Кошмар и счастье в моем доме

      Анна нервно вздрогнула во сне, но не проснулась. Ее глаза были закрыты, она видела как какие-то люди в длинных одеждах быстро идут по длинному коридору, вытянув впереди себя руки со светящимися палочками, и, дойдя до двери, с силой бьют по ней кулаком. Человек, стоящий впереди, ударил в дверь еще раз, однократно и настойчиво. Веки Анны дернулись, а губы приоткрылись, одним словом беззвучно шепнув немую просьбу. Она не знала кто эти люди, но их намерения казались девушке недобрыми, она не хотела, чтобы те попали в ту закрытую комнату.       В дверь ударили совсем громко. Анна содрогнулась всем телом. Она почти проснулась, почти поняла что находится дома, у себя в кровати, но все же не смогла очнуться. В последнее время она стала совсем тревожной, но после признания и принятия девушкой своих страхов и предрассудков ее подсознание стало помогать ей успокоиться, и если раньше Анна в ужасе просыпалась, завидев еще первые сменяющие друг друга реалистичные картинки своих кошмаров, и сидела на кровати до утра, больше не в силах заставить себя снова лечь и успокоиться, то сейчас она впервые смотрела чем продолжался один из ее похожих друг на друга снов.       Стоящий впереди человек обернулся, кивнув своим напарникам, и те кивнули ему в ответ, соглашаясь с каким-то его решением, при этом ничего не говоря друг другу. Им на головы были накинуты большие капюшоны, и девушка видела их фигуры, будто летая сверху, что лишало ее возможности взглянуть на их лица. Человек впереди взмахнул рукой. Анна услышала его приглушенный выкрик, будто добравшийся до нее издалека и сквозь воду. Из его палочки вырвался белый шар, быстро увеличившийся в размерах и ослепивший все своим светом. Раздались крики и громкие удары. Затем распахнулась дверь ее комнаты.       Поднявшись в кровати, Анна так быстро очнулась от сна, будто его и не было. Инстинктивно прижав одеяло к своей груди, пряча тело, одетое в ночную пижаму, она ничего не могла понять в этой слепой темноте и не видела кто пришел к ней, в ее комнату в такое позднее время, пока не услышала тихие, но настойчивые голоса своих родителей. Несмотря на то, что Анна не вслушивалась в них, она различила в голосах неприкрытую дрожь.       -Анна, поднимайся и пошли. Не нужно одеваться, иди в чем есть, только тихо и быстро.       Откинув одеяло, Анна в мгновение ока оказалось рядом со своими родителями. Мысль о том, чтобы переодеться или хотя бы накинуть что-нибудь потеплее даже не коснулась ее мыслей. Раньше они приходили в комнату дочери посреди ночи только в ее далеком детстве, чтобы посмотреть как спит их малышка и проверить все ли у нее хорошо, но с тех пор как Анна стала подростком они больше никогда, никогда этого не делали.       Значит прямо сейчас происходили нехорошие вещи, и как сильно Анна ни пыталась успокоить себя тем, что напасть точно пройдет их дом стороной, но несчастные события уже произошли почти со всеми семьями ее друзей, и у нее никогда не было ни одного довода тому, что с ее семьей их не случится. Все это время девушка просто тешила себя надеждами, и хотя понимала, что и им этого не избежать, но со страхом отгоняла прочь эту правду.       Родители прижали ее к самой стене, заслоняя собой от опасности, от которой они могли бы не успеть помочь ей скрыться.       -К стене, Анна, к стене! И наверх, скорее!       Отец тихо шептал ей в ухо. Анне даже было сложно бежать, они буквально навалились на нее, желая спрятать сейчас же.       Добравшись до лестницы, Анна широкими шагами взлетела наверх. Несмотря на то что еще пару минут назад она была в постели, а потом все стало происходить очень быстро, Анна поняла, что бежит прятаться в мансарду. Это было логично, ведь тот удар по входной двери, по звуку совсем похожий на удар по двери из ее сна, говорил о том, что к ним пришли гости, и на первом этаже сейчас опаснее всего.       Первой вбежав в комнату, Анна до последнего надеялась, что родители зайдут следом, спрячутся вместе с ней. В последнее время пустые надежды будто окружили ее и питались ее верой.       -Все будет хорошо! Ничего не бойся и будь сильной! - было последнее, что услышала Анна перед тем как осталась одна в темноте.       Повисла странная тишина. Обычно "гости" никогда ничего не ждали и сразу приступали к игре со своими жертвами. Это было их любимым делом. У них было много таких дел. Анне становилось жутко, ей стало казаться, что она так и умрет в этой темноте от страха, даже не успев запомнить последнюю секунду своей жизни. Это было бы не страшно и не больно, но все же Анна отчаянно боялась этого. Ее жизнь всегда была очень простой, но она не хотела терять ее, только продолжить рядом со своими родителями.       Вдруг раздались крики чужих голосов. Анна подбежала к двери, нервно дергая ее за ручку. Конечно, родители закрыли ее. Девушка припала к двери, еле держась на подкашивающихся ногах. Она поняла, что ее родители встретились с Пожирателями, и те сразу перешли в наступление.       То что происходило на два этажа ниже расслышать было невозможно, но в этом не было необходимости. Пожиратели не приходили с разговорами и не обменивались информацией со своими жертвами. Единственное, что было важно слышать Анне — то, как ее родители борются, знать, что они еще живы. Анна сжала пальцами виски. Пожиратели всегда ходили группами, и они были сильными темными магами. Как долго она сможет слышать своих родителей? Как долго они смогут бороться, чтобы не пустить Пожирателей наверх к ней, своей дочери? Продолжая хватко держаться за неподатливую ручку, Анна почти осела на пол. Ей было бы не так страшно, если бы гости просто пришли за ней. Только бы не трогали ее маму и папу.       Вдруг раздался страшный звук, будто тысячи стекол лопнули, разлетевшись на кусочки. Анна инстинктивно закрыла лицо руками, ей показалось, что она тысячи брызнувших осколков. Неужели все закончилось? Это был звук смерти родителей? Анна по-прежнему была жива, но надолго ли и зачем, когда жизнь больше ничего не значила для нее.       Она больше не слышала своих родителей. Горе задушило ее так сильно, что о слезах не могло быть и речи. Слезы всегда представляют собой отдушину, Анна же была слишком убита, чтобы позволить себе такую печальную прекрасную роскошь. Медленно отползя в центр комнаты, она прижала к себе колени, до ломоты в шее низко склонив голову. Ей было холодно и очень больно, но больше не страшно.       Пожиратели поднялись на третий этаж и уже были рядом. Они могли не найти Анну, это было бы очень легко. Лесенка, ведущая на мансарду, была маленькая, совсем неприметная и располагалась с обратной стороны от больших комнат. Вряд ли они хотели тратить время на то, чтобы исследовать каждый дом. Они только убивали обитателей этих домов, несогласных с их догмой.       Пожиратели бродили по этажу, бегло просматривая комнаты в надежде поживиться чем-нибудь интересным. Анна слышала топот их грубых ног и безумный женский смех.       -Чего смеешься, дура? Так смешно совершать ошибки? Или, может, ты нарочно сжалилась над ними?       Грубое замечание совсем не обидело женщину. Но один из Пожирателей, видимо, ее кавалер, решил за нее заступиться.       -Заткнись, Крауч! Тебе давно пора подрезать язык, мальчишка! Будешь допускать такие вольности, и чья-нибудь палочка точно воткнется тебе в зад!       Смех женщины стал еще более громким и заливистым. Слова ее заступника показались ей еще более забавными, чем то, над чем она смеялась поначалу, но она решила ни с кем не делиться шуткой, возникшей в ее голове, по крайней мере пока не справится со своим смехом и ей вновь не вернется способность нормально говорить.       -Это действительно не повод для веселья, Беллатрис, - включился еще один голос, более спокойный и рассудительный. - Мы должны убивать неверных Лорду и только, а ты то играешь с ними, как со своими мышками, то допускаешь промахи в заклинаниях... Ты должна была убить этих глупцов, а не закидывать во временной портал.       Анна не вслушивалась в то о чем говорили Пожиратели, но последние слова одного из них мгновенно и навязчиво засели у нее в голове. Эта женщина не убила ее родителей? Они лишь попали в портал? Господи, пускай это будет так. Когда она выберется отсюда, то сделает все чтобы разыскать их, но даже если не сможет этого сделать и они больше никогда не увидятся, то все равно будет счастлива знать что они остались живы.       Продолжать находиться в этой комнате становилось все опасней. Голоса подбирались ближе. Не было никаких гарантий, что незваные гости не заметят маленькую лестницу и не захотят подняться по ней. По крайней мере, любопытство должен был проявить хотя бы один из них. Анна оглянулась. Комната была пустая, и спрятаться было негде. Единственное, что было в этой комнате — покатые диагональные окна, которые можно было открыть, чтобы выбраться наружу. Только что она будет делать после, оказавшись на земле? Так и будет лежать с переломанными ногами, упав с третьего этажа, пока ее не найдут и не усадят в инвалидное кресло? Но если она так ничего и не сделает и ее обнаружат Пожиратели, то точно убьют. Так у неё хотя бы появлялся шанс чтобы... А потом она решит, что делать дальше.       Медленно поднявшись на онемевших ногах, Анна, игнорируя колкую боль, медленно направилась к одному из окон. Все, что от нее требовалось — всего лишь открыть его и решиться на прыжок. Она шла, стараясь касаться пола как можно тише и выдыхать так медленно, будто за стеной могли услышать как она дышит. Отблеск стекла уже был в паре метров от лица девушки, когда ее ступня провалилась вниз, прогнув старую половицу, возмутившуюся долгим противным скрипом. Анна вздрогнула и замерла. Ее сердце вступило в бой с грудной клеткой и яростно забилось о ее стенку. Разговоры за стеной прекратились. Повисла тишина. Анна в несколько длинных шагов вернулась обратно в центр комнаты и опустилась на колени. Если Пожиратели поймут, что она хотела попытаться сбежать, это вызовет у них только большую агрессию.       -Слышали? А что это у нас там? - визгливо раскричалась женщина, смеющаяся еще пару минут назад. - Ведет на какой-то чулан.       -Пойди и посмотри, если тебе это так интересно.       Женщина замолкла на несколько секунд, раздумывая.       -Что ж, как хочешь, тогда я посмотрю сам, - ответил ей этот же голос.       Тяжелый топот чьих-то ног по ступеням оповестил о том, что кто-то из Пожирателей уже поднимается по лестнице.       Анна беззвучно затряслась от рыданий. Ее надежды только-только воскресли вновь, и вот уже угасли снова. Сейчас Пожиратели найдут и убьют ее.       Дверь широко открылась и ударилась о стену. Давно сидевшую в темноте Анну ослепил свет. Она не двигалась, будто так ее могли не увидеть, но не заметить человека в полностью пустой комнате было невозможно.       Анна приподняла голову. Перед ней стоял молодой парень и смотрел на нее. Его лицо было недобрым и сосредоточенным, он как будто что-то соображал.       -Девка! Идите все сюда, здесь девка! Они спрятали от нас свою дочь! - вдруг следом за ним влетела растрепанная ведьма, чьи крики мешались с истеричным смехом.       Волосы ведьмы были черными, сальными, запутанными и спускались до самой спины завитками, а ее мантия была на несколько размеров больше и висела на ней как большой балахон.       Вскоре в мансарде толпилась группа из всех четырех Пожирателей, светя на Анну своими Люмосами. Девушка мелко дрожала. Если они собирались задавать ей издевательские вопросы, то умереть она была готова даже больше чем разговаривать с ними.       -Ну мы это уже проходили. Все глупцы всегда стремятся уберечь своих выродков, чтобы продлить им их никчемную жизнь. Какая разница, убьем мы их детей сейчас или немногим временем позже? Уберем ее, и дело с концом, - сказал тот мужчина, что ранее заступался за смеющуюся ведьму.       -Совсем мелкая, Антонин, прям как ты любишь. Прежде чем она умрет, хочешь посмотреть как она корчится под Круциатусом? - повернулась ведьма к одному из мужчин, сладко улыбаясь.       Антонин не ответил, но светловолосый мужчина вновь осадил ее. Если бы не он, ведьма с удовольствием превращала каждое их ночное похождение в жуткую, но веселую Вальпургиеву ночь.       -Мы уже итак потратили здесь много времени, Белатрис. Ночь не так долга, как ты думаешь.       -Какой же ты скучный, Рудольфус! Как я только тебя терплю! - возмутилась женщина. Ей явно приносило удовольствие разыгрывать спектакль перед их жертвой.       -Просто убей ее и все! Я знаю, ты этого хочешь, - примирительно ответил Рудольфус и вышел из комнаты. Следом за ним направился Антонин. Жертва была обезоруженна и не сопротивлялась, поэтому не представляла для них интереса.       В мансарде с Анной осталась только ведьма и самый молодой Пожиратель, чей взгляд нес такой странный посыл, что это пугало и настораживало девушку сильнее, чем желание женщины применить к ней смертельное заклинание.       -Посмотри на нее! Она дрожит, думала мы ее не найдем.       -И вправду жалкая! Вот только убить я ее тебе не дам. Сегодня ты уже насовершала ошибок, хватит!       -Что это ты себе возомнил, Крауч-младший? Думаешь, я буду тебя слушать? - зашипела ведьма, так близко приблизив к лицу парня свое лицо, будто собралась вгрызться в него зубами.       -Не сегодня, Белатрис. Оставь ее мне и догоняй остальных. Я скоро присоединюсь к вам снова, - упрямо настоял на своем парень, спокойно выдержав ее взгляд.       -Я хочу взять ее себе!       -Я нашел, и я оставлю себе. Ты уже достаточно наигралась, Белатрис, - Пожиратель отказывал ей как капризному ребенку, хотя на вид она была старше его лет на десять.       Но Белатрис не выглядела так, будто была готова уступить. Она сощурила глаза и приблизилась к нему так близко, что ее волосы защекотали его лицо, но он не шевельнулся и не сделал ни шагу назад. Казалось, она была готова начать драться за новую игрушку, которую она себе присмотрела, но вдруг, круто развернувшись, ведьма быстрым шагом направилась прочь из мансарды, погасив палочку и спрятав ее в полы мантии.       -Так и быть, я подарю ее тебе, малютка Крауч! Но еще хоть раз попытаешься понукать мной, и увидишь что будет! - пригрозила она и не прощаясь оставила напарника разбираться с девчонкой самому.       Пока шаги ведьмы не стихли, парень стоял, не торопясь прибегать к каким-либо действиям, и просто рассматривал девушку, светя ей палочкой прямо в лицо. Анна не отворачивалась, но свет резал ей по глазам, а веки дрожали, и она больше не могла бороться с ними, чтобы держать их открытыми. Подобно разноцветным бензиновым пятнам на луже, чернота вокруг нее покрылась белыми рябящими пятнами, исходящими от мерцающего шарообразного Люмоса.       Вдруг парень развернулся и покинул комнату также быстро, как до этого ее покинула черноволосая ведьма. Он громко хлопнул дверью, но закрыл ее за собой довольно плотно. Анна услышала, как он накладывает заклинание, чтобы она не могла уйти. Почему он не убил ее? Ведь для этого нужна только волшебная палочка, и она у него была, прямо в его руке. Девушка затаила дыхание. Еще когда Пожиратели только начали совершать свой обход, она точно усвоила: то что никогда не покидало, когда речь шла о безопасности жизни, и вызывало самый большой страх из всех возможных - это чувство неизвестности. И вместо того, чтобы просто убить, парень продолжил эту пытку, оставив ее наедине с этой неизвестностью, непонятностью о том почему ушел, когда вернется и насколько строг будет его приговор.       Анна не знала чего ждать, поэтому ждала хотя бы чего-нибудь. Хотя бы чего-то, что бы отвлекло ее от навязчивых догадок, которые с каждой минутой рисовали ей все более страшные картины. Может он решил просто бросить ее? Если это и вправду было так, она никогда не сможет покинуть эту комнату и просто продолжит сидеть здесь, пока окончательно не сойдет с ума или не умрет от голода, даже не почувствовав что ощущает его. Но девушка понимала что он все-таки вернется.       Руки Анны крепко сжимали друг друга. Казалось, они знают только такое положение, и девушка долго просидела в такой позе. Она забыла как шевелиться и была полностью погружена в свой внутренний мир. Все ее чувства обострились и ходили под тенью помыкающими ими страха, готовые, как оголенные нервы, люто кричать от малейшего прикосновения к ним.       Прошел примерно час, но Анне казалось, полночи с того момента как он оставил ее, когда она снова услышала звук поднимающихся по лестнице шагов. Анна сильнее вжалась в пол от этого звука и мелко задрожала. Это и оказалось тем давлением, которое требовалось для ее чувств, чтобы окончательно оголить их, содрать с них кожу. Дверь медленно открылась. Девушка увидела, как к ней подходит шар Люмоса. Парень держал палочку низко, поэтому она видела только его ноги, но не лицо, по которому можно было бы прочитать хоть что-нибудь.       -Да не трясись ты, аж бесит. Хотел бы убить тебя, сделал это сразу. Я не играю в игры, - было первое, что он сказал ей. - Я не убью, но по крайней мере пока. Пока ты будешь также помалкивать, например.       Анна различила, что в другой руке он держал синее суконное одеяло без наволочки. Из всего, что было в шкафу ее родителей, он выбрал для нее самое старое.       -Твои родители, наверное, были отшельниками или ужасными соседями, раз решили поселиться на отшибе, подальше от остальных. Как раз то, что мне подходит. Я искал себе такое неприметное жилье, поэтому останусь здесь.       Парень кинул одеяло ей в лицо, но Анна не шелохнулась, чтобы отложить его в сторону или хотя бы приспустить, когда оно повисло у нее на руках, почти до самых глаз прикрывая ей лицо одним из своих лоскутных концов.       -Ты, конечно же, тоже остаешься здесь. Ты же не думала, что я просто отпущу тебя? Я не глуп, да и ты, надеюсь, не настолько обделена умом, чтобы рассчитывать на это. Как только я зашел в ваш дом, то сразу обратил внимание, что в нем нет эльфа-домовика, но прямо сейчас я смотрю на тебя и вижу этого самого эльфа. Будешь заниматься уборкой, потому что у меня нет на это времени, да и не будешь же ты болтаться по дому просто так. Тогда уж было бы и вправду лучше убить, чем ежедневно наблюдать твою бессмысленность.       Анна продолжала дрожать. Она совсем не вникала в суть его слов, позже она сама удивится когда поймет, что поняла и запомнила то чего он от нее хотел.       -Можешь перемещаться по всему дому, мне не нужен призрак, который будет сидеть на мансарде как в заточении, только знай свое место и никогда не задавай вопросов. Мне нравится что ты молчишь. Это не раздражает.       Парень вел свою речь строго и размеренно, но лениво. По нему было видно, что ночные похождения измотали его, и он продолжал говорить просто затем, чтобы поскорее закончить свое сообщение и направиться спокойно проводить те остатки ночного досуга, которые еще можно было выжать в такое позднее время. В то же время в его голосе слышались нотки раздражения, которые были свойственны человеку его деятельности. Такие нотки были присущи людям, сразу взрывающимся на тех, кто был ниже рангом и хоть как-то выражал им свое несогласие. Равными же себе он признавал очень малое количество магов, и все они были Пожирателями, и как Пожиратель, парень вообще не считал за людей никого из тех, кто не разделял общих целей их круга, и в упор не видел никаких причитавшихся им человеческих прав.       -Хотя если тебе нравится сидеть здесь, сиди здесь. Мне все равно. Только не вздумай сбегать! Это раздражает, очень бесит. Если только попробуешь, будешь серьезно наказана, тем более я уже наложил заклинание на дом. Ты не сможешь этого сделать, даже если решишь выйти в окно. Я говорю и об этих окнах тоже, - с этими словами Пожиратель бросил настороженный взгляд на большие окна мансарды и, заранее предугадывая возможные намерения Анны, взмахнул палочкой и что-то шепнул, а потом сообщил, снова обращаясь к девушке. - Только не подумай, что ты мне зачем-то понадобилась или очень уж нужна. Единственное, что я знаю точно — мне не нужны свидетели, которые сбегут и приведут ко мне ненужных людей, министров, например... И еще я хочу, чтобы рядом был человек, на которого я могу возложить те поручения, которые ненавижу выполнять сам. Это глупые заботы, с которыми должны справляться только женщины, вот их и будешь делать ты, по крайней мере пока не захочешь умереть и будешь проявлять покорность. Своенравные бабы меня очень злят!       Закончив посвящение Анны в служанку, своего домашнего эльфа, парень развернулся и направился прочь.       -Кстати, меня зовут Бартемиус. Просто чтобы ты знала имя того, кого будешь проклинать.       Это было последнее, что он сказал ей в ту ужасную ночь. Он захлопнул дверь, и Анна снова осталась одна. Больше ее никто не навещал до самого утра.