***
— А ну-ка давай сюда, — скомандовал Воланд, открывая дверцы старой «копейки». Мужчина не слишком доверял Кулешову. Он, конечно, не испытывал ни малейшей неприязни к Пете, но почему-то был уверен, что тот из-за волнения неосторожно повёл бы себя с Еленой при попытке положить её на задние сиденья. В связи с этим Воланд решил взять эту «задачу» на себя. — Можно с Вами поехать? — полюбопытствовала Жанна, когда тот сел за руль. — У меня сердце не выдержит, если я не буду знать, что с Леночкой будет происходить по дороге. — Ладно, садитесь, — прохрипел мужчина. — За остальными потом заеду! Оля тут же решила скрасить ожидание курением. Девушка без лишней траты времени закурила: она была слишком нервной, и это пришлось исправить. Настя чувствовала себя не лучше, поэтому она, решив повторить за Олей, сразу потянулась к пачке с табачными изделиями. Вытащив две сигареты, девушка протянула их парням. — Ловите, пацаны, — упрашивала девушка. — А то гляжу, вы тоже задёрганные. Сергей и Петя как будто на автомате выхватили предложенные им сигареты, пробубнив слова благодарности. Только после этого Анастасия закурила. Лейтенантам же пришлось взять зажигалку у Матрёшкиной. Вскоре сигаретный дым вдыхали в себя все четверо. Один лишь Петя закашлялся после первой затяжки. — Меньше втягивай, — Макеев хлопнул друга между лопаток. — Не спеши. — Внатуре, Петька, — поддакнула Настя. — Он истину глаголит.***
Друзья Лены расположились в сестринской, куда их любезно пригласила молодая медсестра, дабы они немного успокоились. Однако им было явно не до спокойствия, ведь жизнь Волковой повисла на волоске. Уж тем более, после показателя, который превысил шесть промилле выпитого алкоголя и передозировки героином. А Воланд в свою очередь переживал не только из-за состояния Лены. Он боялся, что его жене станет плохо, если она узнала бы, что произошло с её любимой воспитанницей. Поэтому мужчине пришлось придумать, как бы грамотно скрыть это от Геллы. Они переживали все одинаково, но старались не демонстрировать этого, чтобы не напрягать медработницу. Однако Пете, судя по всей видимости, плохо получалось, ведь в его голове засели слова врача: «Пациентка находится в состоянии алкогольной комы. Шансы выжить низкие, однако мы сделаем всё возможное.». Состояние Лены окончательно лишило парня покоя. — Сейчас выпьете валерианочки и успокоитесь, — подала голос медсестра. — Светочка, ну и что это такое? — на пороге объявилась вторая медсестра — женщина бальзаковского возраста. — Ну… Евгения Альфредовна, — девушка судорожно опустила взгляд на пластинку с таблетками, — это же валериана. — Зелёная ты ещё, — женщина хохотнула. — Сейчас научу тебя в успокоительных разбираться. Напевая под нос импровизированную мелодию, медсестра бодрой походкой приблизилась к одной из тумбочек. Женщина дернула за ручку самого верхнего выдвижного ящика, после чего в её руке оказалась небольшая баночка с прозрачной жидкостью. Только тогда, когда стеклянный сосуд поставили на стол, можно было заметить, что в нём оказался чистый медицинский спирт.***
«Успокоительное», конечно, подействовало ночью на славу, однако опьянение было не слишком долгим, а за ним и спокойствие Оли. Поэтому лейтенант так и не сомкнула глаз: ей было не до сна. Ночь оказалась для офицерши слишком «насыщенной». Соответственно, Матрёшкина была изрядно уставшей. Ситуацию усугубило её временное повышение, которое произошло по милости Елены: работы прибавилось. Ольга догадывалась, что ротой командовать было гораздо сложнее, чем взводом. Став ротной на временно, она окончательно убедилась в этом. Офицерша первым делом взялась за оформление акта приёма дел и должности: это был один из документов, который подтверждал временное назначение на новую должность. Для Оли это не составляло труда, ведь у неё был при себе шаблон, поэтому ей оставалось только «скопировать» содержимое и добавить нужные данные. Также пришлось повозиться с материалами инвентаризации, которых Матрёшкиной показалось слишком много. Напоследок лейтенант запланировала закончить отчёт, который Елена не успела довести до ума.***
У сержантов шестой роты было всё стабильно: пока Ольга разбиралась в канцелярии с документацией, они дислоцировались в каптёрке. Старшина роты, несомненно, была во всеоружии: чай она приготовила к приходу сослуживцев, поэтому Узелкова не зря принесла из чепка большую торбу с печеньем. Тем временем Токарева вела себя странно: младший сержант даже не глянула ни на чашку с готовым горячим напитком, ни на лакомства. Ещё больше прапорщика и сержантов напрягло то, что Катя молчала. Она даже не поздоровалась с Ледяевой. А ещё от девушки сильно разило табаком: было очевидным то, что она выкурила сразу несколько сигарет. — Эй, Катька, ты чего? — поинтересовалась Соня. — Из-за нашей ротной переживаешь? Это зря: она у нас живучая. — Если бы проблема была только в этом, — пробубнила Токарева. — А в чём ещё? — подала голос Люба. — Есть у нас в роте один мутный экземпляр: Золотарёва в штаб зачастила. — И что? — Санина проявила равнодушие. — Небось, офицеров клеить ходит. — Да нет, — младший сержант оскалилась. — Тут слишком странное совпадение: нашу ротную отстранили от службы именно в то время, когда Золотарёва начала регулярно ходить в штаб. Короче: я предполагаю, что она стукачка. — Бред какой-то, — Узелкова пожала плечами. — Ты, Катька, накручиваешь себя. Токарева решила промолчать: она знала, что с ней так и не согласились бы. Поэтому девушка, не находя настроения для чаепития, покинула каптёрку. Она посчитала, что в курилке ей будет более комфортно. С этой мыслью младший сержант надела ушанку и направилась за бушлатом.***
— Вызывали, товарищ подполковник? — Оля переступила порог кабинета командира части. — Вызывал, лейтенант, — старший офицер кивнул. — О, ты уже и с документами? А я как раз хотел тебя спросить по поводу них. — Так точно, — лейтенант положила на стол папку. — Это я закончила отчёт за ротной. А тут акт приёма дел и должности с материалами инвентаризации. Зубова приятно удивила оперативность Матрёшкиной, ведь та выполнила за день немалый объём работы, которую не закончила Волкова. Подполковник отложил акт в сторону: он был уверен, что документ Оля оформила должным образом. А вот отчёт он решил осмотреть при офицерше: раз его начинала Елена, в документе могли быть ошибки. В состоянии, в котором находилась старший лейтенант, она могла либо что-то упустить, либо же добавить лишнее. Хотя несколько мгновений спустя Зубов решил только пройтись взглядом по страницам: он подумал, что раз Матрёшкина взялась за дело, то порядок в отчёте был наведён. — Что с Волковой? — спросил вдруг подполковник. — Лечится, Николай Николаевич, — сонно протянула Оля. Старшего офицера насторожила интонация. Подняв глаза, Зубов увидел, что девушка еле держалась. Командиру части, естественно, были интересны подробности, но он надумал пожалеть девушку. На этой почве, похвалив за продуктивность, Зубов решил отпустить её домой: служебный день уже и так заканчивался, а потрудилась Оля на славу в первый же день на новой должности.