Парадокс живого мертвеца

В кабинете зарубежной литературы царило умиротворение – Даниил впервые за год неделю кряду не прикладывался к бутылке, правда, скинув на Глеба отчеты, что было не очень хорошей затеей, а Егор находился в состоянии, близкому к трансу. Почему – неизвестно, но младший полтергейст в упор не замечал весь мир и даже прилетавшие подколки от старшего. — Какие-то вы больно странные, — заметил Ханако, чуя подвох. Глеб, пыхтевший над первой строкой отчета, вздохнул: — Из-за убийств на портреты перестали смотреть. — Смертников поубавилось, — цинично заявил старший, закинув ноги на стол. Значит, пить его Лена отучила, а закидывать грабли на парту – нет? — М-да. А что насчёт легенд Второй и Первой Тайны? — Ничего, — лаконично ответил Даниил, полез в карман, но, посмотрев на вытянутую пачку сигарет, откинул её на стол. Стоп, Ханако же просто пошутил про «отучивание»... Лена всерьез приложила к этому руку? «Так, значит, у них что-то есть», — прищурившись, просёк Седьмой, уже более осмысленно глядя на Даниила. Подначивания не прошли даром. — А как вы сходили, кстати, к друзьям Ады? Они помогли? — видимо, ища любой способ отлынивать от писанины, Глеб отъехал на стуле. И чутка обиженно надулся: — Вы с тех пор как воды в рот набрали. — Почти так же, как и тогда, когда я ходил к ним с Егором, — фыркнул брюнет. — Но на этот раз осенило. Лену. — Да ну?! И что вы придумали?! — воспарил средний дух до потолка. — Придется вскрыть в легенде, что Вторая видит души и теряет память, но добавить, что забвения можно избежать, если провести ритуал. — Ритуал? — нахмурился толстощекий, раскачиваясь в учительском кресле. — Проблема как раз в этом. — А почему нельзя сказать в легенде, что Ада просто видит души? Тогда бы потеря памяти просто стерлась сама собой, потому что о ней было бы не упомянуто и слова... понимаешь, о чем я?.. — Не поможет, — отрезал Даня. — Плюс, потеря памяти – проклятие Бога. Нужно запариться, чтобы снять. Валявшийся доселе бездвижно на шкафу, Егор вспорхнул вниз, пролетел над линолеумом к застекленному стеллажу, и вытащил пестрый учебник. — А, блин... А если обратиться к Богу? — Не думаю, что он поможет, — скучно оборвал Ханако, вытащив спички. — Махнем в бирюльки? Глеб с удовольствием покинул преподавательское место, пользуясь шансом улизнуть от нудной работы, и плюхнулся, от чего обтянутый футболкой живот встряхнулся, проглянув из-под черного пиджака. Затяжная партия в бирюльки. Даниил так и не закурил! Удовольствие неписанное. Нужно не забыть попозже над ним поиздеваться. — Эм, слушайте, — неуверенно шагнул Егорка, топчась у стола и сжимая учебник для одиннадцатого класса. Пусть игроки были готовы слушать, никто не оборачивался: то, как правильно вытащить спичку из нагромождения других спичек становилось главным вопросом жизненной важности в период раунда. — Если бы вы могли изменить будущее, вы бы это сделали? Ханако отвлекся, мгновенно забыв про игру. — Смотря какое будущее. Если плохое, то да, — Даниил изловчился и вытянул надломанную спичку, на которую ушло три хода. — Ну, во благо себе, близким?.. — замялся младший. — Я бы, наверно, изменил, — согласился Глеб, в напряжении взъерошил ёжик и поправил воротник пиджака. Так и не придумав, какую палку выдернуть, полтергейст протянул пальцы наугад. — А ты, Ханако? — доверительно обратился Егорка. Ханако промолчал. — Хотя это невозможно, — сухо обронил старший полтергейст, откладывая в кучку своих палочек новую. — Не правда! — воскликнул Егор и присел, не ожидав, вероятно, что поднимет тон. Ханако обернулся, с наигранным удивлением хлопая глазами: — Почему ты так уверен? Но Егор только щербато улыбнулся. — Хи-хи. Прислушайся к моим словам, — мальчишка, пошатнувшись в его сторону, склонился над ним и шепнул на ухо непонятный парню набор фраз: — когда время весов настанет снаружи и изнутри, ты не должен колебаться. Седьмой расширил глаза, резко оглянулся – Егор провалился сквозь пол, оставив книгу лежать на столе. О чём речь?.. — Да, Питер Пен у нас малёк с приколом, но мы привыкли. Иногда наплывает на мелкого, говорит всякое. Поиграть ребенку хочется, гормоны, — иронично хмыкнул Даниил. — Слышал, твоя помощница в нашем мире? Из одного потрясения Седьмой провалился в следующее. Ханако подорвался, опрокинув стул. — Что?! — На срочном заседании сегодня в три ночи Контролёрша объявила, что какая-то Ясиро в нашей школе... Эй? Он уже пулей вылетел в коридор, спровоцировав собой лихую волну воздуха. — Где она? — заорал парень, безрассудно врываясь в покои Шульц, и тут же увернулся от клинка, почти пригвоздившего голову в стену. Меч застрял на уровне лба, где секунду назад находился Ханако. Ада в мундире, спавшем от резкого жеста с плеч, пронзила незваного гостя испепеляющим взглядом, до того злым, что ребра оборачивал замогильный холод. Омрачившись, Седьмой спросил тише, но от того — более угрожающе: — Где Ясиро? — У себя дома, возможно, — безразлично бросила Шульц, кинув ручку на документацию, разложенную на столе. Край мундира, сползая, треугольником ткани коснулся начищенного паркета. — Что?! — запыхаясь и тяжело дыша, на выдохе выпалил тот. — Ясиро здесь нет?! — Вопрошай на два тона тише, — недовольно изрекла девушка, явно предупреждая. — Зачем ты это сделала? — выровнявшись, спокойнее повторил Ханако и двинулся к Аде. Либо не посчитав нужным, либо не вникнув в вопрос до конца, но объясняться Вторая не пожелала, довольствуясь кратким: «потом узнаешь». — Ну, не темни, зачем? — больше Вторая не отвечала. В дверь постучали. — Войдите, — распорядилась Шульц. Через проём неуклюже протиснулся Перевёртыш, но расстояние между входом и столом главы преодолел удивительно проворно. Мохнатая туша что-то зашептала. Черные глазки-бусины словно метались по углам, тщательно обсматривая каждый закуток. — Прекрасно, — кивнула коллеге девушка, поворачиваясь к Перевёртышу лицом. — Прекрасная работа. Прости, что редко поощряю твой особый труд и верность. Они достойны награды. Она нагнулась, занырнув под стол и лязгая сейфом, а вынырнув, продемонстрировала гигантский шмат сыра, не помещавшегося в руках. — Натуральный. — парню примерещилось, что Четвертый прослезился, маленькими мышиными лапками принимая щедрый дар. Оказывается, строгая Ада заботилась о дорогих подчиненных? Странно. Впрочем, после месяца в украинской школе ничего не удивляло. В какой-то степени, в управлении коллективом у неё следовало поучиться, хотя на родине принятые порядки давно устоялись, любые отклонения от обыденного рабочего процесса вызвали бы лишь пустые хлопоты. Забавно! Начиная с черты, отделявшей государственную двести девяносто четвертую школу от академии Камомэ, правила переворачивались с ног на голову. В первые часы пребывания здесь Ханако был уверен – настолько суровая дисциплина не допускала проблем, тем более, убийств, паники, предателей и подпольных интриг, которые, возможно, плелись бы за занавесом. А по итогу выяснилось, что даже в отлаженной системе не всё в порядке. В каком-то смысле это потаенно обнадеживало, ибо Седьмой, глядя на Шульц, начинал сомневаться в выбранной им методике руководства. — Не стоит. Я была невнимательна к тебе, — Шульц криво усмехнулась. — Завидую, что ты мышь. «Чего?» — парень чего-то не успел узнать о Второй? Как можно завидовать мыши? Но в зрачках Перевёртыша переливались белые блики неподдельного счастья — настоящая радость пса от поглаживания хозяина. — Нет, честно завидую, — серьёзно сказала темноволосая, когда Четвертый перестал махать лапами, видимо, перечисляя мышиные недостатки. — Будучи интеллектуально развитым, как человек, можно жить мышью у кого-то под полом и не платить налоги. Хороший плюс. У вас их много. Тайна что-то пропищал на своём языке, обнажая белые зубки в неумелой улыбке, на что Ада в раздумьях подперла подбородок кулаком. — Люди – не лучший пример для подражания. Людей делает людьми наличие среднего ума. Суть не только в образовании, но и в осознании себя. Если так, то чем ты – не человек? — О чем вы говорили? — полюбопытствовал Ханако, оставшись наедине с начальницей. Начальница с мрачной физиономией перебирала какие-то бумаги. — Будь по-твоему. Помни, что я должен вернуть тебе двойной долг. — Освободи кабинет, — холодно взмахнула ладонью Аделина, не отвлекаясь от файлов. Создалось ощущение, что она была добра ко всем, кроме него.

***

— Мы так и не решили, чем обусловить ритуал, — протянула Лена, уткнувшись носом в рукава свитера. Полтергейсты засопели в напряженной работе мысли. — Ага-а, — скис Глеб, следом за Кучмой роняя голову на парту. — Я вообще не имею представления, что делать, — продолжила школьница безнадежно, — а часы тикают. Все дружно вздохнули. — Ответ не свалится с неба Божьим благословением, — цинично заметил Даниил, шумно складывая ноги на парте, — думаем, господа. — Подведем факты, — начала Елена, вытащив блокнот. — Проклятие Второй Тайны – не просто обязанность: его наложил лично Бог. То есть, от проклятия не уйдешь, просто брякнув в легенде «Тайна так-то и за то-то проклята, но проклятие не действует, перестало действовать или не наложилось вовсе»... Блин. В общем, наверно, проклятие никак не связано со слухом. Вообще. Потому, что проклятие по уровню авторитетности выше влияния легенды. — А как тогда?.. Подождите, белиберда какая-то, — схватился за голову Глеб, округляя глаза. — Ничего не понял. — Нам нужна хрень, которая снимает проклятия? И я не допёр, — поддержал Даня. — Ы-ы, — взвыла Лена отчаянно, — не знаю! Не знаю! Я потеряла мысль! Шаг первый: найти волшебную штуку, с помощью слуха наделить её силой. Потом провести ритуал и сразу же добавить штуку в легенду Второй. Первым изменением истории мы пробудим волну интереса, а вторым закрепим результат. Шаг два — заключительный, — изложила она, но видя физиономии великомучеников, будто бы постигавших высшую математику, не обрадовалась. — У меня мозг взорвался, — мрачно сообщил Даня, щелкнув зажигалкой. Кучма скосила на него пристально-укоризненный взгляд, на что незамедлительно пришел ленивый ответ: — Кодируй на здоровье, но не давать мне хотя бы немного радостей в мою печальную загробную жизнь с твоей стороны бессердечно. — А с каких пор мнение Лены тебя волнует?.. — недоверчиво прищурился Глеб. — Не важно, — оборвал Ханако, которому было не до шуток. — Дурацкий план. У кого есть лучше? Девушка нарисовала треугольник и поделила на три этажа. — Самое мощное: проклятие Бога, — около римской цифры "один" печатными буквами она написала: "Бог". — Затем сила Тайн и слухов. Правильно? Призраки единогласно кивнули. — А что третье? Как же прочие паранормальные штучки? Это же не всё? — Сверхъестественные существа, более слабые, чем Тайны, — добавил Седьмой из академии Камомэ. — Получается, — рассматривая схему, сказала школьница, — я предложила зачаровать штуку слухом. Предложила чепуху. Потому что она ниже по иерархии. М-да. Что теперь? — Продадим Ханако в рабство Дьяволу, — со всей серьёзностью предложил Даниил, вертя в руке так и не зажженную сигарету. — Ха-ха, очень смешно, — неуверенно улыбнулся Ханако, немо прося пощады. — А что выше Бога или на его уровне? Кроме Дьявола? — задумалась Лена. Молчали долго. — Подождите-подождите, я понял! — закричал Седьмой. — Не томи, — склонил голову Даня. Глеб поджал губы, верно, весь подобравшись. — Я из другого мира. Если есть другие миры, то у нас есть надежда! Надежда есть! — осенило Ханако. — Я — инородное тело! Я не подчиняюсь правилам вашего мира, значит, принеси мы откуда-то магический предмет, он сработает, по силе превосходя силу здешних Тайн! Одновременно у всех присутствующих отвисла челюсть. — Думаешь, оно так работает? — усомнился Даниил. — И ты подчиняешься правилам. Ты Седьмая Тайна у себя, а у нас мелкая букашка. — Я не мелкий и не букашка, — процедил Ханако. — Но он же сильный в пределах академии Камомэ, а за пределами – нет. Поэтому, вообще-то, подчиняется правилам не этого мира, а, действительно, своего! Ханако, ты гений! — вскрикнула Лена. — Слушай, Лен, а откуда ты знаешь эти тонкости?.. Я не рассказывал тебе, что не могу покидать академию... — аккуратно вклинился Седьмой. — А? — девушка отвлеклась от блокнота, а затем простодушно повела плечами: — прочитала развернутое досье Ады. Пока нижняя челюсть Ханако отвисала стремительно и до земли, а в мозге со скрипом вертели шестеренки, ЧТО школьница могла узнать из записей, духи оживились: — А про меня что-то было? — Да, — подтвердила девушка, решив не напоминать о том, что её посвятили в детали ситуации парня. Полтергейстов, по-видимому, прошиб не меньший озноб. ЧТО могла написать Ада? Страшно представить. Какие скелеты, заглянув в чужие шкафы, детально расписывала Шульц? Насколько подробно? Как много, с какой точки зрения? Как тяжело в этой вселенной хранить секреты. Скоро вся планета Земля узнает, что Ханако убил родного брата! Ужас. Вернет память Второй – сожжет архивы к чертям. — Не парьтесь. Водиться с психопатами не так уж и плохо. Вы меня устраиваете, — миролюбиво улыбнувшись, Елена растянула хитрую усмешку и с загадочным блеском глаз добавила: — Но мне всё-ё известно. Добила. Дрожь пробежалась по спине. — ...Надо попасть в иное измерение, найти херню, разрушающую заклятья, удерживающую или возвращающую память, нечто в таком роде, и принести сюда? Проще сдать Ханако в рабство. — нарушил тягостное молчание Даниил. — Может, туда кто-то сходит? — опасливо выдвинул предположение Глеб. — Для начала: туда – это куда? Далее: где искать в целом измерении ИМЕННО ТО, что нам нужно? Ещё дальше: как потом вернуться обратно? Билет в один конец. Если и получится оказаться в Нигде, то это никак не спасение: там потеряться проще, чем у Фредерика, — брюнет раздражался, не выдержал, закурил с глубокомысленным видом. Мелькнуло на линзах отражение огонька из пластмассовой зажигалки. — Не, дорогие, стремаюсь соваться хрен знает в какой зад. В девяностых бы ещё полез, щас не полезу. — Но что тогда делать?! Стоять и смотреть, как Ада умирает?! — раздвинула стул Лена, поднявшись с опущенным лицом. — Нет, стоять и чувствовать, как от этого зрелища самому сдохнуть хочется?! Я пойду, если найду проводника, раз у вас, великих духов, клепки не хватает! — Дура! Тебя туда утянет и дороги назад тю-тю! Думаешь, мы просто трусло? Да не трусло, хоть сейчас двинем, только, бляха, пойми: тем, что ещё и ты встрянешь или кто-то из нас, лучше никому не станет! Как и от бессмысленной самоотверженности! Себя загубишь и проводника прикончишь! Надо быть либо самоуверенным смертником, либо полным идиотом! — тоже раздвинул стул старший полтергейст и возвысился над притихшими участниками переговоров. — Я действительно пойду, — произнесла медленно, отчетливо, девушка, сдвигая густые брови к переносице. Между ними точно пробежалась кошка, и Даня, словно осекшись, сел обратно. — Ладно. Прости, — не дав взвиться среднему полтергейсту, вечно мирившему ссорившуюся парочку, неожиданными извинениями, Даниил вздохнул. — Ты умная и все тебя понимают. — Ну-ну, — зло сверкнула глазами Кучма, вздыбившись. — Тц, я найду тебе шоколадку. Это искупит мою вину? — Нет, сходи в церковь и покайся, — язвительно фыркнула обиженная девушка. — Давайте успокоимся. Скажите, кто видел Егора? — прервал диалог Глеб. — В смысле? — отозвалась на вопрос Кучма, и, зыркнув на Даниила, тоже присела. — Разве Егор не сдает отчеты? — Но... — Глеб оглянулся на учительский стол. — Отчёты даже не начаты... — А разве не нормально, что ребенку с нами скучно? — удивился Ханако. — Он только хочет быть Питером Пеном, — задумчиво сказал высокий полтергейст, — но умственно Егор не третьеклашка, а пацан, давно закончивший школу. — Что-о? — ошарашено протянула девушка, решив отложить избиение Дани на пару часов. Многие замечали, что Егор действительно вел себя странно. — Давайте оставим тему Егора, — поднялся Глеб, — и обсудим план завтра. Школа скоро закроется. Кстати, Лена, а тебе никуда уже не надо? — Уже нет, — еле слышно ответила Кучма, накидывая на плечо рюкзак. — Увидимся! Ханако знал, почему она отвернулась, и знал, почему сжала до боли кулак. Глеб хотел было подлететь к девушке, чтобы проводить, как Даниил решительным жестом затушил сигарету и скользнул за ней первым. — Они что, встречаются? — спросил у пустоты Седьмой, прикрывая улыбку ладошкой. — А я рад, — тепло улыбнулся средний дух, подпирая ладонями пухлые щеки. — Вдруг у Лены выйдет сделать Даню лучше? — Кто знает... — Блин, надо писать отчёты... — мальчик набрал в грудь побольше воздуха, скрежетнул стулом и приблизился к рабочему месту, заваленному бумагами. Покатившись, в нависшей тишине ручка громко звякнула о линолеум. Изменили ли записи позицию Аделины? Следовало зайти, проведать её, узнать напрямую. А если им не удастся вернуть Второй память? Это не на шутку беспокоило. Она никогда не вспомнит заваренный на двоих чай, проверки, занятия украинского, первую встречу, концерт, подставленное плечо после убийства Леры, песни на гитаре при мягком свету лампы. И контракт. Придется снова думать только об искуплении, которому была посвящена вся загробная жизнь Седьмого. Но единственное знакомство разрушило фундамент, отстраивавшийся месяцами, годами саморазрушения. Терзаний, ненависти, печали, преследовавшими тенями в комнате Фредерика. Развеяли пустоту. Как же неожиданно ты вмешалась, Ада. Ханако натянул усмешку поверх выражения полного отчаяния. Он мог бы создать новые воспоминания, начав с чистого листа. Если бы не понимал, что порочному кругу нет конца. Он лишь раз за разом заставлял бы Шульц страдать. Ведь для неё нет ничего хуже забвения. Возможно, приложить усилия, чтобы не ладить? Не сближаться, не протягивать красную нить, готовую в любое мгновение порваться от натяжения. В таком случае, Вторая не обрела бы смысл, потеря которого невосполнима. И не узнала бы, что такое... — Ханако! — внезапно заорал Глеб, с грохотом опрокидывая бумаги. Ханако обернулся, Глеб пятился назад, как лань при виде хищника. — Что там? — моргнул парень, не особо понимая, что к чему, но вдруг заметил, что бумаги, кажется, застыли. Время замерло? Бумаги оседали, будто в замедленной съемке, пока завибрировала раскиданная канцелярия: документы на угловой полке, подставка для ручек, мелкий сор; дрожало всё, левитируя над столом на высоте нескольких сантиметров. Звук взрыва – ввысь взмыл ромбовидный камень, излучавший бирюзовое свечение. Откуда эта безделушка? Как долго здесь была? Как она не привлекла внимания? Ударная волна встряхнула кабинет, и Ханако сбило с ног, мощно впечатывая в стену. — Что это?! — надрывал полтергейст горло. — Откуда я знаю?! — хакудзедай, давно бездействовавшие, откликнулись на зов хозяина. Нож оказался в руках призрака, Седьмой прыгнул на стену, выбрал удобную позу и резво оттолкнулся. Камень сверкал. С каждой секундой парень летел всё ближе, разрезая ветер, как выпущенная стрела. Вдруг ветер стих. Камень упал. Ханако не успел затормозить и врезался в шкаф, пролетев мимо. — Это... Странно, — потирая голову, сказал Глеб за двоих. Дух портретов боязливо подкрался, перекладывая камешек на ладонь. Угас. Обычная стекляшка. — Тёплый, — проинформировал тот. — На изумруд похож. Жуть. Эта штука вообще стабильная? Может, уничтожим её? — Меня больше волнует, откуда она, — кое-как поднялся на ноги Ханако. Здорово приложило... Полтергейст передал ему непонятное нечто. Лёгкое и гладкое, без шероховатостей. Приятно проводить пальцем... — Он наделен магией. При желании им можно разнести школу. Милый камушек, не считаешь? — Супер, — оценил Глеб, с кряхтением сел подбирать листовки. Шелест прервался: — Тут инструкция. — Чего? — помощник начальницы буквально вырвал длинный пергамент из потной ладошки коллеги и стал нервно читать: «Последний подарок Бога. Однажды Бог совершил ошибку, сурово наказав невиновного смертного за проступки, прозываемые не иначе, как злодеяниями. Невинный смертный принял кару, но затаил глубокую злость, а естество его было преисполненно ужасающими страданиями. Когда час встречи наступил, Бог, прознавший обо всей сокрытой от него правде, спросил, как заслужить прощения. Тогда человек дал ответ: «То, чего желает его душа, тяжело сотворить». Господь же заверил, что для него не существовало ничего невозможного. Невиновный промолвил: «Хочу зачарованный предмет, что будет верен своему обладателю, исполняя его сокровенные желания, но не будет подчиняться высшему разуму». И не мог противиться Господь: дал кольцо с ограненным изумрудным камнем из чистого золота. В камне Господь заключил частицу себя, а в золоте – великую защиту от нечистых сил. Мужчина пожелал освободиться от кары, переродиться в новое тело и прожить славную жизнь, храня воспоминания из прошлого. Все следующие десятилетия был с ним божественный дар. После смерти человека душа его ушла на небо, оборвав связь с кольцом. Оно затерялось в эпохе, реже и реже обретая новых владельцев... Никто не знает, что стало с ним с прошествием десяти веков.» А на обратной стороне написано коряво: «Я, дальний потомок человека из легенды, прослывший последним обманщиком, умер. Но не пускало меня на небеса. Я не знал последствия влияния кольца на мертвых, посему решился связать камень с бестелесым призраком напрямую, растворив в душе. Я разломил его надвое, дабы камень не впитался в душу целиком. Второй осколок завещаю тем, кому он понадобится больше всего на свете. Джек Ревеллиро, 1039 год от Рождества Христова, Аббелитвия». У Ханако и Глеба, заглядывавшего через плечо, потерялся дар речи. Это чудо? — Это как раз то, что нам надо! Это, это... — оторопел друг, отшатнувшись. — Я в шоке. — Я тоже... — Будто для нас сделано, — переваривал мальчик, тяжело дыша. — Неужели мы..?!! Мы можем..?!! — Да, — Ханако сжал камень до впивающейся иглой боли. — Спасти Аду.