SYML — Where's My Love
Сегодня месяц звездам гулять запретил. И сам не вышел толком, спрятавшись за густыми черно-красными облаками. Они появились незаметно, просто в один момент заполонив собой все небесное полотно, а вдали даже выпускали грозные молнии, давая им полную свободу действий. Свистящий ветер обламывал ветки, заставляя деревья сгибаться под своим сильным напором, и море от него разбушевалось, пугая высокими волнами, что громко разбивались об острые скалы, выпирающими над водной поверхностью. И небо было алым, жутким, пугающим. Почему? Потому что ангелу причинили боль, вырвали его крылья, пролили его кровь, которой налился молодой месяц и небо. Не дала Кровавая луна свободы чистой и спокойной ночи, которая через час после своего появления на небе вновь обрела ядовитый красный цвет. Такие вот «чудеса» творят действия этих неимоверных созданий. Иногда эти чудеса приносят земле беду, посылая штормы и ураганы, если не хуже. И сегодня природа впитала в себя ту боль, что исходила от трех сердец. Каждое излучало ее по-разному, каждое страдало по-своему, но причина всему была одна. Чонгуку повезло — он бури не застал. Или же не заметил, потому что буря внутри была куда сильнее. Крик Тэхена в его руках, что громко ударял по ушам, его плач и вопль — все, на что он мог обращать внимание. Он не видел, что было вокруг, не слышал ничего, кроме душераздирающих всхлипов любимого, и пытался его успокоить, не чувствуя, как плачет сам. Как рыдает, как из его груди рвется звериный рев, который он давит старательно, пытаясь шептать что-то Тэхену. «Причина улыбки всегда будет причиной слез» — как-то раз сказал ему Тэхен в те старые времена, когда обоих разделяла каменная стена. «Я тебя люблю, ты мне дорог, но я не могу тебя увидеть. Ты — причина моей улыбки и моих слез» — его слова. Чонгук в ответ лишь хмыкнул, не поняв его. «Я могу обидеться на то, что ты плачешь из-за меня. Ты никогда не сможешь вызвать у меня слез, Тэхен-ни, лишь улыбку и смех» — ответил Чонгук. Теперь он понимает смысл его слов, потому что одно присутствие Тэхена заставляет его улыбаться, потому что лишь его боль Чонгук может ощутить на себе. Наверное этот полет был бесконечным. По крайней мере, Чонгуку так казалось. Он летел так, как никогда не летал, превышая скорость самолетов, рискуя потерять контроль и упасть, но все равно винил себя, что делает это чертовски медленно. А еще он абсолютно не понимал, что делать и как помочь Тэхену, поэтому надежда оставалась лишь на хенов. Они ведь старше, опытнее. Как бы они не пытались втереть Чонгуку свои 20 с чем-то, они всегда будут нести как минимум пятьдесят лет на плечах. Потому что единственное, что осталось у ангелов из прошлых сил, которые в следствии войны отобраны у них были, так это крылья и бессмертие. Чонгук молод, прожил лишь 23 года, а вот его брат и Юнги живут уж точно дольше него. Что же, жизненный опыт, в сравнении с годами, они уменьшить не могут. Чонгук надеется, что не знать, как помочь Тэхену, они тоже не могут. Тэхен перестал плакать прямо перед тем, как приземлился на землю Чонгук, чудом удержавшись на ногах. Не уснул — потерял сознание, как только боль достигла той степени, когда больше не приводила в чувства своими резкими и жестокими ударами. В это время пошел дождь, и от него спрятаться парни не успели. А Тэхену только лучше — он остудил тело, которое словно осыпало раскаленным углем. Чонгуку же он помог скрыть слезы, смешав свои капли с каплями на чонгуковых щеках. Хотя красные глаза и опухшее лицо его выдавали, как и обрывисто вздымающаяся грудь и громкие всхлипы. Юнги с Хосоком никогда не забудут той картины, когда Чонгук ворвался в дом, падая на колени и зовя их на помощь, прижимая к себе истекающего кровью Тэхена. Не забудут его вопля и слез, его нежных касаний к лицу парня и поцелуев, что слишком сильно отдавали горькой болью. Мог бы — перенял ее на себя. Но, увы, это не в его силах. Все, что он смог, так это уложить бессознательного Тэхена в ванную, промывая его раны, пытаясь унять дрожь в руках и панику, прогрессирующую и нарастающую, а затем перенести в кровать и лечь рядом, обнимая. И не сомкнуть глаз, успокаивая Тэ, когда его лихорадило, когда ему снились кошмары, в которых он переживал все заново, чувствуя боль снова и снова, вереща на весь дом, от чего даже обеспокоенные Юнги с Хосоком заходили, иногда заменяя Чонгука, чтобы он пошел выпить воды или принять успокоительное. Они и Тэхену его буквально влили, только вот толку от него никакого не было. Тэхен переживал во сне то, хуже чего быть не может, чего врагу не пожелаешь и сам будешь обходить самой далекой стороной. А проснуться он не мог. Ему казалось, что он попал во временную петлю, где худшие моменты его жизни бесконечно повторяются друг за другом. Для него все происходило по-настоящему, только в разы хуже.***
Dean Lewis — Waves (Acoustic)
Утро пришло незаметно. Стрелки на часах указывали ровно на шесть, но небо признаваться в отступлении ночи отказывалось. Оно не отпускало красный месяц, что пробивался сквозь атмосферу к людским глазам, а облака были похожи на алую сахарную вату: пушистые, казалось бы, обычные, но из-за оттенка выглядели паранормально. Хосок с Юнги никогда не спали после шести, но этой ночью они не спали вообще. — Давно я не видел такого неба, — сказал Юнги, сидя на террасе, укутавшись в теплый махровый плед, и смотря в небо. Красивое, даже несмотря на свою мистичность. — Потому что к такому прибегают слишком редко, — ответил Хосок, прижимая к себе Юнги. Утром на террасе холодно, а двоих сморила бессонница, и этот бодрящий холод был на руку. Хотеть спать, но быть не в состоянии уснуть — та еще пытка. — Кто бы мог подумать, что Чимин сможет сделать такое. В уме не укладывается, — вздохнул Мин, опустив глаза на перебирающиеся в руках черное перо. Ночью, когда прилетел Чонгук, оно выпало из кармана его брюк. Маленькое, пушистое черное перышко с легким белым пушком у основания. — Хосок, почему Тэхен превратился в демона? То, что сделал Чонгук, может изменить ген не переродившегося ангела. Почему белый ангел стал черным? Разве он мог пасть? — Он не пал бы, даже если совершил бы убийство, Юн-и. Чимин ведь не пал, хотя то, что он сделал, столетие назад судилось смертной казнью. Обрести черные крылья белому ангелу было возможно, когда мы были хранителями. Тогда за предательство человечества и всего ангельского рода появился и наш, — Хосок указал на себя и Юнги, — но сейчас, когда наши души к людским не привязаны, это невозможно. И то, что случилось с Тэхеном, объяснить я не могу. У меня есть предположения, но моя правота зависит от того, какие крылья прорежутся у Тэ, — развел руками Хосок, выдыхая, пока Юнги, не поняв последнее предложение, устремил на него свой вопросительный взгляд. — Стой, в смысле «зависит от того, какие крылья прорежутся у Тэ»? — спросил Мин, отчего Хосок лишь тихо засмеялся, взъерошив черные волосы парня. — Сначала на Тэ подействовал ген Чимина, затем — Чонгука. Поэтому до конца так и не понятно, с какими крыльями он был рожден. Во второй раз крылья прорежутся его собственного цвета. И на это влиять уже ничего не будет, — ответил Чон, слыша тихое «вот как» от Юнги. — Чонгук будет убит, если Тэтэ станет белым ангелом, — немного расстроено сказал Юнги. — Да и я думал с ним полетать как-то, научить чему-то, а он… Эх, — парень взмахнул рукой, отвернувшись в бок. — Главное, чтобы Тэхен пережил эти полгода, Юнги, здесь цвет крыльев совсем не важен, — вздохнул Хосок, после чего из спальни донесся громкий грохот — Чонгук упал с кровати. — А я говорил ему ложиться на пол — нет, хочу возле Тэхена и все, даже если на краешек, — заворчал Юнги, поднимаясь, чтобы проверить, не переломал ли себе чего Чонгук.***
— Я его убью, — без единой эмоции на лице сказал Чонгук, сидя между Хосоком и Юнги на террасе, после чего сделал еще один глоток черного кофе, который не допил Хосок. Как они вытянули его из спальной — неизвестно. Кажется, что взяли под локти, но Чон точно не помнит. Знает лишь, что было это без его согласия. — Думаешь, что сделаешь Тэхену легче? — спросил Юнги, сложив руки на груди. — Я сделаю миру одолжение, и ему в том числе, — твердо ответил Чон, устремив взгляд на месяц. Сегодня он ему не нравится, пусть уже уходит. Слишком угнетающе выглядит. — Лично я бы познакомил его с кулаками, желательно ночью, когда не улетит, но границу не переходил бы, — сказал Хосок, после чего лег на пол, потирая руками глаза. — Вот, допустим, ты убиваешь Чимина. В итоге: физически Тэ никак легче не становится, зато морально он будет разбит. Плюс он кричит о том, что ненавидит тебя, еще Джин и Джун присоединяются, забирают у нас Тэ, и больше ты его никогда не видишь. Считай, что вместо поддержки ты его еще сильнее добиваешь. Паршиво звучит, правда? — Кулаки так кулаки, — вздохнул Чонгук, упав к Хосоку. Юнги лег следом. — что будет с Тэхеном? «Что будет с Тэхеном? Будет ли ему больно, сможем ли мы ему помочь, справится ли он?» Эти вопросы насиловали голову Чонгука, не позволяя думать ни о чем другом. — Ох, Тэхена ломать будет полгода. Сначала будет легко, разве что шрамы будут побаливать. Затем, где-то месяц спустя, начнут прорезаться крылья. Тогда ему придется колоть обезболивающее, потому что болеть будет невыносимо. У него, возможно, будут галлюцинации, и он будет терять сознание, хотя каждый реагирует по-своему. Боль будет приходить и уходить, так что это не будет происходить постоянно, но часто. Оперяться крылья начнут приблизительно на третьем-четвертом месяце, а на шестом они полностью прорастут, и Тэхен сможет их использовать, — ответил Юнги, поджимая губы. Чонгук ничего не ответил. Лишь вздохнул, закрывая тяжелые веки. А ведь это все случилось из-за него. Это он не рассказал Тэхену о Чимине, это он заразил его, это из-за него Тэхен пошел домой один. Вина грызет его изнутри, терзает, мучает. У Чонгука были причины, веские причины, и ему даже кажется, что Тэхен бы согласился, если бы Чонгук ему объяснил все. Но он не объяснил. А цену за это молчание заплатил Тэхен. — Ч-Чонгук-и, — донесся тихий, слегка хриплый голос, отчего все трое повернули голову назад. Возле входа на террасу стоял Тэхен, одетый только в длинную толстовку Чонгука, что была достаточно сильно ниже пояса. Она и на Чонгука была большой, но кроме этого Тэхену ничего больше не подошло бы, как туника. Чонгук смотрел на него несчастных три секунды, как в замедленной съемке. Он успел разглядеть все: ранки на лице, разбитую губу, взъерошенные, слегка завившиеся волосы, уставший, измученный взгляд. И даже в таком состоянии он выглядел… потрясающе. Для Чонгука он всегда будет выглядеть потрясающе. Не долго думая, Чон быстро поднялся с места, ни на секунду не отрывая от Тэхена взгляда, и подошел к нему, аккуратно притягивая его к себе за шею, чтобы не задеть его ран, и обнял робко, прикрывая глаза. — Тэхен-а, ты как? — спросил Чонгук, чувствуя, как руки Тэ окольцевали его талию, а голова уткнулась в грудь. И никаких всхлипов и слез, просто теплые, нежные объятия. Трепетные, как их самые первые. Тогда, у озера. — Если ты спрашиваешь, больно ли мне сейчас, то я отвечу, что вчера было больнее, — ответил Тэхен, отстраняясь. Чонгук понимающе кивнул. Тэхен бы соврал, если бы ответил «хорошо». Чонгук в это «хорошо» не поверил бы. По Тэхену видно, что болит. Что страшно, что произошедшее ночью не отпустило. Но парень все равно стоит, скрывая все это от Чонгука. Сильный, неимоверно сильный. Чонгук им восхищается. — Прости меня, — прошептал он, беря за руку Тэ, поглаживая ее большим пальцем. — Тэхен, я не рассказал тебе, потому что знал, что ты не позволишь. Я всегда помнил, с каким восхищением ты говорил о ночном небе, я не мог не подарить тебе его. Я видел, что белые крылья были тебе чужими, я хотел сделать как лучше. Но если бы я знал, как все закончится, я бы… — Чонгук-а, ты думаешь, что я сейчас в состоянии обижаться на тебя? — перебил Тэ, улыбнувшись. — Я читал о том, что будет, если вырвать ангелу крылья. И я искренне не хочу тратить месяц на обиды. Что сделано, то сделано, к тому же ты правда осуществил мою мечту, даже если на одну ночь. Чонгук облегченно выдохнул, хотя чувство вины совсем не покинуло его, и посмотрел в удивительные голубые глаза с незаметным красным ободком вокруг. Он соврет, если скажет, что не рад его видеть. — Чего ты хочешь? Я воплощу все оставшиеся мечты, — улыбнулся Чон, гладя Тэхена по щеке. И здесь на лице Тэ появилась непривычная для него ухмылка. — Во-первых, я хочу нормальный день рождения, а во-вторых — свой подарок ночью на этой террасе, — Чонгук сглотнул. Наверное, он погорячился с заявлением. И убить теперь хочется не так Чимина, как вовсю смеющихся Хосока и Юнги, которые прекрасно поняли суть предложения. А теперь Тэхену отказывать еще и запрещено. — Как хочешь, любимый, — «сука».***
Please don’t go — Joel Adams
— Тэхен, ты уверен, что в шоколадный торт нужно добавлять соль? — неуверенно спросил Чонгук, держа в руке белую солонку. Тэхен же, лежа на диване, любопытно наблюдал за впервые в жизни готовящим парнем, иногда посмеиваясь с него и его вопросов. Гордый и статный демон сегодня сойдется в поединке с духовой печью, одев вместо брони синий фартук. Шансы победить равны. — Да, Чонгук-и, даже в торт можно добавить щепотку соли, — закатил глаза Тэ, улыбаясь, после чего Чонгук резким движением всыпал горсть соли в тесто, даже не успев сообразить, что сделал. Осознание и паника пришли моментально. — Чонгук, щепотку! Не полсолонки! — закричал Тэхен, поднимаясь, смотря на еще больше растерянного Чонгука, который лишь опустил перепуганный взгляд на миску, а потом на «солонку», и облегченно вздохнул. — Слава богу, это была сахарница, — он протер ладонью лоб, что уже успел вспотеть. Это слишком важный торт, чтобы так глупо его испортить. — Все равно попытайся убрать эту кучу сахара хоть немного, иначе мы будем есть сплошной карамельный ком, — засмеялся Тэхен, ложась обратно на диван. — Состаришься, пока соберешь это все, но я в тебя верю. — Не состарюсь, я бессмертный, — хмыкнул Чонгук, ловя достаточно удивленный взгляд Тэхена на себе, и ухмыльнулся. — Чего? Серьезно, ты бессмертный? — любопытно спросил Тэ, опуская голову к плечу. — Ага, и ты тоже. Мы все здесь, как бы, бессмертные, — пожал плечами Гук, усердно перемешивая венчиком шоколадную массу, прежде убрав сахарную горку большой ложкой. — Вау, то есть я могу бросить в тебя нож, если ты испортишь мой торт, и тебе ничего не будет? — спросил Тэ, отчего Чонгук вскинул бровь, опершись руками об стол. Плохие, очень плохие мысли и примеры. — Если ты это сделаешь, то так и останется твой младший девственником, конечно же, если ты не некрофил, — ответил Чонгук, закатывая глаза. — Мы не умрем от естественной смерти входе старения, но убить нас можно. Вот, Юнги и Хосоку где-то за пятьдесят, Джуну твоему и вовсе под сотню, Джин немного младше… — Что? — вскрикнул Тэхен, опять поднимаясь с дивана и становясь напротив Чона, слегка щурясь от боли в спине. Но это сейчас не важно. — Сотня? Почему я только сейчас о вашем бессмертии узнаю? Чего я еще не знаю? — Успокойся, истеричка, — хихикнул Чонгук, ударив своим лбом по тэхенову, заставляя его немного отскочить. — Я там знаю, почему они тебе ничего не рассказывали. Для тебя вообще ангелы — люди с крыльями, теперь еще вечно молодые. А у нас ведь работа есть, — выдохнул Чонгук, после чего закинул в формочку для торта масло, принявшись усердно растирать его по стенкам. Тэхен ненароком залип на его руки. Нужно будет избавить голову от слишком плохих мыслей, это всего лишь чертовски красивые мускулистые руки с длинными пальцами, что нереально плавно размазывают масло по железной формочке. Кажется, Тэхена занесло не туда. Он скандал устраивать должен был, точно! Правда настрой уже не тот. — Работа? Господи, да я о вас ничего не знаю, — расстроено сказал Тэхен, отлипнув от рук Чона, снова падая на диван. — Работа, Тэ, работа, — сказал неожиданно вошедший Юнги, — оставляй этого с тортом и пошли со мной в мою комнату, хочу рассказать кое-что, — продолжил Мин, ловя злой взгляд Чонгука, так и кричащий «мое». — Да верну я тебе его, дай хоть узнать соседушку лучше, а то только за тобой и бегает. Тэхен хихикнул, чмокнув Чонгука в щеку, после чего побежал за сразу же развернувшемся назад Юнги, направившимся в свою комнату. Чонгук говорил, что у Юнги есть очень много книг.***
Never not — Lauv
Комната Юнги не была похожа на все остальные в этом доме. Словно совсем другое место, со своей атмосферой, своим уютом. Она была оформлена в более современном стиле с доминирующими серыми и черными тонами. В одной стороне комнаты была кровать, размещенная на небольшом подъеме, а во второй, что ограждалась от спального угла длинным книжным шкафом, имитирующим стену, расположился кабинет с длинным столом в форме буквы «Г», компьютером и еще большим количеством книжных полок на стене. Для Тэхена это — рай, потому что он уже подметил как минимум десять книг, которые обязан прочитать. — Я тебе дам любую, можешь даже сам заходить и брать, — ответил Юнги, замечая, как любопытно смотрит Тэхен на книги. — Ты реально думаешь, что наша цель — просто существовать? — спросил он, валясь в свою кровать. Тэхен лишь удивленно кивнул, не понимая смысла вопроса. — И почему же? Давай, удиви меня, историк. Я знаю, что ты помешан на книжечках о прошлом, — сказал Мин, закладывая руки под голову. — Ну, если я не ошибаюсь, то ангелы были лишены всех возможностей и обязанностей из-за угрозы человечеству и все такое, — неуверенно ответил он, садясь возле Юнги на край кровати. — А вот и неправда, — бросил Мин, поднимая вверх указательный палец. — Честно говоря, я без понятия, почему твои ангелы тебе этого не рассказывали, но наша жизнь куда сложнее, и то, что ты думаешь, что обязанностей у нас нет, очень даже сильно обижает. — А какие у вас… у нас, — исправился Тэ, — обязанности? — Оу, такие же, как и были, — посмеялся Юнги, переворачиваясь на живот. — Да, мы больше к людским душам не привязаны. Теперь мы хранители не одного человека, а всего человечества. Ангелы контролируют порядок днем, демоны — ночью. Люди нас не видят, пока мы с крыльями, и нам не сложно вмешиваться в их жизнь и заканчивать какие-то конфликты, драки, все такое. Да, теперь мы не настолько масштабно действуем, и все, что можем, это нашептать глупому разуму правильную дорожку или помешать сделать что-то… плохое, незаконное, не знаю… — Стооо~п, — перебил Тэхен, вытягивая ладони вперед. — То есть демоны тоже стерегут порядок, а не подталкивают на грехи? — Юнги в ответ еще громче засмеялся, потирая лицо руками. — Почему же все так считают? — вздохнул он, смотря в глаза Тэхена. — Мы — такие же ангелы, как и они, — Мин указал пальцем в сторону леса, имея ввиду белых ангелов, — и обязанности у нас одинаковые. Наша разница — цвет крыльев и смена, если так сказать можно. У нас она ночная. Это несправедливо, на самом деле. Ночь грешна, и работы у нас куда больше. И из-за этого нас решили прозвать демонами. Ты даже не представляешь о том, что для всех ангелов законы писаны, и главный из них — запрет отношений белых ангелов и черных. Вот почему Чонгук так торопился, дружок. Такие гибридные пары, кажется, наказываются так, как наказал тебя Чимин, — выдохнул Юнги, потирая глаза. — война между нашими видами прекратилась, если мы говорим о боях и всем таком. Но мы так и продолжаем ненавидеть противоположных себе, а ангелы нас, демонов, еще и продолжают бояться, запреты противные ставят. Мы сильнее них, но прав у нас гораздо меньше. Тэхен упал в шок. День назад он знал о крылатых людях, пять минут назад он знал о крылатых бессмертных людях, теперь он знает о крылатых бессмертных стражах порядка со своими законами, запретами и наказаниями. И с царящим между ними расизмом и враждой, хотя ему толковали, что ее давно уже как нет… Вау. В голове не укладывается. — Мне постоянно твердили, что вражды нет, — непонимающе сказал Тэхен, ложась возле Юнги и подпирая кулаками подбородок. — Чушь. Она была, есть и будет, Тэхен-а, — ответил Мин, внезапно запустив руку в волосы Тэ, перебирая их. Тэхен не сопротивлялся. — Твои белокрылые сделали все, чтобы ты жил беззаботной жизнью и не знал о проблемах, что поджидают на каждом углу. У нас даже синод есть, состоящий из семи белых и семи черных ангелов. Они часто проводят собрания, только вот вместо того, чтобы решить проблему вражды, они разъясняют то, кто же начал войну. Видишь ли, Ким Чен Ын хоть и был грешником, но то, что он провоцировал на эти грехи людей — ложь. Ее как раз таки ангелы и распустили, потому что не знали, как еще свергнуть несерьезного правителя. Купившись на эти рассказы, народ пошел против него, в следствии чего его казнили. Ну, а дальше по книжкам: очернение от злости и так далее, дальше правильно. Считай, что демоны были спровоцированы, они защищали свою правду, так что мы не такие уж плохие. Каждое собрание синода заканчивается скандалом, потому что демоны и ангелы друг друга не терпят, не могут достигнуть согласия, докопаться до истины или же забить болт и начать все с чистого листа. Намджун — наш единственный друг из белых, если на то пошло уже, — развел руками Юнги. — Фу, расист, — фыркнул Тэхен, заставив Юнги улыбнуться. — А вот Чимин твой — тоже непростая шишка. Когда ещё война не началась, но черные ангелы уже начинали появляться, были созданы Воины — ангелы, задача которых было истребление врагов. Чимин — потомок таких Воинов, у него ненависть к нам в крови течет, а сейчас все наследники этого рода берут на себя обязанность контроля демонов. Да, я немножко соврал с «такими же, как и они». Все таки погудеть мы любим больше, но до грани это доходит редко. Чимин и ему подобные контролируют, в принципе, всех ангелов. Что-то типу полиции. Но все прекрасно знают, что они следят только за нами. А вот нам, демонам, такую работу не доверяют, ибо «черти за чертями не уследят». И Паку то, что он с тобой сделал, с рук сойдет, а вот меня, к примеру, уже судили бы… — Боже, хватит. — Тэхен уткнулся лицом в одеяло, чувствуя еще более приятное проглаживание на макушке. — У меня передоз информации, хен, — захныкал он, поднимая на Юнги помутненный взгляд. — Хочешь, дам тебе почитать свою книгу? — неожиданно спросил Юнги. Действительно, зачем сходить с темы плавно, когда ее можно просто закончить? — Я не решался ее показать кому-то, да и вообще я свои книги никому не показываю, но тебе, думаю, можно, — улыбнулся он, приподнимаясь на локти, после чего встал полностью и подошел к рабочему столу. — Ты пишешь? Вау, Чимин тоже писал какую-то книгу, — вспомнил Тэ, любопытно смотря, какую из книг достанет Юнги. — Да, я знаю, — ответил он, дотягиваясь до книги, как вдруг остановился и удивленно посмотрел на Тэ. — Он еще пишет? — Эм, да, он до сих пор пишет книгу и до сих пор никому ее не показывает, — ответил Тэхен, пожав плечами. — А что? — Мы с ним были знакомы, и договорились писать одну… книгу, — неуверенно сказал Мин, подходя к Тэхену с небольшой книжкой в руках. Ну, как с книжкой — папкой с листочками, широкой и в обложке. — Вы были вместе? — резко спросил Тэхен, отчего Юнги поднял удивленный взгляд на парня. — Хах, почти, — неловко улыбнулся он, странно шатая головой. — Мы были очень хорошими друзьями, лучшими. Водились вместе всегда и везде, договорились даже писать книгу — свою историю, биографию, и вспоминать друг друга в каждой главе. Только вот мне он нравился. Но об этом я молчал. И о том, кто я, тоже. Точнее Пак вообще не знал, что я — ангел. В один прекрасный день я решил признаться и в одном, и во втором. На первое признание он ответил взаимно, чем сильно удивил меня, — Мин улыбнулся, правда немного горько, почесав затылок, — а вот после второго признания он просто встал и ушел. Навсегда, просто ушел, не сказав ничего, исчез из жизни. И больше мы с ним не виделись. Такая вот грустная и короткая у нас история, — сказал Юнги, заметив поникший взгляд Тэхена. — Не думай жалеть нас. Он свой выбор сделал, а я счастлив без него, Тэхен-ни, — улыбнулся Юнги, потянув Тэ за щеку. — Почему все это продолжается? — неожиданно спросил Тэхен, поставив своим вопросов Юнги в ступор. — Почему ангелы должны страдать из-за этой вражды? Почему не прекратить это все? Это ведь несправедливо… — Так мы устроены, Тэ, — вздохнул Юнги, убирая руку от его лица. — Обида таится в сердцах каждого, и каждый верит в то, что вместе ангелы и демоны существовать не могут. Хотя здесь ангелы даже более негативно настроены к нам, нежели мы к ним. Что уж поделаешь, мы бессильны здесь. Нас даже природа разъединила, мы уже привыкли жить порознь, а когда мы встречаемся, то это как… соду гасят уксусом… бабах! — он развел руками, не находя лучшего примера. Плохой с Юнги химик, очень плохой, но суть понятна. — Но не переживай по этому поводу, в этом лесу тебя не найдут, даже если будешь ангелом, так что тебе и Гуку ничего не… — Я не хочу выбирать между Чонгуком и Чимином, Юнги, — перебил он. — Они ненавидят друг друга, вы ненавидите друг друга, а я между вами застрял, и теперь любой шаг к одной из сторон приведет к этому взрыву! — громким тоном сказал Тэхен, приподнимаясь. — Ты не держишь на Чимина обиды? — Нет, — твердо, без раздумий ответил Тэхен. — Я сам виноват, не нужно было так глупо выдавать себя. Я заблудился, когда шел домой. Затем упал, повредил ногу, и уснул, ведь бродил под два часа. Ночью, когда проснулся, решил долететь, потому что нога разболелась, да и домой путь найти так гораздо легче. И поступил бездумно. Я знал, что Чимин и так на меня зол, а здесь еще и… крылья, — Тэхен вздохнул, вновь вспоминая произошедшее. С болью, но не с обидой. — Ты всегда винишь во всем себя? — фыркнул Мин, смотря в потолок. — Знаешь, ты и правда должен иногда думать за себя. Чонгук был прав, что не спросил твоего разрешения. Ты всегда будешь заботиться проблемами других, но не о своих. И виноват во всем в твоих глаза будешь сам ты, даже когда твоей вины нет в априори. — Юнги, я не защищаю Чимина, но спровоцировал его я сам, — отрицательно помахал головой Тэхен. — Тэхен! Почему корж черный? Я его сжег? Я делал все, как ты сказал, честно! — донесся крик с кухни, отчего Тэхен с Юнги одновременно засмеялись, внутри радуясь, что Чонгук так легко помог избежать ссоры, которая хоть и была маловероятной, но случиться могла. В лучшем случае они бы молча разошлись, целый день не разговаривая друг с другом. Как бы не ссора, но все равно неловкая ситуация. — Идиот, — прошептал Тэхен, улыбаясь. — Пошли, а то еще кухню сожжет вам, — сказал Тэ, направляясь к профессиональному повару-кондитеру Чонгуку, которому он поручил свой праздничный торт. Жаль остаться без него на день рождение. И без торта тоже.***
Dust till dawn — Zayn ft. Sea
На удивление, два следующих часа прошли спокойно. Конечно, благодаря Тэхену, который пришел и взял приготовление к своему же празднику под контроль. Это было странно, но демоны просто поставили его перед фактом, что этот день рождения, несмотря на то, что уже прошел, должен быть отпразднован, как день рождения, с выпивкой, тортом и поздравлениями. Правда, после этих слов Юнги и Хосок просто ушли к себе, оставив Чонгука и Тэхена одних на кухне. И занялись они явно не приготовлением подарка. — Чонгук, Юнги и Хосок в отношениях какие? — спросил парень, не очень умело нарезая огурцы для салата. На самом деле он не лучший друг готовки, он больше любит кондитерские изделия. И нарезка овощей — тоже не его. — Безумные, — улыбнулся Чонгук, вытягивая из холодильника пропитанный ликером шоколадный торт, который вовсе не сгорел, а просто стал чуток темнее. — Они сумасшедшие, когда остаются вдвоем. Хотя мое присутствие их тоже редко волнует, это ты у них на тормоза давишь. И то они скоро привыкнут к тебе и покажут себя настоящих, — продолжил парень, аккуратно кладя поднос на стол и любуясь своим творением. — Они безумные в смысле с… — Да, именно, — перебил Чон, смеясь. — Я не знаю никого пошлее этих людей, на самом деле. У них что не шутка, то намек на близость. И эти их взгляды, иногда противно даже становится. Не пойму, как они до сих пор не умудрились проявить себя перед тобой, — пожал плечами Чонгук, параллельно кроша плитку шоколада для помадки и ставя миску в микроволновку. — Так они и сейчас себя проявляют, — улыбнулся парень, смотря на Чонгука, как внезапно зашипел, резко обхватывая губами указательный палец правой руки, плотно закрыв глаза. — Эй, порезался? — спросил Гук, подходя к Тэхену, кладя руку на его плечи и смотря на то, как он держит во рту палец. И снова несет не туда, потому что ему, вроде как, больно, но он умудряется даже сейчас выглядеть горячо. Даже сейчас пухлые губы выглядят манящими, медленно двигаясь, чтобы смочить порез слюной. Или же Тэхену не так больно, как хочется поиграть, подразнить, потому что губы как-то совсем не естественно складываются в легкую ухмылку, когда проходит десять секунд, которые Чонгук просто смотрит на лицо парня. — Чертенок, — ухмыльнулся Гук, прошептывая это Тэхену на ухо. И так тихо, словно одними губами, без звуков, а Тэхен услышал по мысленной связи. И уже не хочется празднования, хочется сразу подарок. — Весь в тебя, — ответил Тэхен, разворачиваясь лицом к Чонгуку и целуя. Без никакой прелюдии, просто целуя, страстно и мокро, полностью контролируя поцелуй. И сейчас сам Чонгук забывает то, какой он на самом деле, потому что Тэхен охватывает парня за талию и прижимает к стене, вгрызаясь в его губы, не разрешая ему сделать хоть что-то. И не ясно, влияет ли так на него Чонгук, Юнги с Хосоком, или же им движет внутренний демоненок, сидящий там и ждущий команды «старт». Чонгуку все равно на причину. Ему нравится такой Тэхен, как бы непривычно было видеть его таким. — Кхем, — прозвучал чей-то громкий кашель, отчего оба сразу же отпрыгнули друг от друга, смотря взглядом напуганной овечки на стоящих в проходе Хосока и Юнги. — Давайте не на кухне хотя бы, мы здесь едим, как бы. — Это мне говорят те, кто неделю назад трахали друг друга на кухонном столе, — фыркнул Чонгук, утирая кулаком губы и мельком бросая взгляд на уже возбужденного Тэхена, что лишь отвернулся спиной к Юнги и Хосоку, делая вид, что что-то делает. Ухмыльнувшись про себя, парень подошел к Тэхену, наклоняясь к его щеке, и оставил на ней отпечаток горячих губ. — Ночью продолжишь, сладкий, — прошептал он на ухо Тэ, ловя его довольную, хотя и слегка неуверенную, улыбку. — Шоколад, Гук-и, — неожиданно выдал он, заставив Чонгука на секунду застыть, не понимая, что он имеет в виду, — в микроволновке шоколад. — Боже, шоколад! — закричал Гук, тут же подбежав к микроволновке на спасение забытой всеми помадки.***
Infinity — Jaymes Young (slowed)
— Вы так долго возились на кухне, а приготовили только торт и три салата? — вскинул бровь Юнги, усаживаясь на свою подушку. Парни всем квартетом решили переместиться на террасу, бросив туда плед и пару подушек. Сегодня ночью было совсем не холодно — тепло, и месяц уже не отдавал диким красным, лишь подсвечивался слегка розоватым. Атмосферно, в общем. — Это и то больше, чем у нас есть всегда, — ответил Хосок, хватая краешек подушки Мина и притягивая к себе, подмигивая. — У нас еще сырные нарезки есть и много алкоголя, больше ничего не нужно, — улыбнулся Тэхен, садясь возле Чонгука. — И салаты вышли очень вкусными, так что не жалуйтесь. — Да я не спорю, уже понял, что в основном вы на кухне не о еде думали, — захохотал Юнги, ловя неловкий взгляд Тэхена и Чонгука друг на друге. — Господи, вы ведете себя, как школьники перед родителями! Тоже мне, стеснительные нашлись, — фыркнул Юнги, внезапно забираясь на колени Хосока под его похотливую улыбку. — смотрите, как надо. После этой фразы Юнги вцепился в губы Хосока, руками обхватив его щеки, пока сам Чон подхватил бедра парня, что начали уверенно ерзать на его паху, и начал отвечать, показательно переплетая язык с Мином. И выглядело это так дико и пошло, словно Юнги и Хосок неделями бродили по пустыне, как внезапно увидели воду и набросились на нее. А Тэхен смотрит с открытым ртом, вспоминая поцелуи Чонгука, которые ему казались безумными, и на этот — извращенный, сумасшедший поцелуй, что сопровождают громкое причмокивание и стоны, потому что Юнги уверенно трется об член Хосока, из-за чего даже невооруженному взгляду видно бугорок сквозь домашние шорты. Грандиозное празднование дня рождения отменяется. — Кажется, мы будем праздновать вдвоем, Тэхен-ни, — засмеялся Чонгук, потирая рукой лоб, потому что Юнги уже становится на колени и валится на Хосока, чуть ли не ложась, продолжая громко и мокро целоваться с ним. — Не думаю, что это слишком плохо, — ответил Тэхен, переводя взгляд на Чонгука. — Только вот все это мы не съедим вместе, — улыбнулся он, кивнув на расставленные на пледе тарелки. — Не думаю, что мы с тобой будем есть, — ухмыльнулся Чонгук, подмигнув, отчего Тэхен лишь засмеялся, падая на одну из подушек и устремляя взгляд на небо, наплевав на сливающихся в одно целое губами Юнги и Хосока. — Расскажи мне что-то о себе, Чонгук-и, — попросил Тэхен, продолжая смотреть на ночное небо. Он уже по нему соскучился. — У меня не такая интересная жизнь, как ты думаешь, — улыбнулся Чон, ложась возле парня и просовывая свою руку ему под голову. — Тэхен, с днем рождения, подарок с Чонгука! — закричал Юнги, отчего парни тут же повернули к ним головы и одновременно засмеялись, смотря, как Хосок уносит растрепанного Мина с террасы на плече. Сегодня они снова не будут спать. — Да, за подарок, — неуверенно сказал Чонгук, немного приподнимаясь на локтях и просовывая руку в карман, вытягивая из него что-то, сразу же сжимая в кулаке. — Знаешь, сегодня я вспомнил одну легенду. Она неимоверно старая, и раньше я никогда в нее не верил, но сегодня мне захотелось, чтобы она была правдивой, — улыбнулся он, наблюдая за Тэхеном, что так же приподнялся, сев напротив, и внимательно смотрел на него заинтересованными и уже благодарными глазами. — Легенда гласит, что кровь с крыльев ангела под светом Кровавой луны или месяца превращается в драгоценный камень, что ночью светит так же ярко, — Чонгук улыбнулся, после чего протянул Тэхену руку и разжал кулак. На ладони стоял маленький кулон-полумесяц, внутри которого сиял ярко-кровавым красный камень, символизирующий луну. Взгляд Тэхена так и прилип к нему, не желая отводиться в другую сторону, и все, что парень смог, так это приоткрыть рот и смотреть. — Я заставил Юнги и Хосока пойти к дому ангелов и поискать на траве, хотя безумно сильно сомневался в правдивости. Но они нашли и принесли этот камушек, а я вставил его в кулон, который сделал еще раньше, в первый год нашего знакомства. И не показывал, потому что знал, что не хватает чего-то, — он пожал плечами, наблюдая за Тэ и улыбаясь про себя. Ему понравилось. — Тэхен, этот камень — не напоминание о том, что случилось, — парень посмотрел в глаза Тэхена, который все-таки поднял голову, с легкой пеленой грусти и слегка горькой улыбкой. — Он должен облегчить боль. Этот камень — твой талисман, который будет работать, как обезболивающее при любых ранах. По крайней мере, я очень сильно хочу в это верить. Тэхен приложил ладонь к чонгуковой щеке, поглаживая, и улыбнулся. Он выглядит таким милым, когда говорит это, что Тэхен улыбки сдержать не может. А еще не может видеть грусти в его глазах. Он понимает, что Чонгук все равно карает себя, несмотря на то, что Тэхен ни в жизни не посмеет считать его виноватым в случившемся. Себя, Чимина, да кого угодно, но не его. — «Если ты чего-то очень сильно хочешь…», — артистично начал Тэхен, тихо смеясь вместе с Чонгуком, припоминая слова, которые в его голове возникали сразу, как только он вспоминал Чонгука. — «То можно поверить в чудо», — улыбнулся Чонгук, легонько двигая щекой по руке Тэ, нежась. Совсем не такой, каким он был в первые дни знакомства. Совсем не такой. — «Ты поверил, и чудо сбылось», — хихикнул Тэхен, после чего придвинулся к лицу Чонгука и поцеловал его, мягко и нежно, словно в первый раз. И такие поцелуи приятнее, чем дикие, кровавые и пошлые. Потому что губами Чонгука нравится смаковать, а не терзать их. — Спасибо, Чонгук-и, — прошептал Тэ, отодвинувшись от парня, снова улыбаясь своей неземной улыбкой. Чонгуку не верится, что этот человек — его. Что только ему принадлежат золотистые волосы, пухленькие алые губы, лазурные глаза с красным ободком вокруг. Чем он заслужил такое чудо? Что за звезда пролетала, узнав и совершив все его желания и мечты? Небеса и правда отдали Чонгуку своего лучшего ангела. — Развернись, ангелочек, — улыбнулся Гук, после чего Тэхен послушно выполнил его просьбу. Молочной кожи коснулся холодный метал, от чего парень немного вздрогнул, но после, от места, где к телу прикасался месяц с красным камнем, по телу растеклось приятное тепло, и Тэхен, не разворачиваясь, просто лег назад на Чонгука, заставив и того прилечь на подушки и подсунуть Тэ ближе к себе, обняв за грудь и живот, чтобы тот не скатился с тела демона. О том, что у Тэхена болит спина от такого прикосновения, сам парень решил промолчать. — Я люблю тебя, Чонгук-и, ты же знаешь это? — прошептал Тэхен, смотря на усеянное звездами небо. — и я буду говорить тебе это столько раз, сколько есть звезд на небе. — Но ведь никто не знает, сколько там есть звезд, — улыбнулся Чонгук, зарываясь носом в блондинистую макушку и вдыхая приятный запах кокосового шампуня, которым Тэхен всегда мыл голову, руками крепче прижимая его к себе. — Тогда я буду говорить тебе это каждый день по сотни тысяч раз, пока не дойду до бесконечности. Тогда мы сравняем счет со звездами.Потому что я люблю тебя на вечность, которая у нас с тобой есть, чтобы говорить друг другу «я люблю тебя» намного дольше бесконечности