотать слюнки. И глазел на него не только Гарри… как он и предполагал. Много женщин любовались им и бросали кокетливые взгляды, не замечая Гарри. Или же принимая за сына. В тот момент парень ревновал по-черному. Настроение омрачалось с каждым новым взглядом, охами и шепотом. Пока Том не совершил… немыслимое. Безумец, он не постеснялся никого, когда демонстративно притянул к себе Гарри, уже будучи в море, и поцеловал. Мысли немедленно разбежались в разные стороны. Объятия моря и тёплые губы мужчины привели его в небывалый восторг. Они вместе. Готовые раствориться друг в друге. И плевать на остальных. Их не должно касаться чужое счастье. Не говоря уж о том, чтобы пытаться это счастье порушить. Том доказал, что его чувства — это не пустые слова. Он смотрел только на Гарри. Разговаривал только с ним. И прикасался только к нему. И потому парень в его руках раскрывался полностью, прильнув с полной покорностью. Они целовались с упоением и желанием не останавливаться как можно дольше. Нежность, менее пожирающая чем страсть, обволакивала двух любящих людей словно тёплое одеяло. Не удивительно, что в номер Гарри возвращался, прижавшись к боку Тома, улыбаясь при этом так, словно успел выпить. Любовь и эйфория его опьянили. — Это было потрясающе, — с блаженным стоном произнёс Гарри, уже будучи в постели. Они быстро приняли душ, после моря не айс ложиться на чистую постель, заказали еду в номер, не желая спускаться, и теперь довольные лежали на кровати. Том прижал к себе своего мальчика, который мурлыкал, словно котёнок, и носом потёрся о шею, вызывая щекотку с приятными мурашками. — Твоя довольная мордашка стоила всего этого. Впереди у нас ещё десять дней. Зелёные глаза ярко горели искренней любовью. Такого Том не видел ни у кого из своих бывших. Гарри был первым и единственным, кто дарил свою искренность и честность. В его действиях и словах никогда не приходилось сомневаться. Открытое, яркое, эмоциональное солнышко, которое освещало тёмные участки в душе Реддла и грело своим теплом. Чувствуя, что становится до ужаса сентиментальным, Том каждый раз ворчал сам на себя. Но ничего не мог поделать. Целуя сложенные трубочкой губы, уже готовые к поцелую, Том не обделил вниманием горячее лицо, особенно сильно оставляя поцелуи на покрасневшем носу. Он точно успел обгореть на солнце. И Гарри хихикал, когда губы касались его. Он льнул к мужчине, не напрашиваясь на большее. Из простого желания быть ближе и прижиматься теснее. Как и всегда. Это желание неуёмное. — Мой хороший, — ласковые слова сами рвались, Том не мог себя контролировать, когда сердце затопила нежность, говорил и сопровождал почти каждое слово поцелуем: — Солнце. Ты самое дорогое, что у меня есть. То, что ни за какие деньги не купишь. Всегда открытый мне, искренний. Обожаю тебя, Карамелька. Восхищение, с которым Гарри смотрел на него, било в самую душу. У парня не было слов, чтобы ответить и выразить собственные чувства, но яркие, искрящиеся глаза всё говорили за него. — Я тоже… очень люблю тебя, Том, — наконец смог ответить, прежде чем прижаться к губам, которые никогда не надоедали. Как может надоесть целовать этот наглый рот? Эти жёсткие и в то же время мягкие губы? Том целовал его глубоко, по-собственнически, создавая дикий коктейль нежности и страсти. А когда губы начали спускаться к шее, с нежными укусами, а правая рука мужчины оказалась между ног, Гарри вспыхнул, пусть такое и происходило не в первый раз. Только теперь он не сжимался, как бывало на первых порах, а раскрывался полностью. — Хочешь меня? — Я всегда хочу тебя, Карамелька. — И я очень этому рад. Иди ко мне, — призывно изогнувшись, пригласил парень. — Я уже с тобой, — с губ Реддла сорвался смешок и он продолжил своё маленькое исследование. Рука пробралась под боксеры, что-то ещё Гарри не видел смысла надевать, и чувственно сжала член. — Мой мальчик уже стал твёрдым. — Ещё бы… с тобой только так… Предвкушая вкусный десерт от любимого, Гарри не мог сдерживать тихие хныки и постанывания. Чем ниже ощущал поцелуи, тем сильнее росла жажда обладать ртом Тома. Его бизнес-красавчик, как в прошлом любил мысленно называть Тома, делал удивительные вещи губами, в частности языком. И именно благодаря ему у Гарри появился фетиш с вылизыванием. И не он один. Ставший первым мужчиной, Том научил многим вещам. А что сам не пробовал — постигалось в процессе, когда рамки допустимого познавались и расширялись. — Нет, — внезапно прервал процесс удовольствия и принёс небольшую боль, когда пережал у основания, — ты не будешь кончать так быстро. Мы разделим это удовольствие вместе. — Я не против, папочка, — нахально улыбнулся парень. Ни капли возмущения. Никаких обиженных взглядов. С учётом того, что прерывать резко удовольствие как минимум неприятно. Понимающий мальчик. Он готов недополучить малое, чтоб в дальнейшем получить большее в полной мере. В этом весь Гарри. Он терпеливо ждал два года, не заставляя Тома взять отпуск и не устраивая скандалы. И теперь они наслаждались отдыхом наедине. Да и не только отдыхом. Гарри важно было получить его внимание. Это куда драгоценнее и желаннее любого отдыха. Они могли находиться в одинокой, захолустной комнатушке с плохим освещением и обогреванием, и Гарри всё равно был бы рад. Потому что рядом с ним был бы Том. Мужчина, которого он полюбил так сильно, что ушёл от родителей против их воли. Сделал свой выбор в пользу любимого человека. И, несмотря на небедного бойфренда, он добивался своих целей сам, очень редко используя связи, чем ещё больше покорял Тома, одно время ожидающего, что юный любовник будет просить продвинуть его в той или иной сфере. Его будущее, с таким стремлением и удачей, будет прекрасным. Том надеялся, что его любовь к мальчику не угаснет. И Гарри не охладеет. Иначе тьма в его душе разрастётся, поглощая всё то светлое, что давал Гарри.