Сладкий папочка

В пасмурную погоду, когда небо затянуто тучами, а дождь не прекращает топить город с полудня, хорошо бы создать дома ламповую атмосферу. Полумрак на кухне, тихая, приятная на слух, инструментальная мелодия, способствовали этому. Как и создание очередного шедевра, в этот раз не алкогольного, от рук Гарри. В холодильнике нашлось всё необходимое для создания безалкогольного «Мохито» и «Пина колады». Ананас и мята, купленные буквально вчера, пали смертью храбрых уже сегодня вечером. — Надеюсь, получилось неплохо. Непривычно делать без градуса, приходится импровизировать, поэтому на, пробуй! — торжественно объявил парень, ставя перед своим мужчиной «Пина коладу». — Ага, — односложно ответил Том, не отрываясь от телефона, и вслепую взялся за бокал, — спасибо, Карамелька. — Ты весь день сегодня в телефоне. Что-то случилось? Мобильный обычно лежал в стороне, когда дело доходило до домашних, уютных посиделок. Но только не сегодня. Да и вот так подолгу утыкаться в экран мог Гарри, но никак не Том. Работу он старался выполнять всегда вовремя, чтобы не дёргали дома. Не считая, конечно, каких-то незапланированных дел или нависших проблем — тогда Том утопал в разговорах по телефону. — Да, прости. Мужчина ощутил на себе недовольство парня и поспешил убрать мобильный в сторону, несмотря на незаконченное дело, и всё внимание уделил коктейлю, что имел мягкий, сладковатый вкус. — М-м, неплохо сделал. Как бы не подсесть окончательно на твои шедевры. — На безалкогольные уж точно можно, — довольно улыбнулся Поттер, польщенный такой хорошей оценкой. В будущем определенно сотворит что-нибудь ещё интересное. Недовольство и небольшая доля переживания сразу же сошли на нет. Гарри чмокнул Тома в лоб и с радостью отметил изменения на его лице, в приятную сторону. Долгое время любимый хмурился, от чего на лбу появлялись складочки, недовольно поджимал губы, если забывался, сидя в телефоне, и глаза опасно темнели, несмотря на полумрак. Но сейчас, отвлекшись и получив свою порцию любви, расслабился и позволил себе мягкую улыбку. — Если бы ты не выбрал для себя профессию, и я не был бы таким ревнивцем, давно бы открыл бар. — О, как мило! А почему бар мог бы стать поводом для ревности? — Это же очевидно, — Том усмехнулся и перед полным ответом сделал ещё несколько глотков. — Ты покорял бы сердца людей своими коктейлями. Прибавь к этому привлекательность и форму бармена, что красоту только удвоит. — Ах, форма бармена? Ладно, — с хитринкой протянул Поттер. Естественно, в его голове моментально созрел коварный план. — Теперь знаю, что прикупить для разнообразия. Спасибо за идею, любимый, — тягуче, не повышая голос, проговорил на ушко и утянул в неспешный поцелуй. Большую часть дня они провели порознь. А началось всё с раннего утра, которое Гарри встретил в одиночестве. Том подорвался в шесть, по своим срочным делам, и промок, бедолага, под дождем по возвращению. Лило ведь как из ведра. А сейчас от него приятно пахло гелем для душа с ароматом кокоса, который Гарри купил для себя. Теперь же готов делиться, а то и вовсе отдать, чтобы нюхать его на теле любимого. Волосы, всегда уложенные, сейчас были немного влажные, растрепанные, а Гарри ещё больше привёл их в беспорядок, когда запустил пальцы. Тогда как вторая рука полезла под халат, не скрывающий особо грудь. Так и манило оттянуть посильнее, внести чуть больше элементов хаоса в строгую жизнь и внешность мужчины. Так ведь куда интереснее. Пришедшее смс-сообщение на телефон Тома вернуло с небес на землю обоих. Мужчина отстранился с извиняющейся улыбкой, инстинктивно облизывая губы после поцелуя, и хмуро взглянул на оповещение. Вальд. Собственной персоной. — Ах ты, ублюдок… — Кого ты так неласково? — поинтересовался Гарри, желая знать, кого мысленно выматерить за прерывание сладкого занятия. Реддл ответил, но далеко не сразу. «Письмо» от самого Геллерта Грин-де-Вальда, он же Вальд, он же старый чёрт, он же давняя заноза в заднице Тома Марволо Реддла, выбило из колеи. Относительно недавно восстав из забвения, вернулся за старое, продолжил досаждать своей деятельностью. И начал с попытки переманить одного из широких поставщиков на свою сторону. — Самый старый, во всех смыслах, неугомонный конкурент с вычурным именем. Портит мою кровь вот уже десять лет, — глаза мужчины наполнились контролируемым гневом. В последний раз Вальд трахал мозги полгода назад. В самый тяжёлый период жизни Тома, когда был близок час разорваться на части. Затем наступило очередное затишье. А теперь он снова вылезает. Снова не даёт жить полноценной жизнью. — И что он за хрен такой? Чем именно насолил? Именно сейчас мог наступить долгожданный миг. Когда завеса приоткроется и Том расскажет о своей тёмной стороне. Но и не исключено, что «хрен», портящий жизнь его мужчине, конкурент в легальной деятельности. — Геллерт Грин-де-Вальд, — с не самым приятным выражением лица произнёс полное имя Реддл. — Я поднялся по карьерной лестнице достаточно быстро. Но чем выше взбирался, тем меньше устойчивости имел. Особенно когда речь шла об управлении бизнесом. Вальд стоял на высоких позициях, в том числе потому, что не стеснялся использовать грязные приёмы. Та химия, что он производит на легальной основе: мыло, освежители и прочее, по сути, всего лишь объедки от основного производства. А основа — это наркотики. Благодаря им Вальд не обанкротился после того, как легальная занятость едва не заглохла. Однако и я не святой. Моя деятельность плотно держится на менее законных мостах. Тёмная сторона на то и тёмная — что-то должно быть незаконное. Что-то, что несёт за собой кровавый след. Гарри свыкся со второй жизнью Тома, научился принимать его таким, какой он есть. — Поясню, производство наркотиков — совершенно не мой профиль. Более того, меня воротит от них, — заверил Том, понимая, как странно выглядят его попытки оправдать свою деятельность. Не ему вести споры о законности того или иного занятия. Всё, что он хотел, так это уберечь Гарри от ложных впечатлений. Ещё одного побега он не переживёт, от одних только воспоминаний в дрожь бросало. Руки непроизвольно сжались сильнее на талии парня, и он наверняка все понял. Для своей Карамельки Том становился читаем и предсказуем во многих вещах. Маски в его присутствии спадали и больше не могли приклеиться к лицу. Чем дольше они вместе, тем сильнее оно становилось. Невыносимо. Гарри ощутил перемену настроения, всегда улавливал с удивительной точностью, и поцеловал с нежностью, со всей своей любовью, показывая, что «он здесь». Несмотря на неприятные вещи, что снимали с себя покров неизвестности. — Мой мальчик, — голос стих, ушёл до шепота. Том скрыл лицо в груди Гарри, который так и не сел, стоял в его объятьях. — Мой драгоценный, я люблю тебя. И не отпущу. Никогда, слышишь? Не отпущу. Ты моё сокровище. Моя жизнь. — Я тоже люблю тебя, родной, — ответил ему парень, не в силах молчать, когда дают столько ласки. В голосе, в словах, в сильных руках, что нежно обнимали. Том продолжил рассказ после того, как позволил себе несколько минут приятной тишины в объятьях дорогого человека: — Что я ещё хотел добавить — никакая проверка личных документов или моя нелегальная деятельность, никоим образом не навредят твоему отцу, даже при его работе далеко не в низшей должности. Моё побочное дело — обычная контрабанда, которую я перевожу вместе со своим сырьём для производства химии и косметики, которую изготавливаю и продаю абсолютно легально. Чем больше Том раскрывал вторую сторону жизни, тем ближе стоял вопрос: «Как же ты стал убийцей?». Чувствовал, что скоро он прозвучит. Возможно, Гарри спросит не так прямолинейно, но суть передаст точно. — Очень часто такое бывает — куча недоброжелателей, которые не рады твоей власти и твоим деньгам. Или появляются личности, желающие навязать своё покровительство, в котором ты не нуждаешься. Подсылают к тебе людей, преданных поначалу, а потом выясняется, что они шпионили для другой стороны. А что-то нужно делать, верно? Самое действенное — закрыть рот. И делать это приходится радикально. Чтоб наверняка. Сам подвёл. Не стал ждать, «когда же». И оно к лучшему. Том едва заметно выдохнул, а его ладони осторожно прошлись по пояснице парня. «Ласка, за которой себя же успокаивает» — так это называется. — Тот эпизод, которому ты стал свидетелем — с Блэком… Воспоминания об уроде, который положил начало одному из самых мерзких периодов в жизни Тома, пробуждали желание убить повторно. Но куда медленнее. — Он долго работал в моей службе безопасности, сливая данные, а так же разлагал дисциплину среди охраны. Полагаю, из-за него тебе так легко удавалось проникать ко мне на работу. В лобовую. Про скрытные манёвры я молчу. Матёрый спецназовец бы тебе позавидовал, — усмехнулся Том, вспоминая, как Гарри, минимум дважды, пришёл к нему через безалаберно открытый пожарный выход. Гарри был польщён, даже если любимый приукрашивал. На губах заиграла слабая улыбка, которую Том не разглядел, прижимаясь щекой к его груди. Прислушивался к его сердцебиению, Гарри готов был поспорить. В этом их привычка схожа. Он тоже любил слушать размерный стук сердца своего папочки. — В спецназ я бы точно не пошёл, с моим-то зрением. Так странно было… Гарри помнил казнь, которой удостоился человек, что долгое время был безымянным. Помнил животный страх за свою жизнь. Однако сейчас опасная тема оказалась проскочена до безобразия легко и почти не вызывала негативных чувств. — Кстати, в баре я бы поработал, если надоест возиться с чертежами и махать мастерком. — Хм, — задумчиво хмыкнув, мужчина поднял голову, упираясь подбородком в грудь парня. — Мне открывать бар? — Не, не хочу создавать тебе проблемы. Открыть ИП, налоги, заказы поставок — тоска смертная! Да и двадцати одного года мне ещё нет — хрен кто даст работать с алкоголем. То, что я его употребляю вместе с тобой, уже нарушение закона. Меня бы наказать стоило. — Одной проблемой больше — одной меньше, я привык в этом вариться, Карамелька. Мужчина уловил игривое настроение своего мальчика, его намёки (а ведь они не так давно завершили темы наркотиков, контрабанды и убийств). Руки, до этого поглаживающие по пояснице и талии, забрались под футболку. — А уж если говорить про наказание — я должен вместе с тобой попасть под раздачу. — За растление тебе бы точно досталось. Прижавшись к папочке теснее, Гарри снова его поцеловал. Всегда, при любых обстоятельствах, он был готов сидеть, или лежать, с Томом в обнимку и целоваться до умопомрачения. Кто бы мог подумать, что в поцелуях, порой, скрывается куда больше интима, чем в сексе. Гарри вот не знал, пока не завёл отношения. Почти три года. Чуть меньше месяца осталось и будет ровно три года. Осознание скорой знаменательной даты привело в чувство. Гарри с удивлением отстранился. — Что такое? — Слушай, скоро будет три года, как мы вместе. Я только сейчас допёр! Три года, понимаешь? — поражённые глаза уставились на мужчину. — Охренеть времечко идёт! — Действительно, — Том с облегчением улыбнулся. Успел уже, к своему стыду, подумать о нехорошем, когда Гарри внезапно замер и отстранился. Ведь не любит же прерываться, а тут сам… — Давно ли ты учился в старшей школе? Давно ли была наша первая встреча в том лифте? — Ох, не напоминай. Ты так вскружил мне голову, что я с катушек слетел. Если бы вдруг лифт застрял, не знаю, что бы мы с тобой сделали, — засмеялся парень, краснея от воспоминаний. — Ой, прямо «не знаешь»? — насмешливо смотрел на него Том. — Опустился бы на колени и отсосал как миленький. Я так и представлял тебя на собрании, пока шла презентация твоего отца. — Ты прав. Я бы в самом деле поработал ртом. А расскажи мне подробно, что ты делал, когда мы разошлись по своим делам. Интересно же! — пошёл на поводу любопытства Гарри, и с большим удовольствием бы сел на колени Тома, да барный стул не позволял. — Какое впечатление я на тебя произвёл? — Неизгладимое, — не обошёлся без смешка мужчина. — Если опуститься в подробности — около часа, может чуть больше, ты не выходил у меня из головы. Не выходил бы дольше, если бы не две важные встречи во второй половине дня, почти сразу после собрания. Кажется, я смутил несколько своих подчиненных, в частности твоего отца, почти в открытую поправляя член в тесных тогда брюках. Воображение разыгралось. Ну а вечером вновь пришли воспоминания. К тому же, ты дал о себе знать в девять часов. О, как вспомню твою мастурбацию — так и окатывает жаром. Ты был таким очаровательным, слушая мой голос и лаская себя. Я хотел бы это видеть в тот вечер. Но, увы, работа навалилась. Ни повоображать, ни подрочить. — Тебя прям жалко. Какой же я злодей — пришёл, взбудоражил и не дал! Ай-яй-яй, мне должно быть стыдно! — а улыбался бесстыдно, проигрывая в голове вечер рукоблудства, прямо при разговоре, околдованный голосом Тома. Что сказать, он и сейчас плавился, слыша знакомые, бархатные нотки. — Сейчас же мы вместе! Никогда бы не подумал… — Почему «никогда»? — с удивлением приподнял брови Реддл. — Мне снова нужно доказывать, как прекрасен ты? Во всех смыслах. — Нет, родной. То, что ты со мной — всё доказывает. Просто, тогда я этого не знал. Сколько мне было? — риторически спросил Гарри. — По-моему, в таком возрасте только девочки мечтают захомутать принца. — Нет, пожалуй, сейчас девочки куда испорченнее стали и мечтают захомутать красивого папика, — поправил Том, с хитрецой поглядывая на своего мальчика. Всё складывалось. Гарри не представлял — но получил. Так, как многие мечтали. Однако, не будь он таким бесшабашным, храбрым и многогранным — не удалось бы заполучить того, кого в этой жизни трудно чему-то удивить и по-настоящему заинтересовать. — Будь осторожен, Карамелька, — совершенно другим, серьёзным тоном, заговорил Том и в его глазах читалось волнение. — У меня сейчас непростое время. Тот же Вальд может знать о моей слабости, о тебе, и я не представляю, что будет, если с тобой что-то случится. — Откуда бы ему знать, если мы с тобой вместе практически не светимся? — спускать замечание на тормозах Гарри не собирался, но насторожился. — Если захочет — он узнает. Поверь. В нашем деле полно глаз и ушей, полно крыс, которые только и ждут момента для удара в спину. — Хочешь сказать, ты тоже пытался добраться до кого-то через любовника или любовницу? — А ты догадливый, — одобрительно кивнул Реддл. — Я готов был идти на любые жертвы, только бы достать Вальда. И, как удачно, мне попала информация о его бывшем возлюбленном, что работал учителем химии в старшей школе. — Ого, прям возлюбленный? — Гарри оказался впечатлен. Не удивился бы он, пожалуй, «любовнице». Но «любовник»… это уже интересно. — И кто же он? — Альбус Дамблдор. — Дамблдор? Ты серьёзно?! — воскликнул парень, потеряв на несколько секунд дар речи. — Охренеть! Вот так поворот! Он был моим учителем! Классный мужик, кстати. И преподавал химию, да. Правда, потом резко уволился. Вроде как в какую-то фирму переманили. Я и подумать не мог, что он встречался с мафиозником! «Мир тесен». — Да, нужно было упомянуть, что он преподавал в той же школе, в которой учился ты. Три года уже прошло. Вальд расстался с Дамблдором, но их связь оказалась слишком сильна, чтобы он мог спокойно позволить мне убить Бузи. — Как-как? Бузи? — переспросил Гарри с несдержанным смехом. Звучало просто до безобразия смешно, несмотря на то, что они обсуждали ни много-ни мало — планируемое когда-то убийство. — Да, Бузи, — насмешливо повторил Реддл. — Так его ласково называл Вальд. — Бывший препод по химии и Бузи — дикое сочетание! К слову, Том в своё время как только не обращался к Гарри, какие только ласковые прозвища не придумывал, все как один были связаны со сладким и, в конечном итоге, пришёл к одному, самому милому и дорогому сердцу прозвищу — Карамелька. Как только приступ смеха подошёл к концу, Гарри серьёзно посмотрел на Тома, прекрасно понимая, к чему он вёл изначально: — Я буду осторожным, родной. Не переживай. А ещё, знаешь, ты можешь обучить меня, как отбить вооружённое нападение. Мне это точно может пригодиться. — Думаю, ты прав. Эти занятия входили в мои планы, но не так скоро я хотел их провести. Видимо, придется ускорить процесс. А сейчас, — Том перевёл взгляд на телефон и поставил тот на беззвучный режим, после чего поднялся на ноги и подхватил неожиданно парня на руки. — Пойдём поваляемся в постели. Я ужасно по тебе соскучился. — И я тоже, родной. Немедленно в постель! — со счастливой улыбкой воскликнул Гарри и тесно прижался к возлюбленному. Редко когда они могли вот так просто побыть вместе, не отвлекаясь ни на что постороннее. Упускать такой шанс — кощунство чистой воды.