***
— Хах, мы на месте. Итак, приступим. Чимини хён, мне нужно чтобы ты станцевал для меня. Босиком... Сможешь? И тебе понадобится вот это, — протянул большой белый и атласный шарф. Чонгук смотрел на танцора невинным, ласковым взглядом с надеждой в глазах, что ему не откажут. Он лишь предупредил, чтобы Пак одел белые штаны и свободную в цвет блузу из лёгкой ткани. Но не упоминал о танцах и тем более без обуви. Не каждый согласится гасать босиком по парку почти раздетым. — Если ты просишь, тогда ладно. "Вот так просто? Ааахх, чем же я заслужил такого хёна?" — слёзно благодарил в своих мыслях этого восхитительного ангела, а в действительности просто кивнул и улыбнулся в ответ. Они оказались на просторной аллее с цветущими деревьями вдоль неё. Вся дорога была усыпана розовой гладью из красивых цветов, что создали собой мягкий ковёр. Пушистый, нежный шелк ощущался под ногами, что ступали с особой грацией и лёгкостью. Танцор включил медленную классическую мелодию и начал двигаться. Очень аккуратно, будто пробуя или проверяя, сделал первый шаг. Музыка лилась из динамиков на телефоне и попадала прямиком в сердце фотографа через объектив камеры, которой он ловил момент за моментом, не останавливаясь, всё продолжая впитывать в себя каждую ноту и каждый глубокий вдох. Чимин развернулся в очередном прыжке с томным взглядом и с полной серьёзностью посмотрел на младшего. Если бы он фотографировал Пака первый раз, то определенно бы уронил камеру из-за чувства беспомощности перед этими глубокими глазами, что беспощадно заглядывали в самую душу и разрывали в клочья все твои принципы и моральные устои. Они словно нитью проникали все глубже, в само естество и переворачивали все вверх дном, не оставляя и шанса на спасение или жалкое существование без этого ангела, что заставляет в этот момент биться сердце быстрее, без этого дьявола, который украл душу и с каждым своим шагом втаптывает её в эти кроваво-розовые цветы. Чонгука отныне не существует. Есть только чувство необходимости и жизненной потребности в этом неземном создании, что с каждой плавной волной руки, с каждым грациозным изгибом спины и лёгким прикосновением пальцев ног к розовому покрову, вновь летел ввысь и забирал с собой замершее дыхание фотографа. Только пальцы слушались и успевали нажимать на кнопку камеры, чтобы запечатлеть каждое мгновение, не пропустив ни единой эмоции, ни доли секунды, в пустую не потратив ни капли времени. Мелодия стихла, танцор остановился и мир вокруг замер... Что? И это всё? Прошло всего каких-то три или четыре минуты, пока играла песня, а впечатление, будто пробежало несколько часов, что вытрясли из фотографа всю душу и эмоции. Именно поэтому он сейчас судорожно переключал каждый снимок, что успел сделать и не замечал слёз, что в немом стоне стекали по щекам. — Куки, ты чего? Эй? Всё хорошо, успокойся. Чимин подбежал к младшему и заключил в такие необходимые сейчас объятья, что теплом разливались по остаткам души и сердца, что от такого стресса и вовсе перестало работать и замерло. Остановилось к чертям собачьим. Пак вытирал его слёзы и гладил по голове, пытаясь успокоить. Старший понял, что Гук на самом деле очень чувствительный человек, но почему-то показал эту свою сторону только ему. Блондину доверили что-то очень важное и теперь он чувствовал ответственность за теперешнее его состояние. — Ооо... хх.. хха.. — пытался успокоиться Чон, — п-прости я сегодня размазня, вообще не по-мужски выглядит, чёрт! — Всё нормально, ничего страшного не произошло, — продолжая крепко держать в своих объятьях и нежно водить пальцами по напряженной спине, посылая мурашки вдоль позвоночника, пока младший пытался вдохнуть на полные лёгкие воздуха, но получалось дышать только сладким ароматом Чимина. "Нужно взять себя в руки. Нужно взять себя в руки!"— продолжал как мантру мальчишка. — Хён! Ты же босиком, тебе надо обуться и пальто, накинь пальто, — вдруг забегал вокруг него Гук. — Садись на скамью. И потащил его, держа бережно за руку, к ближайшей лавочке. Усадив поудобнее хёна и одев его в пальто, достал влажные салфетки. Присел на корточки перед Паком и взял своими длинными пальцами аккуратно стопу и начал вытирать от лепестков и оставшейся грязи, после сразу одевая в мягкие носочки и ботинки. — Готово. Теперь ты не заболеешь, — довольный своей работой, улыбнулся тот, поглаживая большим пальцем лодыжку. Чимин не стал ему говорить, что он и сам мог всё это сделать. Лишь умилялся с этого ребёнка, с всё ещё красными глазами. — Спасибо, — лишь промолвил танцор. — Ты что?! Тебе спасибо! Ты бы видел эти фотографии, они просто восхитительны. Ты потрясающий, хён! — Да ладно тебе, перестань меня так нахваливать, мне неудобно. — Хочу и буду. Ты проделал колоссальную работу для меня. Я перед тобой в долгу. Спасибо тебе большое!!! — продолжал петь дифирамбы. — И это. Ты же никому не скажешь, что я расплакался как девчонка, да? — Нет, не скажу, — засверкал глазами полумесяцами Чим. — Я уверен, когда ты закончишь работу над снимками и покажешь их на выставке, то многие люди будут тронуты твоей работой. Я всего лишь модель, но фотограф тут ты. Твои труды заслуживают уважения и благодарности. Я рад, что смог стать их мизерной частью. Я бы очень хотел увидеть фотографии и буду с нетерпением ожидать, ведь раньше даты конкурса даже мне их не видать. — Твои слова для фотографа, как признание в любви, знаешь? — улыбнулся Чонгук. — Пока не увижу полностью готовую работу, никакое это не признание! — Тогда я подожду до выставки, так и быть! — Ащ... вот же ребёнок! Ребята посмеялись ещё немного перед тем как решили прогуляться, насладившись волшебством природы и делая ещё несколько кадров.***
— Ты знал, что сакура — это символ чистоты и непорочности. На самом деле существует много значений и легенд. Одна из них гласит о быстротечности и недолговечности жизни, любви... Я с детства поражался красоте этих цветов. Они поистине завораживающие и загадочные. Заставляют о многом задумываться. В период цветения я люблю приходить в парки и размышлять о смысле жизни, знаешь? — поведал Чонгук. — Это прекрасно и очень мило, — улыбался Пак. — О чём же ты думаешь, когда находишься среди сакуры? — О многом, на самом то деле. Но в последнее время я всё чаще думаю о страхах. — Страхах? — удивился старший. — Да. Именно о них. Ведь люди постоянно чего-то боятся. Терзают свою душу сомнениями или угрызениями совести. Страх сделать что-то, чего раньше никогда бы не задумался сотворить или сказать. Боязнь принятия некоторых вещей в своей личности или сути, которые я открыл для себя же самого совсем недавно. Ужас от осознания всего этого. Дрожь перед неизведанным и дальнейшим будущим. Как тот или другой поступок отразится на мне, окружающих людях и их судьбах. Имею ли я право так сильно на них влиять и кто я такой, чтобы совершать такие вещи. Я обычный человек. Иногда хочется, чтобы кто-то решил вместо меня, но жизнь быстротечна и коротка, чтобы медлить или отступать назад, куда дороги больше нет. Я не имею права на ошибку, ведь каждый мой шаг, поступок или даже мысль, влияют на мою и жизнь моих близких. Я... Я чувствую ответственность за всё это и очень боюсь... Боюсь сделать что-то не так и потерять дорогих мне людей. Чимин же шел рядом, соприкасаясь плечами, и тихо слушал, впитывал в себя каждое слово, что словно ножом по сердцу и выворачивало душу на изнанку. Ведь Пак прекрасно понимал, о чём говорил младший. Он постоянно чувствовал ответственность и страх перед будущим, перед своими словами, действиями и последствиями, что могут повлечь за собой испорченную жизнь и судьбу очень близких людей. Одного определённого человека. — Такие прекрасные слова. Ты затронул мою душу, знаешь? — с мокрыми глазами ответил Чим. — Кажется, пришла моя очередь плакать. Сегодня день слёз и откровений. Чонгук остановился и лучезарно улыбнулся Паку в ответ. Теперь он обнимал старшего. Бережно и нежно поглаживал одной рукой утонченную талию, другой же вытер слезу, что сбежала вниз по щеке и замедлилась на подбородке, проводя после большим пальцем по скуле и останавливая руку на шее старшего. В его глазах горели звёзды и ещё что-то скрывалось. То, что он пытался разглядеть и есть самое необходимое в жизни Гука. В жизни обоих. — Думаю, что на этой трогательной ноте мы просто обязаны пойти выпить соджу на лепестках сакуры, — отходя в сторону и развивая розовую дымку, в которой находились эти двое, проговорил Чимин. — Ты алкоголик! И ты всю романтику испортил, хён!!! — возмущался тот. — Романтику? Мы же не на свидании, Чонгук, — смеялся блондин и ребята двинулись дальше. А парень шёл за ним и размышлял, что не отказался бы от свидания с хёном. Быть постоянно рядом и радовать каждую минуту, дарить улыбки и всего себя. Но ему жутко страшно осознавать, что влюбился в парня. Влюбился... Что он вообще впервые, по-настоящему смог полюбить кого-то. Что это не девушка и с этим есть определённые сложности. Младший знал и понимал, что хочет быть рядом, но на большее он не решится, ведь сложно принять эту свою сторону. Именно поэтому Гук сегодня такой эмоциональный. Он надеется, что смог посеять зерно надежды в сердце Чимина. Ведь в одиночку он не справится, просто не сможет пережить всё это самостоятельно без такой необходимой поддержки в лице этого очаровательного и сильного хёна.***
Они сидели в уютном кафе со столиками на улице и видом на цветущую сакуру и реку. Им пришлось выстоять час в очереди, потому что каждый хотел побывать здесь. Заведение небольших размеров, интерьер в основном из дерева и украшенное декоративными цветами белых и розовых оттенков. На стенах висели фотографии посетителей и полки с милыми вещицами, значащими сувенирами и тому подобные памятные воспоминания из путешествий владельцев этого милого местечка. Деревянный стол, за которым сидели наши парни, разместился в самом углу на летнике и был рассчитан на большую компанию, поэтому ребятам и пришлось ждать, пока это место освободится. Сверху был маленький навес, на случай дождя, а сакуры, что росли рядом, прям окутывали всё небольшое одноэтажное здание кафе. Можно было отдыхать за столиком и вдыхать приятный аромат цветения вишни. Пак опять плакал, только в этот раз из-за смеха, ведь младший начал рассказывать забавные истории из детства и как он любил подшутить над старшими. — Умора просто, — вытирая слезы, что скопились в уголках глаз, — ну ты и проказник. Это же столько фантазии нужно иметь, чтобы так изощряться в розыгрышах. — Возможно это даже можно назвать ещё одним моим хобби. — Мне кажется, что ты и сейчас продолжаешь так делать. — Нужно сделать новый пранк над хёнами. Спасибо за идею, а то они сильно расслабились, я погляжу. — Нееет, я ничего не советовал. Если что я не при делах. — В смысле? Мне понадобится твоё прямое участие, хён. — Моё? Что ты задумал? — Ты поймёшь! — Ахаха, я не могу с тебя. Мне уже живот от смеха болит. И в это же время, младшему приходит сообщение на телефон. от Техён Чонгук, ты где? — О! А вот и первая жертва нарисовалась! Ким Тэхён, я отомщу тебе за мои невинные соски! — в предвкушении ляпнул Чон. — Я даже не хочу знать, что он с ними делал, — умирая в который раз с этого вредного хулигана, по-другому назвать его сейчас нельзя. от Чонгук Мы с Чимини хёном в кафе "SAKURA". Ты придёшь? от Тэхён Да, я в парке. Через минут пятнадцать буду. Ещё ребята подтянутся. — Объект прибудет в пункт назначения через пятнадцать минут. С ним так же будут присутствовать потенциальные жертвы, — Чонгуки разыгрался и с коварным лицом подозвал официанта. — К нам сейчас присоединятся наши друзья. Я хотел бы сделать особый заказ. Такое можно будет организовать? — Да, конечно. Чего вы желаете? Как же тяжело было сдерживаться Чимину, чтобы не засмеяться, хотя и сам парень из обслуживающего персонала улыбнулся на заказ фотографа. — Ты сумасшедший, — наконец-то заржал старший. — Жду не дождусь увидеть их лица. Аааахх... — с озорной улыбкой промолвил тот.***
Вся их привычная тусовка уже была в сборе. Чонгук заранее сделал заказ, чем удивил ребят. — Как-то подозрительно. Ты никогда нас не угощал, — с прищуром зыркнул Тэхён. — Почему вы мне не верите? — Потому что ты ничего не делаешь просто так, — возмутился Джин. — После твоего последнего пранка с жевачкой и красителем я до сих пор не могу отстирать свою любимую кофту!!! — Я же не знал, что ты такой впечатлительный и начнёшь плеваться, — пытался хоть как-то для виду защищаться младший. — Боже, я как вспомню. — Ладно. Давайте лучше выпьем. Чонгуки сегодня отснял уже весь фотосет, поэтому он хотел всех угостить в честь этого, а вы накинулись на невинного ребёнка, — блондин пытался, очень старался быть серьёзным. — Ну, если Чимин так говорит, тогда я поверю, — успокоился Хосок. Один Юнги сидел с лицом а-ля "подозревака" и почему-то медлил, когда все остальные присоединились к поздравлению и пожеланию успехов в дальнейшей работе. И не зря. Когда после тоста от Намджуна парни начали пить, он не стал и потом смотрел на перекошенные лица этих лузеров, что повелись. — Йа! Ты что в соджу добавил? Это соль? — Много соли, — смеялся Гук. В это время Техён потянулся за пельмешком, чтобы заесть, но карма она такая вещь жестокая. Именно поэтому ему достался сюрприз с начинкой в виде васаби. Парень жутко покраснел, потом позеленел, потому что проглотил еду полностью, в надежде перебить вкус соли нарвался на острый обжигающий вкус пельмешка. А потом решил запить водой, что стояла рядом в стакане, опять залпом. Чимин же в этот момент хотел было предупредить, но Чонгук его остановил, положив свою крепкую ладонь ему на бедро, при этом не спеша её куда-либо убирать. — Изверг, тиран, живодер, — еле живым голосом хрипел Ким, когда сделал заветный глоток спасательной, исцеляющей водицы. — Ты за что меня так ненавидишь? — Тэхён? Что? Что? Ты жив? — побеспокоился рядом сидящий Нам. — Пельмени с васаби и газировка с уксусом? Чон, ты явно захотел меня убить? — Справедливость восторжествовала. Там был такой только один и ты его съел. Мои пресвятые соски отомщены. Ура!! — Ого, Тэхён! Все знают, что Чонгука нельзя там трогать иначе жди кары. Вот ты и нарвался. Я не могу. Вы чего все такие наивные? За вами просто умора наблюдать, — смеялся Шуга. — Мне надо выпить после такого стресса, — начал оживать Тэ. — Больше сюрпризов не будет, я надеюсь? — Надейся, — смеялся парень с остальными ребятами. Чимин же в приступах и конвульсиях почти лежал на Чонгуке, не в силах больше так ржать, а тот в свою очередь руку с бедра так и не убрал, при этом обнял хёна другой рукой за талию, чтобы не упал конечно же. Но ногу из захвата все-таки пришлось освободить, ибо слишком палевно, а вот ладонь на спине он всё же оставил. Так и продолжились их посиделки. Гук был в приподнятом настроении из-за чего много шутил и веселил всех остальных. Особенно его радовала реакция Чимина на его ребячество и то как он прижимался к нему всё ближе в очередном приступе смеха. — Ты не думай, что тебе это сойдёт с рук. Так что сегодня ночуй где хочешь, в комнату я тебя не пущу, так и знай! — ну обиделся он, ведь чуть не помер. — Ого! И у Наён не переночуешь уже, ведь она тебя бросила, — отозвался Шуга. — Мы не встречались, чтобы кто-то кого-то бросал, — оправдывался Чон. — Ну да, вы просто трахались, — съязвил надутый Ким. — Давайте только не за столом об этом, — возмутился Сокджин. — Не говорите о ней так. Она очень хорошая девушка и я искренне рад за неё. Хоть это и означает, что я теперь один. — Всё равно не пущу ночевать. Я в порыве гнева могу тебя случайно ночью задушить. Так что ради твоей же безопасности в комнату даже не суйся. Чимин же рядом притих и внимательно слушал. Он не знал ничего об интимных связях Чонгука, ведь они не обсуждали эту тему раньше. Ему было любопытно, почему он состоял в свободных отношениях с девушкой, вместо того чтобы построить что-то серьёзное. Почему-то его беспокоил этот вопрос. Но также танцор не мог отрицать тот факт, что он почувствовал облегчение из-за того, что его Куки теперь свободен. Хотя с чего вдруг он должен так думать?***
— Тэхён страшен в гневе, я думал, что он мне руку отгрызет, когда я зашел в комнату хотя бы взять вещи. Ты бы видел его лицо. — Жестоко ты его, не думаешь? — А выкручивать и щипать мои чувствительные сосочки это не жестоко? — возмущался Гук. — Меня аж передергивает, как вспомню. — Между вами потом проблем не возникнет? — Ты слишком сильно за него переживаешь. Тебе моих сосков не жалко что ли? — надул губки. Чимин хихикал в ладошку и не мог налюбоваться этим проказником. Совсем как ребёнок. — Спасибо, что разрешил переночевать в твоей комнате, хён. — Тебе повезло, что Тэмин хён опять смылся к родителям на выходные. Так что тусуйся сколько влезет. Мне все равно было бы скучно одному, — пытался с наиболее невозмутимым лицом ответить Пак, скрывая свою настоящую радость от того, что они будут долго находиться рядом. — У тебя будет мне дать во что переодеться? — Думаю найдётся, но по поводу нижнего белья не уверен. — Не переживай, я могу и без него. — Кто бы сомневался! Но голышом ты ходить при мне не будешь. — А я так надеялся... — Я тебя сейчас выпру за дверь! — Всё молчу. Подойдя к шкафу Чимин немного в нём порылся и нашёл то, что нужно. — На вот, держи. Судя по тому, что моя задница успела запомнить, то должно поместиться, — сложил боксёры на футболку, шорты и зубную щётку в упаковке, что всегда покупает пару штук с запасом. — Ты сейчас хоть понял, что сказал? — прыская от смеха, но пытаясь сдерживаться, спросил тот. — Чон Чонгук! Не опошляй! — Это я опошляю? — большими и невинными глазами смотрел на блондина, что уже вскипал, то ли от злости, то ли от стыда. — Марш в душ и молча! — Угу. "Пак Чимин! Совсем голова поехала? Ты что вообще говоришь? Хоть иногда пользуйся мозгами и где твой хвалёный самоконтроль?" — ругал себя блондин, пока брюнет уже что-то напевал себе в душе. — "Точно! Это всё Чонгук виноват. И куда вообще подевался тот милый и плачущий ребёнок, что был сегодня в парке? Или это на него так алкоголь влияет?" Чонгук же релаксировал в душе и намыливал гель для тела, что использует хён, ведь парень к запахам чувствителен, особенно если это аромат его Чимини. Младший не знал, чего ожидает от этих выходных и времени, что проведёт с Паком. Он просто хотел сделать его счастливым и немного расслабиться. Но отчего-то нервничал, будто чувствовал, что должно что-то произойти и расслабиться тут точно не получится.