~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
— О, уже светает, — протянул Намджун, глядя в светлеющее с востока небо и уже даже не пытаясь сдерживать расплывающееся на губах подобие улыбки. — Кажется, доктор Ким, я лишил вас сна. — Темные глаза скользнули по улыбающемуся лицу и задержались на приоткрытых губах. — Кажется, господин Ким, вы подарили мне восхитительную ночь, — в тон мужчине ответил Джин и даже не обратил внимания на то, насколько двусмысленно прозвучала фраза. У Намджуна же от этой неоднозначности волна возбуждения прокатилась от макушки до кончиков пальцев на ногах. Причем уже не первый раз за ночь. Для него вообще оставалось загадкой, как еще удавалось держать себя в руках и даже не касаться молодого человека, который манил к себе словно магнитом. Его глаза не отпускали, удерживая в плену излучаемого света. Голос обволакивал медовой сладостью, вызывая самые тайные желания. Аромат тела, приправленный легкими фруктовыми нотками, пробуждал инстинкты, давно впавшие в летаргию. Всю ночь они провели вместе. Пили невероятно вкусный кофе. Причём Джин был уверен, что это заслуга отборных кофейных зерен и умений баристы. По мнению же Намджуна, виной всему являлся Сокджин. В его присутствии кофе насыщался невероятными оттенками вкусов, музыка становилась более мелодичной, а краски — яркими. Этот молодой мужчина все вокруг освещал одной лишь своей улыбкой. Для Намджуна не имело значения, о чем они говорили. О погоде, значительно испортившейся в последние несколько дней. О различиях восточной и европейской культур. О музыке, кино или последней постановке в Национальном театре. Любая тема становилась важной для Намджуна. Он впитывал каждое слово, вслушиваясь в негромкий, льющийся словно искуснейшая музыка голос. А Сокджин и не замечал, что за пролетевшую как одно мгновение ночь собеседник едва произнес несколько фраз. И скорее был слушателем, внимательным и благодарным. Джин радовался внезапно выпавшей возможности отвлечься от работы, любимой, но иногда слишком давящей. Последние несколько недель измотали его. Врач разрывался между наплывом больных в связи с сезонной эпидемией гриппа, преподаванием в университете и конференциями по разработке новых противовирусных вакцин. И говорить о чем-то, совершенно не связанном с медициной, само по себе было отдыхом. Ещё и впереди бальзамом на уставшие душу и тело маячили два выходных дня. — Теперь-то хоть позволишь подвезти тебя? — приподняв бровь, поинтересовался Намджун, когда они вернулись на больничный паркинг и остановились возле «форда». — Теперь позволю, — смущенно краснея, но не отводя взгляда, ответил Джин и с удовольствием забрался в салон автомобиля. Уже спустя десять минут быстрой и беспрепятственной езды по пустому предрассветному городу «форд» припарковался на гостевом паркинге перед высоткой, в которой обитал молодой человек. И желание побывать в жилище, насквозь пропитанном волшебным ароматом хозяина, стало настолько непреодолимым, что Намджун потерял голову. Заглушив двигатель, он быстро обошел машину и встал на пути уже выбравшегося из автомобиля Джина. — Пригласишь на чашечку кофе? Мужчина впился горящим от возбуждения взглядом, требовательным и не терпящим отказа, в растерянное лицо брюнета, скользил им по манящим розовым губам, чуть приоткрытым, блестящим в бледном свечении нового дня. — Нет, — выпалил вдруг Джин, и слово это будто громом поразило Намджуна, вдребезги разбив идеальную картинку, нарисованную разыгравшимся воображением. Во взгляде мужчины плескалась горечь разочарования, а на губах застыло немое возмущение. — Слишком много кофе для одной ночи, — продолжил вдруг молодой человек, явно наслаждаясь шоком, застывшим на лице Намджуна. — Чай гораздо полезней. Это я как врач говорю. — Какой этаж? — втолкнув Джина в лифт, едва раскрылись двери, выдохнул Намджун и застонал, когда Сокджин улыбнулся и нажал кнопку двадцать третьего этажа. Как долго! Намджун не выдержит. С другой стороны, сколько всего можно успеть за эти двадцать три этажа. И ждать больше не было сил. Вжав Джина спиной в зеркальную стенку лифта, мужчина запустил пальцы в густые черные волосы и так близко наклонился к приоткрытым губам, что дыхание опаляло, а биение чужого сердца отдавалось у Намджуна в груди. Мужчина замер на мгновение, растягивая болезненно-сладкое ожидание. Почему он медлил — и сам не понимал. Просто чувствовал, что обратной дороги уже не будет, стоит сделать шаг в эту бездну. Намджун нуждался в последнем своем вздохе, прежде чем раствориться в чужом. Ладонь Джина, теплая и мягкая, забралась под расстегнутое пальто и легла на талию Кима, а пальцы сжали рубашку, натягивая ткань. Молодой человек не настаивал, не соблазнял, не требовал. Это и не нужно было. На третьем этаже Намджун сорвался в пропасть в то мгновение, когда его губы обрушились на рот Джина, тут же откликнувшегося так же жадно, впуская требовательный язык, встречая атаку нежностью. Пальцы Джина запутались в жестких волосах мужчины, сжимая их у корней и чуть оттягивая. В отместку прохладные ладони Джуна нагло забрались под свитер, впиваясь в гладкую теплую кожу, не щадя, оставляя красные отметины. На двенадцатом этаже Намджун втиснул колено между длинных ног Джина и впечатался бедрами в бедра молодого человека, при этом ладонь его скользнула за ремень брюк, и пальцы впились в мягкую плоть ягодиц, сжимая до боли, но так мучительно сладко, что парень застонал, и звук этот эхом отозвался в теле Джуна. Восемнадцатый этаж оба встретили стонами, когда ладонь Джина накрыла возбужденный член мужчины через ткань брюк, сжимая. В этот момент Намджун впился в нежную кожу на шее, втягивая ее через зубы, а палец его нагло прошелся между ягодицами, дразня и надавливая на плотное кольцо мышц. Колени Джина подогнулись, и он обязательно рухнул бы, если бы сильная рука Намджуна не обхватила его за талию, удерживая почти навесу. Двадцать первый этаж промелькнул в молчании, когда потемневший от возбуждения взгляд Намджуна столкнулся с мягким сверкающим чужим взглядом, в котором билось отчаянное желание. На двадцать третьем лифт замер, раскрывая двери и выпуская поток наэлектризованного воздуха. Джун попятился, схватив молодого человека за тонкое запястье и вытаскивая из крохотного пространства в длинный коридор. — Ты уверен, что знаешь, куда идти? — усмехнулся Джин. — Тебе весело? — наигранно грозно пробасил Намджун, не сводя с улыбающегося лица жадного взгляда. Поражало то, что даже до предела возбужденный Джин выглядел… Мило? Невинно? Мужчине трудно было подобрать правильные слова, чтобы описать Сокджина в этот момент. Одно Джун знал точно — нельзя так с ним. Дикость и несдержанность не для него. Этот молодой человек заслуживал нежности, бесконечной и сладкой, как патока. А он, словно неуклюжий медведь, все мог испортить. Намджун внимательно следил, как Джин доставал из рюкзака ключи и дрожавшими пальцами с трудом попадал в замочную скважину. Проворачивал два оборота и нажимал на ручку, впуская желанного гостя. Едва за ними закрылась дверь, Джун мазнул губами по приоткрытым губам Джина и прошептал: — Я люблю черный чай. Очень крепкий. Удивленный взгляд блестящих глаз впился в широкую спину мужчины, проворно скинувшего обувь и пальто и направившегося в просторную комнату, служившую и гостиной, и столовой, и кухней. У молодого человека от шока даже дыхание перехватило. Еще несколько минут назад они едва не занялись сексом прямо в лифте, а теперь, оказавшись в квартире наедине с ним, этот странный человек просит чай. Сокджин сглотнул неприятное ощущение, комом вставшее поперек горла, снял кроссовки и прошел следом за Намджуном, который увлеченно рассматривал фотографии, развешенные на стене напротив дивана. В любое другое время Джин тут же бросился бы рассказывать истории, скрывавшиеся за каждым запечатленным изображением: врач с благодарными пациентами, которым он помог. Но только не сейчас, когда на языке так и крутилось язвительное замечание. — Значит, пришел сюда в пять утра, чтобы чаю попить? — сунув руки в карманы брюк, проговорил Джин, не скрывая сарказма. Намджун повернулся и уставился на брюнета, удивленно приподняв брови. Куда делся тот милый, наивный парень, которого еще несколько минут назад он не хотел травмировать излишним натиском? Вместо него в Джуна метала молнии разъяренная фурия. — Так вот что я тебе скажу, иди-ка ты пить чай… — с этими словами Джин сильно толкнул Намджуна ладонями в грудь по направлению к входной двери, — в «Макдоналдс»! — выпалил он. — Открыто круглосуточно! Еще один толчок едва не сбил Кима с ног, но скорее от неожиданности, нежели от приложенной силы. — Давай, убирайся! — Джин продолжал толкать мужчину к выходу, возмущаясь вслух. — Нет у меня чая. И кофе тоже нет! Намджун смотрел на молодого человека широко раскрытыми глазами, не понимая, как реагировать на столь внезапную перемену. А когда едва не свалился, споткнувшись о свои же туфли, окончательно потерял терпение. Перехватив руки, в очередной раз нацелившиеся на него, он сжал узкие запястья достаточно сильно, чтобы парень не смог вырваться, но стараясь не оставить отметин на светлой коже. Резкий выпад, и вот уже Джин с пригвожденными цепкой хваткой, заведенными над головой руками прижат к стене крепким телом. — Ты с какой цепи сорвался? — прошипел Намджун, сходя с ума от близости соблазнительного тела, окутывавшего своим волшебным ароматом. — А ты? — в тон ему выпалил Джин. — Чай больше негде выпить? — Голос дрогнул от обиды, но Намджун не заметил, словно завороженный пристальным взглядом, метавшим искры. — По утрам не наливаю. — Ты серьезно сейчас? — недоуменно пробормотал мужчина, совершенно не понимая, при чем здесь чай. — А ты? — пытаясь вырвать руки из стального плена пальцев Намджуна, выдохнул парень. — Чуть не трахнул меня в лифте, а теперь чай ему подавай. Мужчина сжал оба запястья одной рукой, а пальцами второй обхватил лицо Джина, жестко фиксируя и заставляя смотреть на себя. — А ты бы хотел, чтобы трахнул? — прошипел он в приоткрытые от удивления и возмущения губы. — Прямо в лифте? Несколько мгновений длилась молчаливая битва между двумя возбужденными до точки кипения мужчинами, сжигавшими друг друга пылающими взглядами, доводившими до исступления своим бездействием. — Да, — выдохнул, наконец, Джин, не отводя сверкающего неудовлетворенным желанием взгляда. Намджун капитулировал под натиском откровения. Пальцы его ослабили хватку, и руки Джина, внезапно лишившись опоры, опустились на широкие плечи. — Я не хотел напугать тебя, — сдавленным голосом прошептал мужчина. Огромного труда ему стоило переступить через себя, признаваясь в собственной слабости. — А я не розовая принцесска, чтобы пугаться, — охрипшим голосом проговорил парень, едва сдерживая прерывистое дыхание. — Уверен? — хищно прищурившись и приподняв бровь, поинтересовался Джун. Ладонь его скользнула с подбородка на тонкую шею, обхватывая ее и с наслаждением ощущая, как отчаянно бьется пульс. — Как никогда, — успел прошептать Джин, прежде чем требовательные губы Намджуна накрыли его рот, перехватывая окончание фразы. Эти слова, не просто сказанные — брошенные в лицо с яростью и гневом, приправленные крайней степенью возбуждения, окончательно прогнали остатки сомнений, все ещё мешавшие Джуну отпустить свое желание, и голодные, ненасытные эмоции вырвались на волю. Губы обрушились на рот Джина, утягивая в сумасшедший поцелуй. Язык — наглый и требовательный — шарил бесстыдно в поисках ответного желания, а когда столкнулся с языком Джина, тела обоих мужчин пронзил импульс разрядом в тысячу вольт, разом срывая все ограничения и запреты, обнажая жажду наслаждения, которая в данное мгновение стала их основным инстинктом. Джун зарычал, когда чужие пальцы проворно расстегнули пуговицы на его рубашке и стащили ткань с плеч, обнажая кожу, а коротко остриженные ногти прошлись по загорелой спине, оставляя розовые полосы. Мужчина прикусил нижнюю губу Джина, срывая выдох-стон, от которого внизу живота скрутился тугой узел. Тело, позабывшее за долгие годы сладость наслаждения, пробудилось и требовало немедленной разрядки. Идти вдвоём было слишком долго. Подхватив Джина и забросив его на плечо, Намджун почти бежал через бесконечно длинную комнату и разочарованно застонал, открыв ближайшую дверь и очутившись на пороге ванной. Истеричный смех Джина, больше похожий на звук стеклоочистителя, разнесся по комнате, ещё больше раздражая и без того злого мужчину. Большая ладонь с силой опустилась на зад, обтянутый тонкой тканью брюк. Джин вскрикнул и недовольно заворчал. — Если не хочешь, чтобы я разложил тебя прямо на полу, немедленно показывай, где твоя чёртова спальня, — Намджун уже даже не рычал. Его голос, охрипший и сдавленный, выдавал все, что копилось долгие годы, не находя разрядки. — Там, — едва сдерживая смех, ответил Джин, указав на соседнюю дверь. Намджун, не церемонясь, швырнул свою ношу на огромную кровать, накрытую бежевым с темно-коричневыми и золотыми узорами покрывалом и не сводил с молодого мужчины голодного взгляда, пока сам быстро раздевался. Джин все это время просто наблюдал за великолепным зрелищем, приподнявшись на локтях и закусив нижнюю губу. — Если через минуту не разденешься, — вполне серьезно проговорил Джун, — твой гардероб похудеет на пару вещей. — Еще зарычи для пущей убедительности, — с нервным смешком бросил парень, но все же не стал испытывать судьбу и проворно избавился от одежды. Ненасытный взгляд Намджуна блуждал по стройному телу, и Сокджину нравилось такое пристальное внимание, особенно учитывая, что в последний раз его настолько щедро одаривали несколько месяцев назад. Он бесстыдно купался в жарких волнах, исходивших от мужчины, и сам наслаждался видом идеально сложенного тела. Джун приподнял одну бровь в молчаливом вопросе. — Там, — ответил Джин вслух и указал на прикроватную тумбочку. Уже через минуту Намджун накрыл желанное тело своим, удобно устроившись между невероятно длинными и стройными ногами. — Не хочу причинить тебе боль, — прошептал мужчина в приоткрытые губы, проталкивая скользкий палец сквозь плотное кольцо мышц. — Такой тесный… — выдохнул он, добавляя еще смазки. Накрыл влажные губы поцелуем и толкнулся в горячий рот языком, снова вводя палец уже на всю длину и глотая вырвавшийся из чужого горла стон. Сдерживаться становилось все труднее. Желание с каждой секундой нарастало, превращаясь в огромный комок боли, сосредоточенный в паху. Но Намджун продолжал растягивать Джина, понимая, что иначе просто порвет его. — Прости, — прошептал брюнет, стоило Джуну прервать поцелуй, чтобы перевести дыхание. — У меня давно не было… Задохнулся, когда третий палец Джуна преодолел преграду и проскользнул внутрь. — У меня тоже, — нервно усмехнулся мужчина, прикусывая нижнюю губу Джина, пытаясь отвлечь младшего от другой боли. — Насколько давно? — с улыбкой заинтригованно поинтересовался молодой человек. — Поверь, ты не хочешь этого знать, — покачав головой, ответил Джун, вновь целуя припухшие губы и ускоряя движение пальцев. Ладонь Сокджина нащупала упаковку презервативов, и, вскрыв один пакетик, парень быстро раскатал тонкий латекс по стоявшему колом члену Джуна. — Хватит уже, — нетерпеливо оттолкнув от себя руку мужчины, Джин вцепился пальцами в зад Намджуна и притянул его к себе. Головка уперлась во все еще тесный вход. Джун едва не сошел с ума, пытаясь сдерживать себя. Это было почти невозможно. Он балансировал на грани сознания, пытаясь удержаться на краю и не сорваться. Собственное тело требовало удовлетворения болезненно-нестерпимой жажды, но страх причинить боль Джину оказался сильнее. Зажмурившись, короткими размеренными толчками Джун входил все глубже, отступал и снова подавался вперед. Самообладание таяло. Наслаждение накрывало с головой. Приподнявшись на локте, мужчина впился взглядом в чужое лицо. — У тебя потрясающие глаза, — выдохнул он, утонув в двух сверкающих безднах, а когда Сокджин смущенно улыбнулся, вжал парня в матрас, резко войдя на всю длину. Длинные пальцы сжались, сминая покрывало в ладонях, а спина выгнулась до хруста позвонков. Боль, смешанная с наслаждением, заполнила тело Джина, взрываясь в каждой его клеточке мощным электрическим разрядом, пронизывая насквозь. Запрокинув голову, он подставил шею жадным губам Джуна, которые тут же впились в нежную плоть, оставляя алые отметины, которые долго еще придется скрывать под высоким воротом. Но это стоило того. Движения Намджуна становились все более резкими и размашистыми. Он уже не щадил партнера, врываясь в тело на всю длину, выходя почти полностью и снова возвращаясь. Тяжелое дыхание вырывалось из горла в такт толчкам. Голова кружилась от подступавшего оргазма, который Джун пытался сдержать. Он обязан довести сначала Джина. Парень разочарованно застонал, потеряв ощущение наполненности, когда старший вышел из него и сел на колени меж раскинутых ног. — Что ты?.. — договорить он не смог, подавившись собственным голосом, сорвавшимся в тот момент, когда губы Намджуна сомкнулись вокруг блестящей от выступившей смазки алой головки, а ладонь сжала, чуть оттянув, яички. Рука сама потянулась к голове Джуна, пальцы зарылись в жесткие волосы, надавливая на затылок, а бедра приподнялись в отчаянном желании погрузиться в горячий рот любовника. И тот откликнулся, принимая до конца снова и снова, подчиняясь натиску, подстраиваясь под заданный Джином ритм. Почувствовав, что парень уже на грани, Ким выпустил блестящий от слюны член и, вцепившись пальцами в бедра партнера, резко вошел, не сдержав стон при виде того, как розовая плоть с готовностью приняла его. Джин вскрикнул, когда головка проехалась по простате. Еще раз. Его уже била мелкая дрожь от подступающего оргазма, а на коже выступили прозрачные капельки. Рука сама потянулась к набухшему члену, но Намджун не позволил, оттолкнув ее. Сам сжал в ладони, надрачивая в такт своим толчкам. Наслаждение накрыло Джина уже через несколько мгновений, отразившись на красивом лице и сорвавшись с губ протяжным стоном. Намджун замер, завороженный этим великолепным зрелищем, опомнившись, лишь когда последние белесые капли сорвались с алой головки на плоский живот. Навис над Джином, впиваясь в пересохшие от тяжелого дыхания губы и возобновляя резкие толчки. Длинные ноги обвились вокруг талии Джуна, позволяя входить глубже, и это стало последней каплей, переполнившей чашу самообладания мужчины. Отпустив себя на волю, он кончил, громко и бесстыдно застонав. Открыв глаза и тут же поморщившись от ярких солнечных лучей, Намджун отвернулся от окна, зашторенного бежевыми занавесками, совершенно не спасавшими от дневного света. Вслепую пошарил рукой по кровати и, не найдя там теплого спящего тела, открыл глаза, щурясь. Обвел сонным взглядом комнату, обнаружив, что находится здесь один. Откуда-то из-за двери доносилось негромкое мурлыканье. Поднявшись, с удивлением отметил, что одежда, которую он побросал прямо на пол, аккуратно сложена на пуфе. Оделся и, на ходу застегивая рубашку, вышел из спальни, тут же наткнувшись на Джина, колдовавшего у плиты. Прошло всего четыре часа, как они провалились в сон, уставшие и удовлетворенные. Он себя по частям с трудом собирал, а Джин, полный бодрости и сил, готовил завтрак, подпевая и пританцовывая. — Господи, откуда в тебе столько энергии? — пробурчал Намджун, проходя в ту часть огромной комнаты, которая служила кухней. — Доброе утро, — поприветствовал его парень, не оборачиваясь. — Я привык. — Везет, — бросил Джун, налив полный стакан воды и залпом осушив его. — Может, чай или кофе? — Нет. — Завтрак почти готов, — сообщил парень, закончив сворачивать яичные роллы. — Я не буду, — голос Джуна прозвучал безапелляционно и даже немного грубо. Сокджин растерянно замер с тарелкой в руках, глядя на полностью одетого мужчину. — Уходишь? — Да. Вернув тарелку с яичными роллами на стол, Джин проговорил, едва сдерживая срывающийся голос: — Знаешь, то, что между нами было… — он запнулся, подбирая слова. — Я… все понимаю. Секс без обязательств и все такое. — Парень выдохнул, старательно избегая смотреть на мужчину. А тот не сводил взгляда с покрасневшего лица Сокджина, внимательно наблюдая за сменой эмоций. — В общем, не думай ни о чем. Я буду в порядке, даже если ты сейчас уйдешь и… Мы никогда больше не увидимся. Воздух вырвался изо рта, прежде чем губы плотно сомкнулись. Джин повернулся спиной к Намджуну и уперся ладонями в столешницу, опустив голову и закусив нижнюю губу. — Да, я сейчас уйду, — подтвердил мужчина, обжигая своим дыханием шею Джина. — Потому что через час у меня назначена встреча. — Парень повернулся, вглядываясь в улыбающееся лицо Джуна. — А в шесть заеду за тобой, и мы где-нибудь поужинаем. Теплые губы прикоснулись к выпирающей ключице, посасывая кожу. Пальцы Джина вцепились в рубашку Намджуна, а голова его запрокинулась назад. — Может, я приготовлю что-нибудь и поужинаем здесь? — охрипшим голосом прошептал он, наслаждаясь волшебством, которое творили чужие губы и язык на его шее и плечах. — Ты сейчас серьезно? — оторвавшись от желанного тела, поинтересовался Джун, заглядывая в темные глаза. — То есть ты считаешь, я смогу просто сидеть и есть здесь, наедине с тобой? Джин хихикнул, кокетливо закусив губу. — И прекрати все время кусать свои чертовы губы! — прорычал Джун. — Мне действительно нужно идти. — Иди. — Аррр… — вырвалось из горла мужчины, и он накрыл поцелуем манящий рот, похищая слетевший с губ смех Сокджина. Насилу оторвавшись, Джун направился к выходу, бросив: — А ты хорошенько выспись, потому что ночью у тебя такой возможности не будет. — Это угроза? — Парень сунул руки в карманы свободных спортивных штанов, тут же сползших до середины бедер, обнажая узкую талию и мышцы плоского живота. — Обещание, — выдохнул Намджун, обводя потемневшим от нахлынувшего возбуждения взглядом обнаженный торс. — Черт! — выругался мужчина, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, на ходу скидывая рубашку и припечатывая изящное тело к стене. — У тебя же встреча, — сквозь смех проговорил Джин, запуская пальцы в темные волосы. — Ничего, подождут, — бросил Джун, прежде чем впиться в улыбающиеся губы поцелуем.~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Чонгук проснулся от нещадного щекотания в носу. Омерзительное ощущение усилилось, зуд стал нестерпимым. И вдруг поднесенная к лицу рука ткнулась во что-то мягкое. Резко раскрыв глаза, Гук не поверил увиденному. Прямо возле его лица, свернувшись калачиком, сопело мохнатое чудовище. — Вот черт, — выругался мужчина и отодвинул наглого пса, который еще и ворчал недовольно. — Тебе места мало? Кровать огромная. Шпиц зыркнул на мужчину своими глазками-бусинками, но все же поднялся и перешел на другую сторону кровати, всем своим видом показывая, что перемирие заключено исключительно на время сна хозяина, которого он не хочет будить лаем. И действительно, Тэхен сладко спал, уложив голову на согнутую в локте руку Чонгука, подмяв под себя одеяло и закинув на него ногу. Все еще сонный взгляд черных глаз медленно скользил по спокойному лицу парня, исследуя его черты. А когда добрался до губ, сердце сжалось при виде запекшейся крови на прокушенной во время ночного кошмара плоти. Не осознавая, что делает, Гук протянул руку и провел подушечкой большого пальца по губе парня, едва касаясь. Плотно сжатые веки дрогнули и распахнулись, открывая подернутые пеленой сна глаза цвета молочного шоколада, в сладости которых Чонгук мгновенно потерялся. Мужчина не убирал руку, наслаждаясь ощущением мягкого бархата под своей кожей. А Тэхен боялся даже дышать, чтобы не спугнуть волшебство момента. Разбуженный прикосновением, легким, словно крылья бабочки, он не был готов к тем ощущениям, которые захватили его. Трепет под пронзительным изучавшим взглядом черных глаз. Тепло от прикосновений, ожидание чего-то неимоверного и тяжесть внизу живота, скрутившаяся тугой пружиной. Поддавшись какому-то дикому инстинкту, Тэ приоткрыл губы и коснулся кончиком языка пальца Чонгука, тут же захлебнувшегося в собственном влечении, которое уже было не сдержать. Оно вырвалось на волю, не спросив разрешения, сломав все замки и засовы. Лишив здравого смысла, который способен был удерживать в узде низменные желания изголодавшейся по близости плоти. В одно мгновение Чонгук подмял под себя стройное тело, сжав сонное лицо в ладонях и глядя прямо в глаза. Тонкие пальчики Тэхена вцепились в крепкие предплечья как за спасательный круг. Ты ошибаешься, глупый ребенок! Этот демон не спасет тебя. Вместо этого утащит за собой в темную глубину. Ты будешь тонуть и не получишь ни единого шанса на спасение. Чонгук плавился в растопленном своей же страстью шоколаде чужих глаз, теряясь и отказываясь находить дорогу назад. Ему было хорошо здесь, тепло и уютно. Сладость окутывала, согревала. И так хотелось большего. Просто смотреть было ничтожно мало. Хотелось ощутить вкус на губах. Медленно наклонившись, Чонгук приоткрыл губы, опаляя горячим дыханием бархатную кожу. Он все еще пытался сдержаться, найти повод остановиться, уйти. Но не находил. Желание захватило с головой, парализуя мозг и блокируя здравый смысл, истошно оравший предупреждение об опасности. Стоп! Это не здравый смысл, а пушистая хрень. — Все! — крикнул Гук, скатываясь с мелкого и резко вставая с кровати. — Не трогаю я твоего хозяина! С этими словами мужчина вылетел из спальни. Срочно нужно на свежий воздух! Охладиться, пока не закипел как старый радиатор. Тэ проводил растерянным взглядом Чонгука, сев в кровати и подтянув колени к груди, обхватив их руками. Кончиками пальцев коснулся губы, как раз там, где еще несколько мгновений назад касался палец Гука. Только вот от чужого прикосновения тело пронзало острыми разрядами тока. А ожидание того, что так и не произошло, все еще горело в паху, вызывая почти боль. Сладкую, но все же боль. — Вечно ты все портишь, Тан, — обиженно проговорил парнишка, глянув на пса, вилявшего хвостом и жалобно поскуливавшего. — Ладно, выведу тебя. Нехотя сполз с постели, взяв собаку на руки, и прошлепал вниз. Натянул куртку с большим капюшоном, отделанным мехом, и сунул ноги в угги на несколько размеров больше. Распахнул дверь, впуская в дом морозный воздух, и тут же наткнулся взглядом на Чонгука. Мужчина обернулся и удивленно глянул на Тэ, словно ожидал увидеть кого-то другого. Но отвернулся, даже ничего не сказав, и плотнее закутался в куртку, которую Тэхен заботливо для него приготовил, подобрав в хозяйском гардеробе как раз по размеру, что не составило труда, учитывая профессию. Ёнтан радостно носился по свежевыпавшему под утро снегу, повизгивая и приглашая хозяина поиграться. При этом периодически с опаской поглядывая на мужчину, готовый тут же наброситься на него. Тэхен присел, подцепил ладонями пригоршню снега и бросил в пса. Тут же заливисто засмеялся, когда Тан начал смешно фыркать и отряхиваться. Чонгук не выдержал и обернулся посмотреть, что так развеселило парнишку. Не смог сдержать улыбки, пусть и мысленной, сохранив серьезное выражение на лице. Лишь заискрившиеся глаза могли выдать его, но Тэхен не обращал на мужчину внимания, играя с собакой. Снова и снова сыпал на него снег, сидя уже на коленках. Раскрасневшееся от смеха и легкого мороза лицо светилось невинностью и любовью к жизни, и Чонгука охватила зависть. Он тоже так хотел: чтобы весь мир любить, просто смеяться, или хотя бы улыбнуться, и не думать ни о чем. Просто жить… Поддавшись порыву, он наклонился, сгреб ладонями снег, слепил комок и швырнул его в синеволосое чудо. Попав в плечо, снежок разлетелся осколками на лицо и за шиворот парня. Тот опешил, уставившись на Гука, который просто пожал плечами и чуть дернул уголками губ — несмелая попытка улыбнуться. Но сердце Тэхена екнуло. Тан обиженно заскулил, внезапно лишенный внимания, и ткнулся в покрасневшие от снега ладони хозяина. Тэхен, переведя на него взгляд, ехидно улыбнулся и снова бросил на собаку снег. Пока Гук отвлекался на фыркающего Ёнтана, Тэ набрал полные ладони снега, резко вскочил, слепив снежок, и швырнул его в Чонгука, при этом ахнув от удивления: он попал мужчине в грудь, туда, где билось сердце. Парень и сам не ожидал от себя подобной меткости, Чонгук — тем более. Возмущенно приподняв брови, он хищно посмотрел на мальчишку. — Почувствовал себя бессмертным? — Нас двое, — хихикнул Тэ, уже продумывая план отступления. — Ну держитесь, оба, — предупредил Гук, наклоняясь за очередной порцией снега. — Тан, бежим! — скомандовал Тэ и оба кинулись за гараж, на задний двор, где снежный покров был еще больше. Гук бросился за ними, уже открыто улыбаясь, зараженный весельем этого ребенка, который еще полчаса назад вызывал в нем вовсе не детские чувства. Бросив снежок и попав Тэхену в спину, Гук слепил еще один. И осторожно вдоль стены подобрался к углу гаража, за которым скрылась чудаковатая парочка. Прислушавшись к тишине, мужчина выглянул и тут же получил порцию снега прямо в лицо. Смех разлился в воздухе, нарушая утреннюю тишину. Гук отомстил, попав Тэхену в плечо и забрасывая пса, бегающего вокруг ног, пушистым снегом. Тэ отстреливался как мог, но удача отвернулась от него, поскольку он нещадно промазывал. Зато Чонгук даже простреленной рукой и с еще не затянувшейся раной на ребрах бросал так метко, что плечи и голова мелкого были уже полностью в снегу. При этом мужчина подбирался все ближе, пока Тэхен безуспешно пытался увернуться от обстрела. И вдруг обхватил парня за талию и повалил в снег, накрывая его тело своим. Тэ от неожиданности задохнулся, но тут же захохотал так звонко, что Гук не в состоянии был больше сдерживаться. Сначала улыбка растянула его губы, а через мгновение и смех, глубокий и грудной, присоединился к звонкому, разносясь в пространстве. Ёнтан бегал вокруг двух тел, копошившихся в снегу, вроде и понимая, что опасность хозяину не грозит, но все еще не до конца доверяя Чонгуку. Набрав горсть снега, Гук растер его по лицу Тэхена и опять засмеялся, глядя, как тот отплевывается и фыркает. Но вдруг стал серьезным, представив, что парнишка раскраснелся не от холода и веселья, а от страсти, разбуженной в нем Гуком. Мужчина заботливо стер остатки снега с красивого лица, внимательно всматриваясь в глаза, искрящиеся и переливающиеся, отражающие солнечный свет. Заметив перемену в мужчине, Тэхен тоже затих, перестав смеяться и выкручиваться. Дыхание его стало тяжелым и вырывалось рваными толчками из груди, придавленной тяжелым мужским телом к земле. Перед глазами замелькали картинки из прошлого: пошлые, грязные, идущие в разрез с тем наслаждением, которое заливало его тело в эту минуту, когда мужчина находился так близко, когда губы, приоткрытые и влажные, вот-вот накроют его рот. Тэхен сглотнул, судорожно придумывая пути к отступлению. Он пока еще не был готов переступить через себя и совершить то, что всегда считал грязным и недопустимым. И не придумал ничего лучше, чем набрать горсть снега и сунуть ее за шиворот куртки Чонгука. Мужчина тут же взревел от неожиданности. Тэхен воспользовался замешательством, сбросил с себя тяжелое тело и резко вскочил на ноги. — Бежим, Ёнтан! — позвал он вроде и веселым, но каким-то сдавленным голосом. Когда парочка скрылась за гаражом, Гук набрал полные ладони снега и потер им разгоряченное от охватившего возбуждения лицо. Уже второй раз за утро он находился на самой грани, теряя голову от желания. И до сих пор не был уверен, хотел ли ступить в эту пропасть. Нет, в своих желаниях он не сомневался. И даже не пытался задумываться на тему своей вероятной гомосексуальности. Впервые за свои двадцать восемь лет он желал заняться сексом с парнем, хотя в тюрьме такие отношения не являлись редкостью. Причем пользовались услугами тюремных шлюх не только и не столько геи. Это считалось простым удовлетворением естественных потребностей, таких же как голод или жажда. Но у него ни разу даже мысли такой не возникало. А тут… Этот почти ребенок, по крайней мере, выглядел он точно несмышленым подростком, пробуждал в нем такое желание, что в ушах оглушительно шумело и руки сами непроизвольно тянулись к соблазнительному телу. Только правильно ли будет заводить сейчас какие-то отношения с мальчишкой? Чонгук — беглый преступник и останется таковым, если не сможет отыскать Джихуна и доказать свою невиновность. И он просто не имеет права втягивать парня в свои проблемы. Хотя… Если разобраться, он уже давно втянул Тэхена, еще тогда, когда прикрывался его телом в лифте. Устав от раздумий, Гук поднялся и поплелся в дом.~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Юнги разбудил настойчивый телефонный звонок, прорывавшийся сквозь крепкий сон. Глянув на дисплей, Юн тут же сел в кровати и принял вызов. — Привет, Джей Би. — Привет, — поздоровался голос в трубке. — Извини, что рано, но ты говорил, что это срочно. — Да, — подтвердил Юн. — Очень срочно. — В общем, пробил я этого с записи. Парень, очень похожий на него, уже две недели действительно живет в отеле Лотте. И номер проплачен еще на пять дней. — Ясно, — выдохнул облегченно Юнги. Он опасался, что прошло слишком много времени с момента записи сюжета об острове Чеджудо. — Если надумаешь туда ехать, я предупрежу Дженни, она поможет найти его, — сообщил парень. — Спасибо, Джей Би, — поблагодарил Юн. — Я в долгу у тебя. — Ну нет, Мин Юнги, это я тебе обязан, — запротестовал Им. — Если бы не ты, парень, я бы сдох в той подворотне, харкая кровью. — Рука Джибома непроизвольно накрыла живот, где все еще оставался уродливый шрам от ножевой раны, полученной в драке три года назад. И если бы не Мин, случайно проходивший мимо и услышавший хрипы, если бы не его врожденное чувство ответственности за человеческую жизнь, Им не дожил бы до рассвета в тот роковой день. — Так что обращайся в любое время. — Спасибо, Джей Би, — поблагодарил снова Юнги и попрощался. Через минуту пришло сообщение с контактом Дженни, сотрудницы отеля, в котором предположительно жил Джихун с любовником. И Юн собирался как можно скорее проверить, на самом ли деле это та тварь, из-за которой осудили Чонгука. Набрав номер Чон Хосока, Юн включил ноутбук и зашел в поисковик, вбив в строку «авиабилеты» и пройдя по уже знакомой ссылке на сайт, которым пользовался всякий раз, когда нужно было купить билеты на самолет. — Что случилось? — после пятого гудка раздался в трубке встревоженный голос. — Простите, что разбудил, босс, но дело срочное. — Говори. — Чонгук сказал мне, какого черта ему понадобился этот побег. Я не говорил, пока не был уверен, но теперь у меня есть информация, которую вы должны знать. — Я слушаю, — Чон Хосок уже совладал с волнением, и голос его вновь звучал ровно и спокойно. — В новостях был сюжет про Чеджудо, и там Гук увидел Джихуна. Ну или кого-то, очень похожего на Джи. — Вот тварь, — прошипел Хосок, не сдерживая гнева. — Я чувствовал, что он не сдох, но за три года ни одного доказательства. — Я не уверен, — поспешил заверить Юнги. — Постояльца с таким именем в отеле нет. Но внешне парень с записи как две капли воды похож на Джихуна. Он все еще живет там и останется еще на пять дней. — Езжай и найди эту сволочь. — Уже бронирую билет на самолет. — Если что-то нужно будет, звони в любое время, — сказал Хосок, не скрывая благодарности Юну за то, что так проникся делом брата. — Деньги я кину на карту. — Хорошо, босс. Буду держать в курсе. — Юнги-я, — позвал Чон. — Как там Гук-и? — Приходит в себя, — усмехнулся Юн, вспомнив вчерашний подробный отчет заложника Чонгука. — За ним ухаживают, как в лучшем санатории. — Я даже не хочу знать, что это значит, — бросил Хосок, но все же облегченно вздохнул. — Так и не скажешь, где он? — Не скажу, босс, — покачал головой Юнги, будто Чон мог увидеть это. — Пока что полиция никак не сможет связать его с вами. Но если вдруг вы решите навестить брата, то обязательно приведете хвост. — Брось, Юнги-я, — возмутился Хосок. — Ты как будто с младенцем несмышленым разговариваешь. — Простите, босс, не хотел вас обидеть, но вы сами учили, что я должен доверять своей интуиции, — поспешил извиниться Юн. — За вами ведется круглосуточное наблюдение. — Откуда знаешь? — Хосок не был удивлен, он прекрасно знал, что за ним неотступно следят, но также мог умело избежать слежки, если бы захотел. — Есть свои каналы в полиции, — заверил парень. — Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал Чон Хосок и сбросил вызов, попрощавшись. Чимин открыл глаза, еще сквозь сон ощутив неприятное чувство, что кто-то пристально смотрит на него. Возле дивана на стуле, поставленном задом наперед, широко раздвинув колени и скрестив руки на спинке, сидел Юнги и с ехидной улыбкой нагло пялился на полуприкрытого пледом парня. — Какие планы на ближайшие несколько дней? — поинтересовался Юн, стоило Чимину открыть сонные глаза. Тот сел, поморщился непонимающе, потер ладошками лицо и глянул на Юнги, которому опять удалось выглядеть бодрым и отдохнувшим, хотя легли они в одно время, а судя по словам блондина, перед этим он не спал почти двое суток. — А какие есть предложения? — осознав, наконец, суть вопроса, поинтересовался парень. — Всего одно слово — Чеджудо. — Йохоу! — не сдержал возгласа Чимин. — Ты делаешь мне предложение? — Не возбуждайся так сильно, — осадил его пыл Юнги, засмеявшись. — Я еду туда по работе, а ты, — он пожал плечами, — приятное дополнение, — то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес блондин. — Плевать, на Чеджудо я буду хоть приятным дополнением, хоть неприятным — как пожелаешь. — Я знал, что ты не откажешься, — протянул Юнги. — Регистрация в двенадцать. Встречаемся в аэропорту. Мне еще надо кое-какие дела решить. Чимин плотоядно облизнулся, даже не пытаясь скрыть неудовлетворенное возбуждение, уже не первый день переполнявшее его. И это ощущалось довольно необычным для парня, привыкшего получать все сразу по щелчку пальцев. Он поднялся с кровати и встал так близко от Юнги, что ощутил на животе горячее дыхание. Запустил пальцы в пепельные волосы, чуть оттягивая назад, призывая запрокинуть голову и глядя прямо в глаза. — А может, немного пошалим? — осипшим голосом прошептал Чимин, призывно пробегаясь розовым язычком по губам. Вместо ответа Юнги обхватил парня за талию, притягивая к себе и впиваясь губами в нежную плоть под ребрами, срывая стон с припухших после сна губ. Втянул кожу между зубами, оставляя алую отметину на светлом бархате. И отпустил так резко, что Чимин едва устоял на ногах, лишившись поддержки. Юнги поднялся, улыбаясь, и бросил, уходя: — Это аванс. Основное блюдо получишь вечером в самом романтичном месте Кореи.