Кошмар и счастье в моем доме

      Анна проснулась от ощущения того что на нее смотрят. Привстав от пола, она заставила себя быстро скинуть со своего уставшего состояния осоловелость. Девушка не знала когда заснула и как быстро это произошло после того как ее оставил Пожиратель. Она даже не помнила, чтобы хотя бы позволяла себе прилечь.       Но сейчас ее мучитель стоял и смотрел прямо на нее. Анна даже не слышала как он поднимался по лестнице, как открывал заклинанием дверь.       За ночь страх девушки перед этим парнем чуть-чуть притупился. Он не собирался убить, и пока даже не причинил ей боли, это было более чем достаточно, даже лучше всех вариантов, пришедших ей в голову, когда он и его команда нашли ее. Но в то же время она продолжала бояться. Барти был нервным и слегка неуравновешенным, и она не могла предугадать, что он решит сделать с ней уже в следующий момент.       -Смотрю, ты все же решила проявить свой несравненно волевой характер, - сказал он своим раздраженно-недовольным тоном.       Анна не сразу поняла, что он имел ввиду, обращаясь к ней, но он указал ей, дернув подбородком.       Синее одеяло было отброшено в сторону. Парню явно не понравилось, что он принес его для нее, разрешив накрыться, а она демонстративно даже не коснулась этого одеяла. На самом деле Анна и не думала проявлять свою гордость, вчера она просто отключилась от усталости и переживаний, вообще ничего не соображая. Она не собиралась выставлять напоказ свою неприязнь к Пожирателю, и, будучи полностью беспомощной, не видела в этом никакого смысла. Но Барти стоял перед ней, и он видел все по-своему, уже оставшись недовольным представленной перед ним картиной.       Анна в первый раз подумала о том, что может попробовать объяснить ему, что все было не так как он успел подумать, и даже потянулась к одеялу и приоткрыла рот, обдумывая слова, но он опередил ее, продумав свои мысли быстрее.       -Твое дело. Можешь мерзнуть, можешь не есть и не пить воду. Можешь загнуться на этом полу от холода, не желая спуститься к камину или хотя бы обернуться в пропахшее клопами одеяло. Мне все равно. Меня это не бесит.       Девушка заметила, что Барти часто употребляет предложения типа «это не бесит» или, наоборот, «это раздражает», будто сразу предупреждая о всех условиях, которые могли, а которые не могли вывести его из себя.       -Спускайся вниз и приступай к своей домашней работе. Я больше не хочу напоминать тебе о твоих обязанностях. С этого момента ты просто начинаешь их выполнять, я не собираюсь учить тебя или говорить об одном и том же.       Анна кивнула. Пока это было всем, на что хватило ее смелости и скромности.       -Вернусь к вечеру. Твоя палочка у меня, можешь даже не пытаться ее искать. Я изъял ее, чтобы ты не придумывала никаких глупостей. Хотя все равно сомневаюсь, что сил твоей магии было бы достаточно, чтобы перекрыть мое заклинание и выбраться из дома. С таким же успехом можно просто начать разбивать окна голыми руками, что, конечно же, также не принесет никаких результатов, но так и быть, я предостерег тебя от попыток провернуть хитрости и творить свое никчемное волшебство, изъяв палку. Поэтому ты не сможешь погубить себя, поддавшись соблазнам ввиду слабости своего женского характера. Чем быстрее примиришься с собой и признаешь, что теперь тебе от меня никуда не деться, тем легче тебе станет с этим жить. Все зависит лишь от количества нажитых извилин в твоей белобрысой голове.       С этими словами Барти поднял лицо Анны, взяв ее за подбородок двумя пальцами, и заставил взглянуть себе в глаза, чтобы понять насколько она его поняла. Он смотрел на нее своим пристально-презренным взглядом пока не понял, что этого достаточно, чтобы напугать девушку и отогнать от нее даже то слабое желание проявить свое неповиновение, которое не могло не жить в ее душе, ведь он понимал, что не испытывать неприязнь к нему, Пожирателю, убийце, темному приспешнику и одному из тех, кто был причастен к исчезновению ее родителей, ей было невозможно.       -Ты точно поняла? Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз отвечала мне.       Барти хотел услышать, как она выражает свое согласие, проявляет смирение и послушание.       -Да, - робко ответила девушка. Ей хотелось отвернуться, спрятать глаза, но она не могла сделать это, пока он продолжал в них смотреть.       -Громче.       Он разжал свои пальцы и сжал их снова, переместив выше, на щеки девушки.       -Да. Я все поняла.       Губы Барти задрожали в слабой улыбке. Ее покорность явно приносила ему удовольствие.       -Вернусь поздно и, надеюсь, ты останешься также благоразумна. Потому что я буду уставший и очень разозлюсь, если в завершение дня еще и ты расстроишь меня.       Барти оттолкнул от себя ее лицо и, круто развернувшись, махнул полами мантии.       Он ушел. Анна осталась одна. Спустя несколько секунд она поняла это. Она осталась одна! Ее положение было просто ужасным, она стала заложницей в собственном доме, должна была жить с человеком, которого ненавидела больше всех на свете, и, если отныне ей нужно было находить счастье лишь в подобных мелочах, то пока она была просто рада тому, что он наконец-то оставил ее, и она увидит его не раньше чем поздно вечером.       Вот только Анна все равно не сможет не думать о нем, когда будет убираться и готовить только для него одного...       ***       Весь день Анна возилась в пыли, доводя чистоту в доме до блеска, а ближе к вечеру приготовила самый простой ужин из гречки и бараньих ребер с овощами. Это было то, что оставалось у них в запасах, и девушка изо всех сил старалась, насколько это было возможно, сделать из этих ингредиентов достойное блюдо, чтобы Пожиратель не подумал, что она увиливала от работы или снова проявляла непокорность. Во время готовки она скормила несколько ложек себе, не только затем, чтобы опробовать варево на вкус, но и потому, что не ела уже больше суток, и, хотя из-за всех произошедших горестей она совсем не чувствовала голода, но все же заставила себя это сделать, чтобы не утратить остатки пожранных переживаниями сил.       Анна посмотрела на часы. Было достаточно поздно для того, чтобы Пожиратели уже совершали свой очередной рейд и, возможно, ее мучитель прямо сейчас вместе с другими темными магами истреблял ничем не провинившихся волшебников целыми семьями, мучил их, причинял им боль. И только ей удалось остаться в живых в связи с непонятной мотивацией, неожиданным умственным помрачением Барти. Девушке казалось, парень и сам не понял, как так вышло, что он не убил ее. Иногда Анна думала что он, овладев всеми изощренными искусствами телесных пыток, решил научиться такой же тонкой работе издевательств над струнами души, и она была первой, с кого он решил начать свое учение. Анна была уверена, что даже проявлением покорности она не сможет удовлетворять его вечно. Он придумает новый способ изводить ее так быстро, что она даже не успеет привыкнуть и смириться со старым.       Бедняжке не хотелось ничего, особенно ей не хотелось увидеть его когда-нибудь еще, хотя она и понимала, что он не станет игнорировать ее существование, просто живя с ней под одной крышей, и обязательно еще к ней придет. Ей было нужно продолжать жить, но как это было возможно, когда он отнял у нее почти все, а потом перерубил ей все корни ко всем прелестям свободной человеческой жизни?       Судя по оставленным вещам на ее кровати мужским вещам, Пожиратель обосновался в ее комнате. Она не была самой большой, но, видимо, Барти и не любил, когда вокруг него было много пустого ненужного места, применения которому он не мог придумать. Что ж, пусть лучше оскверняет своим присутствием ее комнату, чем комнату ее родителей. Ей было не так больно, когда он топтался, обтирая грязь о ее честь, нежели он бы делал это, уничижая честь близких ей людей. Оказавшись заложницей в доме, где каждая вещь напоминала ей о родителях, Анна чувствовала себя еще более одинокой, чем если бы он держал ее где-нибудь далеко отсюда. Она так сильно скучала по маме и папе. Где они были сейчас? Куда попали? Она бы хотела знать, что сейчас их дела были куда лучше чем у нее. Но еще больше она бы хотела их увидеть.       Вздохнув, Анна направилась на мансарду. Она на ощупь добралась до верхнего этажа. За весь день Анна ни разу не зажгла свет ни в одной из комнат и под конец дня ходила и передвигалась по дому по памяти, иногда натыкаясь на предметы. Уже в мансарде бедняжка обессиленно рухнула на пол, подоткнув себе под бока то одеяло, что оставил ей Барти. Было немного холодно, и ветер пробивался сквозь широкие щели в крыше, но Анна не хотела перебираться отсюда. Раньше Анна почти не бывала в мансарде и не проявляла к ней особого интереса даже в детстве, лишь иногда забегая посмотреть на то как в ней ничего не поменялось, и оттого, что с этой комнатой у девушки почти не было связано никаких воспоминаний, она была лучшим из всех мест, куда бедняжка могла уйти после завершенных ею забот и вновь остаться наедине со своим горем.       Она закрыла глаза. В ее ушах звенело, а в мозгу плавал студень. Девушка чувствовала себя так, будто впервые попробовала алкоголь и явно переборщила с дозой. Возможно, так и чувствуют себя люди, чья жизнь стояла на основе их отчаяния. Всего за пару дней Анна достигла и пропустила через себя те степени страха, которые многим людям ни разу не доводилось испытать и за весь отведенный им срок жизни.       -Ты не спишь! - услышала она у себя над головой.       Анна очнулась. Над ней возвышался Барти, его лицо нависло прямо над ней. Она и вправду не спала, но снова не услышала как он поднимался и когда успел войти. Как ему это удавалось?       Больно оттолкнувшись локтем от деревянного пола, Анна быстро села, ее сердцебиение участилось. Она не могла знать, что было целью его визита на этот раз, но тому, что он пришел, была совершенно не удивлена. Она знала что он придет и не заставит ее ждать себя долго.       -Разве не хочешь узнать где я был и что делал? - вкрадчиво спросил Барти. - Ты можешь задавать мне вопросы, но только когда я тебе это разрешаю.       Он довольно быстро придумал для нее новый вид пыток, поняв, что ей будет трудно разговаривать с ним, и теперь собирался разрушить выбранную ею технику молчания.       -Как... прошел твой день? - робко выдавила она из себя, хотя бы предпочла не знать о тех ужасах, которые он творил каждый день.       -О, очень хорошо. Я убил... - Барти сделал паузу и не по-доброму ухмыльнулся, отчего по спине у Анны пробежал противный холодок. - Ну ладно, не только я. Мы убили этой ночью несколько семей. В одной были эти мерзкие полукровки...       Парень скрежетнул зубами и обхватил себя за голову. Одно его упоминание о полукровках перебило всю ту радость, которую он испытывал при воспоминаниях о тех убийствах несогласных с их взглядами людей, что он совершал во имя своего Лорда. Анна знала, что Пожиратели просто ненавидят нечистокровных волшебников.       -Они быстро поняли, что бороться бесполезно и молили их не убивать, но я не удержался, чтобы не подарить им много пыток, и хотя и пытался обуздать себя, чтобы не терять много драгоценного времени, все же не смог лишить себя этого удовольствия. Мне нравилось как они кричали. Интересно, как кричала бы ты, если бы я не проявил к тебе свою милость?       Анна перебирала кончик одеяла между пальцами. Она не знала, как бы она смогла терпеть сильную боль.       -Я спросил, как кричала бы ты?! - Барти вперил в нее взгляд и повысил голос. - Отвечай!       -Наверное, очень громко...       Покивав, Барти опустил глаза, после чего медленно опустился на пол. Анна перевела взгляд вместе с ним. Его внимание привлекла ее оголенная ножка, высунувшаяся из-под одеяла и подзадравшихся одежд. Анна смутилась и тут же накрыла ее, но Барти раздраженно откинул одеяло снова, оголив ножку уже до самого бедра. Испугавшись его намерений, девушка стала пытаться укрыть свое тело снова и снова, но он не давал ей это сделать, и с каждым разом становясь все грубее, больно бил ее руками по костяшкам пальцев.       -Сиди спокойно, маленькая дрянь! Или мне придется научить тебя этому!       Но Анна не могла позволить ему позволять делать с ней все что ему вздумается. Она должна была попытаться сделать хоть что-то, хотя и не могла тягаться с ним в физической силе, и уж тем более не могла дать ему отпор. Ее запуганные сопротивления были больше похожи на барахтанье в неглубокой луже, чем на попытки защититься.       -Да успокойся! Сегодня я не в настроении играть в игры! - поднявшись на ноги, Барти ударил девушке хлесткую пощечину.       Девушка вскрикнула от неожиданности, раньше ее никто никогда не бил. Ее левая щека загорелась, будто горячее пламя лизнуло ее языком. Она упала на пол и схватилась ладонями за больное место, ощущая как Барти снова садится рядом с ней.       Он полностью скинул с нее одеяло. Девушке стало холодно, ее платье задралось совсем высоко, она почувствовала как парень обеими руками скользит по ее ногам, поднимаясь ими выше. Добравшись до ткани трусов, он слегка помял их, после чего переместил ладонь между ее ног и сжал ей киску. Это было неприятно и грубо, Анне хотелось пнуть его ногою в живот, но она понимала, что после этого он одарит ее богаче, чем одной поучительной пощечиной.       Анна слышала его тяжелое дыхание и то, как он тяжело дышал и посапывал, будто ему не хватало воздуха. Сорвав с нее простенькие белые трусики, он провел пальцем вниз по ее мягкой нежной коже и проник им в влагалище.       -Девственница! - недовольно поморщился он, продолжая изучать ее изнутри.       Он погрузил палец полностью. Это было больно, и Анна уткнулась лицом прямо в пол, чтобы он не видел ее мучений. Барти начал двигать в ней пальцем, и острая боль постепенно стихала, уступая место ужасу и стыду. Анна еще никогда не была ни с кем близка, и мысль о том, что мучитель и убийца сотен попирает ее честь, без которой чувство женского достоинства любой девушки, даже не такой скромной и робкой как Анна, было бы разломано и втоптано в грязь, хватало ее за горло каменной рукой горького отчаяния.       Когда Анна стала менее чувствительна, Барти засунул в нее второй палец, также резко и грубо как первый. Анна дернулась. Парень схватил ее свободной рукой за бедро и пододвинул к себе еще ближе.       -Узкая и совсем сухая, - пробормотал Барти, будто сделав вывод о никем не исследованном ранее предмете.       Он начал быстро проникать в нее средним и указательным пальцем, разрабатывая ее вагину. Анна содрогалась с каждым толчком, ей казалось, что после этого у нее внутри точно останутся синяки.       -Убери свои руки и положи их спокойно! Можешь ненавидеть меня, но не смей закрывать глаза, будто с тобой рядом какой-то урод!       Анна послушно положила руки ладонями вниз на холодный пол. Ее юбка лежала большим комом на ее животе, и девушка не видела своего голого тела, но Барти продолжал свой жесткий петтинг и смотрел прямо между ее раздвинутых ног. Он выглядел невозмутимо, но Анне стало так стыдно, что она неосознанно снова закрыла глаза руками, но он не заметил этого, занятый делом, и потому не счел за непослушание. Его пальцы погрузились внутрь в очередной раз, но он не вытащил их сразу, оценивая, насколько ему удалось расширить ее вагинальный проход. Наконец он отпустил девушку, убрал руки и слегка отодвинулся. Послышался короткий вжик молнии.       -Достаточно! Поднимайся! - скомандовал он, встал и дернул ее за плечи, посадив на колени перед собой.       Твердая деревянная поверхность врезалась в кости и стирала мягкую девичью кожу, но Анне было некогда жаловаться на такие мелочи. Она увидела, что штаны Барти уже приспущены вниз, ремень свободно болтается ниже уровня бедер, а ткань на паховой области выпирает вперед, сообщая о мужском желании и готовности Пожирателя получить сексуальную разрядку. Барти повелительно надавил на голову Анны, опуская ее вниз. Анна понимала, чего он хотел от нее и то, что ей придется это сделать, но решиться на это самой было невозможно. Пусть лучше он заставит ее силой. Это будет легче.       -Ты что, совсем ничего не знаешь?! Ничего не понимаешь?! - кипятился Пожиратель, мучаясь от возбуждения. - Возьми его в рот!       Наклонившись, он быстрым движением спустил трусы к своим коленям. Анна увидела эрегированный член со светло-розовой головкой. Раньше она видела голых мужчин только на порнографических картинках, которые мальчишки в школе исподтишка подкидывали своим одноклассницам в сумки или на учебный стол, стоило им отвернуться, а однажды, вернувшись в спальню, Анна обнаружила, что кто-то оставил ей их прямо на подушке. Сейчас же она видела настоящий член парня, уже почти взрослого мужчины. Возможно, она бы проявила к нему интерес, если бы он не принадлежал тому кто пугал, держал ее в заточении и бил за неповиновение. Но как бы там ни было, сейчас перед ней стоял Бартемиус, и он собирался быть с ней жестким, удовлетворяя себя. Его достоинство было направлено прямо в ее сторону, и оказалось таким большим, что это пугало ее.       -Ну же, давай! - заорал он и, ударив ее по затылку, прижал голову девушки к себе.       Она уперлась губами в головку ствола, но не разомкнула своих губ.       -НУ ЖЕ!       Несколько раз с силой тряхнув ее за волосы, он заставил ее подчиниться. Член проскользнул почти до самого ее горла, и парень вовремя подался назад, когда девушка закашлялась, испуганно расширив глаза.       Анна стала совсем как безжизненная кукла, и Барти хотелось, чтобы девушка хоть чуть поработала ртом, но не особо веря в то что она знает толк в сексуальных ласках и ублажении мужчин, решил, что требовать от нее многого все равно было бесполезно. Дав ей несколько секунд прийти в себя и снова взяв девушку за голову, он начал удовлетворять себя сам, двигая тазом и проникая в ее рот, скользя членом по внутренней стенке щеки и языку.       Барти издал еле слышный стон и вдруг резко дернулся, отстранив Анну от себя. Такие перепады настроений и желаний случались у него довольно часто.       Его член все еще стоял, он не довел себя до крайней точки.       -Повернись задом! Я не хочу видеть твое грустное лицо! - скомандовал он, проведя рукой по всей длине члена.       -Пожалуйста, нет, - Анна нашла в себе силы просить его. Если ей было так больно, когда он входил в нее пальцами, что будет, когда он также начнет толкаться этим большим стволом?       -Повернись, - еле слышно ответил Барти.       -Прошу, не делай этого, - одними губами шепнула она, умоляя его глазами.       -ПОВЕРНИСЬ!       Теперь Барти по-настоящему разозлился. Эхо его грохочущего крика разнеслось и наполнило мансарду. Анна чувствовала как слезы увлажняют ее лицо. Покорно повернувшись к нему спиной, девушка замерла и зажмурилась. Она бы никогда не смогла представить ничего более унизительного.       -Твои рыдания отвратительны, но сейчас кроме тебя у меня нет другого выбора.       Барти небрежно задрал Анне платье, закинув юбку ей на голову. Он немного поерзал, устраиваясь, и взял девушку за бедра как ему это было удобно. Грубые прелюдия парня были лишь предпосылкой к их невзаимному акту, и когда он оказался внутри, Анна оценила те секунды, в которые она еще не испытывала эту пронзающую боль.       Она громко закричала. Парень вошел в нее быстро и глубоко, это могло повредить ее слабо разработанные, сухие без естественной смазки органы, но ему было все равно на девушку. Он предался своей похоти. Анна думала что он просто ее разорвет. Казалось, что Барти не слышит ее криков, он даже не думал умерить потенциал, двигая тазом и ведя себя в ее влагалище так как ему хотелось. Анна скрежетала зубами, пытаясь терпеть, но все же вскрикивала с каждым разом, когда он совершал очередной толчок. Сухая краска забилась ей под ногти, царапающие деревянный пол, а кожа на коленях истерлась почти до крови, но самую большую боль причинял ей ее мучитель. Это была настоящая пытка, и Анна искренне желала, чтобы парень уже скорее испытал наслаждение, только бы оставил и отпустил ее.       Последний жалобный вскрик Анны слился с изможденным стоном Барти. Его слегка потрясывало, когда он излился в девушку, после чего оттолкнул ее от себя как уже ставшую ненужной вещь.       Анна поспешно опустила платье и перевернулась, будто боясь, что он решит повторить с ней все, что случилось этой ночью, еще раз. Хотя если бы он и решил, ее платье, пусть и опущенное, также, как и до этого, ей бы точно ничем не помогло.       -Спустись вниз и найди себе одежду на смену. И приведи себя в порядок! - добавил Барти, увидев ее зареванное лицо, изборожденное вертикальными полосами от уже высохших слез, и мокрое от все еще скатывающихся новых. - В следующий раз никаких слез! В этот раз я простил их тебе, но в следующий выбью всю эту дурь!       Кое-как заправив штаны, Барти направился досыпать эту ночь.