***
— Вдохни, выдохни, подойди к нему, встань на одно колено, и скажи, — вдохновлено говорит Хосок, с замиранием сердца и прикрытыми глазами, — «Я люблю тебя! Ты лучший из всех, кого я только знал и знаю! Выходи за меня!»
— Ты говоришь это так, будто это легко. — хмуриться мужчина, ходя от угла к углу.
— Ну, с Боной, конечно, все по-другому было, если бы я так сделал, меня бы четвертовали за неоригинальность. Но твой Сокджин банальный, так что ему пойдет, — пожимает плечами Чон, отпивая хеннесси, — там мне пришлось выебнуться, написать песню исполнить ее в пустом зале, чтобы потом вывести ее на задний двор, отвести на обрыв, откуда видно весь Сеул, подготовив до этого там место, над которым я ебался три с лишним часа, и сделать это так, чтобы еще и ей понравилось.
Намджун в растерянности не может найти себе место, ходя вокруг комнаты кругами, и мученически стонет. Они с Сокджином вместе три месяца и знакомы почти что три года, и Намджун в нем уверен куда больше, чем в себе самом. Они живут душа в душу, любят друг друга, как самое ценное, что есть у них в жизни, что в принципе таковым и является, и сейчас Намджун бы хотел узаконить эти самые чистые чувства и радоваться штампу в паспорте, а Джина смело называть своим супругом. Вот только с точкой зрения Хосока он не согласен в край.
Кольцо давно было куплено, и Джун был просто уверен, что Джину оно очень понравится: аккуратное колечко из золота, с тонкой гравировкой лилий и красивым маленьким камнем розового цвета, который из-за гравировки переливался всеми цветами радуги при свете. Сокджин не был таким уж любителем бижутерии, но на подобные вещицы мог засматриваться, так что выбор был сделан давно и был точно верным. Осталось сообразить, как сделать предложение, чтобы это было не банально, а эффектно и красиво.
— Вот как вы познакомились? — спрашивает Хосок.
— Я же рассказывал — мы познакомились в книжном магазине, когда он попросил меня достать ему книжку с верхней полки и мы разговорились, сначала про излюбленных авторов, а потом по бытовухе пошли. — пожимает плечами Джун, наконец-то падая на диван в кабинете в его квартире, и отпивает виски прямо с горла.
— Если ты знаешь его любимую книгу, поставь ее на самую верхнюю полку, он снова тебя попросит ее достать, а ты достанешь заместо нее футляр с кольцом, а там по схеме: кольцо-колено-признание-и его счастливое «да», — говорит Хосок, но Джуну все еще кажется, что его мальчик достоин большего.
Джин был романтиком, каких еще поискать нужно, вот правда и банальным он тоже был. Поэтому Джун разбегается на стони мини-мони, и не может сообразить, что ему делать. К Юнги сейчас обращаться бессмысленно, он по уши погружен в своего Чимина, хотя к самому Паку обратиться все же можно, можно еще и с Тэхеном поговорить, вот только без ведома самого Сокджина.
С одной стороны тактика ресторан-колено-кольцо с Джином тоже зашла бы на «ура», но Намджун не позволит своей лиричной натуре просто взять и поступить так. Он на атомы распадется, но сделает красиво и памятно, вот только вопрос «как?», все еще остается открытым. Джун нервно отбивает ритм пальцами по дубовому столику, и чувствует себя этим самым столиком в юные годы — таким же дубом. Хосок рядом смотрит на него внимательно и только качает головой, понимая, что другу не сладко.
— Ну допустим, ты хочешь это прямо «вау», но со вкусом и без вычурности, — все же говорит Хос, тактично забирая от друга бутыль виски, отставляя ее подальше.
— Да.
— Ну что ж, тут два варианта: либо у нас счастье любит тишину, и ты делаешь это дома в уютной атмосфере, — он многозначно смотрит на Джуна и нехорошо улыбается, — либо завтра мы собираем всех в моем офисе, и решаем это вопрос коллективно.
— А у наших не будет своих каких-то занятостей? Там не знаю, — выгибает бровь Намджун, закидывая ногу на ногу, — у Тэхена опять его ненормированная работа, ну, во всяком случае, одна из трех о которых я знаю, у Чонгука тоже, он вроде как в тату салоне подрабатывает. Да и Юнги с Чимином могут быть заняты друг другом, они после того, как Юнги вышел из комы, вообще друг от друга больше, чем на шаг, не отходят.
— Чимин и Юнги сегодня днем приехали от юнгеевой родни, — загибает первый палец Хосок, — Чонгук по воскресеньям на работу только под дулом пистолета пойдет, опережая вопросы, я очень хорошо общаюсь с Тэхеном каждый раз, когда прихожу к Боне, а эти двое завтра в свободном графике, потому что Тэхен работает у Бонни, а она еще бодренькая, и в салоне пропадает днями, потому что не хочет меня видеть, скорее всего, освободиться ради такого случая сможет сто процентов.
— Вау, — закатывает глаза Джун, — и что ты предлагаешь?
— У нас в арсенале будут два человека, которые Джина как облупленного знают, одна бабень с неординарными идеями, и два стабилизатора, — самодовольно говорит Хосок, — При таком сборе идеальное предложение руки и сердца просто обеспеченно. Доверься нашим.
Намджун мученически стонет, и все же соглашается с предложением Хосока, не зная, что будет завтра.
***
— Я пошел, милый, — мягко тянет Намджун, пока Джин поправляет ему рубашку, проходясь нежными руками по его шее, едва касаясь ее и супя губки.
— Зачем вам собираться в воскресенье? — бурчит Сокджин, — Разве Юнги и Хосок не хотят побыть со своими семьями? И вообще, если это по работе, зачем туда еще и Хосока приплетать?
— Ну семьянин у нас пока один Хосок, — не без некой печали произносит Намджун, — Ну, Хос тоже пишет лирики, нам с Юнги нужно его мнение. Вечером можно будет сходить, погулять у реки Хан, развеемся.
Сокджин супиться, но потом все же встает на носочки, впиваясь в чужие губы, и с улыбкой отстраняется, повисая в руках своего парня.
— Ловлю тебя на слове, — улыбается он, провожая свою пару. — Удачи вам.
Намджун еще раз, контрольно, целует его в макушку и выходит за порог квартиры.
На улице сегодня тепло, середина июня ласкает кожу своими лучами яркого солнца, а настроение все никак не может остановиться на чем-то одном. Внутри все смешанно: волнение, нежность, непонимание, нервы. Все в одной куче, и все это нещадно бьет по нервам.
Ким спускается на стоянку, садясь в машину, и едет к офису Хосока. Дорога не занимает много времени, и вот, буквально через двадцать минут, перед ним виднеется высокое задние компании. Лифт едет медленно и вдумчиво, но и сам парень не сильно торопиться. Этажи сменяют друг друга, и вот, табло у панели с кнопками этажей показывает нужный этаж, двери открываются, впуская мужчину в коридор.
Кабинет Хосока находиться в дальней части, но даже отсюда, Джун готов поклясться, что слышит своих идиотов, которые явно не сдерживают своих воскликов и перекрестков. Намджун не знает, почему, но улыбка проситься на лицо, и он уверенно идет к уже давно знакомой двери. Когда она открывается, впуская парня внутрь, он видит просто уморительную, но такую душевно-родную картину: Бона сидит за чоновым столом, о чем-то ругаясь с мужем, который прямо сейчас стоит перед ней, и в ответ так же сыпет искрами из глаз; на кресле у стеллажа Чимин сидит на коленях Юнги, ругаясь на супругов, что они опять разводят скандал на пустом месте, Юнги же, в свою очередь, хрипло смеется, сдерживая свою любовь на своих коленях, чтобы он не вырвался, и не пошел наводить порядки в семействе Чон; Тэхен также возмущается по какому-то пустяку с дивана, а Чонгук мирно спит во всем этом невозможном гомоне.
Первым его присутствие подмечает Юнги, который с улыбкой оборачивается на него и качает головой.
— А вот и наш виновник торжества пришел, — смеется он, но Намджун все равно улыбается, садясь на излюбленное кресло в углу.
— И вам привет, — посмеивается Джун. — Что я пропустил?
— О, да так, ничего, хен, — с улыбкой говорит Тэхен, — Просто Бона-нуна и Хосок-хен решили развестись из-за того, что Хосок вышел к своей секретарше на три минуты вместо двух обещанных.
— Стандарт, — пожимает плечами Намджун, смотря как Бона с улыбкой хлещет супруга по заднице, принуждая сесть на стул рядом, и скрывает на нем ноги.
— Ну, сейчас немного не об этом! — тут же оживает Чимин, разворачиваясь на юнгеевых коленках. — Хен! Нам Хосок-хен ничего не сказал, зачем мы здесь, но сказал, что это касается Сокджина и тебе нужна помощь! Мне жутко интересно!
— Ты никому ничего не говорил? — тут же спросил Джун, смотря на улыбающегося Хосока.
— Только Бонни, — мягко сказал он, переплетая свои пальцы с пальчиками супруги.
— Я просто обещала уехать к маме, если он мне ничего не скажет, — также нежно улыбается Бона.
— Ну так что, хен? — оживает Тэхен, расталкивая Чонгука рядом.
Намджун улыбается, и, когда Чонгук открывает глаза, а его лицо приобретает более-менее осознанный вид, начинает. Он улыбается совершенно легкомысленно и даже немного с придуром, отводя взгляд, и лишь потом говорит:
— Я решил сделать Сокджину предложение, — с улыбкой говорит он, и Тэхен с Чимином в одно горло разрываются в умилении.
— Серьезно?! — тут же восторженно лепечет Тэхен, пока Чонгук хлопает ресницами.
— Ты решил узаконить ваши отношения? — спрашивает младший, и Намджун ему кивает.
— Боже, хен, Сокджину это точно понравиться! — пищит Чимин, хлопая в ладошки и подскакивая на чужих ногах.
— Милый, еще раз так сделаешь, и нам с тобой прийдется выйти, для решения очень важного вопроса, — шепчет ему на ухо Юнги, сжимая в руке чужое бедро, и Пак стихает отводя в сторону покрасневшее лицо, — Ну и какой у тебя план действий, Ромэо? — уже громче спрашивает Мин, смотря на Намджуна с чиминова плеча.
— Я вот для этого Хосок вас и позвал, — кивает Джун, — Я не разбираюсь в этом, и не знаю, как сделать это красиво.
— О! — тут же восклицает Тэхен, — Это так мило! Мы поможем!
— У меня есть идея, — тут же кивает Чимин, который уже выглядит спокойным, и это дело рук одного Мин Юнги, который аккуратно и невесомо оставляет поцелуи на чужой шее.
— Удиви. — отзывается Хосок.
— Ну, в общем…
…
— Вы уверенны? — спрашивает Намджун, после того, как благодаря всем фигурантам, план выглядел очень привлекательно для слуха, но также в каких-то фрагментах был явно сомнительным.
— Ну смотри, — начинает вошедший во вкус Чонгук, — Мы с Чимином из Пусана, то есть мы вчетвером уже будем с тобой на случай подстраховки, — кивает Чон, — Хоби-хен останется тут, они с Джексоном-щи справятся с компанией и не угробят ее за пару дней твоего отсутствия. Ну и опять же, Тэхен хорошо шарит в дизайне, он поможет с обустройством, Чимин зашибись готовит.
— А ты откуда знаешь? — тут же возмущается Тэхен.
— Его Сокджин-хен учил, — закатывает глаза Чон, — У него вариантов нет.
— В принципе, я согласен с Гуком, — кивает Хосок, — Реально все в шляпе. Осталось только повод найти, чтобы поездка в Пусан не была слишком подозрительной. Причем у всех, вы должны уехать либо в разное время, либо без ведома Сокджина.
— Чиминни и Юнги-я могут поехать к родным Минни, они как раз приехали от юнгеевых, почему бы и нет? — спрашивает Бона.
— Ой… — тут же вздрагивает Чимин.
— Что такое, Чим? — спрашивает Тэхен.
— Я с мамой часто созваниваюсь, но она ни сном, ни духом, что у меня тут уже почти четыре месяца, как соул есть, и все прочее…
— Ты серьезно? — выгибает бровь Чон, — Я своим на следующий же день позвонил по вебке, и родне Тэ — тоже.
— Ну это вы! — восклицает Пак.
— Окей, если мы все планируем в районе ближайших нескольких недель, то вам нужно ехать уже завтра-послезавтра. — выдыхает Бона.
— О! А там же недалеко и ваша годовщина, да, Джун? — спрашивает Хосок.
— А, ну да, — кивает Ким старший из двух присутствующих Кимов.
— А вот и предлог, — кивает Чонгук, — Мы поедем втихаря за пару дней до вас, — кивает он.
— А мы с Чимином найдем хорошее место, — соглашается Юнги.
— Все! — с довольным лицом встает со своего места Хосок, — Приступаем к выполнению плана «Наконец-то женатики»!
Заканчивает Хосок, и на этом все фигуранты обширного дела в согласии поднимают новую волну гомона.
***
Пункт первый — сплавить Юнги и Чимина к родным, прошел успешно. Буквально на следующей неделе они оба купили билеты до Пусана и укатили радовать родителей Чимина. Порадовали так, что в день их приезда, когда Намджун обдумывал гуманный способ подкинуть Сокджину билеты в тот же Пусан, Чимин позвонил Сокджину, и рассказал, как его мать грохнулась на диван в шоковом состоянии, пока его тетя, — что как раз вовремя находилась у них в гостях, — громко хихикала. Юнги дополнил, что нехер было приезжать в гости и делать «сюрпризы», и в чем-то он был действительно прав…
Вторым пунктом были как раз таки билеты и выезд Тэхена и Чонгука. Билеты они купили в один день на разные рейсы, младшие должны были выехать на пару часов позже, чтобы минимизировать возможность их столкновения на станции. Вот правда Джун до сих пор ничего не сказал Сокджину, а рейс у них уже через три дня.
Сегодня он специально ушел с работы рано, едва стрелка часов перевалила за два часа дня. Дома должно было быть чисто к джинову приходу с работы, приготовлен (ценой крови и стресса Намджуна) вкусный ужин, и все идеально спланировано, в плоть до того, что Джун уже договорился со всем персоналом джиновой кофейни о том, чтобы те присмотрели за ней, так еще и Бону на это упросил, хотя Хосок был против, потому что эта строптивая особа день через день родить должна, а она скачет по всему Сеулу.
Нервно выдохнув, Намджун перевел взгляд на часы. Время показывало за восемь, Сокджин только что написал ему, спрашивая, нужно ли что-то купить домой, а значит уже скоро он будет дома. Посчитав про себя все, что нужно было сделать и что уже сделано, Джун кивнул, понимая, что осталось лишь зажечь свечи и смиренно ждать.
Проходит не так много времени, как в прихожке слышится стук входной двери, и Намджун подавляет в себе трепет, направляясь ко входу. Коридор был едва освещен буквально светом из кабинета Намджуна, и большого панорамного окна в гостинке. На пороге стоит Сокджин, снимая с себя ботинки. На нем белая рубашка и высокие расклешенные брюки, и этот вид как нельзя больше всего подходит под сегодняшний день.
— С возвращением домой, — мягко произносит Намджун, когда Сокджин поднимает на него взгляд и улыбается, так тепло и беззаботно.
— Привет, — тут же отзывается он, проходя чуть в глубь квартиры и падая в чужие руки.
Он выглядел уставшим, но не более, чем в остальные рабочие дни, которые близились к концу месяца. Джин мягко проводиться носом по чужой шее, утопая в чужом одеколоне с древесными нотками, и немного спускается по вороту его рубашки.
— Ты тоже недавно пришел? — тихо спрашивает младший, боясь разрушить эту блаженную тишину.
— По правде, — начинает Намджун, скользя большим пальцем по чужой пояснице, — Я дома с обеда. Но не об этом, хочешь кушать?
— Ким Намджун, — начинает с улыбкой Сокджин, отстраняясь от него на небольшое расстояние, — Вот только не говори мне, что ты приготовил ужин.
— Хорошо, я тебя просто отведу на кухню.
Пожимает плечами Намджун, целуя своего парня, даря тягучий и сладкий поцелуй с привкусом кофе.
Вместо того, чтобы пройти на кухню, Намджун ведет Джина на балкон. Достаточно большой балкон был полностью застеклен, показывая огни спящего Сеула. На полу стоял небольшой столик, накрытый белой скатертью, на ней стояли бокалы, которые отражали свет свечей и огоньки повешенной Намджуном гирлянды, вино находилось в ведре рядышком, а на тарелках еще дымились красивые порции (Намджун позвонил Тэхену по видео связи, и тот командовал, куда кидать укропчик на лазанью), вокруг было набросано много подушек и выглядело все настолько уютно, что у Джина сперло дыхание. Намджун, стоящий за его спиной, поцеловал любимого в шею, приглашая сесть, и они умостились друг напротив друга.
Пока Намджун открывал бутыль вина, Сокджин оглядывался по сторонам. В его больших карих глазах отражались все огоньки, создавая миллионы галактик, заставляя одного донельзя влюбленного Ким Намджуна умирать внутри от чувств к этому невероятному парню.
— Вот скажи мне честно.
Начинает Сокджин, смотря на Намджуна, когда они уже выпили по бокалу, и продолжали, мило общаясь, смотреть на друг друга, как на самое ценное в их жизнях.
— Ты ведь все это устроил чтобы мне что-то сказать?
Иногда, когда Хосок в шутку говорил, что Сокджин знает Намджуна лучше, чем сам Джун, он на самом деле был чертовски прав.
Джун не видел смыла отнекиваться, раз его Судьба сама взяла и дала ему шанс сказать про билеты в Пусан, поэтому улыбнулся, и взял Джина за руку.
— Ты меня слишком хорошо знаешь, — хмыкает старший, — Даже сюрприз тебе сложно сделать, знал?
— Ты серьезно? — хлопает ресницами Джин, на что Джун лишь кивает.
— У нас скоро годовщина с момента нашего знакомства, — начинает он, — И я хотел пригласить тебя в Пусан на недельку.
Джун вытаскивает билеты из-под подушки, протягивая их Сокджину. У младшего глаза, кажется, засветились еще больше, набирая свет с новой силой, но потом он посмотрел на своего мужчину.
— А как же тво.
— Я договорился, и в целом имею право на недельку свинтить куда угодно, — опережает вопросы Намджун.
— А мо.
— Я договорился с твоими сотрудниками, и за ней обещали присмотреть Чоны, — Сокджин хлопает глазками, а потом хмуриться, и как только хочет было возмутиться, как Джун продолжает, — Бона сама согласилась.
— То есть у меня нет больше предлогов отказать тебе?
— Абсолютно. Детей и животных у нас тоже нет, чтобы беспокоиться еще и об этом.
— Я люблю тебя, ты вообще знал? — смеется Сокджин, перекарабкиваясь к Намджуну, и роняя его на подушки, тут же припадая к его груди.
— Сомневаюсь, что больше, чем я тебя.
— Хочешь проверить?
— Хочу.
***
От кого: Чонгук
Вы в отеле?
Вы:
Да. Вы как? Добрались?
От кого: Чонгук
Да, пока едем, завтра Тэхен хотел навестить родителей Чимина. Тот
отказывается родителям показывать его фото, а они сгорают от интереса.
Все ж с Тэ они знакомы с его лет тринадцати, так что оправдано.
Плюс, они с Юнги-хеном нашли хорошее место, и мы пойдем его завтра смотреть,
чтобы Тэхен знал, с чем ему работать.
Вы:
Чудно.
Отдыхайте!
Намджун откидывается на подушку, тут же обнимая почти спящего Сокджина, который вышел из душа, и его голова все еще была сырой.
— Не спать, — тихо сказал Намджун, — комбо из открытого окна и мокрой головы — не самое хорошее.
— Я брал фен, — сонным голосом сказал Сокджин, — Но мне лень его доставать, держать… И вообще, я и не так спал, пока не переехал к тебе.
— Но и болеть ты стал реже, — выдыхает Джун, — Давай я просушу тебе голову.
Намджун встает с постели и идет к сумкам. Заветный небольшой фен находиться быстро, и когда мужчина его достает, он тут же возвращается к кровати. Сокджин выглядит совершенно очаровательно, он сидит в одной большой футболке с прикрытыми глазами. На голове бардак, и Намджун не может сдержать мягкой улыбки на лице. Он аккуратно встает на коленях за спиной Сокджина, подключая провод фена к прикроватной розетке. Мужчина ставит небольшую мощность, начиная аккуратно просушивать чужую темную макушку. Сокджин под ним млеет от теплых потоков воздуха, и как большая рука копошиться в его голове, перебирая прядки. Казалось, он совсем вышел из реальности, и Намджун уже было подумал, что младший заснул сидя (Джин и Юнги были действительно единственными людьми, которых он знал, кто мог уснуть без всякой опоры), как тот повел плечом.
— Джун-а, — мягко начал он, и Намджун просто промычал, показывая, что слушает его, — Что ты думаешь про усыновление?
Рука Намджуна дрогнула в чужой копне волос, когда Сокджин опустил голову. Джун выключил фен, выдергивая его из розетки и откладывая в сторону. Он вернулся на свое место, обвивая руками талию Джина, и уложил свою голову ему на плечо.
— Ты хочешь усыновить ребенка? — мягко спросил он, на что Сокджин неуверенно и совершенно неловко кивнул, — Я не против.
— Правда. Не сейчас, наверное, — качает головой Джин, откидываясь на плечо истинного, — для этого нужно уезжать как минимум на год куда-нибудь в Европу… Это муторно.
— Как знаешь, — выдыхает Намджун, заваливаясь обратно на подушки. — Если ты этого хочешь, то я готов перевернуть всю Корею, и найти место, где мы можем без проблем взять очаровательное создание домой.
— Спасибо, Намджун.
Выдыхает облегченно Сокджин, переворачиваясь в сторону Намджуна, крепло обнимая, и утыкаясь носом ему в шею. Он чувствует, как чужие губы оставляют невесомый поцелуй на макушке, а руки прижимают крепче.
— И тебе, — шепчет Джун, — За все. А теперь давай спать.
Все внутри трепетало, от любви, от чувств, от того, насколько Джун счастлив. Впереди его ждут тяжелые три дня подготовки, а пока есть лишь Сокджин под боком и безграничное чувство радости.
***
Они в Пусане уже пару дней, и Сокджин наконец-то чувствует себя реально отдохнувшим. Каждое утро он просыпается в объятьях любимого, они завтракают в ресторанчике при гостинице, ему не приходиться самому готовить, а еда реально вкусная, и каждый вечер они ходят к морю, наслаждаясь соленным бризом и прекрасными закатами, наполненными теплом и чувствами обоих.
Прекрасно.
И это утро не было бы исключением, если бы телефон не начал трезвонить, тем самым будя обоих.
— Это твой, — лениво тянет Намджун, не открывая глаз.
— Ммм, — стонет Джин, вытягивая руку из-под одеяла, и нашаривая свой телефон на тумбе, — Да?
Он тянет это сонно, и с желанием сожрать того, кто ему позвонил.
—
Привет, Джин-хен! — с ажиотажем выдает Чимин, и Сокджин хмуриться, приподнимаясь на кровати.
В принципе, Чимин выглядит как рисовая булочка, и желание съесть его никуда не делось.
— Чимин? Какого так рано? — ворчит Сокджин.
—
Какой «рано», хен? — бучит Чимин, —
На часах пол первого! Вставать пора!
— Не думаю, — выдыхает он, и снова падает к Намджуну, — Чего звонил-то?
—
А! Точно! — тут же почти кричит Чимин, и сразу видно, что у кого-то очень хорошее настроение сегодня, —
Пошли сегодня погуляем, пока ты в Пусане в кой-то веке! Я так давно хотел с тобой прошвырнуться здесь, а ты жопил приехать!
— Погулять? А я не помешаю вашему времяпрепровождению у родителей? — выгибает бровь Джин, — Юнги не съедят ли там, если он останется наедине с твоими?
—
Нет, все в шляпе! Если ему наскучит, то оторвет твоего Намджуна от работы, а я уверен, что он тут же за комп сядет, как ты выйдешь. Ну пожалуйста, хе-е-ен!
Тянет Чимин, и Сокджин шипит, закатывая глаза.
— Окей, хорошо, уговорил! — фыркает Сокджин, — давай у кофейни твоей тети через час, окей?
—
Спасибо, хен! — выкрикивает Чимин и тут же скидывает трубку, а Сокджин протяжно стонет куда-то в шею Джуна, пока тот целует его в макушку.
— На метро доберешься? — спрашивает Джун, когда Сокджин все же поднимает на него глаза, и, супясь, дует шеки.
— Угу. — сопит Джин поднимаясь с постели. — Пойдешь со мной в душ?
— Считай уже бегу.
***
— Ага, как же, за комп он сядет, — посмеивается Юнги, тут же оседая на постели рядом с хихикающим Чимином, и проводит пальцем по позвонкам выгнутого позвоночника.
— Ага, — тянет Пак, подскакивая и потягиваясь, — Ты ему позвонил?
— Конечно, — кивает брюнет, — собирайся давай, мне еще с Тэхеном нужно встретиться.
— Они же все подготовили? Вы успеете?
— Ну, тут уж будет зависеть от того, как долго ты будешь водить нашего Сокджина по всему Пусану. — пожимает плечами Мин.
— Я постараюсь растянуть это до самого заката.
Чимин выдыхает, поправляя на себе хлопковую белую рубашку, и контрольно крутиться у зеркала. Тэхен еще пару дней назад отрыл с Чонгуком превосходное место на дикой части пляжа, которое можно было невероятно красиво обустроить и уже усиленно обсуждал это с Намджуном, и советовался с Боной, которая всеми руками и ногами утверждала, что им явно нужно больше одной бутылки вина, Хосок же на это отшучивался, что почти девять месяцев воздержания от алкоголя дает знать о себе, вот правда его затишье после таких смелых выражений явно говорило о том, что Бона не оценила шутки.
Юнги собирается также быстро, и они выходят из дома.
— Мам, я возьму ключи от твоей машины? — выкрикивает Чимин, уже кидая ключ в карман.
— Если поведешь ты, то положи их обратно! — слышится из кухни и после в дверном проеме появляется миловидная женщина с едва пролегшими морщинами, и выставляющая руки по бокам.
— Нет, что ты! — тут же строит из себя невинность Чимин.
— Ну тогда берите, — улыбается она, — Юнги-я, не давай ему даже сидеть за рулем, он трижды на права пытался сдать, без толку.
— Вау, Пак Чимин, — смеется Мин, — так ты у нас с баранкой не дружишь?
— Сейчас ты у меня с ней поругаешься, — шипит через улыбку Чимин.
— Чиминни! Не ругайся на Юнги, — пыхтит женщина, — Ладно, удачи вам сегодня!
— Спасибо, мам, — тут же улыбается Чимин, подскакивая к ней уже в обуви, и чмокая в щеку.
— Пак Чимин, куда в обуви, я вчера пол мыла!
— Обещаю тебе скинуть фото Джина с Джуном! Пока!
Смеясь говорит Чимин, вылетая из дома. Все внутри горит от предвкушения, и он прикрывает глаза, когда плюхается на переднее сиденье, и спокойно выдыхает, сегодня явно важный день.
***
Сокджин уже готов ругаться на Чимина, потому что на улице безумно жарко, а ему еще минут двадцать топать до кафе. Пусан был красивым, без сомнений, но и так же, казалось бы, притягивал к себе жар со всей Кореи, и Джин это чувствовал кожей, которая была готова расплавиться тут же. За все время его пешей прогулки, он уже жалеет, что надел легкий пиджак, хоть тот и был с коротким рукавом, но все ровно поддавал жару.
Вот уже виднелся поворот, за которым и будет приятная глазу кофеинка, и Сокджин добавляет ход. Как только он подходит позволительно близко, то видит у большого окна Чимина, который сидит за столиком, и что-то агрессивно-быстро печатает в телефоне, а рядом стоят два стаканчика с молочными коктейлями и мисочками мороженного. Вот паршивец, знает, чем задобрить еще до начала бури.
Убирая отросшую темную челку назад, он заходит в кафе, тут же идя к Паку, который до последнего его не примечал. Он аккуратно садиться напротив Чимина, который то хмуриться, то едва улыбается, и притягивает к себе свое клубничное мороженое.
— Я еще посижу, — комментирует он, спустя пару ложек, и Чимин вскрикивает.
— Хен! Напугал! — визжит Пак, а потом вдруг присвистнул, почему-то довольно смотря на Джина. — Ну ничего себе, какие мы сегодня красивые.
Сокджин и в правду сегодня себя чувствовал красивым, на нем была легкая белая футболка, заправленная в расклешенные, такие же легкие штаны с завышенной талией на кокетке, а поверх всего этого розовый пиджак с руковом на три четверти.
— Весь для тебя, — пожимает плечами Джин, опуская голову на руку и не выпуская ложку иззо рта. — И с кем это ты так заинтересованно переписываешься?
— Да так, с Тэхеном по мелочевке кое-что обсуждали, — пожимает он плечами, убирая телефон.
И ведь почти не соврал.
— Давай охлодимся, и по супермаркетам? — предлагает Чимин, отпивая коктейль.
— Хорошо.
…
Время тянулось быстро, и Сокджин почти не заметил, как стрелка часов перевалила за восемь. Он порядком так занервничал, понимая, что все это время время даже ни разу не отписался Джуну, но его не было в сети последние часа четыре, и это лучше не делало, ведь на сообщение он тоже не отвечал. Ким тяжело выдохнул, облокачиваясь на стекло полупустого автобуса. В одном ухе был наушник, благородно протянутый Паком, когда они только зашли и сели на задние сиденья. Чимин продолжал с кем-то переписываться, а Джин задумался, почему он вообще согласился на это?
Около получаса назад, Чимин отвлекся на телефон прямо посреди их разговора, а после, чуть погодя, сразу же начал чуть ли не слезно упрашивать Сокджина скататься с ним на побережье, и старший каким-то чудом согласился, с трепетом внутри, но согласился же. Именно поэтому прямо сейчас он уже видит море, и тыкает Чимина в плечо.
— Нам скоро выходить? — спросил он, на что Пак нахмурился, смотря в окно.
— Через три остановки.
— Но разве остановка на пляж не следующая?
— Ну, по идее — да, — кивает младший, — но нам немного не сюда.
— Оке-ей, — недоверчиво тянет Сокджин, и вновь плюхается, только на этот раз на чиминово плечо.
Автобус тормозит через пятнадцать минут, и они выходят, семеня к берегу. Пока они проходят по небольшим улочкам с красивыми домиками, Сокджин замечает, что спуск к морю крутой, и туда нужно идти по ступенькам. Деревянная лестница аккуратно простилалась по скалистому своду, и парни начали по ней спускаться, когда Джин посмотрел на море, не сдерживая восторженного вздоха.
— Красиво? — с улыбкой поинтересовался Чимин.
— Очень…
Море бликовало всеми цветами золота и яркостью лепестков весенних цветов, оно пестрило яркими алыми и рыжими отплесками, отражая в своей глади еще желтый диск солнца, над которым, как сладкая вата, нависали кучевые обрака. Чайки кричали, а ветер разносил песню волн, которые едва поднимались и касались берега. Все это сопровождало их до того момента, пока они не спустились на берег, устеленный мелкими камушками.
— Советую снять сандалии, по песочку приятно ходить, он тут крупный, — едва слышно говорит Чимин, снимая свою обувь.
Сокджин пожимает плечами, так же снимая свои сандалии. Этот берег отличался от тех, к которым ходили они с Намджуном до этого вечера. Это был дикий пляж, на котором, казалось, до этого момента не было ни души, который был пропитан свободой и вольностью, которую хотелось вдыхать. В этот момент мысли смешались вместе в приятную нить, и все твердили одну истину — не хватает Намджуна.
Мир был не тем, если рядом нет того, кто делит одно сердце, один дом, и одну душу на двоих. Все не то, если рядом нет родного голоса, и родного тепла, и даже самые прекрасные виды могут стать ничем, если рядом нет тепла родного человека.
В какой-то момент они подходят к скале, за которой Джин видит приглушенный свет и хмуриться, поворачиваясь на Чимина. Чимин улыбается, кивая, и показывает подбородком на то, что находиться за скалой, без слов прося пойти туда.
Сокджин неуверенно сглатывает. Почему-то все внутри трепещет и проситься туда. Сокджин обходит скалу, и ахает: у его ног дорожка из фонариков по обе стороны, а дальше он видит небольшой помост, который до этого не заметил, там так же фонарики и гирлянды по его краям, волны плещут у его основ, что в тридцати сантиметрах от самого мостика, и можно легко скинуть туда ноги, а на самом помосте он видит силуэт. Это он, пожалуй, замечает раньше, чем все то, что было там, в виде постилки, подушек и всего прочего, да и это не важно.
В силуэте он различает Намджуна, который стоит прямо перед ним и терпеливо ждет. Впервые вдыхая, Сокджин делает первые шаги, идя на встречу не оборачиваясь обратно. До него тихонько начинает доходить, зачем Чимин в таком срочном порядке вызвал его именно сегодня, и почему Намджун не отвечал ему все это время, и это того стоило.
Еле идя, он подходит к деревянному помосту, осторожно вставая на доски и идя к Джуну.
— Намджун, — еле выговаривает он, осматриваясь, — Что это?
Намджун улыбается и подходит ближе, аккуратно целуя свою пару за ушком, убирая прядку, упавшую на лицо.
— Это то, что я не мог сделать последние пару месяцев, Джинни, — легко говорит он, после чего отстраняется, и опускается перед Сокджином на одно колено.
Все внутри Сокджина в миг останавливается, кажется, что само время замедлило ход, оставляя вокруг только Намджуна, который стоит перед ним на одном колене и держит в руках красивую бархатную коробочку с кольцом, и сам Сокджин, в глазах которого слезы, руки дрожат, а сердце делает кульбиты.
— Ким Сокджин, — мягко говорит Намджун, — хочешь ли ты встать моим супругом, и прожить всю жизнь рука об руку?
Намджун говорит немного, а большего и не надо, ведь Джин тут же пропускает слезы, падая рядом с ним, и крепко обнимая его, утыкаясь носом в шею.
— Да!
Лишь выкрикивает он, когда Джун вовлекает его в нежный поцелуй, наполненный всеми чувствами, которые только в нем есть.
***
(Я думала, я это никогда не напишу, пиздец, девочки)
