~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Чонгук не мог пошевелиться, тело просто отказывалось слушаться. Он лежал, уткнувшись носом в изгиб шеи Тэхена, вдыхая его запах, но при этом упирался локтями в кровать, хоть немного удерживая собственный вес. Недовольно замычал, когда младший поерзал под ним и прошептал: — Нам надо в душ. — Не хочу, — фыркнул Гук, проведя носом по шее до скулы и прикусив мочку уха, ощутив на языке прохладу серебряных колечек. Сам он в жизни не проколол бы уши, но почему-то на Тэхене украшения выглядели невероятно сексуально. Чуть сильнее сжал зубы и потянул, улыбнувшись, когда в ответ ноготки Тэ слегка процарапали кожу вдоль позвоночника. Слегка прикасаясь к влажной коже, Чонгук поцелуями прошелся по контуру челюсти и обхватил нижнюю губу парня, посасывая. Тот в блаженстве прикрыл глаза, наслаждаясь откровенными ласками, а пальцы его чертили причудливые узоры на смуглой спине Гука, оставляя после себя приятное щекочущее ощущение. Слегка поморщившись от усилившейся боли, мужчина перенес вес на левую руку. Как раз в этот момент глаза Тэ открылись, и парень выхватил выражение лица Чонгука взглядом. — Ты хоть перевязки делал? — заботливо и немного укоризненно спросил парнишка, толкая Гука в грудь и заставляя перекатиться на бок. — Черт, Чонгук! — воскликнул он, увидев пропитанную кровью повязку на ребрах Чона. — Не дай бог опять швы разошлись. Совершенно не стесняясь своей наготы и не обращая внимания на испачканный в собственной сперме живот, Тэ сел на колени и, склонившись над Гуком, осторожно отлепил пластырь, осматривая рану. Мужчина наблюдал за ним с довольной улыбкой, подперев голову согнутой в локте рукой. — И как там? — вздернув брови, полюбопытствовал Чонгук. — К счастью, ничего страшного. — Отлично, тогда иди ко мне, — проговорил мужчина, схватив тонкое запястье и потянув парнишку на себя, но тот настойчиво вывернул руку и поднялся с кровати. — Нет, сначала в душ, а потом я сменю повязки. — Шлепая босыми ногами по полу по направлению к ванной, Тэ бормотал: — Жалко, что здесь нет лекарств. Хотя можно у Джина спросить. — И тут его осенило, что старший все еще может находиться в доме. — Черт, Джин-и, — протянул Тэхен и скрылся за дверью. Его не было всего несколько минут, а когда он вернулся, то проворно впрыгнул в штаны, натянул футболку и побежал вниз. — Вот же неугомонный, — усмехнулся Чонгук и нехотя поплелся в душ. На первом этаже Тэхен обнаружил только Ёнтана, нетерпеливо топтавшегося под лестницей. — Когда ты уже вырастешь, чтобы сам мог взбираться наверх, — подхватив пса на руки, со смехом проговорил Тэ, оглядывая пространство первого этажа. Джина там не оказалось. Тогда Тэхен не без труда отыскал свой телефон и набрал номер хёна. — Джин-и, ты где? — с долей тревоги спросил Тэ. — Не хотел вам мешать, — негромко ответил Сокджин. — Но ты вовсе не… — поспешил заверить его Тэхен, испытавший вдруг неловкость, но Джин перебил его: — Мне надо было поехать кое-куда. У тебя все хорошо? — перевел тему старший, тут же улыбнувшись от смущения в голосе Тэ, пробормотавшего, что все просто замечательно. — Отлично, — выдохнул Сокджин. — Я завтра перезвоню. — Хорошо, — согласился парнишка и сбросил вызов. — Уверен, Югем отвезет его куда надо, — раздался прямо за спиной голос Гука. — Садись на диван, — строго скомандовал Тэ, усаживая туда же Ёнтана и направляясь в ванную, где была аптечка. Не такая профессиональная, какую он оставил в доме в горах, но, по крайней мере, чистую повязку будет из чего соорудить. — Эй, я сейчас чихать начну, — крикнул ему вдогонку Чонгук, искоса поглядывая на шпица, который припадал на передние лапки, приглашая поиграться. Вернувшись в комнату, Тэ протянул Гуку стакан воды и таблетку от аллергии. — Уборщица тоже все время чихает от его шерсти, — пояснил парнишка, усаживаясь рядом. — Так что держу у себя дежурный запас. — Он принялся промывать рану на ребрах смоченным перекисью ватным диском. — Тебя даже на пару дней нельзя оставить одного, — недовольно пробормотал Тэхен, отметив свежие надрывы на краях. — Неужели твоя девушка, — он ехидно выделил последнее слово, — не могла позаботиться о тебе? — Черт, ну прости меня, — виновато проговорил Чонгук, схватив младшего и притянув к себе, целуя в уголок губ. — Я просто испугался за тебя, — прошептал он, касаясь губами теперь уже теплой щеки. — А спокойно не мог объяснить? — обиженно буркнул Тэ, выпутавшись из обвивших его рук. — Попросить уехать. — И ты бы уехал? — прищурившись, задал вопрос Чон. — Вряд ли, — сосредоточенно складывая бинт в несколько слоев и примеряя его к ране, бросил Тэ. — Но попробовать стоило. — Посмотри на меня, — приказал Чонгук, и от его громкого голоса Ёнтан настороженно поднял мордочку и навострил уши. Когда младший послушно поднял на мужчину взгляд, тот обхватил его лицо ладонями и заговорил негромко, но настойчиво: — Намджун был уверен, что из-за меня погиб тот, кого он очень сильно любил. Я испугался, что он захочет мне отомстить… — Гук сделал паузу, буквально заставляя себя произнести свои опасения вслух. — Причинив тебе боль, — проговорил он сквозь зубы и прошептал: — Я не мог рисковать. Тепло, звучавшее в заботливом голосе Чонгука, затопило Тэхена, не оставив в душе ни единого свободного миллиметра для обиды. Он догадывался, что чувствовал мужчина, потому как сам безумно испугался за его жизнь, когда утихла радость от осознания отсутствия у Гука девушки. — Но ты все равно рисковал, — проговорил Тэхен, усевшись на него верхом, и, обняв за шею, виновато заглянул в черные глаза. — Ты о чем? — насторожился Чонгук. Тэ замялся, словно не решался признаться. — Тэхен? — настойчиво позвал старший, сжав его лицо в ладонях и не позволяя отвернуться. — Что произошло? Тэ обреченно вздохнул и пробормотал: — Я попал в аварию, когда возвращался в Сеул той ночью. — А заметив гневный огонь, вспыхнувший в глазах Гука, поспешил оправдаться: — Ничего страшного не случилось. Просто меня немного занесло, и я протаранил ограждение. Юнги сказал, что это ерунда. — Юнги знал?! — вспыхнул с новой силой мужчина. — Прибью, сучон… Договорить не успел, потому что губы Тэхена впились в его собственные. Вся злость мгновенно растворилась в требовательном поцелуе. Льнувшее к нему стройное тело молило о нежности и ласке, и Чонгук не осмелился отказать. В одно мгновение избавившись от футболки младшего, мужчина провел ладонями от шеи через грудь, задевая чувствительные соски, по плоскому животу и остановился на тонкой талии, впиваясь в мягкую кожу крепко, до сладкой боли, пронзавшей тело Тэхена и будившей в нем новые ощущения. Парень запрокинул голову, растворяясь в прикосновениях жестких губ, блуждавших по открывшейся специально для них шее, молившей о поцелуях, требовавшей укусов. И Чонгук слепо следовал за этими немыми мольбами, щедро одаривая вниманием каждый миллиметр томившегося в его объятиях тела. Тэхен наслаждался прикосновениями, жадными, смелыми, немного резкими и даже болезненными, но ненасытность партнера лишь еще сильнее распаляла. Он жаждал большего — вновь ощутить наслаждение на грани боли, чувство наполненности, увидеть в черных глазах пламя, разгоревшееся благодаря ему. С трудом разорвав плотное кольцо ненасытных рук, парень слез с колен Чонгука и быстро избавился от штанов, не разрывая зрительного контакта с Гуком, захлебнувшимся собственным желанием при виде обнаженного тела. Тэхен, запустив руку в аптечку, выудил оттуда баллончик со смазкой и бросил мужчине с дерзкой улыбкой и словами: — Иногда можно и на девственника понадеяться, — и проворно вновь забрался на колени Чона. — Ты уверен? — с нескрываемым сомнением поинтересовался мужчина, сжав плечи младшего и удерживая его на расстоянии. — Что хочу тебя? — ухмыльнулся Тэ. — Конечно. От восторга у Гука закружилась голова. Тэхен, не смущающийся и не краснеющий при слове «секс», а соблазняющий и дерзкий, нравился ему еще больше, чем невинный девственник, которым тот являлся меньше часа назад. Но он, как взрослый человек, был обязан удерживать контроль над сорвавшимся с тормозов, впервые вкусившим греховную сладость парнем. — Что твоя девственная попка справится. Мужские ладони опустились на упругие ягодицы, сжимая и чуть разводя, но тут же пальцы сами потянулись к розовой плоти, лаская, слегка надавливая. Чонгук судорожно сглотнул, когда его палец почти беспрепятственно вошел в желанное тело. Но все еще пристально смотрел в искрящиеся страстью глаза, ожидая ответа. — Ты ведь будешь нежным? — шепнул Тэ, приподняв брови и ослепив Гука своей фирменной квадратной улыбкой. — Ничего не могу гарантировать, — прохрипел Чонгук, сминая ладонями бархатную кожу на ягодицах. — Ты слишком лакомый кусочек. — Язык прошелся младшему по груди и до самой шеи. Услышать такое для Тэхена стало его личной маленькой смертью и его личным воскрешением. Пламя, возродившее его, захватило обоих. Чонгук расплавился в желании Тэ, а младший растворился в опьяненном от возбуждения мужчине. Поцелуи, жесткие, ненасытные, сводили с ума. Жадные прикосновения наглых рук возносили на вершину блаженства. Укусы сбрасывали в пропасть, а поцелуи вновь позволяли взлететь и парить в невесомости, сплетаясь в любовном танце. Когда скользкий от смазки палец практически беспрепятственно преодолел сопротивление мышц, а за ним и второй, Чонгук застонал. Схватив Тэхена за талию, потянул вверх, заставляя встать на колени, не сдержался и прикусил бархатистую кожу на плоском животе и нырнул языком в аккуратную впадинку пупка. Приспустил свои штаны, выпуская возбужденный до боли член, но все еще продолжая выцеловывать сладкую кожу на животе, под ребрами, на тазовых косточках, вызывая надрывными ласками судорожное сокращение мышц. Провел ладонями по стройным ногам от коленей до бедер, вцепился в талию и потянул вниз. Тэ впился ноготками в бронзовую кожу на плечах Гука, когда горячая головка скользнула в него, вызывая жжение. Чонгук замер, почувствовав, как напряглось тело Тэхена, и уткнулся проницательным взглядом в красивое лицо, пытаясь отыскать там хоть малейшую тень страха. Но его там не было, только желание. Жажда наслаждения, отражавшаяся в каждом рваном выдохе и резком вдохе. Парнишка сам начал опускаться, вбирая в себя подрагивавший от возбуждения член, и теперь Чонгуку приходилось насильно удерживать младшего от резких движений, чтобы из-за неопытности обоих не причинить боль. — Не спеши, — прошептал он, глядя на парнишку, плотно сомкнувшего веки. А когда тот распахнул глаза, увидел в них лишь бесконечное счастье. — Я в порядке, — ответил Тэ с улыбкой и поцеловал Чонгука, медленно, но настойчиво опускаясь и вбирая в себя его член до конца. — Кто ты, развратник? — выдохнул Гук, утопая в растопленном шоколаде подернутых пеленой возбуждения глаз Тэхена. — И что сделал с моим пугливым скромным девственником? — Я передам, что ты про него спрашивал, если увижу, — с ехидцей пообещал Тэ, плотоядно облизнувшись, прежде чем начал неторопливо поднимать бедра и также неторопливо опускаться обратно, упираясь в крепкие плечи мужчины. — Я, конечно, буду рад его видеть, — задыхаясь, проговорил Гук. — Но ты нравишься мне гораздо больше. Тэхен чуть откинулся назад, упершись ладонями в колени любовника, все еще продолжая двигаться, постепенно ускоряясь. Рука Чонгука сама непроизвольно потянулась к возбужденному члену парня, прижатому к плоскому животу. Тэ вскрикнул, когда ладонь накрыла его член, сжимая, а большой палец огладил набухшую головку, размазывая блестящие капли смазки. Губы Чонгука растянулись в самодовольной улыбке, но тут же его оглушил собственный разочарованный стон, когда Тэ двинул бедрами слишком резко, и член выскользнул из горячего тела. — Черт, прости, — смущенно выдохнул Тэхен, но Гук лишь усмехнулся, притянув младшего к себе и целуя. — Мой неумелый девственник вернулся, — усмехнулся он, все же добившись, чтобы смущение залило щеки Тэ. — Черт, вы в паре бесподобны. Хочу обоих. Скинув с себя младшего, Гук поднялся и развернулся, упираясь коленом в диван и вжимаясь пахом в попку Тэхена. Положив ладонь между лопатками Тэ, он заставил его опуститься грудью на спинку дивана и, впившись пальцами в бедро, осторожно, но настойчиво вошел в парня, едва не лишившись рассудка от нахлынувшего возбуждения, наблюдая, как розовая плоть вбирает его возбужденный член. Медленно вышел почти полностью. Пальцы Гука, слегка царапая ногтями бархатистую кожу, оставляя на ней едва заметные розовые следы, прошлись от поясницы до шеи, легли на плечо и слегка сдавили его, потянув парня на себя. Одновременно с этим он подался бедрами навстречу соблазнительной попке, входя на всю длину. Тэхен вскрикнул и запрокинул голову, отчего красные волосы взвились вверх. Удовлетворенно улыбнувшись, Чонгук повторил это уже смелее, резче войдя в послушное тело. С каждым стоном наслаждения, с каждым криком, но не боли — неистового блаженства, мужчина становился настойчивее. И каждое мгновение он пробовал, испытывал и себя, и Тэхена. Стремился определить границы их возможностей. А потому не позволял себе расслабиться до конца, прислушиваясь к телу любовника, внимательно следя за ним, отмечая каждое изменение, каждый сдавленный вздох. Смягчал натиск при первых же проявлениях у парня дискомфорта. Держался, пока Тэхен не выпрямился, несмотря на сопротивление упиравшейся ему в спину ладони старшего, и не прижался к его груди. Рука Тэ обвила сзади шею Чонгука и притянула к себе, призывая поцеловать шею, прикусить мочку уха, слизать прозрачные капельки, мерцавшие на раскрасневшихся от возбуждения щеках. Гук крепко обхватил Тэхена за талию, еще сильнее прижимая к себе, и резко ускорил темп, вбиваясь в податливое тело. Ладонь сжала член парня, истекавший влагой, испещренный сеточкой вздувшихся венок, разбегавшихся под гладкой кожей. Дыхание младшего сорвалось на хрип, когда подступивший оргазм впрыснул в кровь миллионную дозу адреналина. И Чонгук сорвался вместе с ним, когда услышал собственное имя, произнесенное глубоким голосом.~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Ненасытно целующаяся парочка ввалилась в квартиру Юнги, тесно прижимаясь друг к другу и спотыкаясь о собственные ноги. Чимин вскрикнул, больно ударившись о дверной косяк головой, и чуть не свалился, наступив на ногу Юну, который, к несчастью, уже успел скинуть ботинки. Куртка Чима отлетела в сторону, приземлившись на белый пол бесформенной кучкой, где уже покоились куртка и свитер Юнги. Проведя ладонью по плоскому животу Чимина, Юн поморщился, ощутив неприятную липкость. — Нет, все-таки сначала в душ, — проворчал он прямо в губы Чима, чем вызвал его заливистый смех. Продолжая на ходу раздевать друг друга и при этом умудряться целоваться, парни кое-как добрались до ванной и даже почти не покалечились. Пара ссадин и синяков от столкновений с периодически попадавшимися на их пути предметами мебели и совсем не к месту расположенными стенами не в счет. — Аааа! — заверещал Чимин, когда Юн резко крутанул кран, и сверху на них хлынул поток холодной воды. Юнги засмеялся, глядя на фыркавшего и отплевывавшегося Чима, и сам удивился, насколько само присутствие парнишки поднимало ему настроение и окрашивало все вокруг яркими красками. «Даже иногда чересчур яркими», — пронеслось в голове Юнги, когда взгляд снова упал на рыжую макушку, немного потемневшую от воды, но не переставшую раздражающе действовать на глаза Юна, не привыкшие к подобным оттенкам. Вода уже потеплела, и Чимин откровенно наслаждался, подняв голову и подставив лицо обволакивавшим струям. Зрелище это настолько опьяняюще подействовало на Юнги, что он не выдержал и, схватив младшего за шею, обхватил губами выпиравший кадык, посасывая кожу. Другая рука его властно легла на поясницу, притягивая красивое тело. Но у Чимина имелись свои планы. Он ловко вывернулся из объятий старшего, и тот вынужден был упереться ладонями в бежевый кафель, чтобы не упасть. Юнги разочарованно простонал, оглядываясь на рыжего бесенка, но блаженно прикрыл глаза, когда мягкие ладони, скользкие от ароматного геля, опустились ему на плечи и прошлись по спине вниз до ягодиц, оставляя пушистые комья пены на светлой коже. Носом Чимин уткнулся в шею Юнги у линии роста волос, и прикосновение пустило по телу блондина дрожь. От парнишки не укрылось это. С улыбкой на губах он записал первое слово в файл под названием «Эрогенные зоны Юнги» и тут же закрепил материал, проведя по шее острым язычком. Ладони тем временем уже бесстыдно ласкали грудь, пробегались по выпиравшим ребрам, скользили по впалому животу, подбираясь к паху, но настойчиво избегая возбужденного члена. И Юнги плавился под этими смелыми ласками и хотя внешне оставался спокойным, не позволяя эмоциям выходить наружу, зато внутри кипела огненная лава, сжигая внутренности и опаляя сознание. Переворачивая вверх дном устоявшееся восприятие мира, Чимин пробуждал все новые и новые стороны Юна, о которых тот и не подозревал, даже когда в его жизни еще имелись смех и надежды на лучшее будущее. И сейчас, в эту минуту, пока ласковые ладошки гладили худощавое тело, Юнги расцветал, наполняясь новыми для себя ощущениями. Опьяненное сознание не сразу распознало опасность, но постепенно страх прокрался сквозь туман наслаждения, запуская свои отвратительные щупальца и плотно оплетая ими внутренности. Чимин прижимался к старшему так близко, что воздуху между ними становилось тесно, а возбужденный член плавно скользил между молочно-белыми ягодицами. Юнги дернулся неосознанно, поддавшись инстинкту самосохранения. И уже в следующее мгновение они с Чимом поменялись местами. Теперь Юн вжимался в спину младшего, его левая рука, схватив за запястье, стискивала, норовя сломать кости, а предплечье правой фиксировало парня, надавливая на шею и утыкая щекой в холодный кафель. — Давай договоримся на берегу, мелкий, — злобно прошипел Юнги. — Я сверху, и ты никогда не посягаешь на мой зад. Не нравится — вали на хрен. Резко отпустив парня, Юн смахнул повисшую на плече пену и вышел из душевой. Обмотав бедра полотенцем, босой прошлепал в кухню, оставляя вереницу мокрых следов. И при этом с трудом пытался загнать подальше стремление вернуться туда, где оставил младшего, растерянного и испуганного, виновного лишь в том, что посмел проявить желание. Причем сделал это ненавязчиво, хотя и слегка нагло. — Черт, — выругался Юн от злости на самого себя. Достал из стола сигареты и закурил, включив кофемашину. Вот что ему сейчас нужно, так это кофе, по которому он безумно скучал. В последние дни так и не насладился ни разу любимым напитком. Но сначала, по какой-то непонятной для себя причине, приготовил латте. Чимин остановился в двух метрах от барной стойки, за которой сидел Юнги, и, неловко переминаясь с ноги на ногу, сверлил взглядом обтянутую бледной кожей спину. — Садись, — буркнул блондин, кивнув на соседний стул и подвинув высокую стеклянную чашку с ароматным латте. Чим с трудом поборол неловкость, заставив себя сдвинуться с места, но все же справился с эмоциями и нацепил уже привычную маску нахала. Развалился на стуле и практически разлегся на белоснежной поверхности барной стойки, подперев голову согнутой в локте рукой. Юнги как мог игнорировал растянувшиеся в широкой улыбке полные губы. Он вообще предпочитал не смотреть на парня. Черт возьми, ему было стыдно за очередную неоправданную вспышку гнева, направленную на младшего. Чимин ведь вовсе не виноват в том, что жизнь изрядно потрепала Юнги и в свои годы он уже оказывался на самом краю пропасти. К тому же, судя по всему, у младшего жизнь тоже далеко не розовая сказка про радугу. Иначе откуда взяться паническим атакам, которые можно заглушить исключительно наркотой? Чимин медленно потягивал латте, внимательно следя за Юнги. Взгляд пытался выхватить хоть какие-то эмоции, но безрезультатно. Выражение лица оставалось непроницаемым. Даже когда боковым зрением блондин заметил, как Чим достал из пачки сигарету. И когда тот собирался уже зажать ее губами, вдруг резко выбил из руки младшего. — Ты чего? — обиженно воскликнул Чимин. — Курить вредно, не вырастешь, — проворчал Юнги, но слова эти вызвали у Пака лишь искренний заливистый смех. — Кто бы говорил, — произнес парнишка, чуть успокоившись и поглядывая на худого сверх меры, сутулого блондина, ростом не выше самого Чимина. — Потому и говорю, — передразнивая пацана, проворчал Юн. — Из собственного опыта, так сказать. Юнги повернулся и наткнулся на пронзительный взгляд, направленный прямо на него из-под рыжей челки. Внезапно улыбка сошла с губ Чимина, а дыхание стало тяжелым, воздух застревал где-то на выходе из легких, причиняя боль. Когда парнишка заговорил, его голос показался чужим: сдавленным и хриплым. — Мне все нравится. И я никуда не свалю. Никогда еще спальня Юнги не видела такого ошеломительного секса. Звезды сходили с ума, наблюдая происходящее сквозь огромные панорамные окна, стыдливо прикрытые лишь полупрозрачными занавесками. Если бы кто-то, кроме смущенно покрасневшей луны, заглянул сейчас в комнату, то увидел бы сказочную фантасмагорию, причудливое преломление света, падавшего на взмокшие тела двух неистово жаждавших любви людей. Ненасытно впитывавших в себя стоны и хрипы, срывавшиеся с пересохших от тяжелого дыхания губ. Жадно даривших ласки и наслаждение, стараясь опередить друг друга, не позволить вырваться вперед, свести с ума раньше, нежели провалиться в бездонную сверкающую пропасть самому. Отбирали друг у друга нежность тоннами, отдавали еще больше. Просили прощения не словами — поцелуями до помутнения от острой нехватки воздуха, прикосновениями до дрожи и сверкавших в лунном свете прозрачных капель, алмазами разбросанных по коже. Искали друг в друге защиты от медленно убивающего одиночества, которого нахлебались вдоволь. И приносили молчаливые клятвы, когда-нибудь, когда не будет так больно, поведать все, что заставляло срываться гневно и разъяренно, погружаться в мнимое блаженство, сбегая от призраков прошлого, прятать истинное за маской безразличия либо веселья. Сегодня они любили. И впервые в жизни не испытывали от этого боль…~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
— Я думал, ты спишь, — бросил Югем, заметив, что глаза Джина открыты и тот внимательно вглядывался в непроглядную темноту за лобовым стеклом, мимовольно расступавшуюся под натиском яркого света автомобильных фар. Они проехали уже большую часть пути, но не перекинулись даже парой слов за это время. Сокджин старался даже не смотреть на мужчину, вызывавшего почему-то страх. А еще он много думал. И чем дальше углублялся в свои размышления, тем тяжелее становилось на душе, а во рту все сильнее проявлялась горечь обиды. И горечь эта пропитывала насквозь его сознание, отравляя, убивая все хорошее, что еще оставалось по отношению к Намджуну. Джин сотни раз прокрутил в голове события последних дней, вспоминая каждое слово, каждый жест, каждый поцелуй, пытаясь понять, насколько притворным все это было. — И насколько подробное досье ты собрал на меня? — проговорил он негромко, но Югем отчетливо расслышал каждое слово. — Достаточно подробное, — подтвердил Ю худшие опасения парня. — Там все, что мне удалось узнать, а узнал я немало. — Значит, он все знал, — обреченно констатировал Джин. — Если ты о том времени в приемной семье… — заговорил Югем, но осекся, глянув на парня и увидев блеснувшие в его глазах слезы. — Мне удалось достать протоколы допросов этих тварей. — И он их читал? — с каждым словом голос Джина звучал все более бесцветно, словно из него уходила жизнь, постепенно, по капле просачиваясь сквозь вновь открывшиеся раны. — Не полностью. Очень сокращенный вариант. — Но он знал, что со мной можно так… И Югем вдруг с ужасом осознал, что натворил. В попытке отомстить Намджуну за ошибки, он причинил боль совершенно постороннему парню, просто оказавшемуся не в том месте не в то время. Свернув на обочину, мужчина остановил автомобиль, но мотор не глушил. Вышел из теплого салона на морозный воздух и закурил, пытаясь собраться с мыслями и решить, как выпутываться из этого дерьма, в которое он сам и окунул парня, а заодно и Намджуна в его глазах. Югем был уверен в том, что босс никогда бы не воспользовался ужасающим прошлым Сокджина. А если между ними и завязались какие-то отношения, то уж точно не потому, что Намджун посчитал Джина легкодоступным и все позволяющим. Нет. Не такой он человек. Только вот как все это донести до парня? Югем не знал. Но надо было действовать. Вернувшись в машину, он не спешил трогаться с места. Какое-то время просто сидел, глядя перед собой, прежде чем заговорить. — Я хочу, чтобы ты услышал меня и попытался понять. Ким не из тех людей, кто воспользовался бы твоим прошлым в своих интересах. — Но он сделал это, — грустно усмехнулся парень, однако Югем прервал его. — Нет. То, что он через тебя попытался выйти на Тэхена, а вместе с ним и на Чонгука, ничего не доказывает. Поверь, рано или поздно он и без тебя все узнал бы. И ведь он узнал. — Тогда зачем? — Джин посмотрел на мужчину вопрошающим взглядом, но при этом чуть заметно покачал головой, словно ответ уже и не был важен. — Я не знаю. Да я даже не в курсе, что между вами вообще произошло. Не привык обсуждать личную жизнь начальника, тем более с ним же, — попытался пошутить Югем, но вышло слишком коряво. — Скажу тебе одно: впервые с момента той аварии я увидел, как он улыбается. И других причин, кроме как появление в его жизни тебя, я не вижу. Какое-то время оба молчали, обдумывая сказанное и услышанное. Джин первым нарушил тишину: — Почему ты оправдываешь его, после того как сделал все, чтобы я возненавидел Намджуна? — А ты возненавидел? — спросил Югем. — Ты не ответил на мой вопрос, — продолжал настаивать парень. Мужчина вынужден был расписаться в собственной слабости: — Потому что я зол на него, — прошипел он, даже не пытаясь сдерживать гнев. — Чертовски зол. — Злость пройдет, — заверил его Сокджин. — Просто для этого нужно время.