***
В это же время, в другом конце города, день радовал ясным солнышком, что прорывалось сквозь незадернутые шторы. И в этой комнате яркий свет ощущался, как теплый мед по загорелой гладкой коже. Блондин бы выцеловывал каждый миллиметр этой "сладости", но не хотел будить уставшего парня и оберегал его сон, наслаждаясь мягкой улыбкой, что прорывалась сквозь дрему. Черные, отросшие волосы кудрявой челкой спадали на глаза и хотелось их убрать с лица, чтобы не мешало брюнету спать. Ну или же для того, чтобы открыть вид на высокий лоб, который незамедлительно накрыли мягкие губы. Не удержался. Пальцы путались в шевелюре и массировали на затылке, вызывая легкий стон удовольствия. Только не ясно кто из двоих издал этот звук первым. Или же оба? — Доброе утро, — на что прозвучало только невнятное "угу". Чонгук попытался хоть немного потянуться на постели, но на полпути остановился и лениво положил руку на рядом лежащего хёна, чья ладонь опустилась на чуть румяную щеку от сна. Младшему сейчас было настолько комфортно, что хотелось полностью укутаться в блондина, как в одеяло и наслаждаться проникающими под кожу импульсами счастья, что исходили от старшего и полностью накрывали его. Пальцы танцора потянулись вниз к шее и, спускаясь дальше к задернутой футболке, испробовали на ощупь выгнутую спину, пуская очередную волну мурашек по коже. Но он не останавливался и продолжал исследовать тело брюнета, чья улыбка становилась все шире. Только тихое и немного хриплое "хён" вырвалось из его уст, перед тем как придвинуться еще ближе и прижаться вплотную, зарываясь своим носом в шею и даря легкий чмок. — Шаловливые ручонки у тебя, хён, — шептал младший и словил губами мочку уха. — Я могу прекратить, — кому он врет, а? Конечно же перестать прикасаться уже не является возможным. Придётся отрывать с силой и то, не факт, что получится. — Нет, — вырвалось слишком быстро, после чего Гук легонько укусил старшего за шею, принося ещё больше удовольствия. — Не хочу! Не хочу вылезать из постели. — Нам и не надо, — ловкие ладони сжали упругие ягодицы, перетягивая брюнета полностью на себя и продолжая плавно сминать, а после и вовсе расслабляя и оставляя их спокойно лежать на них. — Но, нам бы в душ? — Только если ты в этот раз пойдешь со мной, Чим, — с явной обидой ответил тот. — Ты чего смеёшься? У парня образовалась складка между бровями из-за того, что он нахмурился. А второй продолжал хихикать и любоваться его обиженной, но очаровательной физиономией. — Ты слишком милый. Я не заслужил такого парня как ты. Я серьёзно, — одну руку все же пришлось оторвать от задницы, чтобы ткнуть пальцем в морщинку на лбу с целью разгладить её. — Я тоже, — в этой фразе проскальзывал явный вызов. Приподнимаясь на локтях, тем самым заставляя брюнета поменять позу и оседлать свои бедра, Чим прошептал: — Ты такой серьёзный. Мне нравится. Сильно, — и как в доказательство, сжал ягодицы в своих ладонях. — Тогда почему ты до сих пор ничего не сделал? — В душ, — коротко и ясно. И все. Это стало точкой невозврата, казалось бы. Но как только они переступили порог ванной комнаты, Пак начал вести себя спокойно и абсолютно буднично. Якобы это не он облапал младшего, возбудил, а теперь делает вид, что тут не причём. Парни скидывали с себя одежду и, медленно заходя под струи, настраивали температуру воды. Но… Далее так ничего и не последовало. С одной стороны, было необычно просто принимать душ и не прикасаться друг к другу, а лишь наблюдать. Но Чимину это казалось правильным. Вроде бы, что тут такого? Просто смотреть, как Чонгук чистит зубы и умывает пенкой лицо не должно быть чем-то особенным. Тем не менее являлось таковым. С ним происходило что-то странное и до сих пор неизвестное, но ему нравилось чувствовать это. Хотелось еще больше. Хотелось еще сильнее. Особенно забавляло то, с каким недовольным лицом младший продолжал свои водные процедуры, когда понял, что Пак не собирается делать ничего "такого". Он ведь пообещал сходить вместе в душ, но не более. Рано. Блондин лишь смотрел, как закипал внутри Чон. И ровно в той же степени увеличивалось неистово желание. Но пока ещё недостаточно. Нужно подождать еще чуть-чуть. Брюнет взял гель, вспенивая и растирая по предплечьям, что были обвиты выпирающими венками и поднимался вверх к крепким грудным мышцам. Чимин следил за движениями, а Чонгук — за старшим. Хм… Ну, посмотрим. Брюнет тоже кое-что может и знает, как вывести блондина из равновесия. Младший стоял достаточно близко, когда его ладони скользили вниз по телу и обхватили член с целью просто помыться, не более, раз уж тут такое дело. Но Чонгук с удовольствием посмотрел на то, что сделал бы блондин, если тот действительно начал бы в наглую мастурбировать стоя прямо перед ним. Закончив с этой частью тела Гук двинулся дальше, отворачиваясь в сторону, чтобы взять ещё гель с абсолютно нейтральным лицом. Этого было достаточно, чтобы заметить ту бурю, что бушевала внутри Чимина. Парень хоть с сильной выдержкой, но ведь не железный.***
— Кофе? — Да, давай. Спасибо, — Чон бы обнял сейчас Пака за талию со спины и прошептал эти слова на ушко, а после усыпал поцелуями, мешая этим готовить напиток, но… "А вот хрен тебе, вредный хён, нечего надо мной издеваться" — негодовал младший и сидел себе "спокойно" на стуле и листал ленту новостей в соц сетях. Старший вальяжной походкой приблизился к столу и поставил две стеклянные чашки, в которых потрескивал лед и плескался холодный кофе. А потом точно с такой же грацией развернулся обратно, отсвечивая своей филейной частью тела в одних лишь черных боксерах, за шоколадными круассанами, что прикупил ранее. — Будешь? — Не хочу сладкого. — А я хочу, — низким тоном ответил Чимин и принялся жевать бедное хлебобулочное изделие, которое терзали острые зубки и влажные уста. Часть начинки попала на нижнюю губу, по которой прошмыгнул быстрый язык и скрылся в жарком рту. Туда же последовал измазанный палец, что выскользнул с громким "чпоком". Возможно, все было не настолько вульгарно. Возможно, это все было только в голове парня. Ладно, Чонгук, признай, что все-таки одну сладость тебе сильно хотелось. Но приходилось лишь давиться горькой жидкостью и максимально пытаться уравновесить свое внутреннее состояние, которое просто кричало о том, чтобы сорваться с места и съесть весь "десерт" в первую очередь, игнорируя невкусный гарнир, что сейчас пытаются ему впихнуть. Но так и быть, оставим сладенькое на потом, а сейчас брюнету нужно на воздух. Причем срочно. Парень поднялся со стула под притворно-непонимающий взгляд хёна и вышел на балкон, где температура была очень высокой, хотя в комнате намного жарче, напряжение так и зашкаливало. Лучше печься на солнце, чем сгорать от пронзающих, шоколадных глаз, владелец которых сам выдохнул с облегчением и старался игнорировать нарастающее возбуждение, что теперь можно было увидеть невооруженным взглядом. Тот неловкий момент, когда твой собственный организм тебя подвел. Терпение было на исходе и блондин с замиранием сердца и пульсацией в паху ожидал этого взрыва. Пак медлил, ведь не намерен набрасываться на парня, как последнее животное. Он умело контролировал свою похоть и не хотел идти у нее на поводу. Это не тот случай, когда можно оттрахать и утром разбежаться, даже не зная имени. Это его единственный Чонгук, которого любил и желал. Очень сильно. Для обоих все это впервые с парнем, и как бы они не старались, но нервозность все равно присутствует, ведь настолько далеко, как планировал старший, они ещё не заходили. И поэтому в голове была только одна мысль: "Я должен. Я обязан доставить истинное удовольствие, чтобы он запомнил и просил еще, а я буду рад предоставить ему абсолютно все, что у меня есть." Пока младший превращался в сардельку, стоя на балконе под жгучим солнцем, Пак успел убрать со стола, включить кондиционер и лечь на не заправленную постель. Когда блондин полностью расслабился под прохладным ветерком, двери распахнулись и показался взъерошенный Чон. Старший лениво повернул голову в его сторону и только, выгнувшись в спине, что была уже без футболки, прошептал: — Тут так хорошо, Чонгуки. Кому хорошо, а вот ему стало в одно мгновение плохо. Зачем хён над ним издевался, тот не знал и задавался вопросом чего он ждет, если понятно и так зачем они здесь. Парень злился, ведь они теряют драгоценное время, так как не ясно, когда в следующий раз они смогут отдохнуть вместе, потому что впереди ждет концерт и полугодовые экзамены. А у кого-то ещё и практика в фотостудии. Но упрямство не позволяло сдаваться так легко. Поэтому пройдя мимо охреневшего хёна, парень направился в сторону ванной, чтобы ополоснуться и специально не закрыл за собой дверь. Но Пак не поведется на столь явную провокацию. Парень размышлял о том, что он мог сделать, чтобы пошатнуть окончательно его нестабильное состояние. И не придумал ничего лучше, как одеть обратно футболку и добавить к этому еще и длинные шорты. Когда Чон вышел из душа в одном полотенце на бедрах, блондин ликовал от того, что увидел на себе секундный, но непонимающий взгляд. Его немного кольнуло расстроенное выражение лица младшего. Может все-таки перегнул палку? Собственное самовнушение посадило зерно сомнения в итак вечно переживающий и анализирующий каждый шаг мозг. Надо отвлечься. — Ты голодный? — спросил старший. Но разве это важно сейчас? — Очень, — повернулся к нему лицом Чон и неосознанно зацепил большим пальцем верхний край полотенца и оставил руку висеть там, что открыло еще больше вид на V-образную линию. Почему сейчас казалось, что они говорят отнюдь не о еде? — Мы можем заказать себе что-нибудь. — Закажи себе немного совести. — Что? — в недоумении танцор вскинул брови. Неужели кто-то наконец-то сдался? — Ты все услышал. И я искренне не понимаю свое нахождение здесь. Зачем было все это, если ты сейчас явно меня динамишь. Для чего ты меня испытываешь? Но в ответ лишь тишина, которая разбивалась босой поступью по паркету. — Динамлю? — Да! — Ты злой. — Да! — Прямо на взводе, — блондин аж прорычал эту фразу, сразу же закусывая свою нижнюю губу с оттяжкой. — Да! — И возбужден, — когда парень произнес на выдохе эти слова, то его ладони уже были на талии брюнета, что своими корнями пускали дрожь в его теле и голосе. — ДА! Черт… Ты добиваешься моей смерти? — Чонгука трясло от злости, ведь он как послушный мальчик не прикасался к себе и все ждет действий от старшего, а тот... — Да, — приближаясь к самим устам, прошептал очень тихо, еле касаясь, но не целуя. Как же хён любил дразниться, лишь обдавая своим неспокойным дыханием губы младшего. Он упивался злостью и возбуждением, что были направлены в его сторону. Последние капли самоконтроля и выдержки ускользали от него сквозь пальцы. Мурлыкающее нечто в груди распространяло по всему телу приятные вибрации и толкало к краю все ближе. Но прирожденные воспитанность и сдержанность боролись с испепеляющим душу желанием, только раскачивая волны и поднимая бурю. Правда, ненадолго. "Доигрался", — пронеслось в голове Чона перед тем, как схватить хёна под задницу и усадить на стол. Белый кусок махровой ткани помахал на прощание и свалился на пол. Теперь парень был полностью обнаженным, когда Пак наоборот. Но брюнет не собирался избавлять его от одежды, сам ведь натянул ее, никто не заставлял, а лишь плавными движениями потирался своим членом о ткань шорт, от чего ловил кайф и закатывал глаза. Чимин же пытался подавить прорывающийся наружу скулеж. Его током прошибало от такого Чонгука, что поступательными движениями вжимал в себя блондина, надавливая на его пах. Но самое главное — смотрел прямо в глаза, в которых можно было прочитать необузданное возбуждение, похоть, страсть, злость и любовь. Эти эмоции поглощали его и Пак одной лишь своей яркой и довольной улыбкой вернул того в реальность. Со слетевшими словами "люблю тебя" и мягким прикосновением поцеловал Чонгука в пересохшие уста. Аккуратно облизывая их и неспеша сминая, блондин опустил одну руку на ягодицу, а правой погладил пульсирующую головку. "Боже! Это стоило потраченных нервов, но этой блондинистой вредине знать не обязательно", — пробежала последняя мысль, что посетила его голову, перед тем, как замер из-за падающего перед ним на колени Чимина. Тот толкнул его поясницей к столу. Пальцы скользили и обводили каждый кубик пресса. Его карие глаза из-под низа пронзали поплывший и затуманенный взгляд младшего. Опять же таки, тот тянул время и мучал чувствительное тело перед собой. Парень терпел и ждал пока хён наиграется. Ему было достаточно и того, что он прикоснулся к нему. Совсем неважно, что еле держался, потому что если тот начнет действовать более настойчиво, Чонгук может и не протянуть долго, ведь… — Агр.. ха.., — рыком вырвалось из груди, когда широкий язык блондина прошелся с нажимом по шву на мошонке, прямо посередине и остановился у основания члена, вылизывая чувствительное место, — Чим… Аааа.. Боже..! Брюнет впился руками в край стола, который ещё немного и сломает, оторвав два куска несчастного дерева, потому что Пак стал двигаться выше. Наблюдать за этим сверху было невыносимо. Прямо до напряжения внизу живота, до сбитого сердцебиения, до белых пятен перед глазами, до осознания полной зависимости от этого парня. Чонгук полностью принадлежал ему. А этот дьявол во плоти ангела сейчас смотрел на него своим фирменным томным взглядом, работая юрким языком, который периодически облизывал покрасневшие и сочные губы, что мягкими касаниями ласкали ствол по всей длине и лишь иногда тот позволял нежно прикусить кожу на мошонке. Да… Старший даже тут не упустил возможность поиздеваться, но… На самом деле, Пак получал такой кайф от предоставляемых ласк. Он смаковал на кончике своего языка возбуждение Чонгука, что передавалось и ему прямо в пах, разливаясь теплом. Аккуратные пальчики обхватили член и сразу стали двигаться, то вверх, то вниз, при этом ощутимо и как раз в меру сжимая его. Сначала медленно, а потом немного быстрее, не забывая стимулировать набухшую мошонку, раз за разом облизывая в ритм руке. Несколько белых прядей упали старшему на лицо, закрывая этим глаза. Нет… Чонгук хотел их видеть. Именно поэтому подрагивающие пальцы пятерней зачесали их назад. Рука опустилась на затылок, не забывая гладить шелковые волосы и надавила чуть-чуть, с намеком, что необходимо ему нечто большее. Дерзкая ухмылка украсила прекрасное лицо Чимина за секунду до того, как накрыть истекающую предэякулятом красную головку. Стон облегчения слетел с губ младшего, что прижимал к себе еще ближе, прося этим взять глубже. Он смотрел на Пака с вопросом в глазах, ведь не хотел навредить тому. Но терпеть было уже совсем невмоготу. Старший закрыл глаза, расслабляя горло и, не спеша, впуская член дальше, пробовал и проверял свои возможности. Одной рукой парень помогал себе, надрачивая у основания, а левой вцепился в крепкое бедро, насаживаясь еще дальше. Рвотный рефлекс давал о себе знать, поэтому тот немного отстранился, а после пробуя по-новой. Спустя одну минуту, пока блондин привыкал к незнакомым ощущениям, он в блаженстве прикрыл глаза, перед этим бросив свой взгляд полный наслаждения и ускорил темп. Звуки, что издавал Чонгук перестали быть похожими на обычные стоны. Все смешалось с хриплыми всхлипами, утробным рыком и тихими просьбами "пожалуйста", только не ясно о чем. Пак, отпуская посиневшее от хватки бедро младшего, запустил руку в свои шорты со слетевшим стоном, вперемешку с хлюпающими звуками и стекающей слюной по подбородку. Старший настолько наслаждался происходящим, что Чон не мог себя больше сдерживать и как в бреду осыпал того комплиментами. Легонько оттягивая того за волосы, брюнет кончил в кулак парня, пока тот продолжал надрачивать собственный член. Пак, как завороженный, наблюдал за выталкивающим семенем и невероятным, красивым лицом своего парня. Тот закрыл свои глаза и прикусил нижнюю губу. После, отпуская ее на выдохе, и с милой морщинкой между бровями выпустил протяжной, низкий стон, когда блондин продолжал стимулировать его ствол и следить взглядом за стекающей спермой по своей руке. Собственный взрыв эмоций и наслаждения не заставил себя долго ждать, являясь перед взором донсена в виде разбитого собственными выходками блондина. Того размазало по полу от сильного оргазма, что яркими вспышками отображался из-под полуприкрытых век. Чонгук опустился перед ним на колени и накрыл губами, срывая влажный поцелуй с соленым привкусом собственного предэякулята. Брюнет сжал хёна в своих объятиях, да так сильно, что тому пришлось вытянуть измазанную руку из шорт, чтобы не сломать её. — Это лучше, чем я себе вообще мог представить, — шептал младший. — Твои прикосновения. Тот провел своими пальцами от поясницы до плечей, после притягивая и прижимая обратно к себе. — Твои губы. Сорвал несколько лёгких чмоков с покрасневших губ. — Твои глаза. Брюнет словил глубокий, шоколадный, растаявший, ответный взгляд старшего и очередной раз убедился в том, что не представляет своей дальнейшей жизни без этого человека напротив. Как судьба распорядилась и свела их вместе. Как события и обстоятельства повлияли на то, что они сейчас здесь. Это не кажется чем-то случайным. Такие вещи не происходят просто так. Именно это сейчас чувствовал Чонгук! И даже если вдруг все происходящее за последние месяцы просто удачное совпадение взаимосвязанных действий или внезапных решений друг от друга абсолютно независящих, он искренне благодарен, что все сложилось именно так. Его не пугал тот факт, что он теперь бисексуал, это сущие мелочи. Его ужасал лишь малейший намек на мысль о том, что когда-то они не будут вместе. А вдруг что-то произойдет и судьба также их разлучит? Нет… Чонгук готов заехать ей кулаком по носу, если та посмеет так поступить. Никто и ничто не заставит их расстаться или пожалеть об этом. Правда ведь? Пак уложил свою голову младшему на плечо и наслаждался этим моментом. Было хорошо, тепло и.. липко. Везде. — Мне так хочется тебя сейчас обнять в ответ, но у меня обе руки в сперме. И в шортах сперма. И на полу все та же сперма. Она везде, — со смешком закончил свою фразу. — Пошли в душ. Снова, — поднимаясь вместе с Паком произнес брюнет и они направились в необходимую сторону. Только на этот раз, парни не отлипали друг от друга, нежно прикасаясь к коже и смывая следы недавнего наслаждения со своих тел. Сладкий поцелуй затянул их на несколько минут, пока не побежала холодная вода. — Я хотел спросить, — брюнет смотрел в пол, вытирая влажные волосы полотенцем. — Спрашивай, — парень подошел ко второму вплотную, отбирая у того махровую ткань и заглядывая в глаза. — Мы же.. Когда.. и.. кто будет вни.. Км? Да, что со мной?! — Ты чего нервничаешь? Это же я. — То есть, ты не боишься? Вот, совсем? — удивленно вскинул брови тот. — Ты из-за этого весь день сам не свой? — Не знаю. Может быть, — после добавил чуть тише. — Разве что неосознанно. Ты не ответил. — Конечно боюсь, — блондин потирался носом о мягкую щеку и шептал все тише и интимнее. — Боюсь разочароваться в полноценном однополом сексе. Боюсь, что тебе не понравится. Боюсь, что пойдет что-то не так. Боюсь причинить тебе боль. Боюсь, что после ты не захочешь меня так, как раньше. Я много боюсь, на самом то деле… И неважно кто будет внизу сегодня. Ведь, я хочу побывать в обеих позициях. Жажду почувствовать тебя по-максимуму. Хочу войти в тебя настолько глубоко, что ты не мог бы нормально стонать из-за удовольствия. Также хочу, чтобы ты втрахивал меня в любую попавшуюся поверхность и наслаждался моими криками с просьбой "быстрее". Ммм..? Как тебе? Чего ты хочешь? Скажи мне? Пак покусывал того за ухо, когда вторая рука уже была на члене, а Чон только и мог, что сжимать бока хёна. Мозг отказывался работать. Единственное, что он выдал, это незаконченную фразу: — Трахн.. Ах.. а.., — старший беспощадно, но от того медленно водил пальцами по стволу, то и дело нажимая на уздечку. — Что? Ммм..? Я все сделаю, только попроси меня, Куки… Любимое и такое необходимое обращение дало последний импульс, перед тем как провалиться в бездну. — Трахни.., — срывая поцелуй с пухлых губ, — меня. — Ох... Ты уверен. Я могу первый раз быть внизу. — Уверен. Я не смогу себя контролировать. И как ты и сказал, я бы втрахивал тебя в любую поверхность, не сдерживаясь. А у тебя репетиции и концерт. Так что… Тебе надо будет как-то танцевать. А после меня, поверь, ты точно ходить даже не сможешь. — Звучит, как обещание, — улыбался Пак, как чеширский кот и отпустил, наконец-то, эмоции на свободу. — Но сегодня я отдам всего себя полностью и позабочусь о тебе. Ох, как же Чимину было приятно, что Чон беспокоится. Он и не думал о таком, а тот переживал за сохранность его пятой точки перед важным событием. В такие моменты начинаешь осознавать всю серьезность их отношений. — Тебя нужно подготовить. Ты уже ходил в туалет? Если нет, можно использовать специальный раствор для клизмы. Я купил, если что. Абсолютно спокойным тоном произнес старший. А Чонгук задыхался, то ли от того, что он говорил об этом, как о чем-то обыденном (возможно когда-то это так и будет, но пока ему было немного неловко), то ли от того, что блондин действительно тщательно подготовился и на это явно ушел не один день. Насколько нужно было заморочиться, чтобы все организовать и собрать необходимые вещи? Когда, действительно, можно было просто завалиться в love отель, перепихнуться и на этом все. Но Пак не хотел как-нибудь, он сделал так, чтобы оба чувствовали себя комфортно и была возможность отдохнуть. После осознания этого, никакие смущающие вопросы уже не беспокоят. — Хён, не переживай ты так. — Если надо, я могу помочь. — Чим, все нормально. Тем более, мне уже приходилось делать подобное перед обследованиями в одно время. Я справлюсь, — брюнет чмокнул его в губы, после чуть тише с легкой улыбкой добавляя. — Спасибо. Он не стал переспрашивать, за что "спасибо". И так понятно. Когда Чон удачно спровадил парня из ванной, то смог выдохнуть с облегчением. Он соврет, если скажет, что ему не страшно. Он в ужасе и диву поражается, что Пак так легко ему поверил. Тот бы и сам не доверился подрагивающим пальцам, бешеному серцебиению и выступаещему поту на висках. Но уже поздно отступать. Поэтому, парень упирался руками о раковину и всматривался в свое взволнованное отражение в зеркале, что висело на стене. Почему-то именно в этот момент он вспомнил с какой самоотдачей пару минут назад, Чимин делал ему минет. У того было такое выражение лица, будто он ничего лучше в своей жизни не пробовал. Эти мысли немного успокаивали. А что же отобразится на его красивых чертах, когда он будет кончать глубоко в него? Чонгук отчаянно хотел увидеть это. Поэтому он поспешно открыл упаковку с раствором в специальной емкости и принялся вводить в соответствующей позе, чтобы было легче. Пока Чонгук готовился, блондин, как подорванный бегал по квартирке, то убирая лишние вещи, то в сотый раз расправляя складочки на постельном белье. Все должно быть идеально. Шторы закрыты. Или лучше открыть? Сейчас было около шести вечера. Не так темно от слова "совсем", как хотелось бы для того, чтобы зажечь свечи и тому подобное. Но после раздумий, Пак остановился посреди комнаты и выдохнул с мыслями, что это все лишнее и хватит нервничать. Он должен сосредоточиться на Чонгуке. Последовал еще один выдох, что синхронно разносился за дверью в ванной с тихим шепотом "все будет хорошо". Спустя двадцать минут Чон, наконец-то, вышел и застал блондина на краю кровати с телефоном в руках. Тот незамедлительно вскинул свой взгляд, скользя по телу младшего, который решил не мелочиться на хоть какую-нибудь одежду. Смысл, если его сейчас снова разденут. Мягкими шагами тот направился в его сторону, останавливаясь в полуметре. Пак поднял голову, всматриваясь в красивые черты любимого лица. Судя по его легкой улыбке, у Чимина читались те же эмоции, что и у него. — Иди ко мне, — сорванным полушепотом произнес блондин. Не долго думая, тот притянул брюнета к себе ближе за талию. Так как он сидел, его лицо несдержанно зарылось прямо в мягкий и расслабленный живот Чона. Из-за мокрых поцелуев и неспокойного дыхания, что дразнило чувствительную кожу, кубики пресса показались наружу вместе с пробежавшими мурашками. Старший медленно гладил по бедру одной рукой, а второй надавливал на поясницу, вжимая в себя. Почему-то, это чувствовалось по-другому. Казалось, что даже воздух и атмосфера в комнате изменились. Хотелось раствориться и вечно скользить по мягкой, гладкой коже и вдыхать естественный аромат парня с примесью геля для душа. Хотелось наслаждаться длинными пальцами в своих волосах, что массировали голову, из-за чего она начала немного кружиться. Хотелось слушать на повторе неспокойное дыхание Чонгука. Хотелось ещё больше… — Ложись на постель, — ох, как же сложно было оторваться. Чимин давно снял все предохранители и полностью окунулся в сегодняшний вечер и брюнета перед собой. Он с головой зарылся в немного разведенные ноги и мягкими губами облизывал мускулистые бедра, а в некоторых местах и вовсе засасывал кожу под сопровождаемые тихие полустоны. Пак поднимался все выше, осыпая поцелуями V-образную линию и специально игнорировал полувставший член. Только широким языком мазнул от пупка до грудных мышц, захватывая маленькую горошину. Ноги брюнета разъехались шире и между ними умостился старший. По мере интенсивности посасывания сосков, бедра Гука вскидывались вверх, желая получить удовольствие от трения. Но тот был все еще одет, а хотелось почувствовать голое тело хёна над собой. Поэтому, кое-как отвлекаясь от ласк и стараясь не потерять сознание, он начал стаскивать с него футболку. Пак явно напирал, но в меру, от чего глаза закатывались, а рука все сильнее сжимала ни в чем не повинную ткань. Никто и никогда не целовал его так, как это делал Чимин. Никто и никогда не смотрел на него с таким желанием. Никого и никогда Чонгук так не любил, как его. Брюнет догадывался на протяжении всей своей жизни, что секс с любимым человеком или любая интимная близость отличается кардинально от обычных связей без чувств, что преследовали только физическое удовлетворение. Он догадывался, но не знал каково это. Когда тебя трогают в определенных местах, чтобы просто возбудить, а не как сейчас, когда на тебя смотрели и прикасались к каждому участку кожи, как к чему-то бесценному. Все это вызывает диссонанс в голове. Парень не знает, как жил раньше без всего этого безобразия, что Пак вытворял одним лишь своим языком и пальцами, что бегали по чувствительному полотну. Блондин словно художник, что каждым своим движением руки россыпью звезд рисовал мурашки на золотистой коже. Он любовался своим шедевром, что манил своими кофейными глазами-галактиками. Старший, будто первооткрыватель, который ступил на ранее неисследованную территорию, что в принципе так и есть. Чонгук притягивал его, словно черная дыра и блондину было плевать, сгорит он сейчас или его телепортирует в другую часть вселенной. Он просто летел на сверхзвуковой скорости в его объятия, зарываясь в горячую шею. Крепкие руки притянули к себе, но им явно не нравилась ткань, что препятствовала на пути к желаемому, поэтому избавится от нее нужно было незамедлительно. Но стоило пальцам прикоснуться к голой коже под шортами, как невнятный скулеж сорвался с губ младшего. Поэтому он ускорил свои движения, чем намекал Паку помочь избавить его от ненужной одежды. Ощущать друг друга обнаженными телами, прижиматься максимально близко, кожа к коже гораздо приятнее, от чего сходишь с ума, когда осознаешь, как давно этого хотелось. Нетерпеливые ладони своими длинными пальцами зарылись в упругие и такие любимые ягодицы хёна. Тот будто все это время ждал, пока младший сделает это. Поэтому потянулся за поцелуем, но в итоге только словил ответный стон открытыми губами, когда оба соприкоснулись, потираясь о пах друг друга. Длинный и широкий язык проник глубоко, но плавно, облизывая каждый чувствительный нерв во рту брюнета. Чонгук уже говорил о том, что его никогда так не целовали, как это делает Пак? Он может говорить об этом постоянно, кроме тех случаев, когда он не занят этими же превосходными губами. Его каждый раз прошибало до дрожи. Особенно в те моменты, когда Чимин с напором, но присущей ему нежностью врывался в полость его рта и скользил по небу, сплетаясь с языком до тех пор, пока воздух не закончится, как у неопытных подростков. Но… Чонгук таял и хотел еще… Каждое движение просило о большем и стискивало в своих объятьях. — Мм.. ннах.. Я так хочу тебя, Чим. Мое возбуждение на пределе. — Хах.. мы ведь только начали, — легкий чмок окрасил щеку любимого, а после тихий шепот пробрался до самых костей. — Ты можешь кончить сейчас, если хочешь. А потом еще раз. И еще. Каждая фраза сопровождалась бесперебойным трением и сладостным наслаждением на повторяющимся слове "еще", когда один член проезжался раз за разом по головке другого. Но блондин стал замедляться и мириадами поцелуев опускался вниз, расставляя широко ноги младшего. На мгновение он остановился и бросил из-под нависшей челки глубокий взгляд, в котором читалось безмолвное обещание сделать максимально приятно, параллельно клеймя внутреннюю сторону бедра мокрыми следами-укусами. В ответ ему улыбнулись и зарылись в пышные волосы, убирая их с любимого лица. Блондин потянулся за лубрикантом и звук открывающейся крышки смешался с тихим предвкушающим дыханием обоих. Разогрев немного между пальцами смазку, он наклонился вниз, облизал с аппетитом мошонку брюнета и прикоснулся к дрогнувшему колечку мышц. Тот не спешил проникать внутрь, лишь смазывая и массируя отверстие снаружи, добавляя после еще пару капель. Пак изучал своими губами чувствительное тело под собой и спустя только адских две минуты взял головку члена в рот, одновременно вводя скольский палец в анус, что обхватил его своим горячим нутром. Громкий вздох сверху доносился от напрягшегося донсена. Но умелый язык хёна успешно отвлекал, пока тот продолжал плавно продвигаться все глубже. Выдавливая больше смазки, блондин вернулся обратно и без проблем проник всеми фалангами одного пальца до упора. — Все хорошо? — беспокоился тот, понижая голос до пронизывающего шепота. — Как ты себя чувствуешь? Расскажи мне. Тебе нравится, когда я делаю так? — в этот момент парень повернул палец под углом, мягко прикасаясь к месту, где предположительно должна быть простата. Судя по реакции, ему нравилось, но это все равно сопровождалось незначительным дискомфортом и непониманием новых ощущений. Чонгук млел от языка, что не переставал облизывать член. Но когда он спускался ниже и с нажимом проходился в области между мошонкой и анусом, таким образом делая непрямой массаж простаты и добавлял к этому палец внутри, он взрывался от удовольствия, что граничило с легкой болью. Это было по-новому, но очень приятно и брюнет сжал в руках волосы своего парня, что во всю хозяйничал между его ног, как у себя дома. Это все принадлежит ему и этот бесстыдник вправе делать все, что только захочет. Хён действительно очень старается и это доставляет еще больше наслаждения. Чонгук пытался полностью расслабиться и как только у него получилось привыкнуть, он почувствовал уже два пальца, что плавно двигались в нем, а большой надавливал на чувствительное место под мошонкой, когда ранее орудовавший там язык сместился на пульсирующую головку. От такой стимуляции со всех сторон брюнет задыхался от собственных стонов. А Пак умирал от того, как звучал его парень. Мелодичные ноты, что слетали с его губ были наградой для него. И то время, что он потратил пока прошерстил все порталы и сайты не прошло напрасно. — Ты бы только знал, как превосходно сейчас выглядишь, — не переставал восхищаться своим парнем старший. Брюнет с явным наслаждением раскинулся на светлых простынях. Волосы окончательно превратились в кудри, будучи влажными после душа. А стройному и крепкому телу Чимин готов неизменно петь отдельные дифирамбы. Но то, от чего тот больше всего сейчас сходил с ума, так это от широко разведенных крепких бедер, что были приподняты из-за мягкой подушки под задницей, между которыми он зарылся с головой и отказывался покидать это место, продолжая растягивать уже тремя пальцами и поражаясь тому, как стойко младший все терпел. Когда Чонгук уже был достаточно подготовлен, танцор потянулся за презервативом, но он остановил его. — Нет, не надо. Я не хочу чувствовать резину в своей заднице. — Ты уверен? — Да. Я думаю, что они нам с тобой не нужны. Может это глупо, но Чон хотел быть максимально близко во время секса к Чимину. Ощущать каждое влажное скольжение хотелось, как можно ярче и какая-то резинка этому помешала бы. Тем более, чувствительность снижается, если использовать презерватив. А в его планы входило взять от этого вечера и ночи по-максимуму. Обильно смазывая свое крепко стоящее возбуждение и подрагивающий анус брюнета, Пак навис над ним, не забыв перед этим мазнуть губами по его головке со стекающим предэякулятом и мокрой дорожкой поднимался к лицу Чона. Этот же язык без промедлений проник в рот, синхронно вводя ствол во внутрь. В один момент взорвалось несколько галактик, когда в этой комнате зарождалась новая вселенная. Осознание того, что то чего они так долго ждали наконец-то происходит, ударило со всей силы по нервным окончаниям, что ощущалось покалыванием на кончиках пальцев рук и ног. Медленно, шаг за шагом, тот погружался глубже, параллельно делясь сорванным стоном и привкусом естественной смазки Чонгука. Блондин осторожничал, но… Все равно было немного больно. Если не предварительная подготовка, то это была бы настоящая мука. И старший в заботливом жесте поглаживал гладкую кожу на скуле, несмотря на то, что своим языком почти что трахал его рот. Чонгуку страшно представить, что с ним будет, когда тот начнет двигаться в нем внизу. — Как ты? — с трудом отрываясь спросил блондин. — Пока ты не заговорил и не перестал меня целовать было лучше, — с усмешкой ответил тот, приближаясь обратно и затягивая в новый поцелуй, в котором вел теперь он. — Двигайся, прошу. Брюнет не мог терпеть наполненность без какой-либо стимуляции. Он не ощущал того самого, но пока что нового для него удовольствия от массажа простаты и хотел вернуть это. Поэтому в порыве жадности первым медленно стал подкидывать тазом, за чем последовал ещё больший дискомфорт с тихим шипением обоих. — Шшш, ты сильно сжимаешься, Куки, расслабься, — Пак целовал его в шею и опустил руки, подхватывая того под задницу и, направляя, толкнулся навстречу. — Ох.. да.. так намного лучше. Еще как лучше, брюнет наконец-то почувствовал то самое трение внутри, но гораздо ярче, из-за чего неконтролируемый скулеж вырывался прямо на ухо Чимина, что медленно, но точно попадал по цели. Бедра плавно покачивались, словно в такт музыке. Блондин будто танцевал, утягивая парня за собой в страстное танго, иногда пробивая круговыми толчками, что стимулировали каждое нервное окончание внутри. Тела сплелись в пылком танце, наслаждаясь близостью. И та пустота, что так терзала души обоих испарялась с каждым влажным скольжением. Трепетное прикосновение, пошлый поцелуй, жадный взгляд — всепоглощающей волной накрывали обоих парней, что впитывали в себя эмоции и наслаждение друг друга, при этом в стократно отдавая взамен. — Ннхах.. ха.. это невероятно, только не тормози, хочу быстрее, пожалуйста, Чим.. быстрее... Просьба Чонгука для него закон, так что он приподнялся и закинул его ноги себе на плечи, тем самым ещё сильнее надавливая на простату. Первый пробный толчок в новой позе вызвал очередную серию стонов, а последующие, все более глубокие и быстрые, вовсе сопровождались непонятными звуками и криками. Брюнета разрывало от новых ощущений и пульсирующего члена внутри. Он только поплывшим взглядом смотрел на удовлетворенное лицо хёна, когда тот понял, что младшему очень хорошо сейчас и он наконец-то может вспомнить и о себе. Длинные пальцы потянулись к рукам, что сжимали бедра. Чонгук жаждал прикосновения и Пак дал ему это, сплетаясь пальцами. — Люблю тебя, — блондин подарил ему поцелуй на внешней стороне ладони, прикрывая свои глаза. Ответное "люблю" ему произнести не удалось из-за новой порции собственных стонов, так как Чимин ускорился и терпеть больше не было сил. Он напоследок бросил свой взгляд на немного вспотевшего парня, чьи светлые волосы обрамляли покрасневшее лицо, а мышцы блестели и напрягались при каждой новой порции удовольствия, что разливалось внизу живота от действий старшего, перед тем как прикрыть глаза и отпустить себя полностью. Его тело наливалось свинцом и напряжение становилось все сильнее. Младшему удалось прошептать тихое "еще", перед тем как почувствовать стекающие слезы по вискам. Такой широкий спектр эмоций сейчас бурлил внутри, что хотелось вырвать собственное сердце, чтобы перестало так сильно стучать, чтобы перестало хотеть большего, ведь дальше уже предел. Он лишь открыл мокрые глаза и взглянул на хёна, что неотрывно следил за эмоциями брюнета. Очередной всхлип из-за сильного и глубокого взмаха заставил Пака опустить бедра брюнета за свою спину и прижаться всем телом как можно крепче. Он целовал его лицо и не останавливал свои движения, раз за разом тараня чувствительный бугорок. — Как же тебя разносит. О, боги.. твои стоны. Подари мне еще. Долго ждать не пришлось, ведь серия бесконтрольных этих же стонов смешалась воедино, когда блондин увеличил амплитуду. Мышцы напрягались и перекатывались под блестящей, медовой кожей. А Чонгук лишь хватался и сжимал крепкие ягодицы с надеждой остаться в трезвом рассудке. Чим пытался заглушить подкатывающую истерику, зарываясь в сладкую шею и оставляя там яркий засос на память, что вызвало отчаянный крик удовольствия. Это конец… Такого яркого оргазма у него ещё никогда в жизни не было, что жаром разливался внизу живота. Он вжал обхватывающими ногами за талию Чимина в себя и не желал отпускать, пока тот продолжал плавно, но глубоко его трахать. Он хватался за плечи своего любимого, пытаясь удержаться и пережить огромный всплеск, который ядерным взрывом уничтожал все предыдущие оргазмы, что были до этого. Все просто стерлось из памяти, оставляя только образ Чимина, что вколачивал его в скрипящую кровать с особой грацией и страстью. Звук стонов и пошлое хлюпанье оставят крепкий отпечаток под коркой его мозга. У блондина появилась острая необходимость поцеловать хнычущего от гиперстимуляции Чона, несмотря на то, как сладко покрасневшее, влажное и теплое отверстие обхватывало его член, так и прося не покидать его тела. Но после, все же, в пару резких рывков довел себя до пика, а Чонгука до безумия, выстреливая тому на грудные мышцы, рисуя этим потрясающую картину разливающейся спермы на возбужденных и покрасневших сосках. Слишком пошло и восхитительно. Парню хотелось одновременно его уберечь и сожрать заживо. Но судя по его выражению лица, брюнет сам выбрал второй вариант и охотно отдался на растерзание. Глухая тишина разрывалась от неспокойного дыхания и мелких чмоков. Пак плюхнулся прямо на Чона, пытаясь успокоить его, который прикрыл покрасневшие глаза, но широкая улыбка говорила о том, что он счастлив, черт побери. — Вот это меня расхерачило. — Угу, — с легким расслабляющим смехом ответил блондин. — Ты был прекрасен. — Чим.. — Ммм? — Я люблю тебя. — И я тебя люблю. Тепло и уютно. Сердце обволакивало сладким медом и негой. Чувство спокойствия и безопасности растекалось по венам от быстрого пульса обезумевшего органа, пока Пак вдыхал его запах тела. Он водил носом по шее брюнета и думал о том, что нашел свое место в жизни. Вот так лежать поверх все ещё дрожащего в послеоргазменном наслаждении Чонгука и целовать, целовать, целовать. А пока сперма засыхала и склеивала их тела еще сильнее, пара погружалась все больше друг в друга. И в этой тишине, среди копошения и чмоков раздался звук задолбавшегося орать кита. Это несомненно заставило остановиться и засмеяться обоих, когда их глаза встретились и умирающее животное опять дало о себе знать. — Мне конечно все равно и я категорически не хочу от тебя отрываться, но моему желудку насрать на мое мнение. Так что нам бы поесть, — но очередной вой заставил уже заржать конкретно. — Ладно, не поесть, а пожрать. Много-много жратвы. — Сейчас что-то закажем и пойдем в душ. — А мы успеем? — Помыться? За час доставки, думаю, да. — Нет. Потрахаться. — Это мы точно успеем, — с ухмылкой ответил Пак, цепляя за руку и поднимая за собой разомлевшего Куки. Только в этот раз не было нежности. Едва ли они успели смыть высохшую сперму, как Чонгук оказался вжатым щекой в кафельную плитку с оттопыренной задницей назад. Звук шлепков разносился по тесной душевой кабинке вместе с громким скулежом младшего и несдержанными стонами блондина. Он крепко держал парня за талию, врываясь в его тело, пока тот подавался вперед на каждый жадный толчок. Ему просто необходимо было почувствовать еще больше. Голодная похоть захватывала обоих в цепкие лапы. Ну и пусть. Ребята слишком долго ждали, чтобы сейчас отказывать своей прихоти и желаниям. Только ближе, только сильнее, только глубже в самое сердце. Их уже никто не спасет — они добровольно отдались в плен и теперь остается только держать друг друга от падения в пропасть. Или может наплевать на все и нырнуть с головой? Парни уплыли уже настолько далеко друг в друга, что никто не сможет отыскать хоть отголоски каких-либо сомнений. Пак наклонился к влажному уху и прошептал: — Ты невероятный. Так откровенно и пошло выглядишь сейчас. Я с ума схожу от твоей выгнутой спины. Даа.. твои изгибы. Я никогда таких не видел, как у тебя, — и в доказательство трепетно провел руками по той же спине и бокам. — Хочется прикасаться к тебе постоянно. А твои стоны, — одновременно со словами от толкнулся в брюнета сильнее с широкой амплитудой, кусая за мочку и обдавая его слух своим всхлипом. — Мм… Ааах… Да, покричи для меня. Чонгук скулил и только успевал подвиливать задницей на встечу толчкам. Он готов был взорваться от такого бешеного тепма, а от слов старшего — опять постыдно разреветься. Импульсы счастья простреливали от поясницы до кончиков покрасневших ушей и щек из-за огромной скорости, с которой гоняла кровь по венам. Каждую клеточку наполняла эйфория и чистый сорт кайфа огромными партиями. Теплые, мягкие руки накрыли опирающиеся о стену предплечья, сползая к длинным пальцам и переплетая их между собой. Блондину нужно было крепко держаться за Чонгука, чтобы оставаться вместе с ним, максимально близко, когда реальность смоет мощным оргазмом. До невозможного пошлые звуки только усиливались, разбиваясь о стены влажным, хлюпающим эхом. И как только правая рука Пака соскользнула на член парня, тот взорвался в очередном оргазме, утаскивая за собой. Брюнет пытался заглушить свой вой, прикусывая нижнюю губу, но это у него получилось хреново. С хёном нельзя быть тихим, он это уже понял, та и не за чем. Впервые в жизни он не хотел молчать о своем оргазме. Впервые — он не мог контролировать свою громкость. Впервые — он наслаждался сексом с парнем. Слишком много этих "впервые" связанные с Чимином и таких моментов будет еще много, он уверен. Стену украшали белесые брызги, когда старший продолжал кончать глубоко в Чонгука, слушать его голос и подрагивающее тело, что прижималось задом еще сильнее в пах блондина. И только стекающая сперма, после того как парень вышел из него, скользила каплями по бедру, вместе с изящной ладонью танцора, что размызавала ее по гладкой коже. Невероятно… Дайте кто-нибудь хоть каплю воздуха, потому что в этой кабинке можно вдыхать только аромат любви, секса и пота.***
— Ах, я, кажется, еще раз кончил. Парни валялись на постели поглощая самую сырную огромную пиццу, что только вообще существует, запивая колой. — Тебе мало оргазмов на сегодня? — приподнял одну бровь Пак и облизал свои пальцы, что испачкались в соусе, испереляя того взглядом. — Мне? — показывая пальцем на себя, он удивленно посмотрел в ответ. — Конечно, мало. Старший лишь возмущенно фыркнул, пока Гук изо всех сил пытался сдержать прорывающуюся наружу довольную лыбу, а хён делал вид, что не заметил этого, подавляя собственную в стакане с напитком. Вскоре, вся еда была успешно уничтожена. Коробка одиноко валялась на полу с полупустой пластмассовой бутылкой и несколькими использованными салфетками. Чонгук, что слопал больше кусков, развалился на спине и блаженно улыбался, смотря в потолок и поглаживая отъевшее пузо. Тихий довольный вздох послышался со стороны и брюнет повернул лениво свою голову на звук. Хён лежал на левом боку в метре от него с прикрытыми веками, вытягивая руки перед собой. Чонгук смотрел на его умиротворенное лицо, следил за каждым изменением эмоций, облизывал взглядом гладкую шею, на которой осталось несколько следов от его нетерпеливых губ. Грудь мирно вздымалась от каждого вздоха. Линии пресса и тонкой талии манили своей утонченностью и силой. Красивый, полувозбужденный член спокойно отдыхал, но мог в любой момент вернуть полную боевую готовность. Крепкие бедра танцора были расслаблены, а маленькие пальчики на ногах отчего-то немного поджимались и шевелились, что было до жути мило, по сравнению с остальными частями тела, которые излучали силу, грацию и изящество. Парню казалось, что перед ним сейчас не человек вовсе, а какое-нибудь божество. Бог любви и нежности, похоти и разврата, красоты и убийственной силы притягивать к себе и безпощадно пленить. Его взгляд жадно скользил по всему телу и плавно остановился на вытянутых кистях, что лежали прямо перед его носом. Эти пальчики так и манили, хотелось прикоснуться, хотелось… Чонгук потянулся вперед и облизал указательный, после без промедлений взял ладонь в свою и продолжил усыпать ее поцелуями. Нежно, так трепетно, что у открывшего свои глаза Чимина сердце пропустило один удар. — Что ты… Но ему не удалось договорить. — Иди ко мне, — прошептали ему и притянули к себе. Руки обвили ровную спину, что сразу прогнулась в пояснице навстречу к невесомым касаниям, а губы в мгновение накрыли другие, сминая их с особой осторожностью. Блондин придвинулся, максимально вжимаясь в обнаженное тело напротив, а младший в ответ закинул на него свою ногу, в порыве стать еще ближе. — Куки.., — парень уткнулся носом в его адамовое яблоко и тихонечко рассыпал мелкие чмоки на гусиной коже. — Чим, я.. столько всего хочу тебе сказать. У меня грудь сдавливает от эмоций. Это так тяжело и приятно одновременно. Чувства переполняют меня рядом с тобой. Но я готов наслаждаться этой сладостной болью, лишь бы ты всегда был рядом. Слышишь? Когда мы начали с тобой встречаться, я не думал, что смогу испытывать еще больше любви к тебе, так как она изначально уже зашкаливала. Я... хух.. Как же было страшно осознать, еще в самом начале, что я относился к тебе не как к другим людям и моим друзьям. Думал, может на меня так влияла твоя внешность, ведь все остальные ребята также восхищаются твоей красотой, но.. Те встречи, что нам удалось провести наедине или в компании, оставляли весомый отпечаток. И каждый раз я понимал, что не во внешней оболочке весь секрет, кому как не мне понимать это. Та самая тайна, что покорила меня хранится в твоей груди. Твое доброе, любящее сердце сияло для меня и я тянулся к нему. Ты очень храбрый. Если бы не тот знаменательный день седьмого апреля, я не знаю как жил бы сейчас без тебя. Спасибо тебе за то, что ты рискнул. Спасибо за то, что полюбил меня. Спасибо за эти выходные, что ты организовал для нас. Спасибо, что ты захотел провести их со мной. Спасибо, что подпустил меня еще ближе. Спасибо, что ты есть. Спасибо. — Кто бы мог поверить, что такое возможно? Ты стал главным человеком в моей жизни и это я должен благодарить тебя. Два месяца назад мы и представить такого не могли. Когда ты появился на моем горизонте, пожирая своим взглядом, пока я пытался вытереть остатки мороженного, интуиция ещё в тот момент подсказывала, что ты станешь для меня чем-то особенным. — Я не "пожирал" тебя глазами, — возмущенно пробубнил в свою защиту тот. — Ну, да. Конечно. Ты постоянно это делаешь, — усмехнулся танцор, поглаживая параллельно его острую скулу правой рукой, пока левая грелась на его груди. — И мне это нравится. То, как ты смотришь на меня. Даже сейчас. Образовалась тихая пауза. Но немой диалог продолжался между ними, всматриваясь в глаза друг друга и находя там свой мир, смысл, любовь и радость. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но за все свое существование Чимин, что не покладая рук трудился и учился, а его предали, в итоге он перестал искать и верить в любовь, или Чонгук, которого никогда не любили за внутренний мир, а только слизывали красивую обложку, как бренд — заслужили тот рай, что образовался между ними. Какое имеет значение пол, если люди элементарно не могут заглянуть дальше своего носа и узнать, какой человек есть на самом деле. Какая разница остальным должна быть на то, что два парня любят друг друга, если народ перестал нормально общаться между собой, не используя стереотипы и навязанное мнение общественности. Люди боятся всего, что вокруг них и каждый выживает, как умеет, как его научили родители и как нагло затолкало в голову окружение, что не всегда является положительным. Почему ребята, зная это и понимая других, должны отказываться от отношений, потому что мальчикам друг с другом нельзя? Зачем обращать внимание на весь этот сброд, что не видит говно под своими ногами, но зато соринку в чужом глазу обязательно заметит? Поэтому заталкивая все эти тяжелые мысли куда подальше, двое парней наслаждались своей собственной вселенной. Они сильные и смогут выстоять, несмотря ни на что. — Я люблю тебя, Чонгук. Я готов бороться с этим миром за нас с тобой, ведь я ни за что не смогу отказаться от тебя. Не теперь, когда мы зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться и идти в обратную сторону. Я не смогу без тебя. — О чем ты говоришь? Какое обратно? — Куки… Я.., — тот совсем опустил голову и грустная гримаса искривила его лицо. — Что с тобой? Эй? Посмотри на меня. Пожалуйста, Чим, — тот нежно поддел пальцем подбородок, поднимая его обеспокоенное лицо. — Ты чего расклеился? — Попробуй тут не расклеиться, после такого признания в любви, — легкая улыбка слетела с его губ и он сделал паузу, но было заметно, что блондин хочет сказать что-то еще, поэтому младший терпеливо ждал. — Я так счастлив, что только одна плохая мысль приводит меня в ужас. Люди могут быть слишком жестокими, Чонгук. Нам придется скрываться. Хранить в тайне наши отношения, потому что другие не примут этого. Как можно ненавидеть ту любовь, что разожглась между нами. И почему это считается грязным? Мир несправедлив. — Я рад только от того, что смог найти тебя. То ужасное чувство пустоты, нехватки какой-то части себя… Не знаю, как назвать. Неполноценности, что-ли? Я не был собой все это время до встречи с тобой. Что бы это ни было, оно исчезло и теперь я чувствую себя, наконец-то, нормально. Я в порядке рядом с тобой и это главное. То, что ты чувствуешь сейчас и всегда будет иметь значение. А остальные недовольные лица постоянно будут пытаться отнять у тебя то, чего у самих нет и быть не может. Так что перестань грузиться. Просто знай, что я люблю тебя, Чим. Очень сильно люблю. И если вдруг ты опять подумаешь о чем-то плохом, просто скажи мне. Не держи все в себе. Что бы то ни было, мы разделим это на двоих. — Ладно, — совсем тихо прошептал блондин и если бы не мизерное расстояние между ними, младший бы и не услышал. — Я счастлив от того, что могу любить тебя. И не променяю это чувство ни на что другое. Под вечерний закат первого дня лета, два влюбленных сердца сливались воедино своими телами. Оранжевый свет заполнил всю комнату и отражался янтарным сиянием на идеальной коже Чонгука, что плавными движениями раскачивался, восседая сверху на очарованном своим парнем Чимине. Капли пота блестящими дорожками стекали по накаченной груди и опускались вниз, заставляя обратить внимание на влажный торс. Все было прекрасно в этот момент. Тихие вздохи, вытянутая шея, что манила своей уязвимостью. Жажда дополнить расцветающий фиолетово-красный узор заставила Пака подняться и припасть к ней своими губами. Его руки опустились на ягодицы брюнета, что своими пальцами зарылся в шелковые волосы и тихонько стонал. Все было прекрасно в этот момент. Громко стучащее сердце и слетевшее с уст обещание быть рядом, залечивало израненную душу, которую отныне делили одну на двоих. И под покровом ночи, после очередного исцеляющего занятия любовью, что взрывалось вспышками оргазма, в разрастающейся темноте, два ранее одиноких человека обрели нечто большее, чем могли себе представить. И падающая за окном звезда поклялась исполнить бьющееся живое желание сохранить и уберечь от бед свою вторую половинку.***
Сумрак укрывал комнату своим унынием. Лишь мягкость подушек и одеяла, что раскиданными лежали на полу у подоконника, дарили мимолетное умиротворение. Сладкое кофе потрескивало льдом в стеклянной, прозрачной чашке, что сулило бессонницу, но этот парень сегодня не намерен спать. В его планы входило разобраться в своем израненном сердце. Он никогда не озвучивал эти мысли даже самому себе, чтобы признаться кому-то другому вообще не шло речи. Но, кажется, все вокруг и так это знали. И лишь непоколебимый брюнет одним своим поведением и холодным взглядом намекал на то, что Тэхёну не стоит вообще произносить этих слов. Почему, когда ты нашел, казалось бы, то что искал, жизнь тебе говорит, что не быть твоим мечтам? Зачем Юнги его отталкивает, ведь Тэ видит, что тот все знает, но упрямо ничего с этим не делает. Может он чего-то ждет? Ким и так дал слабину, поцеловав его в шею и спокойно спихнул все на алкоголь. Хоть это и был маленький, невинный чмок, но, кажется, этим он только отбросил прогресс на несколько столетий назад. Но о каком прогрессе может идти речь, если они топчутся на одном месте и делают вид, что ничего не происходит. Маленькое желание урвать себе хоть немножечко тепла от ледяного Юнги сделало лишь хуже. Блондин спугнул его. Однако, ему самому было страшно. "Трус" — эхом носилось по комнате. Только вопрос в том — "Кто из них?" Тэхен, что не может решиться сказать все прямо и будь, что будет, или Шуга, который в курсе и без слов, но специально избегает этого и в то же время не игнорирует? Держит рядом, не подпускает ближе чем слово "дружба", но и не позволяет уйти, каждый раз каким-то образом напоминая о своем существовании, как только у актера намечался кто-то другой. Раньше было проще, когда Тэхен не подозревал о своих чувствах и мог спокойно обнять Юнги, сидя рядом в компании во время обсуждения чего-либо или пьянки. Но как только им обоим стала понятна природа каждого прикосновения блондина, старший начал сторониться любых близких контактов с ним. Но брюнет заботился о нем. Отдаленно, в своей непонятной манере, но заботился. Например, когда у него не получилось купить обед, так как он был занят на репетиции. Всё успели разобрать и парень, не смотря в его сторону, сидя рядом за одним столом, придвинул свою порцию. Может это мелочи, но Юнги никогда не делился своим обедом с кем-то кроме Тэхена. Или даже взять в пример то, что именно он запер его пьяного в общежитие, хотя мог отказаться. Молча, без слов. Просто делал. Шуга редко когда говорил, но всегда по делу. "Я не должен был оставаться с тобой в одной постели" — слова болью отдавались в груди. Ноющая дыра заставляла сделать что-то с этим. Может он пожалеет об этом завтра, но сегодня это кажется выходом из положения. Поэтому, блондин схватил телефон и быстро набрал два сообщения. В одном было: Нам надо поговорить. Думаю, ты знаешь о чем. Так не может больше продолжаться. А во втором: Я люблю его, Чонгук… И мне больно из-за этого. Как натрахаетесь с Чимином, набери меня. Срочно. И когда утром обеспокоенный Чонгук перезвонит с вопросом: "Что не может больше продолжаться?", — он поймет насколько сильно проебался, когда выбирал получателя при отправке. И как сильно резанет по сердечку, когда он увидит, что сообщение полученное Юнги было прочитано, но без входящего ответа. Немного позже, его окатит жаром, когда он вспомнит вторую часть сообщения, что также было отправлено не туда.