***
Реджина не спеша прогуливалась по улицам, смакуя запахи захватившей город в плен весны. У женщины в последние месяцы редко появлялись минуты для себя — сын и дела мэрии отнимали почти всё её время — однако она не жалела ни о чём. Управлять городом ей нравилось, она любила держать всё под контролем, пожалуй, это можно было даже назвать талантом. А уж время, проведённое с Гарри, ей и вовсе не казалось потраченным. Сын открыл ей новый мир — мир улыбок, сбывающихся желаний, простых радостей. Порой Реджине казалось, что с появлением ребёнка она сбросила с плеч невыносимо тяжёлый груз, который тащила все эти годы и не замечала. Но сегодняшний день принадлежал ей целиком и полностью. Дела могли подождать — и ждали. Впервые за три года Реджина, увидев солнечную погоду и цветущие аллеи, не сумела заставить себя сидеть в офисе и возиться с бумажками. Иногда и мэр города имеет право на отдых. Гарри же отправился с классом на пикник, где им будут долго забивать головы всякими листиками-цветочками, птичками и рыбками. Малышу стоит развеяться, побегать, попрыгать, поиграть с друзьями, наесться зефирок, запечённых на костре, в конце концов. Может, это отвлечёт его от мрачных мыслей о неудачах на чародейском поприще. Заклинания Гарри удавались удивительно легко, словно бы без усилий. Он довольно быстро научился простейшим чарам телекинеза и пирокинеза, понемногу подбирался к заклятьям, обуздывающим стихии. Конечно, магия, которую он освоил, была несерьёзной, не требующей от мага особенной отдачи и платы, больше похожей на фокусы, чем на настоящее колдовство. Зажечь свечку, переместить из комнаты в комнату чашку, закрыть дверь, не прикасаясь к ней — ерунда, но успехи мальчика всё равно потрясали воображение. Реджина не успевала давать ему новые знания. А потом они зашли в тупик. Влетели, прямо скажем, с размаху. В один прекрасный день женщина решила, что образование не должно быть однобоким, а потому отыскала старый лабораторный журнал с рецептами зелий. Выбрала эссенцию, уменьшающую кожный зуд, и предложила Гарри попробовать научиться её готовить. И тут оказалось, что сын, с лёту понимавший тонкости любой магии, совершенно не разбирается в зельеварении. Он вроде бы делал всё правильно, строго по рецепту, но получалось почему-то не совсем то, что нужно. Как будто ему не хватало какой-то малости. Гарри переживал, расстраивался, угрюмо молчал, приступал к приготовлению очередного зелья с таким лицом, будто шёл брать на абордаж вражеский корабль. Но — не выходило. Не удавалось. Реджина была бы рада ему помочь советом, но сама она давным-давно не задумывалась, как ей удаются те или иные зелья. Может, дело было в том, что в её родном мире для приготовления эликсира не обязательно было обладать сильным магическим даром: те же микстуры от кашля или примочки от аллергии прекрасно готовили деревенские ведьмы, в которых способностей было чуть. Зельеварение, с точки зрения бывшей Злой Королевы, было несложной наукой. Видимо, маги этого мира отличались от магов Зачарованного Леса чуть больше, чем она полагала. Реджина старалась объяснить Гарри, что всё и сразу не выходит ни у кого, что он и без того достиг огромных высот, что и приготовление зелий со временем ему поддастся. Мальчик слушал, но до конца не верил. Корил себя, что только зря переводит её запасы ингредиентов, что расстраивает её, хотя, видит бог, она ни разу не огорчилась его неудаче. Только подбадривала и поддерживала его. Может, дело в том, что он склонен слишком болезненно переживать неудачи? Любой промах казался Гарри катастрофой и надолго лишал его уверенности в себе. Малыш начинал волноваться и переживать, опасался новых ошибок, что неизбежно приводило к тому, что он их совершал. Ведь в приготовлении зелий главное — сосредоточенность и уверенность в собственных силах. Никаких эмоций, никаких чувств. Эта наука не терпит сомнений. Точно! Вот та малость, которой Гарри не хватает. Он до сих пор верит в себя не до конца. Свои успехи мальчик считает случайностями, неудачи воспринимает, как за доказательство собственной бездарности. Воспитание Дурслей, надо полагать. Долго же ей придётся исправлять их ошибку. Надо бы всё-таки навестить их. Поговорить по душам. Возле лавки Голда женщина замедлила шаг. Здесь, за этим неприглядным фасадом, скрывались осколки прежних жизней обитателей Зачарованного Леса. Вдруг есть тут нечто, что поможет вернуть Гарри уверенность в своих силах и сдвинуть его с мёртвой точки? Поможет ему перестать зацикливаться на промахах? Что-то вроде талисмана, символа. С этой мыслью Реджина толкнула дверь и вошла. Внутри было сумрачно и тихо, пахло какими-то благовониями. Вот уж воистину место, неподвластное времени. Полки завалены вещами — когда-то нужными и важными, а ныне бесполезной рухлядью. На минуту Реджине стало интересно, покупают ли сторибрукцы здесь хоть что-то? Продают ли? Берут ли в долг? На её памяти ни один житель города не переступил этого порога. Кроме неё самой. На что же живёт Голд? Как сила Тёмного заклятья делает его богатым и успешным? Женщина провела пальцем по ближайшему прилавку. Надо отдать Тёмному должное: за чистотой он следит. Пыли, по крайней мере, не видно. За спиной стукнули друг о друга деревянные бусины занавеси, отделяющей торговый зал от склада. — Мадам мэр, — протянул владелец лавки, и Реджина в очередной раз едва сдержалась, чтоб не передёрнуть плечами, — рад снова вас видеть. Что привело вас ко мне на сей раз? Будем обсуждать фей и эльфов? Или вам вздумалось обзавестись ещё одним дитятей? «И почему никому никогда не приходило в голову вырвать тебе язык, ехидна?» — Да вот, — женщина едва заметно усмехнулась, — решила зайти и лично поблагодарить вас за малыша, которого вы нашли. — Не сильно же вы спешили со своей благодарностью, — хмыкнул Голд, тяжело опираясь руками о прилавок. Могущественный Тёмный маг, не способный справиться с больной ногой. Запоминающееся зрелище. Столько раз видела, а всё равно не надоедает. — Ребёнок у вас уже больше полугода, а зашли вы лишь сейчас. — Родителям редко выпадает свободная минутка. Знаете, мистер Голд, дети отнимают много сил и времени. Вы сами об этом любезно сообщили мне, — конечно, в прежние времена эта фраза уколола бы его намного больнее, но удержаться от шпильки Реджина всё равно не сумела. По лицу мужчины пробежала почти незаметная тень. — Увы, мадам мэр, или к счастью, у меня детей нет. Могу лишь порадоваться, что для вас материнство не оказалось обузой. Это всё, за чем вы забрели в мой скромный магазинчик? — голос его еле слышно дрогнул. Возможно, не знай его Реджина столько лет, она бы ничего не заметила. Но она прекрасно изучила повадки Тёмного и готова была поклясться, что разговор ему неприятен, и он желает поскорее избавиться от посетительницы. Впрочем, может, она придумывает? Голда — именно Голда, а не Румпельштильцхена — назвать душой компании и любителем светских бесед вообще было сложновато. И год, и два, и три назад. Задерживаться в лавке было бессмысленно. Взгляд не цепляло ничто. Возможно, проще попросить Марко выстрогать какую-нибудь фигурку из дерева. Женщина уже собиралась уходить, когда её взгляд упал на подвеску. Та была полускрыта громоздкими старинными часами и не бросалась в глаза. Простенькая цепочка и чёрный камень без оправы. Реджина даже не сразу поняла, что именно привлекло её в подвеске. А потом осознала — камень далеко не так прост. Он не просто был чёрным, он казался самой чернотой, глубокой, переливающейся всеми гранями тьмы. Эта чернота завораживала, притягивала взгляд, кружила голову и в то же время отталкивала, леденила душу неясными предчувствиями. Реджина протянула руку и коснулась камня. На ощупь он был ледяным, а его грани острыми. И он определённо хранил в себе магическую силу. Могущественную, древнюю, равнодушную. Но не враждебную, нет. Опасности Реджина не чувствовала. «Никогда не видела этой подвески раньше, — подумала она, до сих не понимая, нравится ей украшение или нет. — Готова поклясться чем угодно, не было её в этой лавке прежде!» — Вам приглянулась подвеска, мадам мэр? — вкрадчиво поинтересовались над ухом. Реджина не вздрогнула. «Не будет тебе такого удовольствия. Не в этом мире». Только подняла холодный взгляд на Голда. — Не припоминаю её, — сказала она, качнув камень. — Прятали на складе? — Отнюдь, — Голд бережно, почти любовно коснулся острых граней. — Вы удивитесь, мадам мэр, но я нашёл её недавно в лесу. Неподалёку от колодца. — И не отдали шерифу? — сурово процедила Реджина. — Вы понимаете, что совершили кражу? — Это не кража, мадам мэр, — улыбки у Голда по-прежнему были насмешливые и чуть снисходительные. — Когда я её нашёл, эту вещицу, выглядела она так, будто давно лежала в земле. Верёвка, на которой был подвешен камень, истлела, так что я счёл возможным заменить её на более прочную и долговечную цепочку. Впрочем, объявление о том, что камешек будет возвращён хозяину за символическое вознаграждение, висело у моей лавки. Вы, очевидно, были слишком заняты, налаживая отношения с приёмным сыном, потому и не заметили. Реджина пропустила колкость мимо ушей. Могла и не заметить. Можно, конечно, позвать Грэма, затеять долгую и нудную возню, только пользы не будет никакой. Спорить с Голдом бессмысленно. Всё, что попадает в эту лавку, остаётся здесь навсегда. Если, конечно, никто это не купит. Женщина не знала, отчего её так тянуло забрать этот камень с собой. Не для себя, для Гарри. Из подвески может выйти прекрасный талисман: сила камня будет напоминать сыну о том, кто он есть и на что он способен. Возможно, чего-то подобного ему и не хватает, чтобы полностью поверить в свои возможности. — Допустим, я бы хотела купить её, — небрежно произнесла она. — Во сколько бы она мне обошлась? Голд долго сверлил её взглядом. Так долго, что она почти почувствовала себя неуютно. Почти вернулась в «старые добрые» времена, когда он был сильнейшим из Тёмных магов, а она — сопливой ученицей, мечтающей о подобной силе. Лишь в самый последний момент, когда была готова уже опустить глаза, отвести взгляд, она напомнила себе о том, что нынче всё по-другому. Козыри у неё в руках. Может, не все…. Но большая их часть однозначно. Голд моргнул, а потом криво улыбнулся. — Исключительно для вас, мадам мэр, я готов сделать скидку. Только для чего вам эта… безделица? — Хочу сделать подарок сыну, — врать в таких мелочах Реджина не видела смысла. — Ах да, Гарри Поттер. Простите, Гарри Миллс. Право слово, парнишкой очарован весь Сторибрук, я слышал пару фраз по этому поводу там и тут. Действительно, весьма непосредственный и удивительный ребёнок. Ей показалось. Ей, чёрт возьми, показалось, что Голд сделал ударение на слове «удивительный». А если нет? Реджина вжала пальцы в прилавок, приказывая им не дрожать. Самообладание и контроль. Истинно королевские качества. Голд ничего не знает. Не может знать. Проклятый. Старый. Колдун. Реджина знала: эта её улыбка так же любезна, как и приставленный к горлу кинжал. — Так сколько стоит подвеска?***
Из лавки она уходила, сжимая простенький пакетик, в котором змеёй свилась подвеска. Слова Голда, брошенные вслед, растекались холодком между лопаток. Усилием воли Реджина запрещала себе оборачиваться. Знала, что за спиной ничего нет, но всё равно казалось — арбалетный болт вот-вот прошьёт её насквозь. «Подвеска ваша, мисс Миллс. Мои наилучшие пожелания и юному мистеру Миллсу. Однако должен предупредить: с этой вещицей стоит быть осторожным. Кто знает, что она такое?» Да, пора было перестать гнать эти мысли от себя. Да, пора было произнести это вслух и принять как факт. Если в этом мире есть магия. Если её сын оказался волшебником. Если сама она снова вернула способность колдовать. Если так… … не разговаривала ли она сегодня с Румпельштильцхеном, а не с Голдом?