Парадокс живого мертвеца

— А? Как? Неожиданно Шульц предложила почитать ему стихи. Это было безумно неожиданно и как-то… лично, словно бы ему приоткрыли дверцу души. Было странно понимать, что призрак вот так просто сидит в чужом мире и слушает девушку, которую часа четыре назад совершенно не знал. Почему-то невольно подкралась мысль, что они были знакомы ещё давно. Возможно, это чувство возникало из-за какого-то не такого, особенного отношения к иностранцу, что было даже приятно. Вот так, в свету керосиновой лампы, неприметно мерцавшей в уголке стола, казалось, что эти двое — старые знакомые. Было уютно. Тепло. Она начала читать. Низко, вкрадчиво, пробирая до дрожи по спине. И с каждой секундой погружалась в стихотворение все сильнее. Ханако представлял зажегшийся фитилек свечи и огонек, искривший золотыми бликами внутри Ады. До этого мгновения призрак считал её серым пятном без особых интересов и не верил, что можно настолько мелодично и захватывающе читать по памяти, словно переживая чувства персонажа заново. С такими воздушными прыжками переходов между строками, не давая заскучать от однообразия, заставляя вслушиваться в слова, которых даже не понимаешь. Магия, за которой скрывалось бесчисленное множество тренировок. Лина Костенко, Маруся Чурай, Леся Украинка, Владимир Сосюра с проникновенным «Любить Украину», переводы Шекспира, безымянные краткие стишки и иностранные рубаи… Шульц говорила долго, четко поставленным голосом, медленно переплывая от одного к другому, порой вводя исторические факты. Пусть не очень нужные ему, но интересные. — Ты такая умная, Вторая, — Ханако, которому должно было быть побоку, заслушался настолько, что не заметил, когда девушка закончила. — Я похлопаю. Неужто ты – преподаватель? — Угу, — нехотя ответила почтенная Вторая, поставив книжку на место, — украинский язык и украинская с зарубежной литературы — то, в чём я достаточно разбиралась в своё время. — Но ты и сейчас всё прекрасно помнишь! Это же невероятно, держать столько в голове! Ха-ха, я бы не упомнил ни одного стиха, тем более, не рассказал, а у тебя это выходит идеально! Я и подумать не мог, что ты на этом специализируешься, по тебе не скажешь. — Нет, пацан, — она задержала пальцы на твердом корешке, — многое забылось. Поэтому я не педагог. Осипший ровный голос, минуту назад струившийся фонтаном, мигом остудил порывом ледяного ветра восторг Ханако. — Так, почитываю иногда всего понемногу, но, в целом, всё в прошлом, — смягчила тон Ада, одергивая руку. Допустив кроткую паузу, темноволосая снова опустилась в кресло. — Кстати. Знаешь, в чем шутка полтергейстов кабинета литературы? — Не-а, — ясно, тема прошлого так или иначе причиняет боль, которую Шульц вроде бы показывает, а вроде бы не хочет. — Мы обсуждали в основном всякие мелочи. Они не хотят рассказывать мне ничего важного. — Их легенда примерно такая: никогда не смотри на портреты, иначе они посмотрят на тебя. И, вполне вероятно, после этого ты будешь в зоне риска. В течение трех дней ты станешь подверженным паранормальщине, которая может даже убить того, кто тебе близок. И обязательно на твоих глазах, — жуткая легенда, мороз по коже. — На них много кто пялится от скуки, оттого, бывает, школьники идут к ним, чаще всего на второй день, компанией. Ханако поежился в пышном кресле и расслабился, устроившись поудобнее. — И как же они останавливают полтергейстов? Девушка усмехнулась, скривив губу. — Поют народные песни, поднашивая на вышитом рушныке сало в традиционных сорочках. — Рушнык? — Рушнык на украинском — «полотенце». Всё же, мир очень чудной… — Так… Зачем ты меня позвала? Аделина вручила какую-то листовку. — Бланк. Анкета. Заполняй и отдашь. ??? — Имя, фамилия, дата встречи, её короткое описание, причина прибытия, о себе, дата назначения на должность… — опускаясь все ниже и ниже по тексту янтарными глазами, бормотал Ханако. Зачем всё это? — Ты разве не запомнишь, когда со мной встретилась? — Пиши, — непреклонно заявила Шульц, а сама, разместившись за столом, принялась почитывать книжку, по заголовку — автора Лавкрафта. Комнату поглотила тишина, втягивая каждого в свои размышления. Такая длительная, что Ханако едва не забыл про сидящую неподалеку Аделину, потягивающую чудо-напиток. А все-таки, для чего столько волокиты? Ну ладно, они же заключили договор. Ничего не потеряет, выкинув на это пару минут. — М, Втора-ая, — невзначай поинтересовался Ханако, задумавшись над одним из идиотских вопросов, — а из-за чего ты так пособачилась с Лерой? Если не секрет. Ада задержала серые глаза на строчке текста, не выдавая того, что перестала читать. Похоже, хотела среагировать так, как в повседневной жизни, но вместо этого всерьёз задумалась, отвечать или нет. Не лишившись бесстрастного выражения, она сказала, разглядывая напечатанные черные буквы на жёлтой бумаге: — Из-за её узколобости и моей нетерпимости к узколобым. Хотелось рассказать. Но молчала. Хотя знала — ненадолго. — Слушай, как вообще Лера стала твоей помощницей, если ты её не переносишь? Вы грызетесь прямо как кошка с собакой. — Что скажешь про себя? У такого видного парня не может не быть прекрасной помощницы, — Ада опустила на колено книгу. — твои янтарные глазки очаровывают. Колись, сколько их? Табун, два? — Ада расплылась в ехидной ухмылке. — Девочки не любят хвастунишек, но я никому не скажу. Ханако снова почувствовал смену ролей. Эй! Вообще-то он должен говорить что-то подобное! Почему она, а? Она явно что-то о нём знала! Или это «профессиональное», и девушка прочла его в силу опыта работы с людьми? Но так даже веселее. Ничего, своего шанса Седьмой не упустит. — Приелась же к моим глазам… Не скажу, ты ведь собственница с жаждой контроля. Вдруг заревнуешь, что ими, кроме тебя, любуется кто-то ещё? — хитро прищурился призрак, лукавая усмешка расползлась от уха до уха. Девушка хохотнула, с нескрываемым смешком посмотрев на парня. — Порадуюсь, — серьёзно заверила она и растянулась в офисном кресле. — Так, как её зовут? Да как угадала?! — Ясиро Нэнэ, — Ханако скрыл то, что потеплел от воспоминаний. Она пришла к нему с любовным желанием, чтобы призрак помог влюбить в неё школьного парня, первого на районе, высокого голубоглазого блондинчика. Ничего не вышло, а последствием, опустив детали, стало проклятие, которое Ханако любезно предложил ослабить взамен на её рабочую силу. Ада слушала, но фыркнула, когда тот с детской непосредственностью сказал, что «у неё, ха-ха, толстые ноги, похожие на две редьки». — Она хороший человек, по твоему мнению? — Да, — незамедлительно ответил Ханако, испытывавший к Ясиро то ли приязнь, то ли жалость. И смущенно добавил: — даже очень… Ему нежданно-негаданно прилетел подзатыльник. Опешивший парень в прямом смысле разинул рот. За что? Что ей не понравилось? Но Аделина сдвинула тонкие брови, возможно, недовольная принесенным уроном: мало. Опомниться не успел… А ведь у него быстрая скорость реакции! — Тогда в первую очередь надо было сказать об этом, а лучше вовсе перестроить фразу, — ни с того ни с сего спокойствие Второй потревожила такая чушь? — Пацан, смеяться с недостатков человека — низкое занятие, особенно, когда он хороший. Тем более, если этот человек из-за своего недостатка комплексует. Заруби на носу, что одна неосторожная фраза способна без касания ударить. Иногда и убить. Её здесь нет, но однажды говорить нескладно войдет в привычку, и эта привычка выйдет тебе боком. Так вот что имел в виду Даниил, упомянув занудность в перечислении негативных черт главной… Она забыла, что обратилась не к ребенку, а к Седьмой Тайне. — Ты злишься по пустякам. Я дружески поддразниваю Ясиро, она не против! — попытался воспротивиться Ханако, чем только усилил раздражение Ады. — А ты у неё спрашивал, против она или нет? Знаешь ли ты, чем поплатились одни умники, совершившие, по сути, ту же ошибку? — её взгляд заледенел. — Нет, — непосредственно улыбался дух. — чем? — Жизнями, — безмятежно бросила девушка, подавляя злой блеск. И, отвернувшись на горящую керосиновую лампу на столе, внезапно с мрачным лицом задумчиво заявила: — малой, я предчувствую, что скоро станет очень весело. — В каком смысле? — напрягся Ханако, обдумывая слова Второй. Но Ада не ответила.