Новые правила

                    То, с чем Фейн сталкивается в лесу Вендинг, пугающе, оставляет вопросы… но вскоре забывается и стирается под грузом других забот. Странное существо усыпляет его, исследует, стравливает с драконами - и оставляет в покое. Фейн уже достаточно научен жизнью, чтобы знать: если встрече суждено повториться, та его не минует. Плюс один рекрут - уже хорошо; Веланна - сильная чародейка, пусть её долийские взгляды на людей и представляют некоторую проблему. Где-то здесь, вероятно, запрятана разгадка исцеления, но на исследования нет времени. Остается лишь надеяться, что оно появится.       То, что Страж-Командор встречает парой недель позже в Кэл Хирол, сперва вроде бы не менее привычно-отвратительно. Он уже видел маток Тьмы на Глубинных Тропах, тогда же и выблевал всё своё отвращение на этот счёт.       Кэл Хирол - крепость гномов, длительное время считавшаяся центром обучения касты Кузнецов. Здешние мастерские расположены на том самом месте, где Совершенный Хирол изобрел знаменитые улучшения прочности и силы големов, а любимый ученик Хирола разработал метод хранения обработанного лириума, применяемый по сей день. Эти открытия принесли Кэл Хиролу процветание: говорят, коридоры там сияли золотом и серебром. Однако, сейчас там тлен и тьма, и паутина, и какие-то подобны насекомым жуткие твари… а ещё - сокровища.       По возвращении Фейн разворачивает целую кампанию по исследованию и сортировке найденных артефактов. Не ложится спать больше суток.       Ему попросту не хочется идти к себе в покои - к прохладным, довольно чистым простыням, кувшину воды и запаху пыли от чужих гобеленов.       Здесь всё принадлежало Хоу, предавшим корону.       Основные вещи заменены, но убранство ещё хранит их гербы кое-где…       Фейну тошно.       Он выглядит действительно плохо, особенно после пары травм, полученных в бою, и появившейся привычки откладывать сон подальше. Стоит только смежить веки, ему мерещатся отвратительные жирные туши…        Андерс однажды вызывается обследовать его спину и чувствует себя донельзя неловко, когда Фейн сперва молча терпит, а потом издаёт какой-то удивлённый возглас, накидывает рубаху и без слов вылетает из импровизированной лечебницы.       Чуть позже он приходит извиниться. За всё.       Ещё день спустя Натаниэль напрямую спрашивает, почему бы тому не снять себе женщину и не расслабиться.       Фейну нечего ему ответить.       После связи с Морриган, после… после того, что он видел в Кэл Хироле… он боится женщин. Боится их запаха, их грудей, округлых форм, влажного лона, боится их способности порождать, их затягивающей, тёмной притягательности; естественное влечение мешается в его разуме с отвратительной искажённостью Порчи, и он не хочет даже думать.       О внимательных и тёплых руках Андерса… не хочет думать тоже. Андерс - маг и прекрасно представляет себе, что такое жизнь в Круге; он молод, язвителен и знал мужчин. Он не отказал бы. Но он ещё и подчинённый Серый Страж, потому подобные мысли ложны - во вторую очередь.       В первую - потому, что из Антивы нет вестей. Фейн готов жариться живьём, словно голодное животное, но оставаться верным. Глупость в такое время, но это - его выбор, его решение, личное, своё, не продиктованное никем. Он ждёт; нельзя слать даже почтовых птиц, и он ждёт, иногда окутывая комнату облаком, глушащим звуки, ласкает себя сам и повторяет столь нужное, единственное имя, но всё это оставляет ещё более разбитым и неутолённым.       Никто не должен видеть его в настоящем состоянии; никто не должен знать, что Командор держится просто потому, что должен. Больше некому взять эту должность так, чтобы Алистер…       Какое дело Фейну Суране до Алистера? До Ферелдена? До репутации Стражей или магов?       Одна личная ошибка - и по его вине пострадает ещё больше людей, вот какое.       Он уже давно не помнит, что это такое - дышать.       Он улыбается и отдаёт приказы. Молчит обо многом, что понимает и видит.              Потом к Серым Стражем Амарантайна присоединяется Справедливость.       И это худшее, что может произойти.       Справедливость не делает ничего плохого; даже пытается утешить Ору, вдову своего “тела”; он просто ЕСТЬ, он… одержимый, дух внутри трупа, нечто уже совершенно НЕПРАВИЛЬНОЕ, хуже, чем яд, хуже, чем висельники. И Фейн не видит ни одной причины, по которой Страж-Командор должен отказать этому существу в приюте и помощи…       Справедливость - сильный союзник. Ордену нужны рекруты.       Решение просчитано и закреплено. Тем более, что само исследование этого феномена может помочь с пониманием природы одержимости и природы Скверны...       ...только вот, возвращаясь с проверки постов, Фейн случайно влетает в Кристофа/Справедливость, поскользнувшись на повороте; касается его руки, на которой нет перчатки; видит близко щёку с гнилой дырой до зубов; ощущает ездящую по мясу отслаивающуюся кожу на запястье.       У тех, кто так часто принимает лириум, притупляются некоторые рефлексы, потому Фейна не выворачивает прямо на чужие доспехи. Он выжимает из себя улыбку и "нет-нет, все в порядке", а сам вечером приходит к Огрену и берет самую большую кружку.       Следом приходит Андерс... словно что-то почуял. Словно видел, на что Командор похож последние дни.       Дальше Огрен вырубается первым, и Фейн плохо понимает, что происходит.       Он просто потрясающе пьян; пьян так, что наверное гном, будучи хоть чуть в сознании, восхитился бы.       И Андерс... оказывается пьян тоже. Кажется.       Сперва сидит напротив. Потом рядом. Их ведёт... момент? Одиночество?       Фейн убеждает себя, что не делает ничего плохого. Трогает его ключицы под широким вырезом рубахи, изучает кончиками пальцев шею, округлое ухо, небритую щёку. Андерс - человек... это необычно. Более необычно, чем Морриган. Жёсткие волосы. Очень... человеческий запах кожи. Рост, пропорции тела. Наверное, он... тяжёлый, придавливает в постели весом... И он точно живой.       В нём бьющаяся, текущая кровь; волосы светлые... и он не женщина, это тоже просто замечательно.       Андерс словно боится спугнуть - и это хорошо, это очень хорошо, потому что получи Фейн ответ, всё сделалось бы ещё хуже. Его любопытство - как наваждение, глухого, тяжёлого, пристального толка; чувственность переплетается с созерцанием, с желанием убедиться, что Андерс тёплый, что у него стучит сердце...       Что его плоть не холодна, а нормальна...       Но в какой-то момент Фейн испуганно мычит и просто обнимает его, крепко, прижимается всем телом, зная, что если позволит всему продолжиться, то вспыхнет - и не простит себе.       - Это ничего, - шепчет Андерс. - Тише.       Фейн понимает, что облажался. Какой он Командор после вот этого вот; если снять с себя маску Стража, под ней... непрожитая молодость, и вина, и воздух, которого нет. Ему едва исполнилось двадцать пять - три или четыре дня назад, точнее он и не знает; он даёт Андерсу провести большим пальцем по своим губам, приоткрывает их, слизывает соль и какой-то резко-травяной вкус. Андрес нравится ему, но Фейн бы душу отдал за то, чтобы сейчас оказаться в Антиве.       Жив ли его Ворон и захочет ли вообще вернуться…       Хотя бы дать о себе знать!..       Он вырубается у Андерса на руках - сознание гаснет. Эльфы не очень хорошо пьют, особенно те, кто так накачивается лириумом, как Фейн.              Утром...       Он просыпается рядом. С... Слава Создателю, они оба в одежде. Упали туда, куда нашли.       Ему просто потрясающе стыдно. Андерс спит, и можно просто убраться подальше. Cпоткнувшись в соседней комнате об Огрена.       Но, как ни странно, становится немного легче.       Дни куда милосерднее - можно спрятать весь этот сопливый кавардак поглубже внутрь и не доставать. Никто словно ничего не заметил; Андерс по-прежнему приветлив без тени натянутости.       Это тоже немного ободряет. Достаточно, чтобы продолжать держать себя в руках.