Мой ласковый нежный зверь

— Чонгук, я не брал никаких вещей из дому для учебы, да и в принципе ничего кроме телефона не брал. Мне как бы учиться нужно, — Тэхен аккуратно поддерживал мизинцем небольшую белую фарфоровую кружку, в которой было ароматное капучино с пышной пенкой и непонятным рисунком из стружки шоколада. — Мне нужно домой, — омега смотрел на альфу перед собой. Волосы Чонгука были растрепаны в разные стороны, он был похож на вулкан, который вот-вот взорвется и начнет свою активность. Слегка заспанный и такой домашний. Запах Чонгука перемешивался с ароматом геля для душа и розмарин приобретал нотки ментола, из-за этого по коже Тэхена пробежался табун мурашек и губ коснулась загадочная улыбка. В серой большой футболке и пижамных штанах он казался Тэхену слишком нереальным. Слишком сказочным. Слишком далеким. Хоть он и сидел напротив на расстоянии не больше метра, но казался так далеко. В черных глазах холод и отсутствие эмоций, не было того дикого огня, который Тэхен мельком увидел вчера, когда он в позе наездника сидел на Чоне, не было той страсти, которую Ким видел, когда Чонгук целовал его. Не было тех эмоций, не было ничего. И будто ком в горле стал у Тэхена, а слезы подступили к глазам. Непостоянство и смешанность ощущений его пугали и душили изнутри. Как змея обвивали его шею ломая кости позвоночника шейного отдела. Он мог поклясться, как слышал их хруст у себя на подсознании. — Хорошо, я тебя отвезу. Чего улыбаешься? — Чонгук посмотрел в зеленые глаза напротив и сам улыбнулся. — Да так, ничего. Мне говорили, что ты ужасен, ты жесток и не видишь границ. Но на деле это не так, ты очень нежный и добрый человек, — Тэхен поставил кружку на блюдечко и сплел пальцы в замке, положив их на стол. — Потому что ты мне напоминаешь одного человека, — альфа с насмешкой в глазах смотрел на омегу напротив. И видел в глазах Тэхена третье значение Ветреницы, которое только начинало появляться. Но росло оно в геометрической прогрессии. «Даже если ты меня не любишь, я все еще люблю тебя» Когда-то Ким ему скажет эти слова. Мазохисты всегда влюбляются в своих садистов. Этот чертов Стокгольмский синдром всегда брал над ними верх. Он буквально ненавидел этот момент, когда ему говорили слова «Я люблю тебя», потому что он не знал, что ему делать дальше. Что дальше делать с этим человеком, с его чувствами, куда их девать? И хоть вначале было трудно, то сейчас все было проще. Сейчас он убирал таких людей из своей жизни раньше, чем они научились понимать свою влюбленность и привязанность к Чонгуку. Но Тэхен ломал идеально налаженную систему. Он разрушал ее до основания, сжигал дотла, оставляя лишь небольшую горстку пепла, а Чонгук стоял рядом и смотрел на нее. Он со стороны наблюдал как Тэхен только своим естеством мог пробудить в нем бурю, шторм, грозу. Хоть альфа не показывал этого, но ему было чертовски приятно быть с Тэхеном рядом. Ему нравилось вдыхать его цветочный аромат. Нравилось смотреть на его пушистые волосы. Нравилось смотреть на родинки, которые были будто поставлены кистью художника. Нравилось смотреть за его эмоциями на лице и невербаликой его тела. Он начинал к нему привязываться. — Я стал его заменой? — Тэхен видел, что сейчас именно он начинает дергать за ниточки Чонгука как кукловод марионетку. Сейчас он начинал управлять им. — Возможно, — Чон еще раз взглянул на омегу и увидел его превосходство над собой. — Как скоро едем? — Примерно через полчаса, — альфа встал из-за стола и оставил Тэхена одного со своими мыслями и рассуждениями, которые были похожи на заварку от кофе, что оставалась на дне чашки и если попадет в рот, то будет противно скрипеть на зубах. Как и сказал Чонгук, через полчаса они уже сидели в машине, Тэхен листал ленту Твиттера в телефоне и рассматривал какие-то картинки. Ровные брови сходились на переносице и было видно, что он сосредоточен. — Что смотришь? — Чонгук завел мотор и машина снова сладко замурчала под альфой. — Да так, просто какие-то картинки. Даже не знаю, как туда залез. Кстати, Чонгук-хен? — Тэхен заблокировал телефон и положил его в карман толстовки. — Что? — Мне позвонил сегодня утром Пак Чимин и сказал, что завтра у меня фотосессия, но у меня завтра пары до трех часов, — омега закусил нижнюю губу и с ожиданием посмотрел на альфу. — Набери мне его и включи громкую связь, — без раздумий сказал альфа. Он внимательно следил за дорогой и лишь изредка посматривал на рядом сидящего омегу. — Хорошо, — изящные пальцы быстро нашли нужный контакт и на экране уже светилась иконка с вызовом. Гудки противным звуком отдавали в сознании обоих и, казалось, что они тянутся слишком долго. — Здравствуй, Тэхен, что-то случилось? — голос омеги ответил с того конца провода. — Привет, Чимин, это Чонгук. Завтра у Тэхена пары до трех часов и нужно перенести съемку позже. Сможешь? — Ты так о нем переживаешь? Это точно ты, Чонгук? — насмешка в голосе Чимина металлом резала по спокойствию Чона. — Точно я и, да, я за него переживаю. Ты лучше на вопрос ответь.- Чонгук смотрел из стороны в сторону, чтобы проверить нет ли кого на дорогах и повернуть на нужную ему улицу. — Если ты так настаиваешь, то завтра на пять часов вечера подойдет? — Чон затормозил на красный свет светофора и посмотрел на Тэхена, который просто смотрел на Чонгука как на совершенство. — Вполне, — полушепотом ответил омега и посмотрел на телефон. Характерный звук стал доказательством того, что вызов завершен. — Что? — Ты ведь сам говорил, что я тебе никто, но сейчас ты по моей просьбе позвонил главному и договорился. Ты забрал меня к себе, хотя знал от силы дня полтора. Я не понимаю ничего. Ты подпускаешь к себе, но в то же время ты меня толкаешь в пропасть. У меня нет опыта в постели. Что я могу дать тебе взамен? Я ничего не могу тебе дать, — Тэхен кричал шепотом, потому что сил не было говорить в полную громкость, или он этого не хотел, потому что боялся, что Чонгук не услышит его, если он будет говорит в полную силу. — Я у тебя ничего не прошу, у меня все есть. Просто сейчас будь рядом и все. Когда скажу уходить, уходи и не задавай вопросов. Просто будь тут. Тэхен потянулся к Чонгуку и поцеловал его тонкие губы. За их спинами сигналили машины, но это их не волновало. Вокруг них не было ничего. Для Тэхена Чонгук сейчас стал целым миром. Это была не любовь. Точно не она, хоть он и не испытывал это чувство, но со стопроцентной уверенностью мог сказать, что это не она. Это была страсть. Дикая и животная страсть, которая окутывала его здравый смысл и накидывала на него вожжи как на молодого жеребца всадник. Для Чонгука Тэхен был возможностью заполнить пустоты в жизни. Залечить прошлые раны и найти успокоение. Для него он сейчас стал тихой гаванью для моряка, который в морях ходил всю свою сознательную жизнь, отказываясь ступать на землю, потому что там для него не было ничего, что могло бы зацепить остаться. Он не любил, он выпивал омегу до дна, не оставляя ничего. Он наслаждался этой молодостью и чистотой. Он пробовал его на вкус и каждый раз находил что-то новое. Они не любили, но испытывали ту блядскую тягу друг к другу как магниты. Они не любили, но зависели друг от друга. Они не любили, но чувствовали что-то. Они были пиздец как привязаны друг к другу, но они не любили.