empty in the room, as in the mind

Весь мир плыл перед глазами. Через пелену слёз было практически невозможно смотреть, но то что удавалось увидеть выглядело вполне обыденным, тем не менее назвать хоть один предмет было за гранью реальности. Они смешались и двигались в бешеном танце, но только стоило приглядеться как они отдавались предсмертным конвульсиям. Взор снова начал покрывать мрак. Яркие вспышки поплыли под веками, а тело пронзила волна боли. Судорога схватила грудную клетку перекрывая путь кислороду. Он начал рефлекторно сгибаться, но крепкие руки опять обвили шею и потянули назад, на себя. Ладони были как сталь. Холодными и жесткими. Звук бьющегося сердца стал перебивать все остальные. Даже дикие крики боли становились, по сравнению с этим, тихим шёпотом. Жизнь покидала его тело. Но руки вовремя ослабили хватку. Как всегда. Лютик опять увидел дряхлый, пропитавшийся болью и кровью, прогнивший пол этого сооружения. На нём ещё вчера валялись тела. Потом их вынесли, но все трупы оставались отлёживаться, гнить и смердить в памяти. Тело девушки, возле правого дальнего угла, к примеру. Лицо осталось нетронуто, у неё была сломана ключица и кость торчала, разорвав нежную кожу груди окрасив её в тёмно багровый, кишки выпущены и закручены вокруг шеи. Впрочем были ещё хуже. Мужчина средних лет, которого бросили прямо в центр помещения. Ему заживо вырвали глаза, и вложили в сморщенные ладони. У него отрезали пару пальцев и отдали тому странному типу из их «клана». Юлиан об заклад бился, что тот их съел, потому что слышал как тот просил отдать ему глаза ведь «это одна из вкуснейших частей». Ему их не дали в любом случае. Мол слишком много чести, и пальцами обойдёшься. Ещё был один. Мальчик. Совсем маленький мальчик. Его измазали свиным салом и натёрли сахаром. Его заживо съели крысы. Животные с довольным писком вгрызались в нежную детскую плоть, пока тот бился в агонии и истошно верещал от боли. Упитанные после этого твари лежали в углах комнаты. Остатки мальчишки такие как ногти, зубы, кости, волосы и остатки мяса валялись на деревянных заплесневелых досках. Все трое пронзительно кричали и извивались в руках того… нет. Не мужчины. Монстра. Лютика он заставлял смотреть на всё это и если он закрывал глаза, то грозялся, что устроет ему такую же участь и смеялся. Холодно, мелодично, маняще… противно. Так же как Оно. То что приходило во снах. Правда прикосновения были другими, действия непредсказуемые и резкие, а взгляд этого ведьмака ощущался намного тяжелее. Он окончательно отрываясь от шеи Лютика прошёл дальше в комнату, пнул пару раз останки мальчика, поправил медальон на шее и удалился из комнаты. Видимо за новым орудием пытки, обедом или жертвой. Юлиан стал размышлять. В этом месте только это и оставалось делать, чтобы не сойти сума. Девушка, скорее всего шлюха, если судить по одежде. Мужчина средних лет, странный, с чёрными волосами, или же так казалось из-за ужасного освещения. И совсем маленький мальчишка, лет четырёх если Юлиан не ошибался. Три трупа. За короткий срок. Он всегда убивает так много? Или же это специально для него? Юлиан не знал и не мог даже сказать наверняка. Просто напросто не понимал его план действий. Этот ублюдок непредсказуем. Сил дальше размышлять не было. Днём тут было темно, хоть глаз выколи, а ночью светлее чем летним поздним утром. Днём его «испытывали на прочность», а ночью же оставляли одного. Он часто отключался. Четыре дня. Если верить внутренним часам. Воздух тут был солёным, затхлым, несвежим, с примесью ила, гноя и крови… Кровь. Она красная, багровая, коричневая, чёрная, она была везде! Даже на самом Лютике вместе с грязью и блевотиной. Лицо же его было всё в ранах, которые уже перестали кровоточить в основном из-за пыли, окрасившись в чёрный. Бледные щёки Юлиана были испачканы в запекшейся крови. Крупные раны от сапогов, костяшек пальцев, стен. Один глаз затёк и почти не открывался. Губы болели, трескались и опухли от постоянных ударов. Нос был сломан из-за чего Лютику приходилось дышать лишь больной, надорванной глоткой, что делало его ещё более уязвимым перед удушьем, которое так любил этот маньяк. Громоздкая дверь скрипнула и с видимым трудом поддалась. В проёме стоял он, а в руках он держал…иглы. — И снова здравствуй. Смотри-ка пока держишься! Это какой день твоего прибывания здесь? Хотя не важно. Ах, мы с тобой столько времени знакомы, а я так и не представился! Прошу любить и жаловать, Рафал, -он издевательски ухмыльнулся и протянул Лютику большую ладонь. Руки Юлиана были связаны. Он снова засмеялся, а Лютик опять убедился в том что смех у Рафала просто омерзительный. Ведьмак отвернулся и Лютик подал голос. Горло саднило и ощущалось это так, будто кадык вырвали с корнем. — Я вижу из тебя мутации совсем весь мозг выжгли? — паузы между словами были существенно дольше чем при обычном диалоге. Тем не менее Лютик был как всегда красноречив. Каждое слово давалось с непосильным трудом.- А прозвище себе, долго подбирал? Шакал… Рафал обернулся и взгляд его был таким, будто он был на грани истерики. Его кошачьи зрачки увеличились, брови сильнее чем всегда нахмуренны, глаза широко распахнуты, а в них читался сильнейший страх. Сейчас он был уязвим. Лютик хотел этим воспользоваться, но Рафал быстрыми шагами подошёл вплотную к нему. Его лицо было настолько близко, что бард почувствовал дыхание Рафала на лице. — А знаешь, между нами не так уж и мало общего. Мы теряли дорогих нам людей, до этого — он слегка отстранился и провёл ладонью по воздуху и наклонился снова.- Нас ранил один и тот же человек, мы чувствовали то, что никому не нужны… Но знаешь какое моё главное отличие от тебя? Я не настолько глуп, чтобы притворяться что у меня ещё осталась надежда. Дыхание его снова выровнялось. Он взял в руки иглы. Его морду исказила самодовольная улыбчивая гримаса. — Я объяснил кем являюсь, — его пальцы проскользнули по воздуху, вызывая странное свечение, и бард почувствовала, что не может шевелиться. — Но не сказал, что мне нужно. Что ж… Думаю нам стоит это исправить. Затянув потуже ремни, что обвивали Лютика, на стуле и присел на корточки перед стулом, после неуклюже перемещаясь и вставая на одно колено. Он достал одну иглу и нежно прошелся пальцами от тупого основания до колющего острого конца. Рафал аккуратно взял ладонь Лютика и провёл рукой по указательному пальцу. Ведьмак более устойчиво ухватился за иглу и подвёл под ноготь Лютика, припирая остриё кистью. Он легонько протолкнул иглу под ноготь чтобы та застряла и открыл один из ящиков тумбочки рядом, что из-за его положения была на уровне подбородка. Рафал достал оттуда небольшой молоточек. Для сапог видимо. Он пару раз стукнул по игле инструментом, что вызвало почти неощутимую боль. После резко и сильно ударил по иголке, от чего она вошла за пластину на пол сантиметра. Боль была невыносимой, но Лютик молчал. Не потому, что у него нечеловеческая сила воли, нет. Он просто не мог этого сделать. Его сковал воздух, будто им управляло пространство. Мучения тем не менее ощущались не хуже чем в обычном состоянии. Боль пронизывала его на сквозь, окутывала разум, брала в плен контроль, накатывала неравномерными волнами. Только вот Лютик ничего сделать не мог. — Ты всегда придерживался светлой стороны, Лютик. Сейчас же такого варианта нет… Рафал отпустил иголку, что осталась под ногтем и взял следующую. — Или же ты переходишь на мой путь и мы идём вместе… Новая игла вошла в плоть. — Или же, ты умираешь в мучениях. Ещё одна. — Моя цель… Боль снова прошлась по телу от кончика пальца, до живота и осела где-то в желудке. — Убить Мясника из Блавикена… Юлиан с ума сходил от этой боли. Ему казалось, что всё это происходило бесконечное количество времени. — Когда все дорогие ему люди умрут, конечно же, — Рафал начал вынимать иглы. Это было ещё больнее. Иголки выступами сужались к концу. Они застревали и вытянуть их можно было лишь рывками.

***

Геральт ехал к Йеннифер. Ему хотелось увидеть чародейку, так сильно, как никогда до этого. Путь до неё достаточно долгий, но это окупится. Йеннифер может делать порталы, а значит им доступен любой уголок Континента. Геральт уверен, что чародейка ему поможет. Это было бы очень кстати. Увлечённый мыслями ведьмак, не сразу заметил, что стемнело. Геральт потянул за узды приостанавливая Плотву. Вытоптанные дорожки в лесу, высокая трава, запах росы с озоном и шелест листвы с редким пением птиц. Поляну для ночлега долго искать не пришлось. Остановив Плотву и слезая с неё Геральт взял сумку прикреплённую к седлу, достал подстилку, снял с плечей плащ, и начал подготавливать место для сна. Фиолетовый туман мягко ложился на высоченные верхушки елей, будто пуховым одеялом согревая лес в ночь. На удивление тёплый слабый ветерок усыплял, утяжелял веки. Была несомненно приятная ночь. Звёзды были такими близкими, но тем не менее далёкими. Как несбыточные мечты. Геральт уже в полудрёме думал сколько ещё осталась до Йеннифер, и так и не поняв это уснул. Ледяной снежный ветел бил прямо в лицо, не позволяя далеко видеть. Мороз неприятно колол его руки и лицо. Всё что он мог видеть, это бескрайний лес, снег и руку держащую его ладонь. Если поднять взгляд, то можно увидеть длинные красивые волосы, а за ними чёрный плащ. Геральт не понимал кто его ведёт и куда. Было холодно. Они остановились у ворот высокой белой крепости. Величественной и воинственной. Мальчику приходилось подять голову, чтобы всё увидеть. Вьюга выла напоминая раненого зверя замерзавшего в лесу. Он ещё не подозревает какую важную роль в его жизни сыграет это место. И в правду невероятное. Лязг металла о метал с годами казался всё более родным и походил на песню. Будто перезвон колоколов в мелкой церквушке, где служила Нэннеке, отголоски которого были слышны даже в Каэр Морхене. Тут Геральт вырос. Это место у него ассоциировалось с домом, а Весемир заменил родителей что отказались от него. Геральт позже узнал причину. У чародеек чаще всего рождаются умственно неполноценные дети, и его мать просто хотела избавить себя от обузы в его лице. Эта правда не была приятна белому волку. Он не хотел быть грузом, но так бесчеловечно относиться к своему же ребёнку он считал непристойным и несправедливым. Глубоко в душе ему было обидно. Впрочем ты уже ничего не поделаешь, а тут у тебя будут приятели и чуткий наставник, может оно и к лучшему. Только крики во время мутаций вводили в ужас. Геральт тоже это пройдёт. Обязан. Эта мысль вызывала отвращение и страх. Но Геральт это вытерпит. Он должен это сделать.

***

Боль. Немощь. Сухость. Кровь под кожей зудила, будто вскипая, а горло надрывалось от крика. Это был уже второй раз когда Геральт чувствовал это. Дополнительные испытания травами. Уже было не так нестерпимо, но держать рыдания было невоносимо. Ужасное чувство. До того как его позвали в эту чёртову комнату, от туда вынесли труп. Даже ведьмачьи нервы чуть не сдали на пороге. Тем не менее всему приходит конец. И тут наступит, правда ты никогда не знаешь какой. Но если он выживет ему помогут. Та же Нэннеке или Весемир. Они всегда помогали. Геральт был рад, что у него есть хоть кто-то кто протянет руку помощи когда надо. А сейчас терпи боль, немощь, сухость.

***

Этот человек. Геральт смотря на него понимал, что ему уже предначертан путь. Хотя его окончание зависит от его выбора. Геральт помнил себя маленького. Рыжие волосы до плеч, что судя по рассказам Весемира достались от матери, нос с горбинкой, не большой рост. Теперь Геральт не тот кем был. Сейчас он и выглядел совсем иначе. Этот мальчик тоже изменится. Ненависть в глазах его была страшной силы и Геральт осознавал, что большая её часть была направлена на него. Если бы взглядом можно было убить, то Рафал давным давно убил бы Геральта, как давно мечтал. Его взгляд был как у настоящего ведьмака. Только ведьмаки смотрят так лишь на людей и монстров. Не на весь мир. Геральт уехал. Теперь он один на один с судьбой. Что бы не скучать по прошлому, его надо забыть. Это будет его первой целью.

***

Он резко подскочил на месте. Сон не был страшным, но его трясло. Геральт вспомнил. Вспомнил давно забытое прошлое и такие простые, но необходимые знания, что пытались вбить в него. «Ты-мутант, это да, но запомни. Ты-не монстр. Ты можешь проявлять эмоции, сострадание, заботится. Так ты будешь более человечен. Так тебя обязательно кто-нибудь примет.»: успокаивающе говорила ему Нэннеке, после первого испытания травами. Геральт. Он и так знал, что поступил не правильно, но так ошибаться… Вина и стыд, что съедали его, стали больше. Он должен вспомнить как это быть человечнее к кому-либо. Хотя бы ради Цириллы. Хотя бы ради Лютика…

***

Он стоял у просторного деревянного дома. Сегодня была солнечная тёплая погода. Хоть и осень. Стук в дверь не был проигнорировал и ему открыла дверь девочка с волнистыми светлыми волосами, завязанными в хвост синей лентой, вся в веснушках. — Геральт! — она бросилась ему на шею. — Здравствуй, ведьмак — голос сзади более мелодичный и чуть более низкий. — Рада тебя видеть. Геральт опустил девочку и обнял Йеннифер. Та опустила руки ему на спину и мягко улыбнулась. Геральт отстранился и она пригласила его внутрь. Они сели за небольшой стол из светлого дерева. Они немного посидели в тишине и никто из них не решался заговоорить. Первой тишину решила оборвать Йен. — Ты писал, что приедешь примерно завтра. — Вышло быстрее чем ожидал, — буднично ответил он. — Ну, так что же привело тебя сюда. — Йен была напротив, Геральта. Между ними сидела Цирилла и с апетитом ела что-то в тарелке. — Ты не голоден? — Нет, спасибо. Кхм… Мне нужна помощь. Нужно найти Лютика, он… — Подожди! Его надо искать? Что произошло? — удивлённо воклинула Йеннифер. — После того как мы с тобой расстались, когда холили на дракона, я с гореча наговорил ему всякого и он ушел, -признался Геральт. — Что? С того момента пол года прошло и ты только сейчас спохватился? Геральт, да ты понимаешь, что он мог за это время уже сто раз умереть! Хотя бы в тех горах! — Я знаю! Но он жив! — твёрдо сказал ведьмак. — Почему ты так в этом уверен? — Йен скрестила руки. — Недавно я слышал, что Лютик направился куда-то на северо-восток. — Геральт, ты идиот? Да кто угодно мог наговорить такой ереси! Он блин один из известнейших менестрелей на Континенте! Какого чёрта ты в это поверил?! — лицо девушки покраснело от злости. — А что что мне ещё приходится делать? Это единственное что я о нём знаю! Йен, пожалуйста. Я просто не представляю, что мне делать. Я бы не обратился к тебе если б мог контролировать ситуацию сам. Мне нужна твоя помощь, а тем что ты кричишь дело не как не продвинется. — отчаянно произнёс он. — Ладно, — со вздохом произнесла Йен.-Что-то ещё? — Да. Ты не слышала ничего о Рафале? — О ком? — Кински Рафал, — пояснил он. — А, этот. Помню его тупого отца или деда, не знаю. Давно это было, но больших уе… — она взглянула на Цири. -Кхм… непорядочных людей я на своём веке не видела! Я им помогала, они даже отплатить не хотели! — И ты их прокляла? — сразу догадался он. — Да. Откуда ты знаешь? — Ты в своём уме? — ярость закипала в нем. — Что? — Ты души из родителей Рафала достала! Это не поправимо! Теперь Рафал неуравновешенный ведьмак, который хрен пойми что может сделать! — сокрушался Геральт. — А в чём я тут виновата? Да, переборщила с душами! Но потом я это осознала и вернулась и исправить ошибку, но они уже были мертвы… Стой. Это ты их убил? И что-то смеешь мне говорить, когда сам убил его родителей?! — Да если бы не ты…— его оборвал громкий стук тарелки о стол. Цирилла расержено озиралась на них. Стул со скрежетом отодвинулся, когда она резко встала и с грохотом положила ладони, опираясь на них об стол сказала: — Да заткнитесь вы! Что вы как дети малые? «Ты виноват! Нет ты виновата!» Вы оба облажались и по полной. И чтобы думать где искать Лютика, вы орёте друг на друга как идиоты и ничего не делаете. Разве так взрослые люди делают? Вам не стыдно, а? — тяжело дыша она закончила свою тираду. Цири не заметила начала откровенно кричать на них. Когда она это поняла её лицо сразу вспыхнуло от смущения. Геральт и Йеннифер смотрели на неё удивлённо. Откашлявшись ведьмак смотря в сторону сказал — Прости меня, Йен, я не должен был на тебя кричать. — Я тоже была не права. Так, что там с Лютиком? — Йеннифер тоже не смотрела на него. Ей было стыдно, что она так себя вела при Цирилле. — Дело в том, что он может быть где угодно, а ты умеешь делать порталы. — То есть ты не знаешь где его искать, — её бровь поднялась ввехр. — Да… — Ну, можем пройти в ближайшую таверну, там спросим, — со вздохом произнесла она. — Хорошо, а… — он перевёл взгляд на девочку. — Я дома побуду. — Цири взяла тарелку и быстро убежала на кухню. — Только дом не сожги. — Ага-ага, пока, Йеннифер. Эта была такая же таверна как и сотни других таверн. Даже днём тут валялись пьяницы, а запах алкоголя был слышен ещё за метров двадцать от корчмы. Геральт и Йен прошли внутрь. — Я пока спрошу у хозяйна, а ты поспрашивай пока других. — Ладно. Ведьмак прошёл дальше вглубь заведения. Много голосов и звон стаканов наполнили заведение. Его слух реагировал на резкие звуки ещё сильнее чем человеческий, но Геральт привык к таким вещам. Тут дверь скрипнула и в таверну залетел разодетый гонец, отдышавшись и достав свиток, он начал зачитывать новость. Звонкий голосок молодого паренька разнёсся по небольшому помещению, многих заставил затихнуть и прислушаться, что же такого произошло. Геральту показалось, что гонец сам опешил от того как громко он начал. — В Новиграде в купеческом районе будет знаменитая осенняя ярмарка! Заморские купцы приедут продать свои товары! Будут пляски и песни! Приглашён знаменитый бард Лютик! 15 сентября! Не пропустите, придете, не пожалеете! Гонец удалился также быстро как и прискакал. Йен и Геральт многозначительно переглянулись. Сегодня 11. Теперь они знают куда нужно направится.