Парадокс живого мертвеца

Часы пробили восемь утра. Суббота. Лена сглотнула, набираясь смелости и заплетая наспех косу в прихожей перед зеркалом. Скоро собирались подойти Ханако-кун и Даня. И они отправятся в загробный мир. О, Господи, в загробный мир! «Никогда не думала, что попаду туда так быстро, — плаксиво проныла Кучма, подбадривая себя. Пряди выскальзывали из пальцев. – Ну, ладно. Я же вернусь обратно. Поэтому нечего бояться. Я хочу спасти Аду. Для этого надо приоткрыть занавесу тайны и увидеть, что там, после смерти...» — Ничего хорошего, — оборвала вслух девочка, нервно дергая лямку на рюкзаке. — Но, выходит, Бог всё-таки существует. Бог есть. Вот это да. Будто мир перевернулся. Высшие силы реальны. «Но, наверное, какой-то странный... Точнее, прошу прощения, не такой, каким его представляют в Библии, — поправилась она, подозревая, что Господу транслируются её грешные мысли. — Хотя, откуда мне знать? Ух, жутко, получается, что и Дьявол тоже в наличии... О Бо-... Нет. Это кошмар. Надо отвыкать от «о Боже» и всего подобного, как и от других восклицаний, касающихся паранормального». Получается, и змей-искуситель, и семь заповедей, и Рай..? «Притормози. Если на то пошло, то искушенные должны жариться в аду, а не тушеваться за отчетами в моей школе!» — Лена-а-а, мы пришли-и! Даниил предательски поражал воображение бедной Кучмы. Через отражение зеркала она заметила, как он появился на пороге, выплыв из входной двери в коридор. Вот этот препротивный Даня, в кедах, чёрной футболке, темно-красной клетчатой рубашке, стильно наброшенной сверху, слегка небрежно и мято, в дурацких очках и взъерошенными волосами. Даниил, который как-то невзначай набросил ей на плечи плед, заметив, как её трусило на собрании, и спросил совсем недавно, как Лена себя чувствовала после утраты. «Не скажу, что всё будет хорошо... я так-то знаю, как хреново в таких ситуациях. Именно поэтому не скажу. Больно пусты все эти идиотские утешения. Но, эм... если что, заглядывай сюда». Какая муха его укусила? Радиоактивная? «Он меня ненавидит, я ненавижу», — заклинанием повторяла девочка, назло перечисляя длинный список недостатков полтергейста. — Твоя мама курит? Возьми-ка у неё пару сигарет, — неохотно махнул Даниил, даже не пошарив по карманам. Одет был абсолютно повседневно, но, как некстати, только сейчас Лена заострила внимание на прическе, выбритых висках, подчеркивававших контур лица. Не смазливого, но аккуратного. А шея! Загляденье. Можно смотреть издалека, как в картинной галерее на произведение искусства. В целом, так и проходили любые взаимоотношения Кучмы с реальными парнями: она тихо наблюдала, наслаждалась, но не питала никаких надежд. Да и, ни к чему ей были реальные парни. Что в них хорошего? Тем более, в подростках? «Совсем мозги набекрень... — вздохнула Лена, накручивая резинку на пучок волос. — Это же надо быть такой одинокой, чтобы заглядываться на первого встречного! Алкаш, быдло и курильщик! Нет, спасибо!» — С чего ты взял, что у нас кто-то курит? — ещё и мысли читает, удивительно. — От твоих вещей разит табаком. Для такой принципиальной интеллигентки курение неприемлемо, общение с курящими – особенно, значит, это предки. Тащи давай, — фыркнул тот, а Кучма возмущенно повернулась к нему впритык. — Я не дам тебе сигареты, — процедила Лена, враждебно таращась снизу вверх. «Почему я не сто восемьдесят сантиметров ростом? Я бы плюнула в него!» — выбешиваясь от снисходительного взгляда духа, коснувшегося подбородком ключиц с ухмылкой, школьница встала на носочки – всё равно не сравнялись. — Эй-эй-эй, перестаньте, — с улыбкой вмешался Ханако-кун, — мы команда. Не забывай, что Даня согласился нам помочь и без него бы мало что было. — Я иду ради Контролёрши, — напоследок мазнув Лену глазами, старший полтергейст отвернулся и шагнул к двери. Эмоциональные качели выводили из себя. — Пошли? — А как? — удивилась Кучма, застопорившись. — Каком к верху. Иди сюда, — раздраженно позвал высокий дух. Повиновение его раздобрило, и уже спокойнее он проинструктировал: — Нас телепортирует Ханако, я буду сопровождающим. На Дальнем береге много опасностей, а тебе и подавно туда нельзя соваться: когда уходишь из этого берега, в смысле мира живых, то пропадаешь из него вообще. И можешь не вернуться. Но со мной вернешься, так как я – Шестая Тайна. Я достаточно силен, чтобы прикрыть ваши задницы. — Ага, так, поняла. А Ханако-кун? — Ну, — Ханако посмеялся, — видишь ли, я имею власть Седьмой Тайны лишь в своей вселенной и в пределах академии. В вашей я являюсь самым слабым по иерархической лестнице. Лена сжала заледеневшую ладошку, настроившись на ужасы и ночные кошмары наяву. — Но хакудзёдай могут по-прежнему перемещать меня в пространстве, — бодро добавил парнишка, усмехнулся и четко скомандовал: — хакудзёдай! Из потолка выпали две белые сферы: у одной сердцевина бирюзовая, а у другой, кажется, красная, если Кучма не была дальтоником. — Похожи на сперматозоидов, — хохотнул Даниил, засунув в карманы кулаки. — Пошли, меня ждет початая бутылка вина. — Какой ты мерзкий, — призналась Кучма, покачав головой. — Не беспокойся, ты настолько уродливая, что даже такое мерзкое существо, как я, не хочет иметь с тобой никаких дел, — захохотал сильнее тот, откровенно потешаясь. «Я тебя ненавижу», — твердо подумала Кучма и ни с того ни с сего обрадовалась искренности произнесенных слов.

***

Мрачные проспекты сузились до закоулка, в который завернули трое – два духа и одна живая душа. — Почему это так похоже на подпольный притон или бордель? — с сомнением рассуждала Лена. В мертвой тишине её голос прозвучал резко. Перед ними возвысилось трехэтажное здание, бледное, обшарпанное и заплеванное. Серые разводы, отскоблившаяся краска, заклеенные клеенкой окна – это пристанище всеизвестных Трио Би? «Отвратное название, — подумала она, — только последний недоумок мог дать такое прозвище команде трех, кто держит в кулаке весь округ». — Это бар, — терпеливо объяснил Даниил. Чутка продолговатый дом выглядел отчасти жилым, белые рамы окон и закрытые жалюзи врезались в глаза посреди бетона да блеклых дорожек. Город не имел цветов, что смахивало одновременно на реальность, одновременно на странный, похожий на реальность, ад. Или реальность – и есть Ад? — Давайте спросим, — сиял ясным солнышком Ханако, подпрыгнул к прохожему силуэту, возникшему из пустоты, и громко обратился: — прости, не знаешь, где найти неких Черепа, Варвара и Купца? Прохожий был высоким, щуплым парнем с черными синяками под глазами. Он побелел, слившись с пластиковыми рамами, вытаращился и дрожащим указательным пальцем ткнул: — Т-там... — Отлично, спасибо, дружище, — вежливо усмехнулся Ханако-кун, опустил легким жестом козырек и, стоило силуэту проскользнуть мимо, растворившись в дымке тумана, обернулся. — Нам сюда! Лене показалось, что этот мальчик в фуражке выглядел совершенно иначе, чем обычно. При ровной и вытянутой осанке пиджак особенно красил, приталивая силуэт. Заломив руки за спиной, будто на мгновение отразившей решимость эмоций, прикрытых за улыбкой, Ханако смотрел на злополучное место взглядом человека, готового получить своё любой ценой. Но в следующий миг он по-прежнему сиял, словно отвлекая улыбкой внимание, рассеивая напряжение и ослабляя бдительность. — Пошли, — буркнул Даниил, тяжело шагнул вниз к грубым ступенькам разной высоты. Такие спуски вели в подвалы многоэтажек во дворе Кучмы, в которых, по рассказам знакомых, спали бомжи. Пусть здесь так не воняло, ощущения были не из приятных. С тихими хлопками подошвы ребята спустились. Кулак Ханако постучал три раза. Надпись над дверью слабо подсвечивалась: большими кровавыми буквами выведено слово "БАР". Девочку смутила именно ассоциация с кровью. Не сошла ли она часом с ума за прошедший месяц? В деревянной двери вырезан закрытый прямоугольный проем, напоминавший глазок из кинофильмов про мафию. И правда! Железная пластинка лязгнула, из проёма повалил желтый свет дешевой лампы и враз заслонился чьими-то глазищами. Лена глубоко вдохнула, сжимая до желваков челюсть. Глазища жутко уставились, обводя компанию взглядом с головы до ног. Вернувшись к головам, остановились. — Шлюх не заказывали! — низким басом гаркнуло так, что Кучма невольно встала за плечо Даниила. Он даже не дрогнул. — Кто? Бар закрыт, уматывайте! — Мудила, делегация по делу, — вступил в диалог старший полтергейст, а Лена боялась, что чучело за дверью захочет подкоротить ему язык. — Мы – близкие друзья Аделины Шульц. Отпирай давай, убожество. — Ге-е-елки что-о-ли?! — изумленно завопил басом тип, оторвал глаза от проёма и хлопнул пластинкой. Лязг ключей. — Шо, реально? Уже лет пять ничё про неё не слышали, шо случилось? Распахнулась дверь. Громадный, широкий, как шкаф, мужчина с бородой глазел на них с неприкрытой радостью. Но, приглядевшись, можно было заметить и долю настороженности, впрочем, оправданной. «Он в золотом нагруднике? – открыла рот Лена, и заметила рыжеватую бороду, кое-где заплетенную в тоненькие косички. — Прямо как викинг! Большой, рыжий и странно одетый! Неужто это – Варвар?» — Случилось. Можно войти? — Ханако находился впереди всех. Несмотря на низкий рост, он удачно производил впечатление лидера. Тут Лена закрыла рот, потому что увидела хитрющую ухмылку, настолько необычную и не присущую Ханако, что школьница вдруг вспомнила: он – не маленький мальчик, а высокопоставленное лицо в мире духов, прожившее вчетверо больше Кучмы. Она вдруг не узнала его. «Это точно Ханако-кун? — опешила школьница. А вот и непринужденное веселье, разбавившее эту загадочную ухмылку. — Невероятно!» В угоду ожиданиям, забегаловка выглядела так же, как и любая другая обитель отморозков и бандитов: деревянное оформление в антураже старой харчевни, барная стойка с угрюмым барменом, прямым, как палка, и несговорчивым, находившаяся в конце длинного помещения в самом углу; круглые люстры с пылавшими свечами на железных цепочках, табуреты и стулья, задвинутые за неотесанные квадратные столы. «Как в фэнтези-книжке... корчма для наемников», — оценила Кучма, бегло проскальзывая взглядом по цветным скляночкам на полках, висевших позади бармена. За самым ближнем к нему столом сидели две тени. Девочка вздрогнула, застолбив крик в горле, и ухватилась за Даниила, напоминавшего стену. — Чё? — спросил он, поворачиваясь. Вглядевшись в силуэты, Елена лишь помотала головой и сжала клетчатую рубашку сильнее: — Там кто-то жуткий... — Даня вздохнул, хлопнул её по плечу и ответил: — Я сильнее. Не парься. Бородач вытащил из-за пазухи увесистый топор и похлопал им по своей огромной лапе, похожей на грабли. — Если вы братаны Гелки, то должны знать кодовое слово. — Кодовое слово?!! — Шо вылупились? Не знаете? Тогда проваливайте, — любезно предложил бородач, облаченный в золотой нагрудник с рельефным торсом. На плечах лежали белые шкуры, возможно, брошенные вместо эполетов. Зрелище могло бы вселять страх, если бы в костюм вписывались домашние полосатые боксерки и шлепки вполне современного вида, рушившие всю картину. — Я, я не знаю, — сбивчиво зашептала девочка команде, — мне Ада ничего не говорила... Что это может быть? — Дань, ты что-то знаешь? — обернулся Ханако-кун. — Зная Контролёршу, она непрямо, но оставила нам ответ. — Глаза? — начал угадывать Ханако. — Не. — Взгляд? — Не, — отмахнулся мужик, заломив руки на груди. — Ангелина? — вмешалась Лена. — Не. Ваще не там роете. Это предмет. — Сигарета? — хмыкнул Даня. — Не-а. — Книга! — просиял Ханако одновременно с Кучмой. — Не-а, — скучно ответил бородатый. — Серьги? — Не-е. — Чудо-напиток, — хохотнул полтергейст государственной школы и бородач раздавил широкую улыбку счастливого головореза. Его туша сдвинулась, приглашая присесть к силуэтам. — Так бы и сразу! Мы ж вместе раньше вчетвером его заколотили на какой-то вписке! Будто вчера-а-а, — мягко засмеялся мужик на ходу. Он вышагивал вразвалочку походкой медведя или моряка. — Я – Варвар, можно Вован. Мы с вашей Гелкой раньше встречались. Лена врезалась в Ханако, затормозившего от изумления. Лене было смешно от того, как у него вытянулась мордашка, а янтарные глаза почти выкатились из орбит. Челюсть у бедняги полетела вниз и пробила пол. Признаться искренне, это и Кучму немного, есть забавное украинское слово, – "спантелычело". Лина?! С этим бугаем?! — Что?.. — Ну так, да, — остановился он у одинокого стула, стоявшего между двумя занятыми, явно удивившись всеобщему шоку. — А вы шо, не знали?.. — И... почему вы расстались? — Ханако отодвинул стул, пока девочка топталась на месте, избегая взглядом скелета в чёрном балахоне и мужчину в неброской одежде, у которого были вертикальные, точно змеиные, зрачки. Незнакомцы играли в покер на деньги: бумажки валялись около игральных фишек. «Я их боюсь. Не нравятся мне эти личности... Господи, спаси и сохрани», — и все-таки села, выбрав крайнее правое сиденье, чтобы смотреть на змеюку, а не на скелета. Видимо, скелет – Череп, а третий – Купец. — Не сошлись характерами. — Ты о ком, Вован? — прокуренным голосом отозвался Купец, рожей — вроде бы заурядный алконавт, но что-то было такое, что заставляло восьмиклассницу засомневаться в его заурядности. Лохма ломких волос, осунувшаяся кожа, уголки глаз притянуты вниз, вызывая чувство неказистости, неестественности и корявости, будто физиономию лепили впопыхах. — А это кто? — О Гелке. Гля, друзяки её новые приперлись, говорят, горе якесь у них, — Варвар плюхнулся на треснувший стульчик. Глазастый оживился, пристально осмотрел компанию и вытянул карту. — Етить-перекопать, вот это новость. Ну, будем знакомы, я — Купец. Ваше желание для меня закон, а ваша душа – лучшая оплата. С недавних пор доступен депозит, кредит и рассрочка. Слышь, деваха, ты сладенькая, — Лена побледнела. — Чё ты хочешь? Денег? Жить в шоколаде до конца дней? — Ты сейчас мой локоть оторвешь, — напомнил Даниил, а Кучма заметила, что вцепилась в локоть Дани, как утопающий в спасательный круг. — Сказал же, не парься. Он видит, что ты под покровительством Тайны, так что, обломится. «Где моё достоинство?» — вздохнула восьмиклассница. — Как там Гелёк? Лет пять не виделись... Нам бы как в старые-добрые времена вытащить бутылочку красного... — Сразу видно – алкашество у тя врожденное. Так шо, рассказуйте, чем помочь? Ребята и рассказали. Всё время Лена косилась на немого скелета. Точнее, на его глазницы. Которых не было. У него не было глаз и Лена просто закрыла свои, чтобы не грохнуться в обморок. Жуткая картина. — Ага. Выходит, шо вам надо узнать детально, шо случилось перед смертью Гелки, — заключил Варвар. — Шоб понять, как снять её проклятие? — Причем вообще проклятие к этому? — резонно спросил второй голосом, обладавшим не только прокуренностью, но и отдаленным сходством со змеиным шипением. Купец постукивал пальцами по шершавой полости, а потом махом опустошил рюмку водки. — Ну... — Ханако посмотрел на Кучму. Девочка не могла разобраться, зачем проливать свет на слишком темные углы, но предчувствовала, что любая информация в будущем пригодится. — Во избежание ошибок. Чем больше узнаем, тем лучше, — неубедительно сказала она. Язык и мимика отказывались подчиняться рассудку. Лена потянулась к чёткам, чтобы успокоиться, но не нашла их. Точно. Собираясь провести некую черту, отделившую бы прошлое от будущего, школьница спрятала браслет в шкатулочке, доставшейся от тёти Люды. Ступив на следующую стартовую полосу, Кучма обязалась измениться и идти вперёд. Раньше она никогда не понимала, зачем прощаться с прекрасным прошлым, если не возникало нужды его покидать. Но прошлое со временем покидает. Пытаться остаться в нём – значит приносить себе боль, которая всё равно не сумеет задержать уходящее. ...Круговорот финишных расставаний и стартовых полос – это ли не жизнь? — Ну, ок, — Варвар пожал плечами, — кто будет? Валера? — Гоу я, — безразлично согласился подвыпивший Купец. — А, ты уже бухой. Тода я. Кхм-кхм... Искоса взглянув на спутников, Елена убедилась: все в нетерпении. — Гелка не докладывала, шо там у неё на сердце, потому шо мы пили без просыху и вообще были далекими от того, шо там вокруг происходит. Познакомились мы, когда батя избивал её на улице. Ей было, кажись, восемнадцать, а нам по девятнадцать. Мы тода отгупали его и Гелка ночевала на лавке подъезда: боялась, значит, возвращаться. Мы остались сидеть с ней, больно девку было жалко. Просто под горячую папашину руку подвернулась. Жила она... ну... как терпила. Вообще, очень скромной и вежливой была, прямо непорочной для окрестностей. Нас это удивило. Забухали мы с пацанами потом, а до этого три года не пили, дружили, значит, таскались везде вчетвером. Я с Гелкой встречался где-то год, до и даже после смерти. Но взгляды на жизнь у нас с ней расходились, так что, не выдержал я. Разбежались. Так вот. — У неё был друг с именем на букву "Я"? — А, тот... Ярослав, шоб его черти сожрали. — Это Ярик, — презрительно сказал Купец, — затюканный мудак. Типа жестко затравливали, но Ангелина с ним якшалась. Доходило до того, что как-то приходила с разбитым лицом: била тайком тех, кто ему личико портил. Я тащился, мол, чё ты мужика защищаешь, а она отмахивалась. В эту богадельню, в школу, вроде бы на практику, она пришла именно для того, чтобы быть поближе к обиженке и прикрыть его в случае чего своей муж-ственной грудью. Тьфу... — И что, Ярик не обращался в полицию? — Лена слушала, пытаясь не уронить челюсть. Веселая история. — То и странно, в тряпку молчал. Гелёк говорила, что его запугали, мол, предки у тех хренов богатые. Думала сама заявить, мы её еле отговорили. — Почему отговорили? Купец вытаращился на Кучму. — А нах-... ей это? Те мажоры и так зуб на неё имели, а потом ещё и за заяву захотели б отомстить? Плюс менты: им приплатят — и они Гельку саму на нары посадят, вытащив из кармана подкинутую пыльцу. Книжек не читала? Не, малая, ментовка народу не товарищи. Работали тогда на того, кто больше на лапу даст. Как счас не знаю, но тогда да... — Сейчас так же, — буркнул Даниил. — А то. Сынок богатеев дело говорит, — едко улыбнулся Купец, блестя зелеными глазищами. В пальцах полтергейста дрогнула сигарета, взятая у Черепа: на секунду парень замер, и, стряхнув пепел, сильно помрачнел. — Откуда дровишки? — сквозь зубы процедил он. — А, это той, шо з окна сиганул? — неподдельно шокировался Варвар, подложил руку под подбородок, заросший волнистой бородой до ключиц, и выпучился на Даню как на редкую птицу. — Гелка тя описывала. Слушай, у нас есть кой-шо, шо те понравится. — Что? — сощурился полтергейст, а Лену замучила мигрень. Неужели Ада общалась с этими типами, говорящими на таком невыносимом лексиконе? Из ушей вот-вот побежит кровь, чтобы понять, о чём речь, нужно очень постараться! Неуклюже поднявшись, Варвар со всеми габаритами громко прошел мимо стойки и встал около плотного полотна, накрывавшего какую-то мебель. Даниил бледнел. Полотно взмахом Вовы слетело, обнажая пианино, и только для Даниила — в замедленной съемке. «Что?» — Сыграешь? — дружелюбно улыбнулся Варвар, ногой примяв к стене мешковину. Девочка смотрела на полтергейста. Брюнет внезапно затушил окурок, подвинул очки ближе к переносице и рывком раздвинул стул. Стул треснул. Призрак метал молнии, но не так, как всегда, а вскипая от ярости по-настоящему. — Нет? Ну пожалуйста, нам Гелка весь мозг проела, шо ты офигенно играешь. Даниил обвел взглядом собравшихся, а когда дошел до Лены, болезненно скривился, словно сталкиваясь нос к носу с горьким воспоминанием, и направился к выходу. — Что это с ним?.. — тихо недоумевал Ханако-кун. «Даниил Пестров, 16 лет, умер от падения...» — всплыло в памяти. Лена как укушенная вскочила, скинула рюкзак и завозилась, сосредоточив на себе всеобщее внимание. Затем, вытащив записную книжку, зашуршала страницами. — О, я этот ежедневник на НГ дарил Геле, — просиял Варвар, но Елена сосредоточенно искала, листала, листала, листала туда-сюда в суматохе, отчаянно желая отыскать желаемое. ...Не дочитав до конца, Кучма побежала следом и успела лишь махнуть ладонью, бросив, что подойдет позднее. Она вышла на промозглую улицу, покрытую туманом. Стены бара, казалось, покрыты на заднем дворе копотью. На ступеньках стоял Даниил, повернувшись спиной. Вопреки привычке, парень даже не курил. Он замер, запрокинув голову, и о чем-то думал, и лицо у него было какое-то утомленное, сонное, одновременное злое. Он словно бы перегорал от скопившейся желчи, которую бесконтрольно выплескивал на друзей, знакомых, приятелей с самого детства, никогда не ища причин и никогда не приходя к внутреннему компромиссу. — Кто? — отрывисто рявкнул Даня, а Лена спокойно откликнулась: — Я. — Отвали. Я тебя, твою мать, ненавижу. — Скажи мне в лицо, за что. Давай, если не трусишь. Выскажись без утайки. — Кто ты такая, чтобы ко мне лезть? — ядовито выплюнул Даниил, хрипя и зарываясь во взъерошенную прическу пальцами. Лена не понимала, зачем тратила на такого, по её мнению, придурка, время. Возомнила себя спасительницей? Да нет. На самом деле, Кучма порой подмечала, что полтергейст не лишен логического мышления. Здравая доля цинизма и анализа нередко мелькали на собраниях, и к замечаниям прислушивалась как Аделина, так и зам. Ведь, как ни посмотри, дух не выглядел как полный идиот: хитростью он вынудил проверить Ханако-куна через подсобку Фредерика, при этом отрезая Аде обходные пути убийства под видом наказания; он предложил ловить маньяка "на живца"; с помощью его труда удалось узнать о трио Би, потому, что именно он наводил справки... И именно он задал восьмикласснице интересный вопрос: так ли правильно делить людей на хороших и плохих? Обладая достаточно прагматичным складом ума, разве не мог Даниил догадаться самостоятельно, какие мысли отягощали его блудную душу и как неправильно ходить по кругу в собственных умозаключениях? Может быть, Даниилу страшно меняться? Может быть, он давно всё понял, но что-то мешает решиться на принятие и переосмысление устоявшихся принципов? Может, в этом и загвоздка? Закрытый за семью печатями, он держался вдалеке ото всех: от Алёны, от Глеба, от Егора, даже от Ады, не рассказывая о себе абсолютно ничего. До прихода Ханако полтергейсты, на первый взгляд, лучшие друзья и коллеги, толком не догадывались, каким образом Даниил умер. Только Ада была осведомлена. Возможно, поэтому он выделял её: она была единственной, кто знал больше остальных и при этом оставался на его стороне. Почему-то этот парень никому не верил. — ...Ты ненавидишь игру на пианино? — Не твоё дело. — Из-за родителей? — Отвянь. — Поделись. — Нет. Вали. — Почему ты ненавидишь меня? — выкрикнула Лена, впиваясь ногтями в ладонь. — Неужто тебя это задевает? — Может, и да! Задевает или нет – не было четкого определения. — Почему ты настолько настырная?! «А разве ты не был настырным, когда был влюблен?!» — почти вслух заорала Кучма, но вовремя заткнулась на местоимении. Спина в рубашке, такой же фирменной, что и джинсы, натянута гитарной струной. Спина не шевелилась — лишь источала холод. Далекая и близкая. Знакомая. И незнакомая одновременно. — А почему ты меня отталкиваешь? Ты говорил, что я могу прийти, когда захочу! Но я забыла сказать, что ты тоже можешь прийти в любое время! Он молчал. — Я... видела, что-то случилось. И это, кажется, не дает тебе покоя. Выглядишь так, будто сейчас закричишь! — Лена дрожала. — Так почему бы не начать? Кричи! — Ты что... хочешь, чтобы я кричал тебе? — устало хмыкнул Даниил, не оборачиваясь. — Какое тебе дело? Я что, тебе понравился? А как же твоё: "ты куришь - ты плохой"? — Если бы не относился к женщинам, как ублюдок... понравился бы. — Пха... пха-ха... — усмехнулся он безрадостно. — Да триста лет назад меня по стенке размазала одна девка! Это было унизительным до такой степени, что я до сих пор не могу об этом забыть! Пусть, мать вашу, я буду женоненавистником и заносчивым мудаком! — В упор не вижу проблемы. Стань сильнее, да и всё. — Стать сильнее? Для этого я должен перестать кидаться на вас, как бешеная собака, и наконец-то вести себя прилично, да? — Вот видишь, ты знаешь, как это сделать. Ну и, почему ничего не делаешь? Что мешает? — кажется, Лена догадывается. — Мешало отсутствие причины. — Всего-то?.. Серьёзно... — покачала девушка головой. — А где твоё самоуважение? — В канаве. Будь я живым, отряхнулся бы и пошёл себе дальше. Но какой смысл так-то шевелиться, если я всё равно откинулся? Глянь на меня. Я труп. Для меня всё кончено. И раз я никому не мешал, я решил ничего не менять. А смысл. Хотя, на месте тебя, я бы уже просто себе врезал. — Кхм... Слушай, тебе стыдно, да, но прими уже то, что тебя задело, и прими, что задело надолго. Как вышло, так вышло, чувствовать эмоции — нормально. О, видишь! Ты чувствуешь! Это значит, что ты живой. Может, для тебя быть сильным человеком значит быть куском железа, но ты-то не железо. А твои комплексы вины только окончательно тебя добьют, завязывай. Это замкнутый круг. Сейчас всё хорошо. Никогда ничего не поздно. И теперь ты мешаешь мне, так что, будь добр принять меры. — Гореть мне в Аду за то, что меня утешает человек, которого жизнь за этот месячишко потрепала больше, чем меня за пятнадцать лет, — казалось, он ненавидел сам себя. — Какого хрена не я говорю тебе, что всё будет хорошо? — Действительно! Скажи мне, что всё будет хорошо. Мне эти слова нужны не меньше! — Лена вскрикнула. — Мне тоже, как тебе, стыдно! Потому что я тоже не могу справиться со своими эмоциями! Я должна быть сильной! Потому что сейчас не время размазывать сопли! А у меня не получается! И я чувствую, что уже на грани! Ещё чуть-чуть и я... и я.. — тихо всхлипнув, девушка поспешно закрыла глаза рукавом куртки. Слёзы впитывались в холодившую ткань. — Эй... Лена... Ты что, с ума сошла? Ты самая сильная из всех, кого я знаю, — слова вылетели из головы, поэтому Кучма просто беззвучно заплакала, неожиданно для себя и неожиданно для Даниила, протянувшего к ней руки. — Да ты сделала то, что никто в здравом уме не сделает! Посмотри, ты раскрыла убийство и уела Владимировну на собрании. Ты в одиночку проштудировала кабы не вагон учебников по криминалистике! — Судебной медицине, — сквозь слёзы поправила Лена, пытаясь окончательно не разрыдаться. Холодная ладонь убрала рукав и в следующий миг прижала лицо к рубашке. — Ты же потрясающая. Тебе что, вообще никто такого не говорил? — на сдавленное "у-у" дух усмехнулся, утешительно погладив Кучму по голове. Кучма вздрогнула. — Прости меня. — За что? За то, что ты ненавидишь меня? — упрекнула школьница, уткнувшись носом в мятый хлопок, пропитанный запахом сигарет, кофе и одеколона. — Да не ненавижу я тебя, дурашка. — Я не дурашка, — уже не надеясь на успокоение, рыдала она. — Тогда за то, что ненавидишь женщин? — Не ненавижу я женщин, тьфу, блин... Я был упрямым, — заметив, что это ни на что не повлияло, он обреченно вздохнул: — Ладно-ладно, моё умственное развитие с трудом дотягивает до человека разумного. Мне нужно пересмотреть взгляды на жизнь. На обе. Так же лучше? — Нет... — Ну, в таком случае, — девушка перестала верить своим ушам. — Как друзья или партнеры, что думаешь насчёт того, чтобы держаться вместе? — О, а вот и вы! Вас все заждались... э? Всё нормально, Лена? — Ханако узрел поистине удивительную картину: Кучма, какая-то дерганая, заплаканная и смущенная, и старший полтергейст, шли бок о бок совершенно спокойно и вроде бы дружески, без единого ехидства в сторону Кучмы. Между ними точно что-то произошло. Раньше Седьмой неоднократно замечал, как Даниил отступал, если находился рядом с ней, на шаг назад, но сегодня они чересчур близки. Подруга закивала, нервно хихикнула и села. — Я что-то пропустила? «Почему у Лены так горят щеки?» — парня невольно посещали разного рода мысли, от приличных до не очень приличных. — Так вот, э-э, — затормозил Варвар, хлопнул кружкой и фыркнул, — черт, все сначала!.. Да, вот, вот... Мы бухали. Потом прилетела Гелка: рыдала и несвязно взахлеб бормотала. Мы её успокоили, спросили, шо случилось, а она: Ярослав умер. Короче, выяснилось, по официальным данным Ярик сбросился с крыши... Так она после этого начала как-то меняться. Ну, знаете, потихонечку, мы сначала и не замечали. Постепенно она от нас отдалилась: стала много времени проводить на работе или ходить по домам, ну, репетиторствовать. Наотрез, значит, отказывалась говорить по душам. Как умерла, она перестала улыбаться и изменилась полностью. Там не заметить было невозможно. — За что Ярослава унижали? — спросил Ханако. Варвар задумался, накручивая на палец локон бороды. — Та вроде Гелка сама не в курсе была. — Ладно. Она рассказывала, как стала Тайной? — Ага, да... Значит-са, Гелка зарезала убийц Ярика... это вы знаете... Потом, естественно, сбежала. Через окно. Перед этим забаррикадировала двери, чтоб время потянуть. Потом забежала домой, похватала, шо получилось, и в бега. Понимала, видно, что уже загубила всё на свете и светила либо тюрьма, либо смерть за такие выходки. Три дня отсиживалась, где попало, ночевала, где приходилось, но первым делом, конечно, выехала из города. У неё, кстати, были длиннее волосы, по лопатки. Так она их обрезала, сменила имидж, распродала вещички в ломбарде за наличку. Помирать вряд ли собиралась, но хотела хотя б до решетки пожить хорошо. Ну, когда её попустило малость, приехала обратно – сдаваться. Честная больно – у неё не хватило б на то, шоб продолжать скрываться... — сделал паузу бородатый здоровяк. — И её ударили чем-то сзади. — А дальше? Дальше? — подвинулись Лена и Ханако. — Загробная жизнь. Гелёк отделилась от оболочки и уставилась на того парня, — заговорил Купец, — в подробности нас не шибко посвящали. — Она убила его, — неожиданно скрипуче произнес скелет в балахоне. От хриплого шелеста даже Седьмого бросило в дрожь. «Что? — усомнился Ханако, обдумывая слова бывших друзей Шульц. — Сколько же трупов на счету Ады? Трое школьников, Лера, а теперь и пятый?» — Грохнула дважды мелочь, сразу в двух мирах, чтобы наверняка, а вот убийца окочурился с первого раза, — подтвердил Купец, в раздумьях постукивая по столу. — И что, это шо-то дало? — полюбопытствовал Варвар, и, громыхнув нагрудником, уселся удобнее. Воцарилась тишина. — ...А как стала Тайной? — А, точняк, заболтали совсем... После смерти Гелка искала способ упокоиться. И каким-то там Макаром встретилась с Богом. Угарно, да? Я ей не верил сначала. И он, мол, «хочешь искупить грехи?» А она: «Я хочу умереть. Как мне это сделать?». Он: «Ты не чувствуешь раскаяния за убийства?». А Гелка ему такую тираду разразила... Ну, вы, может, знаете её «Я не жалею о том, что перерезала глотки трем ублюдкам, которые не прекратили бы творить бесчинства» и «А ты, Господь, где был и твои паршивые ангелы-хранители, когда Ярослава толкнули?». Ну, с Богом она с тех пор в плохих отношениях. И он обрек Гелю на вечность в качестве основателя Семи школьных Тайн. — Охренеть, — значительно присвистнул Даня. — Контролёрша дала джазу. Моя начальница в контрах с Боженькой. Кому не скажу – не поверят. Но у неё ненадежная позиция. Сомневаюсь, что Бог – коллективный разум и у него нет других дел, как спасать задницу какому-то придурку. Хотя, это моё субъективное мнение. А чем Ада отличается от тех старшеклассников? После такого выбора чем она лучше? Шульц – такая же убийца, представляющая опасность, и неизвестно, насколько длинна кровавая дорожка, которая потянется следом. Может быть, отличается моральными принципами? Вряд ли. Аделина непредсказуема, как любой другой, кто сошел с мирного пути. О чём речь, она едва не убила Ханако, несмотря на фотографию и парные кулоны, намекавшие на их тесные взаимоотношения! До знакомства с Седьмым она была готова убивать снова и снова! И старалась не показывать этого: боялась быть отвергнутой. И Седьмой на её месте поступил бы так же, от чего прекрасно понимал её решение. Но всё-таки Шульц была готова лишить кого-то жизни! Кто Аделина без раскаяния? Получается – такое же зло? «Больше убивать я не хочу». «И? Что скажешь? Ты хотел узнать правду. Ты её получил». А возможно, после знакомства с ним... она стала проникаться сожалением? — По идее, Бог не полностью отвернулся от неё, раз напоследок сказал, что подождет, пока Ангел одумается, — Купец хмыкнул, пародируя циничным жестом подругу, — как же. — Шо поробыш, — огорчился Варвар, говоря на украинском языке, что на русском означало «что поделаешь». — Упрямая. — Самое интересное впереди. Этот Ярик стал призраком и показался, когда Ангел уже стала «Первой», — из пачки Черепа исчезло две сигареты, изъятые полтергейстом и Купцом. — Трогательное воссоединение длилось недолго, т.к. Ярик-х...рик назначился Второй Тайной. Стали замечать, что тип стал страдать склерозом. Естесна, это подкосило Гелку. Только жизнь наладилась, и опять покатилась по... Короче, сняла Ярослава с должности, забрала способности себе, потому что, видите ли, он не заслужил. Хотя проклятие предназначалось ему лично от Бога. — Если Ярослав жертва, то за что его наказывать Богу?.. — Лена вскинула бровь. — Да и, зачем гнобить закомплексованного пацана? Мы ведь не в третьесортной книжонке. — Не, малая, тогда как раз это не было удивительным... — Неужели Аде суждено вечно слоняться призраком? Даже если бы были хорошо выполнены обязанности Тайны, упокоение не пришло? — Вечно терять память вплоть до момента, пока не забудет себя, — Ханако с трудом осознавал жестокий смысл предначертанной судьбы Аделины. Забыть себя. Имя, фамилию, рост. Неужели и забыть как читать, писать или разговаривать? Насколько мучительное возмездие. — Как это ужасно. Но ведь условия проклятия привязаны конкретно к Второй Тайне? Варвар и Купец пожали плечами, а Череп утвердительно кивнул. Эти ребята смешили. — Если найти замену-... Или нет. Идея. Что, если изменить способности Второй через слух?