Take off your mask

*** И он просто исчез. Юнги носился по всему клубу пробиваясь сквозь толпу танцующих людей. Он выискивал в каждом из них тот опьяненный взгляд медово-карих глаз, которые уголками смотрели вниз, те пухлые губы, которые так страсно, хоть и неумело, его целовали, светлую макушку… но увы, среди сотен лиц огромного, как сейчас казалось, клуба, он не смог отыскать этого мальчонку, чье имя он так и не выведал. С громким рыком он подошел к бару, где работал его очень хороший знакомый. Тот, не спрашивая ни единого слова, налил ему в стакан мартини, который парень захлебнул залпом. Поблагодарил парня за стойкой, а тот ему лишь молча кивнул, без слов понимая, что у репера что-то случилось. Юнги еще раз прошелся по всему клубу. Безалаберно заглянул во все туалеты, в одном из которых откровенно сосалась пара девиц, явно не самого свежего рассудка. И даже не факт что они лесбиянки, или просто пьяненькие подружки, собственно это было не важно. В женских туалетах вечно какие-то сектанты просиживают, иной раз заходить страшно. Истошно простонав, и поняв всю безысходность ситуации, он уже и не стал выходить на улицу, ведь если его соулмейт ушел, то он его навряд ли сможет вообще найти. Остается только верить в то, что Судьба позволит им найти друг друга снова. Мин рычит под нос, и буквально выламывает с ноги дверь в комнатку персонала, где сидят шушукаются по уши влюбленный Намджун, который уже полгода яйца в руки собрать не может и сказать Сокджину, что влюблен в него до беспамятства, и, собственно, такой же влюблённый по уши Сокджин, которым мило хихикал ровно до того момента, пока к ним не вломился тяжело дышащий Юнги. Лицо Намджуна в миг приобрело более серьезное выражение, и имело даже более отчужденное чувство враждебности. Он встал с насиженного места, инстинктивно прикрывая своей спиной сидящего за ним парня. — Эм… кто ты и за каким чертом зашел в комнату персонала? — твердо произнес Намджун, а Юн не удержался и закатил глаза, Джун так говорит с работниками в офисе, аж тошно стало. — Если ты умеешь читать, то на двери четко написано «Посторонним вход воспрещен»! — Блять, Намджун, вот сейчас нихуя не смешно, таким тоном будешь с той девицей из отдела кадров разговаривать, которая постоянно косячит, а сейчас, прошу оставь это! — раздраженно рыкает Мин. Намджун выглядит очень шокировано, и пребывает в полнейшем замешательстве, ведь он слышит голос давнего друга, но на его глазах совершенно незнакомый парень. На него смотрят с укором черные, как зимние ночи, глаза лисьей миндалевидной формы. Совершенно бледная кожа, маленький нос, похожий на кнопочку, и тонкая линия губ. Из-за нее уголки губ парня как бы «смеялись». Парень выглядит явно раздраженно, и до Намджуна не сразу доходит суть происходящего. Широко раскрыв от изумления глаза, Джун широко раскрывает рот, но первым в тяжелом молчании, проронил слова Сокджин. — Ю-юнги-я? — медленно говорит Джин, смотря на давно знакомого ему парня, который изменился просто невероятно кардинально. — Хуинги-я, — язвит Юнги, хватая со стола бутыль чистой воды, которая, судя по яркой этикетке, принадлежала сейчас счастливо скачущему по сцене Хосоку. Этот парень вообще не вписывался в рамки собственной работы, — это пиздец! — Не ругайся! — как-то совсем равнодушно говорит Джин, а Намджун, кажется, оживает. — Погоди, Юнги. Ты встретил соулмейта? — немного встревоженно спросил Нам. — Да, блять, а по мне не видно?! Вот я себя не видел! — гаркает Мин. — Но… — только начинает Джин, как его практически сразу же перебивают. — Не знаю, — трясет раздраженно головой Мин, — я только и успел на него взглянуть, а он испарился! Полчаса бегал, пытался найти его. Он судорожно выдыхает, жадно втягивая воздух в легкие и пытаясь успокоиться. Намджун вместе с Сокджином смотрят на него оценивающе, всматриваясь в каждое движение губ, и раскосых глаз. Юнги почувствовал, что успокоиться просто не получается, так что он закинул на плечо свой черный рюкзак, и окинув друзей тяжелым взглядом, попрощался. — Окей, я домой, — трясет головой парень, от чего черные пряди падают на глаза, — Джун, завтра я, возможно, буду позже, если что — пиши. Намджун молча кивнул, провожая взглядом друга, а Юнги ушел, прикрывая дверь за собой. Ночной ветер мягко трепал пряди темных волос, все вокруг будто затихло, и, казалось, слышались лишь ритмичные шаги шаркающей об асфальт старой, давно стертой подошвы потрепанных конверсов, которые давно пора выкинуть. Они прошли с парнем сотни километров и отслужили долгую службу. Тихое биение сердца, которое мерно напоминает, что парень все еще жив, и пора бы успокоиться. Тихий трепет музыки в наушниках, который даже не слышно, потому что они висят где-то в районе груди парня, и табачный дым тонких сигарет с ментолом позволяют немного остыть и успокоиться, позволяя никотину заполнить легкие смертельной негой. Мин все еще думает о том парнишке, его черты лица, такие правильные и красивые, и на года вперед врезающийся под веки этот светлый образ. Юнги бы мог сразу подозревать, что с этим мальчишкой явно что-то не так, потому что он, Мин Юнги, который всю свою сознательную жизнь был раздражительным на подобное и достаточно холодным ко всему живому кроме, разве что, котов, которых он подкармливал около клуба, не смог разозлиться на безалаберного парнишку, нахально подсевшего к нему. Помимо прочего, Мин еще и ответил на робкий поцелуй! Это вообще все границы переходило. Он думал об этом, но все еще что-то глубоко внутри пожирало с громким криком о том, что Мин упустил свою Судьбу, и дал ему просто так испариться в людной толпе. Дорога домой кажется невероятно долгой. Пустая пачка сигарет летит в урну рядом с подъездом, а сам парень тяжело вдыхает воздух, который едва проходил сквозь облако табачного, застывая вокруг него. Ступени на седьмой этаж достаточно хорошего дома, в престижном и спокойном районе. Сегодня не было желания ехать на лифте. Хотелось продолжать идти. Скрежет ключа в замочной скважине и тихо открывающаяся дверь, что впускает тусклый свет подъездной лампы в светлый коридор. — Я дома. Говорит сам себе парнишка, по старой привычке, которую привила его мать еще в детстве. Юнги проходит в глубь квартиры, щелкая выключателем лишь на кухне, и выключая настольную тусклую лампу в спальне. Он скидывает с себя куртку, вешая ее в шкаф, который располагался в его достаточно большой спальне, поскольку парень не хочет захламлять и так небольшой шкафчик в коридоре. За ней летит футболка без рукавов и рваные джинсы. Шум кипящей воды в чайнике разрезает тишину. Темнота квартиры и немой оклик страданий души. Сквозь все это Юнги берет домашние штаны, и идет в душ. Струи холодной воды проходятся по раскаленной коже, и он шипит от контраста температур. Все внутренности потихоньку погибают от его образа жизни. Иногда Мину кажется, что тело долго его беречь не станет, начиная разлагаться как и его дрянная душа. Истязания души и тела. Юнги выходит из душевой кабины, надевая штаны и накидывая полотенце на шею, чтобы капли воды с волос не проходились на спине. Он идет к выходу, уже выключая свет в ванной, как оглядывается на зеркало. Точно. «Ах да, я же еще не видел этого.» — думает Мин, подходя ближе. Его лицо выглядело совершенно непривычно бледным, почти мертвенным, особенно в тусклом свете из коридора, который не сильно-то и освещал. Фарфоровая кожа аккуратного лица; черные мокрые пряди волос, которые сейчас казались более темными чем были до, и более длинными; лисьи без малого глаза цвета зимних лесных ночей, над одним из которых чуть видна была линия второго века; носик-кнопочка, маленький и аккуратный; а губы его — такие маленькие, тонкие и изогнутые. Юнги смотрел на себя без каких-либо эмоций. Он не знал что должен чувствовать, он видел свои детские фото, и сейчас он будто смотрел на сильно повзрослевшего парня, который долгие года смотрел на него с фотографии, что стояла на комоде его матери в родительском доме. Тяжело выдохнув, он услышал щелчок с кухни, который дружелюбно напомнил о том, что чайник уже вскипел, и ждет его, вот правда придя на кухню, Юнги снимет его, проходя на балкон. Прожить свое время в компании новой пачки сигарет и мартини, который был припрятан спецом для таких случаев. ***